853. В июне, а затем снова в августе 1954 г. Бюро приняло решение о том, какую область должен объехать тот или иной член ЦК854. В сентябре ЦК принял решение о реструктуризации аппарата, ведавшего сельским хозяйством, и размещении всех остальных сотрудников, за исключением двоих, на длительное время в областях, чтобы там они ежедневно занимались актуальными проблемами сельского хозяйства, знакомились с положением кадров и проникались их заботами855. Брежнев не только требовал, чтобы члены ЦК и министры сами постоянно находились в районах. Он убеждал и районные организации в необходимости отправиться на село и на предприятия, чтобы там, на местах, вместе с председателями колхозов и директорами совхозов разрешать проблемы. Брежнев азартно объяснял, как он представляет себе работу парторга: «Дело не в том, висит ли портрет или нет, но, когда вы не числитесь среди людей, которые организуют живое дело, – это самое страшное. Парторг должен приехать, остаться переночевать вместе с трактористами, организовать баню, потом собрание провести, это будет душа, он расположит к себе людей, они ему все расскажут. Нельзя себе представлять жизнь только как сводки и отчеты. Нужно думать о живых людях…»856 В 1954 г., примерно год спустя после смерти Сталина, это было скорее исключением, Брежнев пишет: «Оказывается, никто из работников обкомов, райкомов, исполкомов ни на одном собрании колхозников не был»857. Правда, дело было не только в нежелании или неверии в результат: с одной стороны, у них просто не хватало транспортных средств, так что Пономаренко в марте 1954 г. в первый раз затребовал у Хрущева 130 автомобилей для районов и еще 14 для ЦК858. С другой стороны, обкомы и райкомы оказывались перегруженными многочисленными постановлениями и решениями, которые они получали из Алма-Аты; бумаги часто оставались необработанными и нерассмотренные складывались в сейф859. Таким образом, переизбыток бумаг и на селе, как в Алма-Ате, превращался в проблему. В отличие от сталинских времен, в распоряжении Брежнева имелись теперь другие средства. Правда, он, как и прежде, мог делать ставку на мотивацию и уговоры. Но в дополнение к этому он мог теперь безнаказанно требовать из Москвы все необходимые ресурсы. Брежнев настойчиво внушал секретарям ЦК республики, что они должны без стеснения добиваться от Москвы всего, в чем нуждаются: «Раньше был неправильный взгляд на Казахстан и давали меньше, а теперь надо заставить давать столько, сколько надо, чтобы не сорвать общее дело. Наши работники должны все это взвесить и законные претензии в Москву представить, если нужно, поехать добиваться фондов…»860
После того как их первый урожай, составивший 5,9 ц/га в колхозах и 6,2 ц/га в совхозах по сравнению с 15–20, а иногда 30 ц на Украине, оказался неудовлетворительным861, Пономаренко и Брежнев решились в октябре 1954 г. распорядиться о систематическом исследовании положения в колхозах. Это была совершенно новая форма «живой связи с массами»: представление о возможности изучать людей, их потребности и проблемы. С такой целью Брежнев собрал ряд товарищей, которым надлежало проводить на селе исследования, а для наглядности фотографировать колхозы. В центре внимания стоял при этом вопрос трудовой дисциплины, точнее, того, как можно было бы мотивировать крестьян лучше работать: «Некоторые себе мыслят, что, мол, мы плохо командуем, плохо прикручиваем гайки и поэтому плохо работают»862. Проводившим «опрос» надлежало выяснить, как обстояло дело с заработком рабочих, правильно ли определялись трудодни, так чтобы были возможность и стимул для крестьян выполнять их: «Изучайте, что за люди не выполняют минимум. Нам нужна аналитическая статистика того, сколько среди них женщин и сколько мужчин…»863 Брежнев поручил товарищам изучать национальный состав и его влияние на трудовую мораль и определить политический уровень: «Колхозники великолепно разбираются в политической обстановке и во всем, что происходит, но не всегда они имеют возможность для критики, как, например, рабочие на заводе»864. С одной стороны, партийное руководство хотело получить представление об этнически-социальном составе колхозов; с другой – как разъяснял Брежнев, речь шла о том, чтобы воспитывать людей вместо того, чтобы наказывать их. На вопрос о том, следует ли предавать суду колхозников, не выработавших свой минимум, он ответил: «Можно. Закон предусматривает судебную ответственность колхозников, не выработавших минимума трудодней, но мы в этом не заинтересованы, так как это подменяет меру воспитания мерами репрессии»865. Но, говоря о «воспитании», Брежнев помнил о том, что необходимо дать урок другим: «Будем проводить такие собрания, пленумы, активы, а потом посылать наших людей в колхозы, докопаемся до каждого, узнаем, за счет чего он живет, а потом выведем на собрание. Образумится человек – хорошо, нет, исключим из колхоза и все репрессии к нему применим. И потом посмотрим, как Советская власть крепка или не крепка»866.
Брежнев вновь и вновь разъяснял, что виновными он считает не колхозников, а тех председателей колхозов и парторгов, которые не только не заботились о работающих, но часто и придирались к ним. Его, как и раньше, больше всего волновало равнодушие партийных руководителей, не уделявших должного внимания ни планам, ни вверенным им людям. Из Южного Казахстана ему пришло сообщение: «Многие руководители колхозов всячески оскорбляют людей, нерегулярно выплачивают им заработанные деньги, не обеспечивают их питанием и т. д.»867. Повторно отмечались случаи, когда председатели колхозов пили, выменивали собственность артелей на водку или утаивали тысячи рублей868. На многих сельскохозяйственных предприятиях дело обстояло, как в Новочеркасском районе Акмолинской области: ввиду отсутствия моста приходилось доставлять на лодках как бензин для тракторов, так и другие товары. Здесь в большинстве совхозов не было столовых: «Пища готовилась в походных кухнях под открытым небом, часто из одного блюда (первое). Питание людей проводилось также на улице с грубым нарушением санитарных правил. Не хватало посуды, особенно ножей, вилок, чайных ложек и тарелок. Строительство столовых еще не началось ни в одном из 20 проверенных совхозов»869. Но это еще не все: недостало также воды. Не было водопроводов, и там, где отсутствовали естественные водотоки, питьевую воду приходилось доставлять в автоцистернах на расстояние до 40 км. «Из-за того, что воду часто привозили слишком поздно, в бригадах совхозов им. Кирова, Баумана и других завтрак и обед часто готовили не вовремя»870. Плохо обстояло дело с жильем. Для большинства приехавших на целину было обычным делом спать первые месяцы в землянках, выкопанных своими руками, палатках или железнодорожных вагонах. Все это были «жилища», непригодные для зимы, что Брежнев принимал близко к сердцу871. Вновь приехавшие спали в копнах сена, на электростанциях, чердаках или в коровниках872. Но даже если и имелась крыша над головой, нескольким рабочим часто приходилось делить постель, потому что не было матрасов: «Быт в совхозах организован все еще плохо. В общежитиях-палатках, а особенно в тракторных бригадах, грязно, скученно и нередки случаи, когда на одной койке спят по двое. Нет столов, табуреток. Не хватает подушек, простыней, полотенец, одеял и т. д. Бань нет совершенно. Мытье людей организуется редко, да и то в естественных водоемах, следствием чего в Бауманском, Мариновском, Островском и некоторых других совхозах вскрыто 20 случаев завшивленности»873. В Узункульском совхозе в Северном Казахстане 25 рабочих делили два полотенца и один умывальник. Они спали на голых каркасах кроватей потому, что не было матрасов874. Но список недостатков этим далеко не исчерпывался: недоставало одежды, трактористы работали при 39-градусной жаре в штанах на вате, потому что не могли получить легкой хлопчатобумажной одежды, жилищное строительство сильно отставало от плана и не было даже простейших инструментов, чтобы обеспечить себя жильем. Оба сотрудника ЦК, докладывавшие Брежневу, не только отмечали необходимость послать в совхозы 14 тыс. легких трусов и 6 тыс. хлопчатобумажных штанов, но и предлагали ему направить в совхозы 50 новых опытных руководителей875.
Примерно в то же время, на исходе лета 1954 г., когда Брежнев разослал своих эмиссаров, чтобы узнать больше о жизни в совхозах, первый секретарь ЦК ВЛКСМ А. Н. Шелепин со своим другом, секретарем ЦК комсомола В. Е. Семичастным, предпринял поездку в Казахстан, чтобы также составить себе представление о том, как жил и работал 25 551 комсомолец, мобилизованный в республику со всего СССР по состоянию на 21 марта 1954 г. Обоим было суждено десятью годами позже участвовать под руководством Брежнева в заговоре против Хрущева