. Их данные совпадали с тем, что знал Брежнев: вместо простой теплой одежды, весной можно купить только дорогие шубы за 2 тыс. руб. Так как в совхозах не было топлива, рабочие воровали строительные материалы, чтобы обогреться, из-за плохого снабжения работникам совхоза требовались деньги, чтобы иметь возможность завести собственный скот, они хотели получить право использовать остатки зерна на корм876. По предложению Шелепина и Семичастного на всесоюзном уровне был утвержден список мер, начиная от самопомощи, разрешения применять солому в качестве строительного материала, строить ветряные мельницы для выработки электроэнергии, использовать промоины в качестве прудов для разведения рыбы, до снабжения кирпичом, дополнительного направления людей, увеличения отпусков пионерам целины877.
Несмотря на многочисленные издержки и недостатки, Хрущев распорядился продолжать кампанию по освоению целины, для которой Брежнев, как и ранее, в большом масштабе вербовал работников со всей страны. Он и сам объездил весь Советский Союз, посетив Украину, Ленинград, Минск и Москву, чтобы организовать, говоря словами заведующего Отделом совхозов Ливенцова, «утечку мозгов» в Казахстан878. Для каждого нового совхоза требовались шесть руководящих служащих – от директора и агрономов до бухгалтера879; только в 1954 г. в Казахстан приехали 8 тыс. специалистов880. Правда, советское правительство обязывало все республики присылать экспертов, но это вызывало сильное сопротивление на местах881. В «мемуарах» Брежнева говорится: «Министерство совхозов СССР создало специальный штаб по отбору специалистов. Комнаты штаба напоминали вокзальные помещения, столько в них толпилось народу. Я выезжал в этот штаб и неделями с раннего утра до полуночи принимал людей»882. Наряду с дипломированными специалистами, приезжали также рабочие и множество демобилизованных солдат: только поздней осенью 1954 г. было объявлено о приезде 40 тыс. бывших солдат883.
Брежнев, вероятно, должен был сознавать, что план на 1955 г. – организовать в степных областях Казахстана 250 новых колхозов и размещение 170 тыс. человек, в местах, лишенных какой бы то ни было инфраструктуры, можно было реализовать, только преодолев большие трудности начального периода884. Поэтому он созвал 30 ноября 1954 г. собрание секретарей ЦК, чтобы обсудить с ними прием прибывающих на целину людей: «Если мы в прошлом году испытали немало трудностей и неприятностей и вынуждены были друг другу сказать много острых вещей при организации 92 совхозов, то надо ожидать неприятностей и трудностей больше, когда их будет 250, по одному вопросу поднимут, итого 250, по одному неприятному заявлению, итого 250 заявлений»885. Одна из важнейших проблем заключалась в отсутствии инфраструктуры для переселенцев: люди выходили из поезда и оказывались предоставленными самим себе. Никто их не встречал, не было ни справочных бюро, ни указателей, ни камер хранения для их имущества, ни столовых и общежитий886. Несмотря на увещевания и помощь Москвы, положение в 1955 г. еще больше обострилось ввиду увеличения численности приезжих. В конце мая 1955 г. Брежневу пришлось признать, что в течение пяти месяцев были выполнены только 10 % плана строительства887. Редактор газеты «Труд» М. Россовский, который на протяжении месяца объезжал Западно-Казахстанскую область, послал об увиденных им многочисленных недостатках обстоятельное сообщение Хрущеву, дошедшее и до Брежнева. Он заключал его словами, что единственное, что работает – это торговля водкой. Там, где ничего нельзя купить, всегда можно в больших количествах получить водку: «Уже сейчас имеются случаи пьянства и связанных с ним дебошей, нарушений трудовой дисциплины и т. д.»888.
Рабочие совхозов после смерти Сталина решались открыто жаловаться партийному руководству, Брежневу, или Хрущеву, или в газету «Правда». В отличие от сталинских времен, речь не шла больше о доносах и обвинениях, Пономаренко и Брежнев воспринимали письма всерьез, приказывали проверить жалобы и распоряжались об оказании помощи. Рассмотрев большую часть жалоб, они должны были признать, что сообщения соответствуют действительности: о переселенцах не заботились889. Некоторым даже писали, что им здесь не рады и лучше бы им вернуться восвояси. Так, З. Н. Сергеева писала в «Правду»: «Мы прибыли в Алма-Ату для освоения целины. На вокзале нас никто не встретил. Мы не получили места для ночлега… Утром пошли в Трест совхозов. Там говорят, что нас не ждали. Послали нас в Министерство совхозов, но когда там заведующий экономическим отделом узнал, что мы – делегация в трест, а не к нему, он отказался разговаривать с нами. До вечера мы ходили из одной организации в другую и просили, чтобы нас разместили на вторую ночь»890.
Брежнев целыми днями знакомился с подобными сообщениями, составляя представление о ситуации или вызывая к себе в кабинет для отчета ответственных секретарей райкомов и директоров. Едва ли проходило хотя бы одно заседание бюро ЦК, на которое не вызывался бы какой-нибудь парторг или директор треста. Брежнева очень волновало, что партработники и хозяйственники далеки от того, чтобы надлежащим образом организовать приезд людей, их размещение и работу. И столь же велико могло быть, вероятно, его удовлетворение возможностью теперь полностью сосредоточиться на социально-экономических вопросах, не занимаясь поиском «врагов» и «саботажников». Тем не менее аргументация в отношении ответственных руководителей районов оставалась прежней: партийные руководители всегда были ответственны за недостатки, плохое состояние инфраструктуры. Большой поток приезжающих не мог быть оправданием, так как теперь теоретически можно было требовать от центра все и все было доступно. Брежнев ожидал, что партработники рационально используют ресурсы и людей и переживал, если это, по его мнению, не происходило. Так, в мае 1955 г. Брежнев обрушился на председателя Булаевского райисполкома и директора треста за то, что никто не занимался решением трудных задач, с которыми столкнулся совхоз «Таманская дивизия». Он получил задание засеять 20 тыс. га, хотя люди туда только-только прибыли, техники у них еще не было. В результате этого совхоз засеял лишь 2800 га, которые пришлось списать с баланса891. Когда Брежнев на своем самолете приземлился в совхозе, он услышал не привычные жалобы, а настоящие вопли: «Люди прямо с криком говорили мне, что если вы не наведете порядок здесь, то мы к тов. Хрущеву поедем на свои деньги, а этого, говорили они, “толстомордого” если не выгоните, мы его убьем. Это речь шла о кладовщике. Мы, говорят, тов. Брежнев, не знаем и такого порядка не видели, чтобы русских людей от хлеба отучали. Вот так и заявили. А в чем дело? Да в том, что хлеба не дают, его возят из райцентра за 68 километров. Погода неустойчивая, дорог нет, хлеб поступает нерегулярно. Две недели нет и мяса, потому что скот был еще непригоден для убоя»892. Но отличие от времен Сталина было в том, что секретарь райкома теперь мог сразу же заказать полностью укомплектованную пекарню, двенадцать животных, пригодных для убоя, и два грузовика с предметами потребления. Вот как оценивал произошедшее Брежнев: «Мы должны сделать отсюда вывод, что можно загубить хороших людей и хорошее дело»893.
Все трудности по-прежнему объяснялись недостатками партийной пропаганды. Это касалось и этнических конфликтов, которые возникали из-за напряженных жилищных проблем, состояния снабжения, условий и оплаты труда. Если вновь прибывшие вымещали свое разочарование в скверных условиях жизни и труда на чеченцах и ингушах, сосланных сюда Сталиным, то этническая принадлежность людей хотя и устанавливалась, но вспышку насилия объясняли плохой партийной работой соответствующих кадров. 15 мая 1955 г. подобный инцидент произошел в поселке Экибастуз Павлодарской области: массовое побоище с участием нескольких сот человек между вновь прибывшими, в том числе русскими, украинцами, казахами, узбеками, уйгурами и другими, с одной стороны, и чеченцами и ингушами – с другой. Три кавказца погибли, пятеро были ранены894. Сюда в марте прибыли 1500 демобилизованных солдат. Они оказались предоставленными сами себе: шесть недель приезжих не обеспечивали матрасами и едой. У некоторых диагностировали цингу. Они должны были возводить заводы для треста «Иртышуголь», но из-за отсутствия цемента и воды работы большей частью не велись. Переселенцы, которые на родине могли своим трудом прокормить семьи, здесь оказались в зависимости от денежной помощи родственников895. Брежнев вызвал для выяснения проблемы директора треста Бобченко и его парторга Устименко в Бюро ЦК: «Как могло случиться, что такие зрелые коммунисты – начальник треста и Вы – допустили такие факты? Ведь Вы знали, что вам не рабов привезли…»896 Парторга он растерянно спросил: «Что вы, неопытный человек или такой по характеру?»