2276. К счастью, пресса не узнала, о чем сообщает фотограф Брежнева Мусаэльян: Брежнев одолжил Брандту плавки2277. Так как встреча происходила с глазу на глаз, то говорили только фотографии, показывавшие двух мужчин, которые оживленно беседовали, вместе курили, позировали с репортершей, вместе катались на лодке, купались и, судя по всему, отлично понимали друг друга2278.
Фото 25. Брежнев и Брандт на морской прогулке у крымских берегов, 1971
Пусть с дипломатической точки зрения выходные с купанием в Крыму и представляли собой курьез, но Брежнев был, вероятно, прав, говоря, что это «исторически важная встреча», которая войдет в «европейскую историю»2279. Этой поездкой он реализовал стратегию «гласности», как простую, так и успешную. Если в 1971 г. отказ от пиджака и галстука не был уже до некоторой степени необычным, то появление в плавках полностью выражало то, что здесь стояли рядом двое мужчин, которым буквально нечего было скрывать. Брежнев неоднократно указывал Брандту в эти выходные на то, как важно для него формирование обеими сторонами «чувства доверия»2280. Оба политика положили здесь начало своему личному доверию и тем самым совместной внешней политике. Они очень много беседовали о московских договорах, ратификация которых немецким бундестагом через год после подписания все еще оставалась под сомнением, о четырехстороннем соглашении по Берлину, которое державы-победительницы подписали за 14 дней до этого, и о позиции ГДР и Китая. Но они вели также личные беседы – о своих семьях и их различном опыте как представителей одного поколения2281. «Было над чем посмеяться», – вспоминал Брандт2282. Рассказывая антисоветские анекдоты, Брежнев подчеркнул лишний раз, что он не был твердолобым аппаратчиком, а обладал тем же чувством юмора, что и Брандт.
Фото 26. Брежнев и Брандт в Крыму, 1971
Фото 27. Брежнев на лодочной прогулке по Черному морю. «Тут я как Ален Делон!», 1971
Для Брежнева встреча создала личную основу доверия, опираясь на которую, он до самой своей смерти совещался с Брандтом, в том числе и когда тот давно ушел в отставку. В свою очередь, и Брандт в 1975 г. посетил Брежнева в Москве и встречался с ним, если тот находился в Германии.
С подписанием Московского договора 1970 г. и встречей с Брандтом в 1971 г. Брежнев заложил первый краеугольный камень своей новой западной политики. Уже через шесть недель после поездки Брандта в Крым Брежнев отправился в свой первый государственный визит на Запад, к Помпиду2283. Это был его дебют в западном мире и миссия по созданию второй опоры внешней политики советского лидера – добиться созыва СБСЕ. Решающее значение имело обретение с самого начала правильного подхода к западной общественности: нужно было показать, что он не замшелый аппаратчик. Поэтому необычен был метод Брежнева, подобно его выходным с купанием в компании Брандта. После долгого совещания со своим фотографом Мусаэльяном о том, какой снимок для подготовки визита во Францию следовало послать тамошней прессе, он, в конце концов, принял решение в пользу удивительной фотографии. На ней Брежнева можно видеть в солнцезащитных очках и синем тренировочном костюме, под которым надета белая футболка. Он небрежно опирается на борт своей яхты у берегов Крыма. Сам он считал: «Тут я как Ален Делон!»2284. Генсек не мог отчетливее показать свое намерение, чтобы его воспринимали как западного, раскованного, привлекательного и «крутого» политика. После того как он таким способом подготовил почву, он в своих застольных речах, в интервью «Ле Монд» и телевизионном обращении к французскому народу выступал за новую Европу, в которой мир должен был стать не только паузой между войнами, но и прочным состоянием2285.
Общаясь с Помпиду, советский лидер поступил так, как не мог действовать в Москве из-за несогласия своих товарищей. От них он только передал президенту Франции привет, так как Косыгин, мол, к сожалению, в это время находится в Канаде2286. Наряду с немногими официальными встречами, которые генсек охотно отменил бы, и однодневной поездкой в Марсель, у него состоялось четыре продолжительных встречи с Помпиду, во время которых он поговорил с главой Французской республики об успехах своего сына на посту председателя всесоюзного объединения Министерства внешней торговли и ранней смерти своего отца, равно как и о выходе Франции в 1966 г. из военных структур НАТО. Брежнев: «Для нас важно, что Вы вышли из блока НАТО». Помпиду: «Мы не вернемся туда»2287. Но прежде всего Брежнев подавал себя Помпиду, как и ранее Брандту, в образе простого, открытого человека, который просил обращаться к нему без титулов, называть его просто «товарищ» или «господин Брежнев», так как он ведет «борьбу с протоколом». Тем самым теперь и он, как Помпиду годом ранее, подчеркнул, что они должны встречаться не как дипломаты, а в качестве обычных людей, несущих большую ответственность за всю Европу2288. В полном соответствии с принципами «гласности» или обмена неприглаженными мнениями они договорились открыто говорить о внутриполитическом положении своих стран2289. Брежнев взял слово и откровенно рассказал Помпиду, что они не смогли выполнить свои планы и повысить жизненный уровень, поэтому вынуждены закупать потребительские товары за границей, чтобы удовлетворить основные потребности населения. В 1972 г. они хотели импортировать из Франции товаров на сумму от 300 до 500 млн франков: «Ведь мы празднуем 50-летие Советского Союза, я хотел бы в этой связи выровнять дефицит внешней торговли… Сейчас это еще тайна. Надеюсь, что Вы согласитесь»2290. Беседы были столь интенсивны и обстоятельны, что Брежнев в шутку сказал Помпиду: вернувшись, ему придется рассказать товарищам в Москве, что в Париже он ничего и не видел2291. Оба относились друг к другу столь доверительно, что переночевали в замке Трианон в Версале, а днем вместе отправились на автомобиле на переговоры в Париж2292. Брежнев не только полностью покорил Помпиду. На сей раз он смог лично подписать соглашение о сотрудничестве и заявление о намерениях, в котором оба политика подтвердили свое желание увидеть континент объединяющимся и необходимость возможно быстрее начать этот процесс2293.
Фото 28. Брежнев и Помпиду во время встречи один на один в замке Рамбуйе, 1971
Брежнев реализовал таким способом свой второй внешнеполитический замысел, но советского лидера беспокоила судьба его первого акта – ратификация московских договоров немецким бундестагом2294. Он оказался и здесь готов к шагу, в высшей степени своеобразному, даже если его и следовало сохранять в тайне. Генсек с болью осознавал, что позиции Брандта находились под угрозой, и в 1970 г. он заявил пленуму ЦК, что, хотя Советский Союз и стремится к многостороннему сотрудничеству с ФРГ, «мы не поднимем шум, так как знаем об особом положении правительства Брандта»2295. Но советскому руководству следовало предпринять все, чтобы помочь Брандту2296. Вероятно, генсек очень боялся за Брандта точно так же, как и за самого себя. Позже он давал понять своим западным партнерам по переговорам, что курс, обращенный на Запад, полностью зависит от него, Брежнева, и в случае неудачи под угрозой окажется и его позиция2297. Чтобы поддержать Брандта, он предложил через «канал» различные меры2298. Первым оказалось предложение опубликовать доверительную беседу, состоявшуюся в 1962 г., в ходе которой Аденауэр предлагал советскому послу А. А. Смирнову десятилетний отказ от применения силы2299. Но Бар и Кеворков сочли, что такой шаг мог бы быть оценен как нарушение доверия и тем самым причинить еще больший ущерб2300. Очевидно, Брежнев пытался повлиять на настроение, назвав договор «решением о войне и мире» и позволив группе российских немцев выезд на родину. Он досаждал даже советнику Никсона по национальной безопасности Генри Киссинджеру, настаивая в 1972 г. во время его визита в Москву, чтобы США сделали что-то для поддержки Брандта2301. В конце концов, когда 27 апреля 1972 г. Брандту грозил вотум недоверия, Брежнев прибег к крайним мерам и приказал передать Бару чемодан, битком набитый долларами, чтобы тот мог подкупить депутата ХДС, но Бар отклонил это предложение2302. Во время голосования в бундестаге о будущем Брандта 19 мая 1972 г. Андропов держал связь со своем сотрудником Кеворковом, который докладывал «вживую» о событиях по телефону2303. Насколько напряжен был Брежнев, можно заметить по тому, что в день голосования в бундестаге он на пленуме ЦК дал выход своему плохому настроению, так как понимал, что лидеры немецкой оппозиции Райнер Барцель, Франц Йозеф Штраус и другие хотят возвращения холодной войны и не остановятся ни перед чем. По словам генсека, «они применяли ложь, дезинформацию, шантаж и другие методы, в которых германский империализм хорошо разбирался уже во времена кайзера Вильгельма и Гитлера»