Ну, и что же теперь сказать всем исследователям и критикам разных эпох, которые сокрушались, что Леонардо слишком много времени растратил попусту, изучая оптику и анатомию и размышляя об устройстве Вселенной? «Мона Лиза» отвечает им улыбкой.
Глава 32Франция
Последнее путешествие
Много лет Леонардо усиленно искал себе надежных покровителей, которые оказывали бы ему безусловную поддержку, всячески опекали и баловали бы его — словом, относились бы к нему по-отечески. Между тем родной отец опекал его лишь эпизодически. Хотя Пьеро да Винчи устроил сына подмастерьем к хорошему мастеру и изредка помогал ему получать заказы, его поведение с начала до конца отличалось непостоянством: он отказался признать сына законным и не упомянул его в завещании. Главным достоянием, которое он оставил в наследство сыну, стало неутолимое желание обрести безоговорочно щедрого покровителя.
Прежде ни один из благодетелей не дотягивал до идеала. Когда Леонардо был молодым художником и работал во Флоренции, городом правил один из самых прославленных в истории меценатов, Лоренцо Медичи, но он практически не давал ему заказов, а потом отослал с дипломатической миссией в Милан — с лирой для Лодовико Сфорца. Лодовико же пригласил Леонардо к своему двору далеко не сразу, а лишь спустя много лет, причем сам же герцог и помешал ему выполнить самый важный заказ — конный памятник. После захвата Милана Францией в 1499 году Леонардо искал покровительства самых разных влиятельных людей, в числе которых были французский наместник Милана Шарль д’Амбуаз, жестокий итальянский полководец Чезаре Борджиа и горемычный Джулиано Медичи, брат папы римского. Но у каждого из них обнаруживались свои изъяны или слабости.
137. Король Франции Франциск I, последний покровитель Леонардо (портрет работы Жана Клуэ).
Съездив в декабре 1515 года вместе с папой Львом Х в Болонью, Леонардо познакомился с новым королем Франции Франциском I, которому в ту пору исполнился 21 год (илл. 137). В начале того года он унаследовал трон своего тестя, Людовика XII, который восхищался Леонардо, коллекционировал его произведения и относился к немногочисленным людям, способным уговорить его взяться за кисть. Незадолго до встречи с Леонардо в Болонье Франциск занял Милан и прогнал Сфорца, как в 1499 году это сделал Людовик.
Вероятно, именно тогда, в Болонье, Франциск и пригласил Леонардо во Францию. Но Леонардо вернулся в Рим — впрочем, ненадолго: возможно, ему просто требовалось привести дела в порядок. Все это время Франциск и его придворные продолжали уговаривать его перебраться во Францию, и к этому их всячески побуждала мать Франциска, Луиза Савойская. «Прошу вас напомнить маэстро Леонардо, что ему следует поскорее приехать к королю», — писал один придворный Франциска французскому послу в Риме в марте 1516 года и добавлял, что Леонардо непременно нужно «заверить от всей души, что его ждет самый радушный прием и у короля, и у королевы-матери»[859].
В том же месяце умер Джулиано Медичи. С самого начала, еще во Флоренции, отношения между Леонардо и семьей Медичи были непростыми. «Медичи и возвысили меня, и погубили», — такую таинственную запись сделал он у себя в тетради вскоре после смерти Джулиано[860]. Вот тогда он и принял приглашение французской королевской семьи — и летом 1516 года (пока Альпы не завалил снег) покинул Рим и отправился ко двору короля, которому суждено было стать его последним и самым заботливым покровителем.
До этого Леонардо никогда не выезжал за пределы Италии. Ему было 64 года, но он выглядел старше и понимал, что это, вероятно, его последнее путешествие. Ему пришлось купить нескольких мулов, и они везли предметы домашней обстановки, сундуки с одеждой, рукописями и по меньшей мере тремя незаконченными картинами, которые Леонардо упорно дорабатывал: это были «Святая Анна с Мадонной и младенцем», «Иоанн Креститель» и «Мона Лиза».
По пути на север Леонардо и его спутники заехали в Милан. Салаи решил остаться там — во всяком случае на время. Ему было тогда 36 лет, он давно возмужал и уже не мог играть при Леонардо роль красавчика-приживальщика или бороться за внимание учителя с аристократом Мельци (тому было всего 25 лет, и он всегда оставался при Леонардо). Потом Салаи поселился на окраине Милана, в доме при винограднике, который Леонардо получил от Лодовико Моро. В течение трех лет, оставшихся до смерти Леонардо, он приезжал к Леонардо во Францию, но ненадолго: ему лишь однажды выплатили жалованье, и оно составило всего одну восьмую от денежного содержания, которое регулярно получал Мельци.
Возможно, Салаи не последовал за Леонардо еще и потому, что у того появился новый слуга, Баттиста де Виланис, который вместе с ним поехал из Рима во Францию. Вскоре Леонардо привязался к нему, как раньше к Салаи. В итоге Салаи унаследовал только половину миланского виноградника и прав на него, а вторая половина отошла Баттисте[861].
Франциск I
Франциск I был высоким (ростом более 180 см) широкоплечим мужчиной, его обаяние и отвага очень привлекали Леонардо. Король любил вести войска в бой. Под реющими стягами он бесстрашно мчался на передний край сражения. А еще, в отличие от Чезаре Борджиа и некоторых других бывших покровителей Леонардо, Франциск был человеком благородным и порядочным. Захватив Милан, он не стал убивать герцога Массимилиано Сфорца, не заточил его в темницу, а позволил ему жить при французском дворе.
С ранних лет мать, просвещенная Луиза Савойская, и множество усердных и высокообразованных наставников прививали Франциску любовь к итальянскому Возрождению. У французских королей, в отличие от итальянских герцогов и прочих государей, имелось весьма скромное собрание живописи, а скульптуру они почти совсем не коллекционировали. Французское искусство заметно уступало итальянскому и фламандскому. Франциск I решил, что при нем все будет иначе. Он вознамерился создать во Франции климат не менее благоприятный для Возрождения, чем в Италии (и во многом преуспел в этом начинании).
Франциск охотно и жадно учился всему, чему только можно, его интересы и увлечения были столь же разносторонними, что у Леонардо. Он любил естественные науки и математику, географию и историю, поэзию, музыку и литературу. Он осваивал языки: итальянский, латынь, испанский и древнееврейский. Король был общителен и женолюбив, ловко танцевал, был опытным охотником и сильным борцом. По утрам, уделив несколько часов государственным делам, он вызывал чтеца и слушал сочинения великих античных авторов. А по вечерам устраивал театральные представления и маскарады. Леонардо стал идеальной находкой для его двора[862].
А Франциск оказался идеальным покровителем для Леонардо. Король безоговорочно восхищался им, никогда не докучал ему просьбами закончить ту или иную картину, потакал его страсти к инженерному делу и архитектуре, поощрял его желание оформлять представления или праздники. Он предоставил Леонардо удобный дом и назначил ему регулярное денежное содержание. Леонардо получил звание «первого живописца, инженера и архитектора Его Величества», но Франциск в первую очередь ценил его ум, а не творческую производительность. Короля одолевала неутолимая жажда знаний, а Леонардо был напичкан эмпирическими знаниями. Он мог поведать Франциску самые разные премудрости — и как устроен человеческий глаз, и почему светит Луна, и многое-многое другое. Да и Леонардо было чему поучиться у просвещенного и утонченного молодого короля. Как написал однажды Леонардо в тетради, имея в виду Александра Македонского и его наставника, «Александр и Аристотель были учителями друг для друга»[863].
По словам скульптора Челлини, Франциск «был без ума» от Леонардо: «Он так любил слушать его, что почти круглый год не разлучался с ним, и потому-то Леонардо не удалось довести до конца некоторые удивительные изыскания». Позже Челлини передавал слова Франциска, будто бы заявлявшего, что «никогда не поверит, что на свете рождался другой человек, знавший столько же, сколько Леонардо, причем не только о ваянии, живописи и зодчестве, ибо он был поистине великим философом»[864].
138. Шато де Клу, ныне известный как Кло-Люсе.
Франциск предоставил Леонардо то, чего тому всегда так недоставало, — щедрое жалованье, которое не зависело от его готовности или неготовности писать картины. Вдобавок король отдал в его пользование небольшой краснокирпичный особняк с отделкой из песчаника по углам и с веселыми башенками, неподалеку от замка самого Франциска в Амбуазе — городке в долине Луары. Этот дом Леонардо, тогда именовавшийся Шато де Клу, а сейчас известный под названием Кло-Люсе (илл. 138), окружали сады и виноградники, занимавшие более гектара. Шато де Клу соединялся подземным ходом с королевским замком Шато д’Амбуаз, отстоявшим от него почти на полкилометра.
139. Последняя спальня Леонардо.
Зал на первом этаже был просторный, но при этом не холодный и не слишком официальный. Он служил столовой для Леонардо, его домочадцев и гостей. Над ним располагалась большая спальня Леонардо (илл. 139) с толстыми дубовыми балками и каменным очагом. Из окна открывался вид на поросший травой склон, который спускался к замку короля. Мельци, вероятно, занимал другую комнату наверху; среди его рисунков сохранился набросок вида из окна. Он составил список книг, которые поручил ему раздобыть любопытный, как и прежде, Леонардо: среди них был труд о развитии эмбриона в материнской утробе, недавно вышедший в Париже, и том сочинений Роджера Бэкона, оксфордского монаха XIII века, который ставил разные научные опыты и во многом являлся предтечей Леонардо.