отя все еще колебался: «Я пока что не беру никаких громких официальных мест и должностей, а вхожу лишь в Президиум Высшего совета народного хозяйства и беру на себя фактическое руководство заграничной торговлей, не делаясь, однако, еще комиссаром промышленности и торговли».
Вскоре после приезда Красина в Москву с ним познакомился Семен Исаевич Либерман — председатель Главлескома, в будущем невозвращенец и отец знаменитого редактора журнала
«Вог» Алекса Либермана. По его воспоминаниям, Красин говорил ему: «Страна нуждается в сильной власти. Необходимо очистить русского мужика от наросшей на нем коросты. Этого в перчатках сделать нельзя. Приходится ломать и уламывать. Все спецы должны нам в этом помогать. Всякий бойкот только на пользу реакции». Он заявил, что его задача — «привлечь к работе всех лояльных спецов-некоммунистов» — и активно взялся за ее решение.
В письмах того периода он с гордостью сообщал, что многие знакомые, прежде настроенные антибольшевистски, «идут в работу» благодаря его уговорам. Среди них были не только всегда подражавший ему брат Герман, но и довоенный знакомый, инженер Михаил Названов, и профессор Тихвинский, когда-то делавший для него бомбы, и многие другие. Либерман пишет: «Многочисленные связи Красина с самыми различными общественными слоями, его близость к Ленину, его знакомство с бывшими капиталистическими тузами, его свобода в обращении и критические замечания о власть имущих и, наконец, его необыкновенное умение обращаться с людьми — создали ему очень скоро особое положение в Москве. Он сделался притягательным центром для групп и отдельных людей самых противоположных настроений и направлений».
Конечно, условия для созидательной работы, которой хотел заниматься Красин, были далеко не лучшими. Война шла не только на фронтах, но и в тылу, где то и дело вспыхивали восстания, совершались покушения на большевистских лидеров. Тридцатого августа на московском заводе Михельсона был тяжело ранен Ленин; после этого временно сменивший его на посту председателя Совнаркома Яков Свердлов подписал постановление о красном терроре. После этого председатель ВЧК Дзержинский удовлетворенно заявил: «Законы 3 и 5 сентября наконец-то наделили нас законными правами на то, против чего возражали до сих пор некоторые товарищи по партии, на то, чтобы кончать немедленно, не испрашивая ничьего разрешения, с контрреволюционной сволочью». Бессудные казни, пытки и аресты, начавшиеся задолго до официального санкционирования, только ожесточали противников большевизма, заставляя их прибегать к подобным же мерам.
В письме от 23 сентября Красин называл террор «одним из бессмысленнейших противоречий необольшевизма» и писал: «Расстреляно в Москве и Питере, вероятно, около 600–700 человек, на /10 случайно агрессивных или заподозренных в принадлежности к правому [э]с[е]рству или контрреволюции. В среде рабочих и в провинциальных совдепиях эта волна прокатилась целым рядом безобразных явлений, как выселение буржуазных или просто интеллигентских элементов из квартир, вселением чужих, „уплотнением“, беспричинными арестами и пр. и пр. Мне лично пришлось за это время не менее 30 разных инженеров вызволять из кутузки и полностью посейчас еще не всех выпустили. Работе это конечно страшно мешает». В архивах сохранилась его записка Ленину от 9 октября 1918 года с просьбой освободить из узилища полезного сотрудника Главконефти Мухина, вся вина коего состоит в том, что он по распоряжению своего начальства скрывал казенные деньги от Сталина, который хотел их реквизировать для «своего ведомства» — и это лишь один из многих подобных документов.
Чрезвычайщина процветала не только в борьбе с политическими противниками, но и в экономике. Созданный для управления ею ВСНХ откровенно не справлялся со своими задачами — как из-за всеобщего развала, так и по причине некомпетентности большинства сотрудников, набранных по принципу «революционной сознательности» или просто по знакомству. Пытаясь реанимировать экономику и поставить ее на военные рельсы, большевики 2 сентября 1918 года создали Реввоенсовет (РВС) во главе с Троцким. Эта структура руководила не только военными действиями (достаточно эффективно), но и промышленностью и транспортом (крайне плохо). Настоящей бедой стало двойное подчинение, когда работники разных отраслей не знали, чьи приказы им выполнять — РВС, ВСНХ с его многочисленными комитетами или местных органов власти.
Красин со своим шофером Иваном Маринушкиным. [Семейный архив К. Тарасова]
Пытаясь наладить главную в условиях войны отрасль промышленности — производство оружия, боеприпасов и продовольствия и поставку их на фронт, — Совнарком 17 августа создал Чрезвычайную комиссию по производству военного снаряжения, подчинявшуюся ВСНХ. Во главе ее был поставлен Красин, только что вернувшийся из Германии, — Ленин, предложивший это назначение, знал, как успешно он руководил военным производством в предреволюционные годы. Но у новой организации не хватало полномочий, чтобы эффективно наладить работу, и 2 ноября она была преобразована в Чрезвычайную комиссию по снабжению Красной армии (Чрезкомснаб), которую также возглавил Красин. Это ведомство подчинялось напрямую Совнаркому и контролировало все предприятия, производившие военную продукцию.
Титанические усилия Леонида Борисовича привели к тому, что во второй половине 1918 года Красная армия получила от органов снабжения за счет запасов старой армии и нового производства свыше 2 тысяч орудий, около 4,5 млн. снарядов, 8 тысяч пулемётов, свыше 900 тысяч винтовок, более 500 млн. патронов, 75,5 тысячи револьверов, свыше 1,5 млн. револьверных патронов, около 1 млн. ручных гранат. При этом производством продукции ведали структуры ВСНХ, а снабжением — военные комиссариаты; за Чрезкомснабом оставались функции общего руководства, но они-то и были самыми трудными. Он вступал в действие, когда наступление на фронте срывалось из-за недопоставки боеприпасов или когда два ведомства не могли решить, какое из них отвечает за поставки той или иной продукции. Иногда приходилось применять решительные меры вплоть до подключения ВЧК — подписывая документы на этот счет, Красин считал, что такие меры вполне оправданы чрезвычайными обстоятельствами.
К работе комиссии он всячески старался привлекать техническую интеллигенцию, задействуя ее в разных, порой довольно далеких от осуществления проектах. В декабре 1918-го по его инициативе Совнарком принял декрет о мобилизации технической интеллигенции, который предусматривал создание для нее благоприятных условий работы. Вскоре он провел через тот же Совнарком решение об исследовании Курской магнитной аномалии — правда, добывать и переплавлять железо в условиях остановки промышленности было невозможно, но Ленин согласился с доводом о громадном значении курских месторождений для будущего. Аномалию исследовал до войны немецкий профессор Э. Лейст, но после революции он уехал на родину и вскоре умер, передав все карты и записи германскому правительству. Теперь Красин поручил академику П. П. Лазареву заново произвести исследования месторождений, и летом 1919 года экспедиция под руководством Лазарева и с участием академика А. Н. Крылова и профессора А. Д. Архангельского приступила к работе. Заботами Красина для нее был выделен вагон-теплушка, где ученые жили и проводили исследования добытых образцов. Осенью работу свернули из-за наступления белых, но ее материалы получили высокую оценку на совещании научно-технического отдела ВСНХ, работой которого руководил тот же Красин, все больше напоминавший многорукого бога Шиву.
В выступлениях и письмах того периода Красин постоянно жаловался на волокиту, бюрократизм и неэффективность управления, мешающие работе его комиссии. Красная армия быстро росла (к концу года она составляла 1,7 млн. человек), и ей постоянно не хватало как оружия, так и продовольствия и особенно снаряжения — бойцы воевали в лаптях и обмотках. Впрочем, их противники снабжались ненамного лучше, к тому же были разобщены организационно и идейно. Благодаря этому в сентябре 1918-го красным удалось отбить у чехословаков и белогвардейцев города Поволжья и начать наступление на Урал. На западе после вывода немецких войск они быстро заняли Белоруссию и Восточную Украину, однако Северный Кавказ был захвачен казаками и белой Добровольческой армией, которые пытались взять Царицын и перерезать волжский путь снабжения. 18 ноября в Омске адмирал Колчак сверг эсеровское правительство, объявил себя Верховным правителем России и при поддержке интервентов начал наступление на Советскую республику.
В этих условиях большевистская власть снова отчаянно пыталась собрать в кулак все имеющиеся силы. Созданный 30 ноября Совет рабочей и крестьянской обороны был наделен широчайшими полномочиями по мобилизации всех человеческих и экономических ресурсов для отпора врагу. Ему подчинялись все существующие координирующие органы и наркоматы, и фактически он имел не меньшую власть, чем Совнарком, в который, впрочем, входили те же люди. Его постановления получали силу закона без утверждения их ВЦИК или СНК. Председателем Совета был Ленин, кроме него туда вошли пять человек — председатель РВС Троцкий, представитель ВЦИК Сталин, нарком путей сообщения В. Невский, замнаркома продовольствия Н. Брюханов и глава Чрезкомснаба Красин. В то время как Реввоенсовет по-прежнему руководил военными операциями, все вопросы управления были переданы в ведение Совета обороны, кроме политических, которыми ведал ЦК ВКП(б). Фактически Совет был высшим органом управления до 1921 года, когда XI съезд партии несколько урезал его функции, переименовав в Совет труда и обороны (СТО). Под этим названием он существовал еще долго, координируя восстановление экономики в 20-х годах.
В интервью журналу «Экономическая жизнь» Красин говорил, что возглавляемый им Чрезкомснаб стал главным исполнителем решений Совета обороны. Ему пришлось руководить военными поставками на самом тяжелом для красных этапе Гражданской войны, когда им пришлось бороться с хорошо организованными силами белых на двух, а иногда и на трех фронтах одновременно. В марте 1919-го армия Колчака, захватив всю Сибирь и Урал, взяла Уфу и рвалась к Волге, но была остановлена и к июню оттеснена за Урал. Одновременно положение Красной армии ухудшилось на юге, где Добровольческая армия генерала Деникина к концу июня овладела-таки Царицыном, заняла большую часть Украины и объявила о наступлении на Москву. К октябрю белые захватили Курск и Орел, и только чудом красным удалось отбить наступление и к концу года оттеснить противника на Дон. На севере армия генерала Юденича дважды — в мае и октябре 1919-го — едва не завладела Петроградом, а области к северу от него по-прежнему оставались в руках англичан и Северной армии генерала Миллера.