. В ноябре 1973 г. в Политбюро имело место столкновение, обнаружившее расстановку сил2430. Брежневу пришлось позже написать Брандту: «Жизнь взваливает на нас, политиков, необычное бремя, требует полной силы и ожидает, что мы полностью израсходуемся…»2431 Стресс и бессонница были для него постоянными спутниками со времен Сталина и переговоров с Дубчеком. Западные партнеры советского лидера тоже отмечали его большое беспокойство. С одной стороны, они объясняли поведение генсека «южным» или «сангвинистическим» темпераментом, в том числе эмоциональностью, которую Брежнев признавал и сам: «Я очень впечатлителен и был сильно расстроен…»2432 С другой – они отчетливо видели, под каким давлением ради достижения политического успеха он находился2433. Киссинджер сообщал Никсону: «Брежнев нервен, частью из-за своей личной неуверенности, отчасти же по причинам физиологического характера… и из-за давления, ставшего результатом занимаемой должности. Вы увидите его руки в постоянном движении, они играют золотой цепочкой его часов, сбивают пепел с сигареты, что всегда при нем, а бывает, он постукивает мундштуком сигареты по пепельнице. Время от времени он встает и становится за спинкой стула или расхаживает по комнате»2434.
Руки Брежнева всегда нуждались в чем-то, что давало им возможность оставаться в движении. Однажды он даже принес с собой на переговоры с Киссинджером игрушечную пушку, с которой постоянно возился2435. Если руки генсека не были заняты, он курил. Чтобы справиться с собой, советский лидер пользовался портсигаром, который управлялся механизмом, только раз в час высвобождавшим содержимое2436. Но у Брежнева всегда имелась под рукой запасная пачка2437. После того как врачи запретили ему курить, он просил сотрудников, а порой и Гельмута Шмидта подымить в его присутствии, направив дым в его сторону2438.
Если в течение дня, чтобы успокоиться, Брежнев хватался за сигарету, то, чтобы обрести покой в середине дня и ночью, он прибегал к снотворному. Об этом он даже откровенно рассказал Помпиду: «Анализы показывают, что состав моей крови постоянен. Мое давление от 80 до 120, не считая моментов большой усталости. Поэтому мой врач не беспокоится и никогда не дает ничего другого, кроме успокоительного»2439. Трудно сказать, когда точно советский лидер утратил контроль над принятием транквилизаторов. Его опоздания без уважительной причины в 1973 г. в Завидово на встречу с Киссинджером, в Бонне к Брандту и в Кэмп-Дэвиде уже были, как говорят, результатом чрезмерного потребления таблеток. Протокольные отделы соответствующих министерств иностранных дел только удивлялись и списывали происходившее на русскую необязательность, капризы Брежнева или поведение советской номенклатуры, выходящие за рамки общепринятого протокола2440.
С визитом Гельмута Шмидта в Москву в октябре 1974 г. советский лидер справился без срывов2441. После того как Брежнев встретил Шмидта «в приподнятом настроении», он в состоянии крайнего напряжения поехал во Владивосток, чтобы познакомиться там с новым президентом США. Его телохранители и врачи видели, что Брежнев на пределе, и боялись резкого ухудшения здоровья2442. В отличие от переговоров со Шмидтом, при встрече с Джеральдом Фордом речь шла не только о том, чтобы увериться в подлинной дружбе. Скорее, Брежневу предстояли здесь решающие переговоры по баллистическим ракетам, многозарядным головным частям, подводным лодкам и бомбардировщикам. Эти вопросы не поддавались урегулированию в рамках ОСВ-I, и их следовало разрешить теперь, чтобы можно было заключить договор ОСВ-II2443. К тому же в отношениях между Вашингтоном и Москвой появились новые оттенки. Брежнева беспокоило, что США опять начали претендовать на статус самой могущественной державы мира. Кроме того, конгрессмены-демократы Генри М. Джексон и Чарльз Вэник добились в 1974 г. принятия поправки к Закону о торговле, предусматривавшей торговые ограничения для стран, не позволявших выезжать еврейскому населению и другим желающим эмигрировать. Оба эти факта расстроили и крайне рассердили Брежнева2444.
Однако начало переговоров с Фордом 23 ноября было многообещающим. Несмотря на поистине спартанское, бедно обставленное помещение в военном санатории (который напомнил Форду заброшенный молодежный лагерь), оба сразу установили контакт друг с другом, когда выяснилось, что и тот и другой – футбольные болельщики. Брежнев снова смог начать подтрунивать с Фордом над Киссинджером: «Почему Вам пришлось взять его с собой?»2445 После Брежнев обнаружил, что СССР превосходит американцев в уборке снега и восхитился: «Это наше первое соглашение, – сказал он. – Мы пришлем вам советские снегоуборочные машины»2446.
Несмотря на это, в ходе последовавших переговоров Брежнев был очень напряжен и курил сигарету за сигаретой2447. Он согласился с Фордом, что при ограничении до 2400 ракет и 1320 разделяющихся боеголовок США не должны включать в это количество свои европейские ракеты. В качестве ответного шага советский лидер потребовал, чтобы США прекратили производство подводных лодок «Трайдент» и бомбардировщиков Б–1, но Форд не соглашался2448. Правда, политики делали в переговорах перерывы, но отказались от ужина и только в полночь отправились спать, чтобы на следующее утро продолжить переговоры2449. После экскурсии с Фордом по городу генсек лег и потерял сознание, явно из-за приема таблеток. Когда врачи Брежнева снова привели его в чувство, они настойчиво советовали отказаться от дальнейших раундов переговоров, но их пациент не согласился и потребовал, чтобы произошедшее осталось в тайне2450. Он еще смог подобающим образом попрощаться с Фордом, прежде чем снова оказался без чувств в поезде, который должен был доставить его в Монголию для следующего визита2451.
Хотя американская пресса и торжествовала – ведь Форд за три месяца достиг того, чего не удалось Никсону за пять лет, но президент не решился подписать договор ОСВ–II до выборов, которые должны были состояться в конце 1976 г. К тому же он начал избегать слова «разрядка» и отменил американо-советское экономическое соглашение2452. Как ранее неизвестность о ратификации московских договоров, длившаяся два года, так и сейчас мучительное ожидание подтачивало здоровье Брежнева2453. Оправдаются ли его усилия и подпишет ли он когда-то ОСВ–II? Брежнев надеялся на переизбрание Форда и желал возвращения Никсона2454.
Возвращение недоверия
Когда Брежнев 4 декабря 1974 г. прибыл в Париж с первым визитом после вступления Валери Жискар д’Эстена в должность президента, он больше не мог контролировать употребление таблеток. Во Владивостоке Форд явно не обратил внимания на истощение его сил, но в Париже состояние Брежнева уже нельзя было скрыть от нового французского президента. С новыми партнерами по переговорам Шмидтом и Фордом ему удалось продолжение своей политики отношений от человека к человеку, но при встрече с Валери Жискар д’Эстеном в декабре 1974 г. Брежневу грозила неудача. При этом штаб президента прилагал большие усилия по созданию пространства для личных встреч и даже предлагал Брежневу пойти вместе с Жискаром на охоту. Но советники Брежнева не согласились на это, вероятно, ввиду состояния нервной системы своего шефа, и вообще они дали знать, что программа «перегружена» и должен остаться только «максимум переговоров»2455. Но у Брежнева даже на такую облегченную программу больше не было сил. Он рисковал проиграть капитал личных отношений, заставив французского президента часами ждать в замке Рамбуйе. В полном символов мире дипломатии, где каждая минута, когда заставляют ждать противоположную сторону, воспринимается сознательным оскорблением, разрушительную роль играла наступившая неспособность Брежнева контролировать пробуждение и сон. Никсон, Брандт и Киссинджер прощали ему небольшие опоздания, так как они его знали и чувствовали к нему расположение. Брежнев 5 декабря много раз просил Жискара перенести их первую беседу – поначалу с 17.00 на 17.30, затем на 18.00, а немного позже на 18.30, что возмутило Жискара д’Эстена так сильно, что он начал настаивать на 18.00. Президент боялся скандала, если информация о переносах сроков встреч просочится в прессу. В этом случае будут говорить, что Брежнев выставляет его на посмешище2456. Когда Брежнев, наконец, появился, он шел и говорил с трудом: «Он ступает нерешительно и нетвердо, словно на каждом шагу уточняет направление движения»2457. Как верно предполагал Жискар д’Эстен, большая часть советского окружения состояла из врачей. Правда, президент Франции не подозревал, что Брежнев не в состоянии проснуться из-за таблеток, а врачи советского лидера опасались, что он может в любой момент, как это было во Владивостоке, упасть в обморок