В тот день команда Бышовца весь матч владела заметным преимуществом, показывая отличный футбол. Только забить никак не могла: вратаря «горожан» Жевнова словно укусила муха непробиваемости. Жара и искусственный газон с каждой минутой высасывали из игроков силы – и, казалось, серии пенальти не избежать. И Жевнов на том кураже вряд ли ее проиграл бы.
И все же в овертайме «Локо» забил. На 102-й минуте Сычев подхватил мяч на своей (!) половине поля, из последних сил сделал фантастический рывок – и от лицевой линии выложил мяч чуть назад, под удар вышедшему на замену О’Коннору.
До первого трофея на высшем российском уровне Слуцкому придется потерпеть еще четыре года. А то лужниковское лыко ляжет в строку Белоусу, если принимать за чистую монету его публично упрек в адрес Слуцкого, что тот не умеет играть решающие матчи.
Хотя сам Белоус сейчас говорит иное: «Если бы выиграли Кубок, мне было бы проще разговаривать с Прохоровым. Но мы проиграли, и уже никого не волновало, что было много травм».
Адамов, у которого, кстати, при упоминании фамилии Белоуса сразу портится настроение (они же еще и в «Ростове» потом успели вместе поработать, и там отношения у них сложились гораздо жестче, чем в «Москве»), вспоминает:
«Финал Кубка мы играли при минус шести основных футболистах. Причем речь о ключевых игроках – например, Семак с первых минут вышел, но его поменяли еще по ходу первого тайма: он не то что играть, а ходить не мог из-за проблем со спиной. Пропускал финал наш основной центральный защитник Айзек Окоронкво, вместо которого на этой позиции Викторычу пришлось поставить Раду Ребежу, сроду на ней не игравшего. Но вариантов не было. Бракамонте был сломан…
Уберите из «Барселоны», допустим, Бускетса и Пике – даже не будем брать великую троицу Месси – Неймар – Суарес. И посмотрим, как они сыграют. Было очень обидно, потому что у нас до всех этих травм очень хороший период был, а «Локомотив» лихорадило. Но, повторяю, мы играли минус шесть человек. Мое мнение – все равно могли эту игру вытащить. В первом тайме нас сильно «возили», но потом мы выравняли ситуацию и могли до серии пенальти дотащить. Но опыта не хватило.
Помню, что была невыносимая жара, играли-то на синтетике, а это в закрытых со всех сторон «Лужниках» давало совершенно ужасный эффект. Я даже после игры не соображал, куда идти. Мне начали кричать: «Раздевалка в другой стороне!»
После 24-го тура, за шесть матчей до конца чемпионата-2007, «Москва» находилась в одном очке от зоны Лиги чемпионов. Слуцкий, однако, нос не задирал, говорил в интервью, что задачи на сезон пока не выполнено ни одной, и команда может оказаться на любом месте. Перед ней, подчеркивал он, стоит задача попасть в тройку, и за выполнение руководство будет достаточно жестко спрашивать. «Но то, что в этом году работается спокойнее, чем в прошлом, когда каждый день я читал о своей грядущей отставке, – бесспорно».
Уволят его именно после этого, обманчиво спокойного, сезона. А в том интервью более опытный и циничный специалист, держащийся за свое кресло, напирал бы (для прочтения руководством, конечно) на очевидные достижения, а не на то, что ничего еще не выполнено. Но Слуцкий – таков, каков есть.
Многие видели, как Прохоров в VIP-ложе громогласно возмущался игрой команды против «Спартака», в которой «горожане» уступили – 1:3: мол, и вы называете такое футболом? Те, кто это видел, поняли: Слуцкий в «Москве» больше не жилец.
Белоус вспоминает:
«То, что я сделал в конце 2006-го, год спустя, к сожалению, не сработало. За четыре тура до конца чемпионата «Москва» шла примерно на равных со «Спартаком» и «Зенитом». Тут Прохоров попросил нас заехать и сказал: «Я хочу поменять Слуцкому задачу. Посмотрим, как он ее выполнит. Если выполнит – все нормально, если нет…»
И Прохоров, обратившись напрямую к Слуцкому, поставил ему задачу выиграть «золото». При том что мы, опережая ЦСКА на пять очков, играли с нашими прямыми конкурентами – «Спартаком» и «Зенитом». Михаил Дмитриевич – он же максималист. Правда, этот максималист со своим «Бруклин Нетс» и близко в НБА ничего не может сделать, я уже не говорю про российский биатлон.
По бюджету мы в РФПЛ тогда были восьмыми-девятыми. Когда в первом сезоне при Слуцком заняли пятое место, помню, у нас было 29 миллионов евро. При этом мне приводили в пример другой клуб из нашего холдинга – баскетбольный ЦСКА, который выиграл Евролигу с бюджетом в 55 миллионов. В Европе это был самый большой баскетбольный бюджет, а второй был, кажется, у «Маккаби» (Тель-Авив) – 20 миллионов. Какие тут могли быть сравнения…
Изначально нам ставилась задача – быть в тройке, потому что третье место давало автоматическое право играть в еврокубках. Однако за четыре тура она была скорректирована. Но потом нас Баскаков «прибил» со «Спартаком», удалив Баррьентоса – считаю, абсолютно несправедливо – и не поставив чистый пенальти. Очень плохо, когда глава судейского комитета – болельщик. А Сергей Зуев, тогда руководивший судьями, болеет за «Спартак», которому надо было во что бы то ни стало «отцепить» «Москву» от гонки. Что и удалось – ведь Баррьентоса, пожалуй, самого важного для нас игрока, еще и дисквалифицировали на три матча.
С большими клубами за кулисами тягаться было бесполезно. Но против «Зенита» в Питере мы еще и сыграли ужасно. Это был единственный раз, когда я в перерыве зашел в раздевалку. Сыграли бы вничью – стали бы третьими. Впрочем, это Слуцкого бы, думаю, не спасло. Потому что выводы из отчета Неверова, что Лёня никогда ничего не выиграет, накрепко засели Прохорову в голову. Сто процентов. И после того поражения мне тут же все было озвучено. Никакого разговора о том, чтобы его защитить, и быть не могло – это была бесполезная тема».
И Слуцкий, и его мама, и лучший снайпер того чемпионата Адамов убеждены, что инициатор увольнения – все-таки Белоус, а не Прохоров. Адвокатов у позиции генерального менеджера, кроме него самого, я не нашел. Но говорит он, надо признать, фактурно и убедительно. «Неужели вы правда думаете, что такое решение, как снятие главного тренера, принимается не главным акционером». Тут уж право читателя – выбирать ту точку зрения, которая ему ближе.
По словам Людмилы Николаевны, сын воспринял увольнение очень болезненно – но все-таки далеко не так, как из «Олимпии». Там, в Волгограде, было родное.
Когда родное – чувства стократ сильнее. Тогда и возникают жесткие определения – например, «предательство». А люди, с которыми познакомился всего три с половиной года назад, – как они по-настоящему предать-то могут? От них и не ждешь верности до гроба.
Очень хорошо знаю все эти эмоции, поскольку сам проходил через них при увольнении из «Спорт-Экспресса» после 18 лет работы в нем. В тот момент действительно казалось, что мир рушится, хоть и сказал я тогдашнему владельцу на прощание, что через какое-то время его в издании уже не будет, а я вернусь. Так спустя всего два года, к моему удовольствию, и произошло.
У Слуцкого воссоединение с «Олимпией» вряд ли когда-либо произойдет. И слава богу. На этот случай идеально ложится одна из любимых фраз самого тренера: «Не нужно искать решения в прошлом».
Мнение Германа Ткаченко о причинах увольнения Слуцкого из «Москвы» совпадает с неверовским. Но, в отличие от психофизиолога, он отдает Белоусу должное:
«Это была ревность, а не оценка профессиональных качеств. Но за то, что он поставил Лёню, Белоусу надо поаплодировать. Он яркий парень – и решение принял яркое. Это был риск. А также Юрино ковбойство. Но тут он заревновал, что кто-то становится более важным, чем он. В клубе «Москва», который Белоус ассоциировал только с собой.
Все сопутствовавшие этому комментарии уже были притянуты за уши. Хочешь за что-то уцепиться – уцепишься. При этом еще раз подчеркну: я к Юре очень хорошо отношусь, назначением Слуцкого в «Москву» он помог российскому футболу. Но футболисты слишком любили Слуцкого, и это Белоусу не нравилось.
С другой стороны, в конце 2007-го Лёне уже было правильно уходить из «Москвы». Я вообще считаю, что для Слуцкого то увольнение стало сильной встряской и принесло большую пользу. Он разозлился и захотел доказать».
Как увольняли Слуцкого? Белоус рассказывает:
«Увольнять тренера – всегда стресс. Во-первых, ты с этим человеком три с половиной года работал. И взаимоотношения были неформальные. Настолько, насколько их можно представить между работодателем и подчиненным. Но они были. И радости, и неудачи мы делили.
На следующий день после игры с «Зенитом» я пригласил Леонида Викторовича позавтракать. В ресторане «Весна» на Новом Арбате. С шампанским. Завтракают с шампанским, как известно, или аристократы, или дегенераты. Но в данной ситуации это было правильно. Было еще не так холодно, и сидели, по-моему, даже на веранде.
Слуцкий отреагировал достойно. Никому не может быть приятно, когда увольняют. Но никаких истерик не было. Понятно, что для него это был первый большой клуб. И, соответственно, первое большое увольнение. Но так как в «Москве» Леонид Викторович многое доказал и ниже шестого места мы не опускались, а в тот год стали четвертыми плюс вышли в финал Кубка, никаких сомнений, что он будет востребован, не было. Для молодой команды это был, безусловно, успех. Но руководителям «Норильского никеля» хотелось большего».
По словам Адамова, велика была опасность того, что Слуцкому даже не дадут выйти на матч последнего тура, чтобы руководить командой против «Луча-Энергии» и попрощаться с болельщиками:
«Его хотели уволить еще перед последней игрой, чтобы он ее не проводил. Причем с формулировкой «невыполнение задачи». Хотя ЦСКА еще должен был играть в Казани, где всегда тяжело, а мы встречались дома с «Лучом». И тогда мы группой ребят – Ребежа, Семак, Годунок и я, само собой, более молодой, но импульсивный, – пошли к начальству, чтобы хотя бы на эту игру его оставили. Потому что он заслужил.