«Л» — намёк такой ясный и точный
На любовь. Так жених захотел.
Мы окинули взором поляну.
Лёнька хочет попристальней глянуть
На окрестные ямы и рвы,
На убитый промышленный комплекс,
Где растёт, в три погибели сгорбясь,
Что-то серое, вроде травы.
Да, пейзаж, прямо скажем, не очень –
Трансформатор побит, раскурочен.
Корпуса — как пустые гробы.
Тускло, страшно, повеситься впору.
Мужики на бревне у забора
Нас увидев, наморщили лбы:
«Эй, вы кто?» «Мы Серёга и Лёнька».
«Ну и хрен с вами». Молча, тихонько
Чистый спирт они ставят на пень,
Нас не видят, мол, мы-то при деле,
Но не вы. А потом вдруг запели
Вот такую вот жуткую хрень:
«Нет ничего. Всё сгорело дотла.
Жизнь нас загрызла, к чертям сожрала.
Наши дела — это наши дела.
Ваши дела — это ваши дела.
Ночь на дворе, словно конь вороной.
Эй, человек, проходи стороной –
Берегом, лесом, тропинкой лесной.
Или удавим тебя под сосной.
Ветер визжит, как тупая пила.
Пусто. Темно. Ни двора, ни кола.
Ваши дела — это ваши дела.
Наши дела — это наши дела.
Чёрные птицы над лесом летят.
Все нас забыли и знать не хотят.
Скука и страх — как стальные тиски.
Речки изгиб — словно вывих руки.
Стелется, стелется снег над рекой.
Тучи ползут, как стада на убой.
Ветер ломает сухую траву.
Крест над могилою. Кости во рву.
Лодка плывёт. Ни руля, ни весла.
Что в ней, не ведаем — брёвна, тела?
Нам всё равно — это ваши дела.
Наши дела — это наши дела.
Свет или сумерки, стужа, жара,
Вольные, пришлые, прочь со двора!
Ваша игра — это ваша игра.
Наша игра — это наша игра,
Чёрная яма, канава, дыра…»
О чём слова? Про вечную усталость,
Что, как овец послушных, нас пасёт?
У Лёни что-то с чем-то не срасталось,
Уж больно скучно, просто это всё.
Простор звенел прозрачный, поднебесный,
Сухая с неба сыпалась листва.
«Ребята, я послушал вашу песню,
Какие-то в ней странные слова.
Я про дела когда всё это слышу,
Что вы поёте, тошно прямо мне,
Реально, я скажу вам, сносит крышу,
Что всё вот так у нас в родной стране.
Едва ли этот мир во всём прекрасен.
Я никогда его не излечу,
Но, что он мёртв, я в корне не согласен.
Друзья, я по другому спеть хочу:
Ваши дела — это наши дела,
Наши дела — это ваши дела.
Если ты скажешь, что это не так,
Значит, долдон ты и полный …к
Если ты рожу во тьму отвернул,
И на крылечке спокойно уснул,
И не желаешь вокруг ничего
Видеть и знать, лишь себя одного,
Если чужой ты в родной стороне,
Значит, …к ты вдвойне и втройне.
Трудно таких, невозможно лечить,
Смерть их, как семечки, будет лущить.
Если мы все по щелям расползлись,
Смерть улыбнётся: «Ура! зашибись!
Всех вас пощёлкаю, всех разорву,
Вытопчу с корнем, как в поле траву».
Солнечный луч, как стальная игла,
Нас из любого достанет угла.
Эй, кто живой там, цепляйся за луч!
И до небес, до заснеженных круч
Лезь по нему, не сдавайся, держись,
С небом и ветром, с мечтой подружись!
Чтоб нам поврозь не пропасть без следа,
Крикни своим: «Эй, ребята, сюда!»
Солнце взойдёт, и рассеется мгла,
Эй, человек, вылезай из угла!
Ваши дела — это наши дела,
Наши дела — это ваши дела!
Сможем, сумеем взлететь, воспарить,
Если друг с другом начнём говорить,
И никогда не умрём от тоски,
Если не полные мы …ки.
Всем нам, ребята, усвоить пора:
В мире нормальных людей до …
Ваша игра — это наша игра,
Наша игра — это ваша игра.
«Вот так-то, он сказал, — оно вернее, –
Пошли на свадьбу к Сашке!» «Что ж, пойдём!»
«А кто из нас тут порет ахинею,
Оставим все вопросы на потом».
«Вообще ты интересно рассуждаешь, –
Они сказали Лёньке, — молодец!
А то одна сплошная ерунда лишь
В мозгах у нас сидит, что всем конец.
Нам в голову когда-то приходило,
О чём ты пел, но, как оно пришло,
Так и ушло. А всё потом, что было,
Какой-то снежной мутью замело».
«А как вас звать, и что вы у забора
Забыли в этих драных лопухах?»
«Да грохнулась шарашкина контора,
Где нас носили раньше на руках».
Зубило и Кувалда — наши клички.
Здесь цех стоял. Его не возродить.
Вот мы сюда и ходим по привычке,
Поскольку больше некуда ходить».
И Лёнька их немного раззадорил:
«Тут разных дел поистине не счесть!
А есть у вас набор спиральных свёрел?»
И получил ответ: «Конечно, есть!»
«Ну вот тогда идите и сверлите!»
«А где? Чего?» «Спокойствие, друзья!
Санёк покажет. Он для вас и зритель,
И он же самый строгий ваш судья!
Да, он жених, он новую спецовку
Уже надел на праздничный манер,
Но он смекалку вашу и сноровку
Проверит, да ещё и глазомер!»
-28-
Сашка сразу их, с ходу — за шкирку!
Полировку, пригонку, притирку –
Посмотрел, как у них это всё
Получается — быстро ли, ловко, –
Плоскостная разметка, рихтовка,
И уже им ручищи трясёт!
«Молодцы, вижу сам, получилось!
Ну, а то, что контора накрылась,
И начальники ваши козлы,
То и ладно, плевать, — он сказал им,-
Мы берём вас. Заказов навалом.
И давайте уже за столы!»
Он глядел в их спокойные лица:
«Вот и есть мне к кому обратиться
По вопросу крепёжных винтов,
По износу кондукторных втулок –
Это им вроде лёгких прогулок,
Каждый с ходу ответить готов».
«Фрезеровщики — вот кто ещё мы
Нам давно это дело знакомо!»
Саня рад был, конечно, за них,
Но уже был немного рассержен,
Услыхав про конический стержень:
«Мне на свадьбу пора! Я жених!»
«Я шляпу с неохотой, но снимаю, –
Признался не без ревности Санёк, –
Отлично эти парни понимают
Горизонтально-фрезерный станок».
Мы за столами долго пили-ели,
Роняли даже морды в сельдерей,
А после покататься захотели
На Сашкиной тележке, кто быстрей –
И вся команда наша молодая,
И сторож с палкой, старый аксакал, –
Нам Лёня, из двустволки старт давая,
Секундомером время засекал.
Уже от перегрузок рельс погнулся
И сложности с балансом начались,
И кто-то невезучий звезданулся
В какие-то колючки сверху вниз!
Я подсказать хочу на всякий случай,
Нельзя скрывать такое от ребят,
Что я и был тот самый невезучий,
Но показал отличный результат!
Народ вокруг всё больше расходился,
«Салют хочу!» — Санёк пошёл вразнос,
Вот тут-то мне мой ствол и пригодился,
Который я зачем-то брал в колхоз.
Да, если уж висит ружьё на стенке,
Должно оно когда-нибудь пальнуть!
Но я, согласно ленинской оценке,
Как жить, как быть, особый выбрал путь.
Вопрос другой: чего в итоге вышло,
Куда нас эта тропка привела.
А так он прав по сути: нету смысла
Валить кого попало из ствола.
Наш праздник — в состоянии салюта,
Вот, значит, для чего я ствол купил!
И я пальнул, и это было круто,
Я всю обойму в небо разрядил!
-29-
И ментура на шум прибежала:
«Кто стрелял?» Да никто! Ты сначала
Штопор в пробке сумей закрепить!
Я ведь тоже парнишка не промах.
Мы нашли с ними общих знакомых
И за них тоже начали пить.
Танцы, скрипки, — концерт вроде бала.
Тридцать пять человек нас гуляло –
Сослуживцев, друзей и коллег, –
Перепуталось всё капитально,
Кто там пьёт за кого. «И нормально!» –
Мне какой-то сказал человек.
Я гляжу — это ж родственник Катькин,
Тот, седой, что-то там вроде дядьки.
«Ну и ну! Ты ведь вроде сидишь!»
Он смеётся: «Ребята, привет вам,
Жизнь хотела меня встречным ветром
Сбить с пути, завалить — вот ей шиш!
Холодок лишь один по загривку.
Я отпущен сюда на побывку,
Чтоб торжественно Катьку женить.
Да, потратился, жизнь стоит денег,
Но зато теперь с вами со всеми
Можно новый проект замутить!»
Да мы его тогда и замутили,
Сейчас неважно, где там что чего
Мы сообща потом наворотили,
А важно, что мы встретили его.
Заманский с ним грядущие поставки
Успел вполне детально обсудить.
В Москву из-за Урала для затравки
Вагоны с лесом стали приходить.
И лозоходец наш, что бани строил,
(Читатель, ты такого не забыл?)
Их общее число не то утроил,
Не то и вовсе удесятерил.
Ах, эта свадьба! — вот они, истоки
Всего, что с нами будет в свой черёд.
Он снится до сих пор мне, тот жестокий,
Прекрасный девяносто первый год!
Вот так без остановки наш Заманский,
Пока мы ели в кляре карасей
И друг на друга брызгали шампанским,
Крутил свою лихую карусель.
Без славословий всяких, песнопений
Скажу вам по-простому, как поэт:
То, что Заманский Лёня — это гений,
Тут даже спорить смысла как-то нет.
В любой науке гениев в избытке
Порой им даже премии дают.
Учёный люд, нахрапистый и прыткий,
Сожрал на этом деле соли пуд.
Один, к примеру, пялится на солнце,
На всяческие звёзды в телескоп,
Другой придумал цезий или стронций,
Которого хлебнул — и сразу в гроб.
Снаряд какой-то чертит третий некто,
Чтоб только поточнее долбануть
В различные секретные объекты, –
Куда ни плюнь — одна сплошная муть.
А Лёня вот Заманский, сколько помню,