Утесов оказался прав. Эдит Леонидовна стала выступать с сольными программами в сопровождении джаз-ансамбля под руководством бывшего утесовца Ореста Кандата. Ее выступления пользовались большим успехом, и критики умолкли. Леонид Осипович как-то заметил: «Не раз я замечал, что стоило Эдит Утесовой выступить без меня, с каким-нибудь другим ансамблем, как успех увеличивался. Наверно, придумай она себе псевдоним – творческий путь ее был бы более благополучным». Возможно, он был прав, но Эдит не взяла псевдонима.
В книге «Свой среди своих» знаменитый питерский актер эстрады и кино Герман Орлов вспоминал: «Находясь на гастролях в 50-х годах в городе Черновцы, я пришел на концерт Эдит Утесовой. Она выступала без отца со своим небольшим оркестром, и я должен засвидетельствовать, что это было прекрасное и достойное выступление. Она имела свой успех. И это был успех популярной, одаренной артистки Эдит Утесовой».
Свою жизнь Эдит связала с очень интересной личностью – кинорежиссером Альбертом Гендельштейном. Появление Гендельштейна на светских мероприятиях вместе с женой месяцами обсуждалось московским бомондом. Броская латиноамериканская внешность высокого и стройного Альберта Гендельштейна прекрасно сочеталась с мягкой, гармоничной, застенчивой красотой Эдит. Актеры и режиссеры того времени вспоминали, что в неотразимости своей красоты Альберт уступал только поэту Перецу Маркишу, получившему в начале 1930-х первый приз на конкурсе мужской красоты в Париже.
Гендельштейн создал несколько художественных и документальных фильмов, среди них «Любовь и ненависть», «Поезд идет в Москву», «Лермонтов», «Художники пяти континентов», «Скульптор и время», «Дмитрий Шостакович». Фильм «Любовь и ненависть» имел огромный успех. В Советском Союзе и за рубежом его сравнивали с «Броненосцем „Потемкиным”» и «Чапаевым». В последние годы жизни тяжелая болезнь обрушилась на режиссера, но он мужественно продолжал работать. Пока мог, снимал, когда стало трудно выходить из дому – писал сценарии. Эдит и Леонид Осипович Утесовы сделали все, чтобы он прожил как можно дольше.
Сама Эдит Леонидовна недолго выступала на сцене – тяжелая болезнь не дала ей возможности продолжать работу на эстраде. Она была необыкновенно добрым человеком, но жизнь ее не баловала. Последние годы Эдит были для нее очень тяжелыми. После смерти матери она похоронила своего мужа, детей у нее не было, и она очень страдала от этого.
Эдит Леонидовна писала стихи. Перед смертью она собрала их вместе в рукописной книге, которую подарила отцу. Прочитав стихи, Леонид Осипович осознал, как несправедливо обошлась судьба с его единственной дочерью…Семья вообще многое значила в жизни Утесова – он любил жену и обожал дочь. Правда, как уже отмечалось, Леонид Осипович был человеком влюбчивым, находящим утешение и поэзию в женской красоте. Но он никогда не переставал любить и уважать свою жену Елену Иосифовну Голдину, которая сделала его дом полной чашей и полностью посвятила ему свою жизнь.
Да, Леонид Осипович на многих женщин обращал внимание. Он часто повторял: «Я женился в 1 7 лет и по существу холостяком не был… не отгулял свое». Елена Иосифовна была женщиной мудрой и смотрела на увлечения мужа сквозь пальцы.
Утесов часто говорил на любовные темы с юмором и оттенком легкой бравады, будто подчеркивая: хотите верьте, хотите – нет. Однажды редактор книги его мемуаров «Спасибо, сердце!» Людмила Булгак попыталась узнать у Леонида Осиповича имена его избранниц. Он усмехнулся и сказал: «Вы хотите узнать, изменял ли я жене? Каждый день».
Как уже упоминалось, в юности он увлекся юной одесситкой, впоследствии известной певицей оперетты Клавдией Новиковой, а в 2 7 лет пережил большую любовь к красавице-польке Казимире Невяровской, актрисе МХАТа, ушедшей в оперетту. Через несколько лет Казимира погибла, став жертвой случайного пожара, но Леонид Осипович всю жизнь хранил о ней самые нежные воспоминания. Одно время артист симпатизировал певице и актрисе Елизавете Тиме. В первой половине тридцатых годов у него возник бурный роман с актрисой Марией Мироновой, которая не скрывала свою связь с Утесовым, а он стеснялся открытых проявлений ее любви. Когда его спрашивали, был ли у него роман с Мироновой, то он отшучивался: «Да какой там роман, так, брошюра».
В жизни Утесова был и такой случай: жена, узнав, что Леонид Осипович встречается со своей любовницей в плохо отапливаемом деревянном доме, прислала туда дрова, передав хозяйке: «Топите лучше, а то у Лени быстро замерзают ноги». Понятно, почему он не ушел из семьи, а смерть жены в 1962 году воспринял как тяжелый удар судьбы.
В конце жизни Леонид Осипович женился второй раз – на Антонине Ревельс, которая в свое время работала в его ансамбле, а потом на протяжении многих лет помогала вести хозяйство в доме Утесовых. Эдит решительно возражала против женитьбы отца на Антонине. Как-то Утесов, пребывая в нерешительности, спросил у Романа Ширмана: «Так как же, Рома, жениться мне или не жениться?» Тот долго молчал, а потом ответил: «Но ведь надо кому-то ухаживать за могилой»…
Брак с Ревельс, заключенный втайне от Эдит, не принес Утесову счастья. Его друзья вспоминают, что Леонид Осипович и его новая жена духовно были далеки друг от друга. Недаром Утесов все время вспоминал о своей первой жене и просил похоронить его рядом с ней на Востряковском кладбище.
24 марта 1981 года состоялось последнее выступление Утесова на сцене. В Центральном Доме работников искусств прошел «антиюбилей» артиста, организованный его друзьями. Это было шуточное действо, в котором «антиюбиляра» чествовали А. Райкин, Н. Богословский, Р. Плятт, М. Жванецкий, Р. Карцев, В. Ильченко, актеры Театра на Таганке и многие другие. В конце вечера на сцену поднялся сам Утесов, прочитал свои стихи, затем исполнил несколько песен.
Леонид Осипович часто говорил: «Каким я был, таким я не остался». Он был человеком с неистощимой энергией и признавался друзьям: «Эх, сколько еще я мог бы сделать!»
Уйдя на пенсию, Леонид Осипович много читал, а слушая свои старые пластинки, говорил: «Как хорошо играли мои ребята, зря я их так ругал». Теперь он и внешне выглядел иначе, появляясь даже в ЦДРИ в стареньком спортивном костюме и поношенном пальто. К нему приходили старые друзья, забегал и молодой Кобзон, но это не спасало артиста от одиночества.
В самые последние годы жизни Утесов чувствовал себя одиноким и забытым. В одной из бесед он признался: «Мои близкие в последние годы долго болели, и все внимание было на них, а на меня никто внимания не обращал. Я чувствовал себя в семье сиротой».
Мечта Леонида Осиповича иметь внуков так и не осуществилась. Умер его зять – кинорежиссер А. Гендельштейн, вскоре за ним умерла Эдит. На похоронах дочери он порывался броситься в ее могилу. На эти похороны пришло столько ценителей эстрады, что, потрясенный утратой дочери, Леонид Осипович с горечью заметил: «Наконец, Дита, ты собрала настоящую аудиторию слушателей».
Окружающие всячески пытались подбодрить Утесова. Он получил письмо, с которым не расставался. Ему написала маленькая девочка: «Леонид Осипович, миленький мой, дорогой дедушка мой, мой родной, хороший, дорогой! Какое большое горе постигло вас, как тяжело испытывает вас судьба! Но только не надо отчаиваться, Леонид Осипович, дорогой, пусть в вашем сердце рядом с памятью о невосполнимой утрате живет горячая воля к жизни, пусть появится желание, вопреки всему, жить, не сдаваться под ударами судьбы. Вспомните, что говорил Гойя, которому судьба нанесла немало ударов – потеря близких, тяжелая болезнь. Потеряв жену, двоих детей, он говорил: «Мертвых – в землю, живых – за стол». Да, это страшные по своей жестокости слова, от этого можно содрогнуться, могут волосы встать дыбом. Но это закон жизни, это вечный закон жизни: кто-то умирает, а кто-то только что родился. Умрут и те, кто еще не родился. От этой безнадежности можно сойти с ума… Надо гнать от себя такие мысли, потому что это слабость, а вы сильный – я знаю… Леонид Осипович, как вас поддержать, как утешить, чем помочь вам? Хотите, я еще напишу вам длинное, веселое письмо, чтобы вы не грустили, можно? Будьте сильным, не надо грустить. До свидания. Оля Соловкина».
Леонид Осипович прожил после смерти дочери всего полтора месяца. 9 марта в 7 часов утра 1982 года он умер в военном санатории «Архангельское» почти в тот же день, когда и родился. Последними его словами были: «Ну, все…»
Однако жизнь Утесова продолжается в его песнях и его учениках.
Из утесовского оркестра вышла целая плеяда талантливых музыкантов. Владимир Шаинский, выпускник Бакинской консерватории, некоторое время был скрипачом оркестра, а позже стал популярным композитором. Он не раз вспоминал, что работа в оркестре Утесова стала для него хорошей школой эстрадного мастерства: «Он открыл мне законы сценической жизни и любовь к созданию песен». Аккордеонисту Аркадию Островскому выпала та же судьба, но гораздо раньше, чем Шаинскому. Он не раз отмечал, что стал композитором благодаря влиянию Леонида Осиповича.
В начале 1969 года в оркестр к Утесову пришел юный Геннадий Хазанов – выпускник Московского училища циркового и эстрадного искусства. Геннадий Викторович рассказывал, что устроиться на работу ему в то время было весьма сложно. В 1968 году его исключили из училища после гастролей в одном из волжских городов. Только отважный человек мог решиться принять на работу выпускника с «волчьим билетом». Человеком этим оказался Леонид Осипович Утесов.
Хазанов считал, что Утесов его многому научил: «Он был уникальным человеком во многом… Необразованный музыкально, Леонид Осипович обладал бешеным дарованием. Человек необыкновенно открытый, безусловно мудрый, он нередко общался со мной. Его голос с характерной хрипотцой и неистребимой одесской интонацией слышится мне до сих пор. “Сынок, – говорил он мне, – запомни: музыкант – не профессия, а национальность”». Геннадий Викторович даже пригласил Утесова быть свидетелем на своей свадьбе: «Леонид Осипович сразу согласился. И вот 25 декабря 1970 года приезжаем мы со Златой в ЗАГС, а мой свидетель уже там. Мы вошли в зал. Регистраторша, увидев Утесова, словно окаменела. Все слова, которые она обычно говорит молодоженам, она произносила каким-то неестественным тоном, вперив взгляд в Утесова.