. В 1966 г. Брежнев снова поехал в Венгрию, а также посетил Югославию и Болгарию2030. Чтобы пробудить доверие, московские товарищи неоднократно подчеркивали, что их цель – сделать отношения «более дружественными», чем до сих пор, и по возможности сплотить социалистический лагерь2031. Брежнев заявил на пленуме ЦК в сентябре 1966 г.: «Мы придаем большое значение регулярным встречам и беседам, терпеливой работе с представителями братских стран»2032. Тем самым руководство КПСС опиралось на политику Хрущева, который хотел достичь примирения с Тито, так и не вступившим в Варшавский договор. Сверх того, шел поиск компромисса с теми партийными руководителями, которые считали, что курс Хрущева на реформы уводит от социализма слишком далеко.
Как в Москве, так и в братских странах царили большие надежды на то, что встреча всех делегаций на праздновании 47-й годовщины Октябрьской революции 7 ноября 1964 г. в советской столице может привести к «перезагрузке» и примирению с отступниками-китайцами2033. Конечно, в Пекине надеялись на то, что Москва вернется к более ортодоксальному курсу, но министр обороны СССР Р. Я. Малиновский заявил в день торжеств премьеру Госсовета КНР Чжоу Эньлаю, мол, так, как в СССР отправили в отставку Хрущева, то и китайцы могли бы вышвырнуть Мао. Последнюю же надежду китайцев похоронил Микоян, заявив, что от существующих позиций не будет отхода ни на шаг2034. Не удивительно, что Мао отреагировал на приглашение на XXIII съезд КПСС в 1966 г. только грубыми ругательствами2035. Примирение с Китаем не состоялось. С одной стороны, Пекин не был готов признать гегемонию Москвы; с другой – начавшаяся в 1966 г. культурная революция с разгулом насилия и репрессий вызывала у Брежнева отвращение, напоминая ему о худших временах при Сталине. В 1966–1969 гг. на границе не раз доходило до инцидентов и кровопролитных столкновений2036. Генсек отметил в своей записной книжке: «Придется проводить международную политику длительных разногласий с Китаем»2037.
Румыния при Николае Чаушеску, пришедшем к власти в 1965 г., все ставила на китайскую карту. В 1968 г. она отказалась при вторжении в Прагу присоединиться к Варшавскому договору, из которого вышла в том же году2038. Также Югославия оставалась вне Варшавского договора, хотя Тито хорошо ладил с Брежневым. Таким образом, сложилась группа из пяти партийных руководителей, с которыми Брежнев интенсивно сотрудничал и с которыми формировал политику Варшавского договора как «коллективное руководство». В их числе были не особенно симпатичные генсеку немцы Вальтер Ульбрихт (с 1971 г. Эрих Хонеккер), чех Антонин Новотный (с 1969 г. Густав Гусак), польский «ястреб» Владислав Гомулка, которого в 1970 г. сменил протеже Брежнева – Эдвард Герек2039, а также Янош Кадар и Тодор Живков, возглавлявшие Венгрию и Болгарию соответственно. Они оба заняли свои посты раньше Брежнева, и с ними советский лидер находил общий язык. С 1968 г. он приглашал их по отдельности, а с 1971 г. ежегодно всех вместе летом в Крым. Там некоторые из этих партийных руководителей часто проводили отпуск, так что на даче Брежнева они просто сменяли друг друга2040. Правоверные руководители вроде Ульбрихта, Хонеккера и Гомулки или даже Чаушеску, к которым Брежнев не питал особой симпатии, приезжали только на несколько часов или на день2041. Фотограф Брежнева Мусаэльян рассказывает, что, хотя Брежнев и обнимал Чаушеску в качестве приветствия, но за его спиной давал знак, означавший просьбу немедленно уничтожить снимки2042. Те же, к кому советский лидер чувствовал расположение, вроде венгра Я. Кадара, иногда проводили в Крыму по нескольку дней, чтобы там в неофициальной обстановке обменяться мнениями с Брежневым и отдохнуть2043. Сложившиеся с 1971 г. «крымские встречи» были постоянной частью внешней политики, одобренной ЦК, они давали Брежневу возможность в одиночку, без Громыко, Косыгина или Подгорного, совещаться с другими пятью партийными руководителями и намечать пути политического развития2044. Сюда приезжали не только руководители партий, и без того проводившие отпуск в Крыму, но и те, кто (например, Хонеккер) предпочитал летний отдых на Балтийском море или в другом месте2045. Министру иностранных дел Громыко приходилось не только без возражений наблюдать за происходившим. Партийная дисциплина требовала, чтобы он восхвалял эти встречи Генерального секретаря с представителями братских стран, как имеющие «особое значение» для внешней политики Советского Союза2046.
Когда в 1967 г. в ЧССР наметилась смена руководства, для Брежнева это было чисто кадровым вопросом. Генсек переживал, что чехословацкие товарищи попытаются впутать его в эту историю и заставить высказаться в пользу старого руководителя партии и президента Антонина Новотного, непопулярного и считавшегося твердолобым, или за молодую надежду партии Александра Дубчека, казавшегося общительным и динамичным. Как он поведал лидеру Французской компартии Вальдеку Роше, «никто не говорил о демократизации или либерализации»2047. Для Брежнева кадровые вопросы не были делом, которое обсуждалось с братскими партиями, проблемой, занимавшей партийную общественность, и, в конце концов, предметом всеобщего рассмотрения. Кадровые вопросы следовало без какой-либо огласки хорошо подготовить, чтобы затем их решили соответствующие партийные органы2048. Поэтому в декабре 1967 г. он заявил: «Это ваше дело», предприняв замаскированную под «отпуск с охотой» поездку в ЧССР по просьбе Новотного2049. Брежнев прервал свой «отпуск» в ЧССР и скрылся из Праги, правда, не без длительной беседы и с Дубчеком: «Я думаю, ни с кем другим не разговаривал так долго, как с товарищем Дубчеком. Мы проговорили с вечера до 6 утра. Я сказал: Александр Степанович, мы двенадцать часов ничего не ели и не пили. Пойдем вместе позавтракаем, выпьем по чашечке чая… Должен сказать, ни с кем я не говорил так откровенно. Весь комплекс тем меня просто ошарашил»2050. Вернувшись в Завидово, Брежнев дал выход своим эмоциям: «Думаю: ну, заварушка тут у них начинается и каждый тянет меня на свою сторону, завлекает в союзники. И зачем мне это? Говорю своим: Готовьте самолет, завтра улетаем. Еще не хватает влипнуть в их внутреннюю склоку. Пусть сами разбираются. Пошли они к…»2051.
5 января 1968 г. Дубчек стал преемником Новотного на посту руководителя КПЧ, Брежнев не делал тайны из своей симпатии к Дубчеку. Это умозрительное рассуждение, но руководитель КПСС, судя по всему, видел в Дубчеке своего чехословацкого напарника – молодого и симпатичного мужчину, который сменил непопулярного, считавшегося твердолобым, партийного руководителя2052. Историк Рудольф Пихоя оценивает ситуацию следующим образом: «С этого времени Брежнев и Дубчек поддерживали постоянный контакт. Можно предположить, что Брежнев признавал личную ответственность за избрание Дубчека, что в определенной степени придавало их отношениям личный характер и, как известно, сказывалось на развитии событий весь 68-й год»2053. Со всей очевидностью Брежнев считал Дубчека своим протеже. Он часто перезванивался с ним2054 и говорил об их контактах: «Нас связывают дружеские отношения»2055. От Кадара Брежнев услышал о встрече того с Дубчеком 29–30 января: «Дубчек – худой бледный – нужно, чтобы он отдохнул и успокоился, в общем – впечатление, что честнейший человек и будет вести правильную линию»2056.
Кадар был с тех пор близким советником Брежнева, который регулярно обсуждал с ним по телефону положение в ЧССР2057. В то время как Ульбрихт, Гомулка и Живков вскоре начали требовать более жесткого подхода к Праге, Брежнев ценил венгра Кадара как рассудительного собеседника, которому способствовал в 1956 г. вступлению в должность. Кадар располагал соответствующим опытом, когда в 1956 г. в его страну вошла Советская армия. Как Кадар, так и Брежнев, дружески расположенные к Дубчеку, на свой лад хотели ему помочь. Брежнев видел в Дубчеке товарища, которому он вверил ответственность за страну и которому еще предстояло дорасти до уровня этой задачи2058. Поэтому Брежнев проявлял готовность к уступкам и воспринимал обмен мнениями как содействие и жест доброй воли. Когда в связи с грозившим смещением Новотного с поста президента, Политбюро ЦК КПСС приняло решение 22 марта направить ЦК КПЧ письменное предупреждение, Брежнев придержал это письмо по просьбе Дубчека