Приехал какой-то важный волгоградский чиновник, вице-мэр, что ли. Прислал кого-то из подчиненных к Слуцкому: «Тут есть особенный кабинет, вас приглашают пообщаться». Леонид Викторович ответил: «Знаете, у меня тут замечательная компания. Вы что думаете – я ее променяю на встречу с каким-то важным руководителем? Если хочет – пусть сам сюда приходит». Он вообще не благоговеет перед высокими чинами. И не хочет знаться с этими коррупционерами, хотя они-то рады с ним побрататься и сделать себе пиар за его счет».
Эти слова – не про коррупционеров, подчеркиваю, а просто про чиновников – полностью перекликаются с рассказом Чувальского. Рассказанным, правда, с противоположной интонацией:
«Я часто на его матчи хожу. Летом был в Праге, когда ЦСКА со «Спартой» с 0:2 сравнял. В Кишинев летал на матч с Молдавией. А еще Лёня нам билеты на Швецию оставил. Горлов пришел, два префекта округов Москвы, с которыми мы учились вместе в аспирантуре. Пошли на матч, поболели, порадовались победе. Думал, Лёня сейчас подойдет, обсудим. Но ничего подобного – ни слуха ни духа. Я в шоке. А ведь префект один хочет, чтобы он приехал к нему. Примет тепло, пообщается. Тем более что спартаковский стадион, где играет сборная, находится на его территории…»
Они просто из двух абсолютно разных миров. Когда-то, регулярно общаясь с Гусом Хиддинком, я ловил себя на ощущении, что понимаю этого немолодого голландца в тысячу раз лучше, чем многих своих ровесников-соотечественников.
Так же я понимаю и Слуцкого.
Они с Чувальским были из разных миров и тогда, когда их – к несомненной удаче обоих – объединила «Олимпия». А сейчас их объединяет только память о той «Олимпии». Чувальский все грезит ее возрождением. Но чем тут может помочь Слуцкий, на которого, судя по всему, он так уповает?
Нет, «Олимпия» существует и по сей день. По словам Чувальского, все тренеры, кроме Слуцкого и Лаптева (о последнем президент сказал: «Он украл у меня всю команду»), у него остались. Но такого горения футболом, как при Слуцком и благодаря Слуцкому, у Чувальского больше нет.
Президент «Олимпии» сам же все прекрасно понимает. «Губернатор мне тоже каждый раз говорит: «Вот ваш воспитанник. Надо его сюда», – рассказывает Чувальский. – Я отвечаю: «Деньги есть? У ЦСКА есть Гинер. И он – в премьер-лиге».
Нет, Слуцкий не забывает о Волгограде и его детском футболе. Он признается мне:
«У меня большое разочарование, что сегодня в Волгограде нет ни одной боеспособной школы. Что они даже не выигрывают зону «Черноземье», проигрывают какому-нибудь городу Губкин. Школ – куча, но нет ни одной действительно продуктивной, рабочей. «Олимпия», несколько «Роторов», УОР, «Зенит» – они все на одинаково низком уровне, если брать масштабы страны. Максимум, на что можно надеяться, – это выиграть «Черноземье» и выйти в финальную часть чемпионата России. А там занять 10-е место из 12 команд. Когда там работал я, мы были в «Юге», где в соперниках и Ростов, и кавказские города. И то всегда выходили в финал. А уж Черноземье-то…
У меня есть мечта организовать в Волгограде какую-то серьезную школу. Однако, естественно, пока времени и возможности думать об этом физически нет. Такие мысли меня посещают, но пока в формате: «А вот было бы здорово». Не глубже. Допускаю, что когда-то мне этой идеей доведется заняться более глубоко».
В 90-е годы, когда Слуцкий начинал, ему повезло вариться в фантастической футбольной атмосфере, которая не в последнюю очередь благодаря тогдашнему губернатору Ивану Шабунину бурлила тогда в Волгограде и области. «Ротор» Виктора Прокопенко тогда постоянно боролся за чемпионство, камышинский «Текстильщик» Сергея Павлова однажды вышел в Кубок УЕФА и вынес там венгерскую «Бекешчабу» – 6:1. А в детском футболе всей России царила «Олимпия».
А сейчас там на всех уровнях – ноль. Пустота. Ядерная зима. И не только в футболе.
И даже десятилетний Дима Слуцкий, когда я спросил, нравится ли ему в городе, где он родился, категорично ответил: «Нет».
Почему?
Ответ, по-моему, поразителен для ребенка такого возраста.
«Это город-пустыш».
Может, чемпионат мира 2018 года спасет Волгоград? Слуцкий, чьи портреты как посла ЧМ-2018 развешаны вместе с постерами Елены Исинбаевой по всему городу, мечтает об этом как мало кто другой.
«Тем, что Чувальский меня уволил, по существу, он дал толчок моей карьере, – убежден Слуцкий. – Но это я теперь понимаю. А тогда это было нереально болезненно. Для меня это была просто трагедия. Спросите у мамы».
Но Слуцкий не раз за свою тренерскую карьеру (да и разве только тренерскую, если вспомнить падение с дерева?) убеждался в справедливости максимы: «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее».
Жизнь Слуцкого – как раз об этом.
Глава IIIВ глухой станице и на калмыцком чердаке
«Я не служил в армии, зато полгода работал в Полтавской», – смеется Слуцкий.
Это сейчас он смеется. А о настроении, которое у него было тогда, в 2001-м, мне рассказал президент ДФЛ Виктор Горлов, навестивший его в глухой станице Краснодарского края:
«Приехал в Полтавскую, хотел Лёню морально поддержать. Со мной была Берта Григорьевна Панова-Забелина (многолетний координатор ДФЛ. – Прим. И. Р.), относившаяся к нему вообще как к сыну. Он всегда, приезжая в Москву, останавливался у нее в доме. Она и с Людмилой Николаевной дружила.
Приехали, посмотрели – и у меня тогда если слезы и не навернулись, то на душе скребнуло сильно. Полтавская – это маленький райцентр, 8–10 тысяч населения (по данным на 2010 год – 26,5 тысячи. – Прим. И. Р.). После таких условий, какие он имел в Волгограде, уехать в станицу, жить там при стадиончике, где они с грехом пополам кормились…
Грусти у меня было море. Ведь «Олимпия» для меня много значила, для меня это был флаг Детской лиги. И Слуцкий вместе с Чувальским, каждый по-своему, эту команду олицетворял. Для меня это был очень тяжелый развод. И Лёню я нашел подавленным.
У нас был нормальный разговор, слез я не лил. Не для этого же приехал, а наоборот, для поддержки. Деталей не помню, но, думаю, говорил: «Все будет хорошо». И, зная, как он работал в Волгограде, я действительно верил в это. Хотя вот был такой эпизод: когда он уже работал в «Москве», мы встретились с ним в ресторане. И он сказал: «А помните, что вы в меня не верили?»
Честно говоря, я сильно удивился. Но если Слуцкий что-то говорит, значит, так и было, он не мог такого придумать. В какой ситуации и когда – сам хотел бы вспомнить. Для него, видимо, каждое слово старших людей в те времена многое значило. Лёня – человек достаточно ранимый и внутренне обидчивый. А я, видимо, что-то рубанул, потому что более прямой и открытый. Или потому, что на 20 лет старше. Но как я мог в него не верить – мне непонятно».
Так или иначе, о нем не забыли, к нему ездили. Пусть и не толпами, как одноклассники и однокурсники, когда он год лежал в волгоградской больнице, но все же. Остаться в такое время совсем одному – горше ничего не придумаешь. Потому что тогда приходит осознание гадкой вещи: ты нужен людям только тогда, когда у тебя все благополучно и от тебя что-то зависит.
У Слуцкого, к счастью, не так. И не могло быть так. Человек, который сеет вокруг себя добро и способен прощать тех, кто нанес ему много душевных ран, в плохую минуту не может оказаться один.
Как его занесло в Полтавскую? Слуцкий рассказывает:
«Это произошло совершенно случайно. Я хотел пристроить в какие-нибудь клубы всех своих пацанов, которых забрал из «Олимпии», – и однажды поехал в Краснодар, в новый клуб «Краснодар-2000», который создал бизнесмен Александр Молдованов. У него появилась и одноименная школа, и тогда это было, как сейчас академия Сергея Галицкого – что-то новое, революционное. В итоге они взяли двоих ребят, Церюту и Чекунова.
Там же познакомился с Николаем Южаниным, главным тренером «Краснодара-2000». Позже мы сдружились и с тех пор уже много лет общаемся. А тогда разговорились, и он спросил: «Какие планы?» – «Да не знаю. Пока ребят привез, дай бог, вам кто-нибудь подойдет». – «Слушай, мне тут из станицы Полтавской звонили, они хотят создать команду и заявиться на первенство края с перспективой выхода во вторую лигу. Поедешь?»
Поехал – и проработал там полгода. Руководителем МВД станицы был Александр Николаевич Ефименко – и команда даже «Динамо» называлась. Он ее и содержал. Но все амбиции остались на словах. Условия в Полтавской были очень тяжелые. На завтрак, обед и ужин ели только первое: футболистов там даже не кормили. Никто не говорит, что условия должны были быть великолепными, но того, что декларировалось насчет второй лиги, не было и в помине. И не платили, разумеется, ничего».
В ту пору, кстати, Слуцкий познакомился не только с Южаниным, но и с главным тренером «Ростсельмаша» Сергеем Балахниным – одним из его нынешних помощников в сборной России. Было это так:
«Адамов перешел из «Шахтера» в «Ростов», а я работал на тот момент в Полтавской и ездил на каждую его игру. Балахнин прекрасно знал, что я – его тренер. Они оба из Белой Калитвы, и Николаич как раз и был инициатором перехода Ромы. После матчей я всегда ждал Адамова. Выходил Балахнин, мы с ним стали общаться, дружить. Позже он приглашал меня к себе помощником в Ростов…»
Слуцкий выберет иной путь, а спустя 11 лет уже сам пригласит Балахнина в национальную команду. И тот не будет колебаться ни секунды – тут же сложит вещи и прилетит из Ростова в Москву. А в интервью объяснит: главная мотивация – не подвести друга.
Наверняка Слуцкий, встречая Адамова после матчей его «Ростсельмаша», где тот тут же начал забивать, задумывался об их такой разной на тот момент судьбе. Ученик – в высшей лиге, а он – в КФК, в станице, живет при стадионе, команде не платят и ее не кормят…