Конечно, я тоже не подарок. В последние годы, например, был с ним уже достаточно дерзок, часто хамил, выражал какое-то недовольство. Когда ты много лет где-то работаешь, чего-то – как тебе кажется – на этом уровне добиваешься, то тоже становишься несколько иным. Может, Чувальского раздражала эта моя манера поведения.
В результате он меня из «Олимпии» уволил. Формально все было оформлено как мой уход по собственному желанию, все чинно-благородно. Если быть до конца честным, он предложил мне административную должность – вице-президента «Олимпии». Но это была форма увольнения: как известно, хочешь человека убрать – повысь его. Потому что это принуждало меня отдать свою команду. Вице-президент «Барселоны» – это круто. А вице-президент «Олимпии» – может, тоже неплохо, но я был тренером и не видел себя в другой профессии. Он прекрасно понимал, что я на это не соглашусь.
Думаю, что если бы он меня не уволил, то я бы до сегодняшнего дня там работал. Потому что я человек очень благодарный и привязчивый. И если где-то мне было хорошо и комфортно, где люди для меня сделали что-то доброе – а Чувальский, справедливости ради, делал, – то я готов был в этом месте работать всю жизнь».
Слуцкий не отказался расшифровать финансовые подробности происходившего:
«Футболисты моего года выпуска были проданы на общую сумму в миллион долларов. Для 2000 года это просто громадные деньги. Чувальский говорит – 300 тысяч? Нет, именно миллион. Могу даже дать раскладку. 300 тысяч – Адамов: сначала аренда за 50 тысяч в «Шахтер», затем продажа за 250 в «Ростов»; 250 – Колодин в «Уралан», 220 – Рябых в киевский «Арсенал», 150 – Бочков в «Уралан», 30 – Фаустов в «Ростов» плюс еще группа игроков за небольшие деньги. Все это я знаю абсолютно точно. Конечно, из этих денег я не получил ни копейки.
Чувальский – уникальный человек. Сегодня я уже отношусь к нему очень хорошо, но была, например, ситуация. Мы играли во второй лиге, и он стал давать игрокам квартиры. Вызывает меня и рассказывает такую историю: «Слушай, хотел дать тебе квартиру. Но тут мне позвонила Людмила Николаевна…»
А мы действительно очень тесно общались. Все дни рождения, праздники – вместе. Он – с женой, я – с мамой. Так вот, по версии президента, мама сказала ему: «Николай Николаевич, у меня единственный сын. Вот вы дадите ему квартиру, он же съедет от меня. А как же так, я не смогу жить одна!» – «Поэтому я решил ее уважить и не давать тебе квартиру».
То есть все было подано так, что я должен был еще сказать ему спасибо за то, что не дал мне квартиру! Я ответил: «В принципе я могу остаться жить с мамой. Но вы мне дайте квартиру, тем более там ехать 15 минут от одного дома до другого». Но Чувальский как-то замял.
Разумеется, эту историю он придумал от начала до конца. Чтобы моя мама, которая всю жизнь горбатилась на эту квартиру, добровольно от нее отказалась… Тем более она всегда была уверена, что я занимаюсь ерундой. Что никогда ее и мои труды не приведут ни к каким финансовым дивидендам. Что мы всю жизнь проведем в этой квартире и т. д. Я – человек творческий, а она в этом плане – приземленный. Чтобы она отказалась от квартиры, ее должны были пытать, причем самые зверские фашисты. И то у них не было бы шансов. Я действительно никогда ничего не просил. Деньги вправду меня не сильно интересовали. Но мне их никто особо и не предлагал».
Чувальский, в свою очередь, признает:
«За того же Адамова по большому счету нужно было хотя бы 10 тысяч долларов Леониду Викторовичу дать. Но тогда мысль была одна: спасти футбольный клуб. Мы были кредитованы, и если бы не отдали эти деньги, клуба бы не стало. Надо было снять напряжение, и я, как хозяйственник, это понимал».
В целом же у президента «Олимпии», разумеется, другая версия ухода Слуцкого. Правда, на мой вкус, не слишком внятная.
«Николай Толстых, как руководитель ПФЛ, после дисквалификации Леонида заставил нас принести бумагу, кто будет тренером на эти шесть месяцев. Мы официально назначили и. о. Сергея Попкова – главного тренера нашей команды 1984 года рождения. При этом Лёня продолжал тренировать, а я все это время продолжал платить ему зарплату. Хотя, по правде говоря, какие там зарплаты – кот наплакал.
А потом срок дисквалификации истек, Слуцкий официально вернулся. И тут у него началась склока с Попковым, и в итоге он ушел. Почему они поругались, кто из них прав – не знаю, это их надо спрашивать. Для меня это мелочь. Кстати, Лёня уходил, потом возвращался… До конца не понимаю, что там случилось. Я не влезал в эту историю.
Они же лучшими друзьями были. Слуцкий с руки хлеб ел у Сергея Николаевича! Когда я их первый раз увидел, они были вместе. Пришли втроем – они двое с Лаптевым, трудно уже вспомнить, кто кого привел. Для Слуцкого именно Попков был номером один. Причем даже не помощником, а учителем. Лёня вообще у всех учился. Но когда достигал какого-то момента, когда этот человек больше ничего не мог ему дать, все прекращалось.
Попков долго был у Леонида идеологом, все учебные программы расписывал. Башка! А дружили они так, что Слуцкий стал крестным сына Попкова. Но сами они не общаются…
Попков – той, старой школы. Лёня может сказать жесткие слова, а потом по головке погладить, он гибче. А Сергей не мог, он забывал отметить у ребенка: «Вот здесь молодец». На этом они и поругались. Попков дал Слуцкому очень много полезных советов, но ругаться они начали еще до второй лиги. Попков чуть старше, он лучше подходил к российскому футболу тех времен. А Слуцкий был человеком нового футбола.
Но Попков тоже – двукратный чемпион России в ДФЛ. И в определенный момент у нас появилась стратегия для взрослой команды – дополняем 1982 год 1984-м… В итоге Слуцкий ушел, а главным тренером стал Попков.
А насчет того, что, если бы не та ситуация, Слуцкий до сих пор мог бы в «Олимпии» работать… Он преданный, без вопросов. Но Лёня должен радоваться тому, что они тогда с Попковым поругались и он ушел. Потому что перерос наш клуб, и это было видно. Он не мог работать на этом уровне дальше».
Но это сейчас, когда Слуцкий тренирует сборную, легко говорить: перерос, не мог работать на этом уровне дальше. Вот только в тот момент он уехал из второй лиги ниже, в КФК…
Когда Слуцкий слышит о том, что он уходил, но вернулся, его брови взлетают вверх: «Куда я вернулся? Это Николай Николаевич выдумывает. Никуда я не возвращался». Впрочем, тут, надо думать, злую шутку могла сыграть рваная манера речи Чувальского. Интересно узнать мнение «третейского судьи» – президента ДФЛ Виктора Горлова, человека, который сохранил теплые отношения и со Слуцким, и с Чувальским.
«Разошлись они драматично, и драма была очень серьезная. У меня был период, когда я Колю абсолютно не поддерживал. Мне не хотелось дружбу терять, но я к нему сознательно не ездил – год, два… Чувальский предлагал Слуцкому пост вице-президента клуба. Но Лёня закусил удила, был принципиален и ушел.
Это был развод двух очень амбициозных и по-своему талантливых людей, которые не состоялись бы друг без друга. Много лет они не разговаривали, но потом вновь стали общаться. В позапрошлом году Чувальский в Волгограде пригласил к себе Лёню, меня, мы весь день (что для нынешнего Слуцкого много) провели вместе. Съездили на базу «Олимпии», а они играли в нарды: Лёня их любит, а Коля так вообще фанат».
Выше уже прозвучала фамилия, которая дополняет эту драматическую историю – нет, не только о Слуцком, а обо всей России 1990-х – новым поворотом.
Предательством.
Фамилия Попков среди близких к Слуцкому людей элементарно запрещена к употреблению. Как Волан-де-Морт из «Гарри Поттера» – Тот, Чье Имя Нельзя Произносить Вслух. В разговоре со мной этого не делали, например, ни Людмила Николаевна, ни Адамов.
Последний – опять-таки не называя фамилии – разражается эмоциональным монологом:
«После дисквалификации у Слуцкого начались проблемы в «Олимпии». Там у него вторым тренером был товарищ такой, даже друг. Ближайший, как он думал. И он его подсидел – причем в наглой, циничной форме. Все это было очень некрасиво.
Причем мы всей командой подходили к нему, говорили: «Это неправильно, Викторыч вас тащил». Молодые были, эмоций не скрывали. Может, и неправильно слова подбирали, но суть была абсолютно верной. А была она такой: «Мы – футболисты, играть будем, никуда не денемся. Но вы как человек для нас не существуете». Хотя на тот момент, 15 лет назад, формулировки были другими».
Людмила Николаевна тоже в эмоциях на этот счет особо не стесняется:
«Это единственный человек, которому Леонид не подаст руки. Он ему безгранично доверял, они были близкими друзьями. Сын привел его в «Олимпию», устроил его туда. А тот потом стал плести интриги и в итоге его подсидел. Пока он был дисквалифицирован, вел работу…
В итоге Чувальский назначил его главным тренером. Пару лет этот человек в «Олимпии» проработал, а потом начал везде скакать, нигде долго не работал и работать не будет. Потому что очень тяжелый по характеру. А ведь я в свое время Леониду говорила: это не тот человек, с которым нужно общаться. Но он не слушал. Не хочу себя хвалить, но, наверное, я психолог от рождения. Или, может, работа наложила отпечаток. По каким-то нюансам чувствую человека.
Я его готова побить даже сегодня. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Если бы того случая не было, может, Лёня и сегодня бы в «Олимпии» работал. Ведь он преданный, не склонный к перемене мест. Ох, настолько это трудные были времена, что, казалось, все, жизнь закончилась. Иногда проходит время, и ты думаешь: «Какая ерунда, как я могла так переживать?» Но тут – не ерунда. Это было предательство».
А что же сам Слуцкий? Оказалось, близкие к нему люди высказываются на тему Попкова жестче, чем он сам. И на тему «нерукопожатности» бывшего помощника он хоть и отвечает утвердительно, но после паузы и с некоторыми сомнениями: