У Слуцкого есть очень хорошее для тренера качество – он старается играть на сильных качествах своих футболистов. Он не будет переучивать человека, который не умеет чего-то делать. Он возьмет его хорошие стороны и будет давить на то, чтобы он максимально использовал их. Есть категория тренеров, которые говорят: «У тебя левая нога слабая, иди ее тренируй». Да сколько ни тренируй – уже не натренируешь! Не дано! А вот сделать так, чтобы партнеры максимально играли ему под правую – так поступил бы Викторыч.
Слуцкий заставил признать себя абсолютно всех, в том числе и таких опытных ребят, как Семак. Почему? Во-первых, Викторыч – фанат. Во-вторых, у него очень серьезный аналитический ум, и тактическими вещами он показывал свою грамотность. Разбор соперников, подготовка своей команды – у него это всегда было на уровне. А Серега Семак – вообще спокойный парень с огромным характером. Большой футболист, большой человек. И совершенно не конфликтный.
Как у любого неопытного футболиста и тренера, наверное, у Викторыча тогда были ошибки. Но, может, это мы так думали, а на самом деле ошибок не было. В любом случае была суператмосфера и классная команда. И роль Слуцкого в том была очень большой. Мне вот даже было бы интересно узнать: подбирая возможных новичков, узнавал ли он о них в человеческом плане? А то у нас тогда подобрались ребята примерно одного возраста – 25–30 лет, и мы все сдружились».
Ошибки, конечно, были – как без них? И сам тренер о них сейчас совершенно спокойно говорит. В свое время в «Москве» нашумела история, как набедокурил защитник Дмитрий Годунок, а Слуцкий пошел на поводу у команды.
«Футболист из советского прошлого, – объяснял много позже в интервью «Спорт-Экспрессу» сам Слуцкий. – Мы знали про эту слабость, иногда позволяли ему дополнительный выходной. Человек много лет отыграл в первой лиге. Причем в Томске! А там – длинные перелеты, разлив неизбежен. Ему было трудно перестроиться. Он режимил, когда приезжала жена с ребенком или мама. Я сразу успокаивался. Но семья жила в Тольятти.
А однажды произошел поучительный для меня эпизод. Обычно нарушал режим он после игры. В 2006-м сбой случился за два дня до матча с «Рубином». Парень наказан, вне состава. И потянулись ходоки. Сначала доктора: «Мы его прокапаем, восстановим. Не впервой же». Я заколебался. Затем Ребежа с Семаком пришли: «Викторыч, он справится, отыграет».
И я дрогнул. Мы сгорели дома – 0:5! Не скажу, что проиграли из-за Годунка – но счет-то на табло. Через месяц перед матчем с «Сатурном» Годунок опять сорвался. Тут уж я не дал слабину, поставил юного Луканченкова. Он совершил кучу ошибок, лупил мяч по аутам, из-за него возникали моменты. Но то штанга, то мимо, то вратарь выручит. В итоге «Москва» победила – 2:1. Вывод: если человек что-то делает не так, пусть выходит тот, кто уступает ему в классе, но здоров и готов играть. Это и называется – тренерский опыт».
О тех 0:5 Белоус рассказывает некоторые подробности:
«Годунок, как я потом узнал, был не один. После предыдущей игры мы всей командой пошли в Московский гольф-клуб на Мосфильмовской. Ребята выпили, я не против. Шесть дней до игры – пожалуйста. Я в контракты вообще вписывал, что если больше чем за 72 часа до игры – то никаких вопросов. Пара наших ребят не остановилась. Но они же покрыли его! Лёня молодец, ничего мне не сказал. Уже только года через два, когда мы оба уже не работали в «Москве», в ресторане рассказал эту историю».
Насколько помню, в начале того разгромного матча у «Москвы» были моменты. И как-то раз, общаясь со Слуцким на совершенно другую тему, я услышал от него фразу, которую запомнил надолго.
Все мы любим рассуждать о футболе в сослагательном наклонении – «а что было бы, если».
И я предположил, что Гус Хиддинк, кабы не проиграл ЦСКА Слуцкого серию пенальти в финале Кубка в 2013-м, спустя несколько месяцев спокойно продолжал бы работать в Махачкале, а Сулейман Керимов не распустил бы суперзвездную команду. Потому что у нее уже был бы трофей, и период терпения у миллиардера продлился бы как минимум на сезон.
Слуцкий парировал:
«Скажу вам больше. Работая тренером уже 20 лет, отлично знаю одну вещь. Выиграл ты 5:0 или проиграл 0:5, в каждой, абсолютно каждой игре бывает один эпизод, который сложился бы иначе – и исход матча мог бы быть иным! Даже после 5:0! Футбол – настолько непредсказуемая штука, что все может зависеть от одного момента. В какую сторону он повернется, таким и будет результат твоего труда на протяжении долгого времени.
Возьмите моего доброго знакомого Авраама Гранта. Один точный удар Джона Терри в послематчевой серии пенальти – и имя тренера как победителя Лиги чемпионов 2008 года было бы золотыми буквами вписано в историю мирового футбола. Но Терри поскользнулся на скользком от дождя поле «Лужников», «Челси» проиграл – и Гранта уволили. Любой из тренеров вам свой пример на эту тему приведет».
Но тут вот ведь что интересно – если бы не было и в футболе вообще, и в тренерской профессии в частности этого фантастического саспенса, чувства тревожного и непредсказуемого ожидания, то он потерял бы всю свою притягательность. Даже для тех же тренеров, которые теряют от этой рулетки судьбы миллионы нервных клеток, а подчас и работу.
А главный вывод из истории с Годунком, который сделал Слуцкий, – что нельзя слушать игроков, когда они просят тренера о чем-то заведомо неправильном. Да и вообще общаться с ними нужно, и много, но на абстрактно-бытовые темы, а не на сугубо футбольные. В 2010 году он рассказывал мне:
«В «Москве» у меня был очень интересный случай. В 2004-м мы с дублем стали чемпионами, к 2005-му подходили явными фаворитами. И вдруг в первом туре проигрываем «Спартаку» – 0:3 – при том, что ничего этого не предвещало. Решил провести собрание, начал его словами, что хотел бы от ребят услышать, что, на их взгляд, явилось причиной поражения. Встает футболист Витя Земченков и начинает говорить о том, что мы проиграли, потому что в состав не поставили самого техничного игрока.
Спрашиваю, кто же это такой. И он называет футболиста, который совсем не играл. У него был сумасшедший дриблинг поперек поля – и больше ничего. В его понимании это был самый техничный игрок. Тогда я сказал: «Садись. Дискуссия закрыта. Пошли на тренировку». Я просто понял, что они не готовы к такого рода анализу, он проходит для них на совсем детском, дилетантском уровне. Поэтому там я все делал жестко, категорично, они тренировались и выполняли план на игру без лишних вопросов».
Позже, работая с футболистами гораздо более высокой квалификации, Слуцкий будет общаться с ними на всевозможные темы, кроме одной. Состава. Сейчас он объясняет мне это так:
«Я уже давно понял, что футболист – это самый необъективный человек в мире. Спроси у Акинфеева или Игнашевича, так они по восемь защитников поставят в состав. А Думбия выпустит пятерых форвардов. Нельзя опираться на мнение людей, которые очень субъективны и несут в этом еще и какие-то персональные цели. Это все равно, что с работником обсуждать сумму его премии».
Неверов считает, что такой подход абсолютно не случаен. За интеллигентными манерами Слуцкого кроется очень жесткое нутро. По мнению психофизиолога, внутренне более жесткое, чем даже у Фабио Капелло:
«Судя по тому, что я знаю про Капелло от игроков, – думаю, это так. Например, итальянец требовал, чтобы в столовую все приходили в одно и то же время, в одинаковой одежде ходили и т. д. О чем это говорит? Человек пытается ввести дисциплину через внешнюю атрибутику. Это косвенный признак того, что человек не уверен в правильности своего воздействия на игроков. Почему, например, вводится строевая подготовка или единообразие формы в армии? Чтобы выбить дух сопротивления. Так же и здесь. Капелло не был уверен, что способен убедить людей и заставить себя уважать без внешних атрибутов.
Формализация отношений с подчиненными – один из методов управления персоналом вне зависимости от профессии. «Я приказал – делайте!» В основе этого – неуверенность руководителя в правильности своих действий, которую он сколько угодно может маскировать под строгость. Такие люди не терпят никакой критики и другого мнения, кроме своего.
Слуцкий в этом плане совершенно иной. Он коммуникабелен, допускает любые мнения и от игроков, и от персонала команды. Всех выслушивает, даже внешне соглашается. Но поступает так, как считает нужным. И когда человек имеет возможность критиковать руководителя, это как раз говорит ему о силе первого лица. Слуцкий не давит их внешней атрибутикой – футболисты находятся исключительно под давлением его авторитета. Который – вместе с личностью – не меняется в зависимости от должности.
Зазнайство – это признак достаточно невысокого интеллекта. А с ним у Слуцкого все в порядке. Человек воспринимает окружающий мир и себя в нем в соответствии со своими интеллектом и воспитанием, с самоиронией и юмором, которые тоже являются признаками интеллекта».
Признак интеллекта – и использование в своей работе не распространенных у нас «фишек». В «Москве» таковой стали мотивационные ролики.
«У нас в клубе варился бульон из талантливых, креативных, образованных людей, – говорит Белоус. – Они эти ролики и делали. И вообще все время что-то придумывали, и Слуцкий во всем участвовал.
Как-то прихожу, сотрудники клуба говорят: «Болельщиков у нас мало. Давайте сделаем акцию: «Приведи маму на футбол!» Я за голову схватился: «Какую маму? Вы что, смеетесь?» Они рассказали о своей задумке, я ответил: «В идею эту не верю, но пробуйте. И вскоре я глазам своим не поверил, когда на игре сидели пятьсот красивейших мам лет 27–30 с детьми в возрасте семи, восьми, десяти лет. Женщины с сыновьями шли на футбол, их пропускали бесплатно. Это была фантастика.
И вот весь клуб у нас жил так. Команда выходила на поле под песню «Стена» группы «Пинк Флойд». Мы во всем пытались сломать стереотипы. И личность Слуцкого в эту концепцию вписалась абсолютно».