– Тем не менее из слов Березуцкого следует, что отношение игроков ЦСКА к вам после прошлого сезона изменилось. Что, добившись большого результата, «золотого» хет-трика, футболисты теперь больше вам верят. Сами это чувствуете?
– Отношения в динамике сравнивать сложно. Но понятно, что когда внутри команды крутятся фразы в адрес отдельных футболистов: мол, вы ничего не выиграли, то косвенно эти фразы имели отношение и ко мне. Теперь же об этом можно говорить в прошедшем времени. Но лучше такие вопросы задавать самим игрокам.
– Тогда спрошу о другом: приятно, когда на вашу сторону встают даже люди, раньше в вас не больно верившие? Например, телекомментатор Алексей Андронов недавно в еженедельнике «Футбол» написал: «Я определенно становлюсь фанатом Слуцкого».
– Никогда болезненно не реагировал на высказывания Алексея, потому что всегда очень высоко оценивал его работу. Признаюсь честно, что бундеслигу в свое время смотрел в основном из-за Андронова. По знанию немецкой матчасти – это топ-уровень! А являясь в какой-то степени его фанатом, не обижаешься на ту или иную критическую реплику, относишься к ним спокойно.
– А когда Алан Дзагоев после всей вашей истории взаимоотношений называет вас человеком большой души – эта самая душа поет?
– Сложно реагировать на слова тех, с кем ежедневно общаешься и чье отношение и так видишь. Для меня это не стало неожиданным и не вызвало какой-то особой реакции.
– А когда Анатолий Байдачный говорит, что и теперь скептически относится к Слуцкому, потому что тренер должен был играть в футбол на серьезном уровне, – вам этого человека становится жалко?
– Нет. Жалость – плохое чувство. Просто в футбольной среде считается очень дурным тоном, когда внутри профессиональной тренерской коалиции кто-то плохо говорит о другом. Ведь завтра можно встретиться на футбольном поле, он тебя обыграет – и кем ты, его поливавший, будешь выглядеть? Поэтому подобные высказывания делают люди, которые уже находятся за чертой профессии, а потому могут позволить себе говорить что угодно, ни за что не отвечая и ни на что внутри этой среды не влияя. И эта фраза говорит об одном – что Байдачный сам себя из разряда действующих тренеров перевел в ряды экспертов.
– Олег Романцев цитировал Анатолия Тарасова: «Тренер должен уметь «резать мясо». Вы же говорили мне раньше, что если титулы будут подразумевать эту самую резку и потерю человеческих отношений с игроками, то предпочтете остаться без титулов. Удивлены, узнав, что одно и другое, оказывается, совместимо?
– Удивлен. Хотя всем мил все равно не будешь. И если провести анонимный опрос в ЦСКА, то, уверен, далеко не каждый скажет обо мне хорошее. Кто-то ведь на скамейке сидит, кто-то считает, что заслуживает большего. Скажу так: «резать мясо» приходится, но только в случае необходимости. И такими кусками, чтобы не испортить основной, «филейной» части, не нарушить целостности команды. Для меня, как и прежде, человеческие отношения имеют очень большую ценность. Хотя в ЦСКА главное – все же титулы.
– Тот же Романцев на первых порах своего тренерства, по всеобщему признанию, был демократом. Можете ли допустить, что со временем и возрастом, как он, превратитесь в диктатора и игроки будут вас не только уважать, но и бояться?
– Недостаточно знаком с Олегом Ивановичем, чтобы сказать, как он менялся, поэтому сравнений избегу. Но если задаться вопросом, хотел ли бы лично я однажды стать гораздо более жестким, консервативным, категоричным человеком; желал ли бы, чтобы в корне изменились мои отношения с игроками… Конечно, нет. Не знаю, что произойдет на самом деле, но буду стараться сделать все, чтобы такого не случилось.
– Какая глобальная цель стоит перед вами теперь – из тех, которых вы еще не добивались? Может, полуфинал Лиги чемпионов, куда после реформирования Кубка чемпионов не выходила еще ни одна наша команда и ни один тренер?
– Ну не могу я такими категориями мыслить! Не могу! И ни один тренер, мне кажется, не может. Ладно если ты работаешь в «Реале», где результат ниже полуфинала Лиги чемпионов – катастрофа. И автоматически ставится задача выиграть чемпионат Испании, так как ниже второго места команда и так почти никогда не опускается.
Мы же работаем в других условиях. И уровень конкуренции в нашей премьер-лиге сейчас очень высок, и для российских команд выход из группы Лиги чемпионов – по-прежнему большое событие. Поэтому, как всегда, ставлю текущие задачи, связанные с ближайшей игрой.
– Несколько раз в этой беседе ссылался на Романцева и сделаю это еще раз. Помню, как впервые беседовал с ним в конце 1991 года. Того самого, когда весной «Спартак» дошел до полуфинала Кубка чемпионов, а летом Шалимов, Шмаров и Кульков уехали за границу. Он говорил: «Такое ощущение, словно долго взбираешься на ледяную горку, и вот уже подобрался к самой вершине, и тут р-раз – и соскальзываешь вниз, и надо начинать заново». После отъезда Вагнера в Китай у вас нет схожего чувства?
– Вагнер даже при мне уже второй раз уходит (усмехается)… И Красич уходил, и многие другие лидеры. Я понимаю правила игры. И осознаю, что у каждого клуба они свои, и ничего с этим не сделаешь. Помню, этой зимой играли на «Копа дель Соль» с «Шахтером». Мирча Луческу, с которым мы всегда мило болтали перед играми, вдруг поздоровался со мной холодно и отошел. На нем лица не было. Такого не бывало никогда.
Спрашиваю у игроков «Шахтера»: что все это значит? И тут выясняется, что буквально только что у них Виллиан (ныне звезда «Челси». – Прим. И. Р.) в «Анжи» уехал. Вот тут меня ненадолго охватило тревожное ощущение: «Анжи» – всего в двух очках от нас, а они Виллиана покупают. Чего мы себе позволить и близко не можем, у нас таких покупок нет и не будет. На какое-то мгновение меня охватила зависть, скрывать не буду.
– А потом оказалось, что можно и «Анжи» с Виллианом, Это’О и Диарра далеко позади себя в чемпионате оставлять. И в финале Кубка, играя весь овертайм в меньшинстве, их в итоге обыграть (меньше чем через месяц после нашего разговора «Анжи», считавшийся главным фаворитом чемпионата, но проваливший его начало, объявит о смене курса и распродаст всех звезд. – Прим. И. Р.).
– Да, оказалось, что можно с каждым из них справиться. И это доставило еще большее удовольствие. А завидовать не надо. Надо понимать, что каждый играет по своим правилам. И раз ты принял те правила, что приняты в твоем клубе, – играй и не жалуйся.
– И напоследок – простите уж, банальный по вашей шкале вопрос. О сборной. Три года назад вы говорили мне, что ваш уровень ей не соответствует, а чтобы соответствовал, нужны титулы. Теперь они есть. И вы опять скажете, что совсем не думаете о том, чтобы повезти ее на ЧМ-2018?
– Да, не думаю. Во-первых, сегодня со сборной работает один из лучших специалистов в мире, и говорить тут в принципе не о чем. А во-вторых, это совершенно другая специализация. Пока не могу себе представить, что у меня будет всего шесть-семь матчей за год.
Когда игр так мало, представляю, как зашкаливает ответственность в каждой из них. Я и так-то переживаю каждую игру, а тут… Лучшим средством «лечения», когда что-то не получается, для меня всегда является каждодневный тренировочный процесс, общение с игроками. Здесь же, когда перерыв в этом процессе и общении порой составляет несколько месяцев – нет, пока вообразить себя на такой работе не способен».
До «пожарного» назначения Слуцкого главным тренером сборной России оставалось ровно два года.
А в том самом матче с «Уралом», с которого началось это интервью и в котором Леонид Викторович сам себя напугал, оказывается, он… не раскачивался. Фёдоров говорит:
«Я смеюсь, когда читаю, что Слуцкий должен держать себя в руках и не раскачиваться. Дело в том, что он не может этого не делать. Если Слуцкий не будет раскачиваться, он как тренер станет другим. Люди, которые его за это ругают, скорее всего, не интересуются искусством. Очень многие художники, писатели, поэты, музыканты схожим образом вводят себя в некий транс. Я даже читал исследование, что первый художник, который в пещере рисовал при свете факела, тоже вводил себя в транс определенными ритуалами.
Смеются и над тем, что он все время орет. Скорее всего, игроки его не слышат. Если он крикнет: «Дзага, вправо!» – Дзагоев не успеет отреагировать. Но этими криками он все время показывает команде, что он рядом, что он с ними. И это, пожалуй, самое важное.
Этим раскачиванием, этим внешне нервозным состоянием он заводит себя. Начинает быстрее мыслить, быстрее соображать. Если он будет относиться ко всему спокойно и хладнокровно, то потеряет интерес к игре. А для него это самое важное.
Поэтому, если бы он не раскачивался, то по-прежнему тренировал бы где-нибудь в Волгограде. А так для него каждый матч – вопрос жизни и смерти. Реально – жизни и смерти. И страшнее поражения для него нет ничего. Причем не важно, какой матч – решающий или нет».
В общем, качайтесь на здоровье, Леонид Викторович!
На стыке 2013 года и 2014-го произойдет событие, для обывателя не очень заметное, но сотрясшее и жизнь ЦСКА, и личную систему координат Слуцкого.
Главный тренер разойдется со своим первым помощником Сергеем Шустиковым, с которым они вместе работали 10 лет – от «Москвы» до первого чемпионства ЦСКА. И почти все это время жили душа в душу. Вплоть до дружбы семьями.
Юрий Белоус вспоминает:
«Шустиков дал Слуцкому очень важную вещь – сопоставление мнений. Иметь возможность сравнивать свое видение с оценкой классного футболиста, который не будет поддакивать, а выскажет собственный взгляд, но при этом единомышленника, – все это для него было бесценно. Если вы посмотрите матчи ФК «Москва», то почти перед каждой заменой Леонид Викторович советовался с Шустом. И правильно делал.