Таким образом, Брежневу пришлось совмещать несовместимое – с одной стороны, расширять свою власть, создавая клиентелу, с другой – ни в коем случае не допускать впечатления о том, что он делает это против воли коллектива и тем самым губит карьеры1338. Напротив, ему приходилось изображать «доброго попечителя», который заботится о кадрах и принимает решение только в их пользу1339. Брежнев будто бы заверял Федора Бурлацкого: «Мои сильные стороны – организация и психология»1340. А. Н. Яковлев, один из интеллектуальных отцов перестройки, подтверждает (пусть даже и несколько пренебрежительно), что Брежнев не обладал никакими талантами, кроме одного, – всегда точно понимать, кто был его другом, а кто врагом1341. В своих воспоминаниях и М. С. Горбачев описывает, как искусно Брежнев выстраивал систему личных связей, сначала ставя потенциальных конкурентов под наблюдение, а затем лишая их власти1342.
Во времена Брежнева не без оснований ходил анекдот о том, что русская история делится на три фазы – допетровскую, петровскую и днепропетровскую, при этом имелось в виду, что Брежнев заместил все посты своими сподвижниками из Днепропетровска1343. Брежнев поступал осторожно: он не торопился, оставляя для окончательного решения время, чтобы увериться в том, что его шаги не только не столкнутся с противодействием, но и будут одобрены1344. Лиц, которых он не мог сразу лишить власти, он окружал своими сподвижниками из Днепропетровска. В помощь одному только Председателю Совета министров Косыгину он предоставил пятерых заместителей со своей родины1345. Действительная утрата власти часто приходила как формальное повышение: Брежнев превращал изгнанных членов Политбюро в заместителей министров, бывшие министры становились секретарями влиятельных областных комитетов партии, а смещенных членов ЦК он отправлял послами в Данию, Бельгию или Норвегию1346. Г. А. Арбатов комментирует: «Одно из этих достоинств видели в том, что он не злой, не жестокий человек. “Ссылка” в послы или выход на пенсию (персональную) – это не тюрьма, не пытки, не расстрел и даже не исключение из партии и жестокая публичная проработка, которой подвергались противники Хрущева»1347. Брежнев постоянно оставался вежливым, любезным и заботился о том, чтобы впоследствии изгнанные не нуждались ни в чем. Когда в 1967 г. генсек сместил первого секретаря МГК КПСС Н. Г. Егорычева, сподвижника Шелепина1348, он позвонил ему: «Ты уж извини, так получилось… Нет ли у тебя каких там проблем – семейных или других?»1349 И действительно, дочь Егорычева, которая только что вышла замуж, сразу же получила по поручению Брежнева квартиру. Сам же Егорычев стал сначала заместителем министра, а позже послом в Дании. Таким способом Брежнев очень успешно избегал возникновения серьезной агрессии против себя1350.
Как уже упоминалось, Брежневу прежде всего в начальный период на посту генсека пришлось доказывать, что он заслуживает доверия, в то же время, очевидно именно в первые год-два были еще члены партии, надеявшиеся на другого руководителя, вроде Шелепина, и считавшие именно его настоящим первым секретарем1351. Действительно, именно ему летом 1965 г. члены Президиума в отсутствие Брежнева вверили руководство Президиумом1352. Тем самым он выдвинулся в своего рода заместители Брежнева, против чьего назначения выступал очень активно. Ходили слухи, что Шелепин сменит Брежнева, который вернется на свой старый пост Председателя Президиума Верховного Совета1353. Шелепин был опасен еще и потому, что он занимал три важные должности – секретаря ЦК, члена Президиума ЦК и председателя Комитета партийно-государственного контроля1354. Прошло десять лет, пока Брежнев лишил его всех должностей. Зато сделал он это столь прилично, что никто не мог пожаловаться. Первый удар последовал на декабрьском Пленуме в 1965 г.: неожиданно Брежнев включил в повестку дня пункт «Реорганизация государственного и партийного контроля» и заявил, что Советскому Союзу больше не нужен государственный контроль; передовое общество нуждается в народном контроле. Но так как председатель органа народного контроля не может быть одновременно и секретарем ЦК, Президиум предлагает освободить Шелепина с поста председателя Комитета партийно-государственного контроля: «Если участники пленума не придерживаются иного мнения, нам даже не надо принимать решение, так как Шелепин – секретарь ЦК»1355. Из зала прозвучало «Правильно!». Было важно, что Брежнев говорит от имени Президиума, от имени «нас», что, кажется, действительно есть убедительные объективные причины снятия Шелепина с должности. Против этого никто не смог возразить, участники Пленума играли свои роли и восклицали «правильно», отказываясь тем самым от голосования. Мы не знаем, что ранее произошло в Президиуме, обсуждался ли вопрос в присутствии Шелепина. Вероятно, на Пленуме Брежнев застал его врасплох.
Брежнев обладал большим талантом осмотрительного, но настойчивого превращения своего мнения в консенсус, хотя на первых порах он и был в меньшинстве. То, чего Сталин и Хрущев добивались или с помощью террора, или посредством унижения, он достигал приветливостью и общительностью. В 1966 г. он выиграл в борьбе с Шелепиным и его другом председателем КГБ Семичастным за пост министра внутренних дел. Это была его первая проба сил. Брежнев делал вид, будто согласен с их кандидатом, но пригласил членов Политбюро на свою дачу – поохотиться. Там он так долго пил и разговаривал с ними, пока все не согласились с его кандидатом, Н. А. Щёлоковым, вместе с которым он работал еще до войны в Днепропетровске и позже в Молдавии1356. Для него было важно иметь в лице министра внутренних дел противовес КГБ. В 1967 г. Брежневу удалось полностью вытеснить Семичастного и Шелепина с должностей. Бегство дочери Сталина, Светланы Аллилуевой, в посольство США в Индии, было удобным поводом для замены председателя КГБ Семичастного Андроповым. Семичастного отправили в Украину. Однако Брежнев внимательно следил за тем, чтобы Семичастный не критиковали, не говоря уже об обсртукции. Ему подготовили достойный уход на другой пост. Обеспечение большинства и на сей раз потребовало от партийного лидера сложного лавирования. Если верить Семичастному, то Брежнев убедил сначала Подгорного в том, что Семичастного больше нельзя оставлять на посту председателя КГБ, так как есть свидетельства того, что они вместе с Шелепиным организуют теневой кабинет1357. Суслов тотчас же поддержал Брежнева и Подгорного, так как чувствовал личное нерасположение к Семичастному. В день заседания Политбюро самый близкий соратник Семичастного Шелепин находился в больнице. Члена Политбюро Г. И. Воронова, который мог в случае чего взять Семичастного под защиту, Брежнев благоразумно отправил в командировку, тогда как А. Я. Пельше, в чьей лояльности не сомневался, вызвал из командировки1358. Других членов Политбюро, во мнении которых Брежнев не был уверен, он перед заседанием 18 мая 1967 г. пригласил в свой кабинет, чтобы по-дружески уговорить их1359. Так он подготовил «консенсус» и попытался предотвратить спор в Политбюро с неопределенным исходом. Брежнев сообщил совершенно неподготовленному Семичастному, который думал, что его вызвали в Политбюро только для доклада: «Мы, т. е. Подгорный, Косыгин и Суслов, вносим предложение освободить тов. Семичастного от занимаемой должности председателя КГБ. Он уже давно работает, претензий к нему никаких нет, но, чтобы приблизить КГБ к ЦК, мы рекомендуем на эту должность Андропова»1360. Для стиля Брежнева было характерно, что он не обратил внимания на возмущение Семичастного и его требование создать следственную комиссию и спокойно настаивал на том, что речь идет не о наказании. То, что Семичастный считал свое новое назначение на Украину ссылкой, Брежнев успешно превратил в безобидную смену места работы, с которой Политбюро коллективно согласилось.
От Шелепина Брежнев в 1967 г. отделался, расхваливая его на все лады. В отличие от Семичастного, тот не отбивался, а играл роль, предписанную ему Брежневым. Генсек выиграл благодаря смешению тактики нападения врасплох с невозмутимым дружелюбием и партийной дисциплиной. Шелепин сообщает, что перед заседанием Политбюро Брежнев пригласил его в свой кабинет, где уже сидел Суслов, в присутствии которого и объявил ему следующее: «Знаешь, надо нам укрепить профсоюзы. Есть предложение освободить тебя от обязанностей секретаря ЦК и направить на работу в ВЦСПС председателем. Как ты смотришь?»1361 Шелепин ответил, как и подобало солдату партии, что место работы он никогда не выбирал и никогда не отказывался1362. На пленуме ЦК 26 сентября 1967 г. Брежнев объяснил освобождение Шелепина от обязанностей секретаря ЦК тем, что они несовместимы с его новой деятельностью