Бельман смотрел на озеро, водя указательным пальцем под нижней губой, как будто втирал туда какую-то невидимую мазь.
– Слушай сюда, Холе. Ты отдаешь себе отчет в том, что ты сейчас сделал все, чтобы и ты, и твой шеф Гуннар Хаген не только потеряли работу, но и были наказаны за служебное нарушение?
– Ммм. Это потому, что мы просто делали свою работу?
– Я полагаю, Министерство юстиции потребует подробных объяснений, почему вы начали поиски пропавшего человека рядом с веревочной мастерской, откуда была взята веревка, с помощью которой убили Марит Ульсен. Я вам уже дал шанс, другого не будет. Game over[91], Холе.
– Значит, придется предоставить министру юстиции подробные объяснения, Бельман. И в них, ясное дело, будет содержаться информация о том, как мы выяснили, откуда взялась веревка, вышли на след Элиаса Скуга и Ховассхютты, обнаружили, что была еще четвертая жертва, которую звали Аделе Ветлесен, и сегодня нашли ее здесь. То есть сделали работу, с которой Крипос со всеми своими людьми и ресурсами не смог справиться больше чем за два месяца. Или как, Бельман?
Бельман ничего не ответил.
– Боюсь, что это может несколько поколебать мнение министра юстиции относительно того, какое же подразделение больше подходит для расследования убийств у нас в стране.
– Смотри не надорви пупок, Холе. Я тебя в порошок сотру. – Бельман щелкнул пальцами.
– О’кей, – сказал Харри. – Ни у кого из нас на руках нет приличных карт. Что скажешь, если я скажу «джекпот»?
– Ты о чем?
– Ты получаешь все. Все, что у нас есть. Нам не нужны лавры ни за что из того, что мы сделали.
Бельман с подозрением взглянул на Харри:
– А с чего это ты решил нам помогать?
– Элементарно, – сказал Харри и вытянул из пачки последнюю сигарету. – Мне просто платят за то, чтобы я посодействовал в поимке убийцы. У меня работа такая.
Бельман скривился и повел плечами и головой, словно смеясь, но не издавая ни звука.
– Ладно тебе, Холе, выкладывай, что тебе надо?
Харри закурил.
– Мне надо, чтобы ни Гуннар Хаген, ни Кайя Сульнес, ни Бьёрн Хольм не пострадали. Ни перспективы их дальнейшей карьеры.
Бельман прихватил влажную нижнюю губу большим и указательным пальцами:
– Посмотрим, что я смогу сделать.
– И еще: я тоже хочу участвовать. Мне нужен доступ ко всем материалам, какие у вас есть, и к следствию.
– Стоп! – сказал Бельман и поднял руку. – Ты что, плохо слышишь, Холе? Я велел тебе держаться в стороне от этого дела.
– Бельман, вместе мы сможем поймать убийцу. И сейчас это гораздо важнее, чем то, кто будет все решать потом.
– Не надо!.. – заорал Бельман, но замолчал, увидев, как несколько человек обернулись в их сторону. Он подошел к Харри ближе и понизил голос: – И не смей говорить со мной как с идиотом, Холе.
Порыв ветра бросил дым от сигареты Харри прямо в лицо Бельмана, но тот даже не моргнул.
Харри пожал плечами:
– Знаешь что, Бельман? Я думаю, что вся заковыка тут не столько во власти и политике, сколько в том, что ты – маленький мальчик, мечтающий стать парнем, который спасает мир. Вот и все. И сейчас ты боишься, что я могу как-то помешать этой героической саге. Но решить это можно очень просто. Давай расстегнем штаны и посмотрим, кто дальше пописает.
Теперь Микаэль Бельман рассмеялся в полный голос:
– Надо уметь понимать предостережения, Харри.
Его правая рука сделала выпад вперед, да так, что Харри не успел отреагировать, выхватила у него изо рта сигарету и отбросила ее в сторону. Сигарета шлепнулась в воду и с шипением погасла.
– Тебе это может стоить жизни. Хорошего дня.
Пока вертолет поднимался в воздух, Харри молча смотрел, как его последняя сигарета плывет по воде. Серая мокрая бумага, черный мертвый кончик.
Смеркалось, когда водолазный катер высадил Харри, Кайю и Беату Лённ у парковки. Под кронами деревьев сразу началось движение, немедленно защелкали вспышки фотоаппаратов. Харри машинально вскинул руку и услышал из темноты голос Рогера Йендема:
– Харри Холе, говорят, что вы обнаружили молодую женщину? Как ее зовут и насколько вы уверены, что это имеет отношение к другим убийствам?
– Без комментариев, – ответил Харри и, наполовину ослепленный вспышками, пошел дальше. – Пока это дело о пропавшей без вести. Мы можем только сказать, что пропавшая, возможно, найдена. Что касается убийств, которые вас интересуют, обращайтесь в Крипос.
– Имя женщины?
– Сначала ее надо опознать и сообщить родственникам.
– Но вы не исключаете, что…
– Да я, как обычно, ничего не исключаю, Йендем. Ждите сообщения для прессы.
Харри сел в машину, Кайя уже завела мотор, а Беата Лённ уселась на заднее сиденье. Под аккомпанемент непрекращающихся фотовспышек они выкатились на дорогу.
– Ну, – сказала Беата, устраиваясь на сиденье поудобнее, – я так и не получила никакого объяснения, с чего это вам пришло в голову искать Аделе Ветлесен именно здесь.
– Чистейшая дедукция, – ответил Харри.
– Ну понятно, – вздохнула Беата.
– На самом деле даже немного стыдно, что мне это раньше в голову не пришло, – сказал Харри. – Я все ходил и думал, почему это убийцу понесло в заброшенную веревочную мастерскую только для того, чтобы разжиться куском веревки. Тем более что такая веревка, в отличие от той, которую он купил бы в магазине, могла привести сюда. А ответ-то был очевиден. И тем не менее, только когда я сидел и смотрел на глубокое африканское озеро, мне пришла в голову эта мысль: он сюда не из-за веревки приехал. Вероятно, веревка для чего-то понадобилась ему здесь, а потом он прихватил ее домой и позднее, просто потому, что она случайно оказалась у него под рукой, использовал ее, когда убивал Марит Ульсен. А сюда он явился из-за трупа, от которого надо было избавиться. Аделе Ветлесен. Ленсман Скай сказал нам это открытым текстом, еще когда мы приезжали сюда в первый раз. Что это глубокая часть озера. Убийца напихал женщине в брюки камней и той же веревкой привязал ей ноги к животу, прежде чем выкинул ее за борт.
– А с чего ты взял, что она тогда уже была мертва? Ведь он мог просто ее утопить.
– У нее горло перерезано. Думаю, вскрытие покажет, что у нее нет воды в легких.
– И что в крови у нее есть кетаномин, как у Шарлотты и Боргни, – добавила Беата.
– Насколько я понимаю, кетаномин – быстродействующий анестетик, – сказал Харри. – Странно, что я о нем раньше не слышал.
– Ничего странного, – возразила Беата. – Это старый дешевый аналог кеталара, который используется при наркозе, преимущество его в том, что пациент продолжает дышать сам. В ЕС и Норвегии кетаномин запретили в девяностых годах из-за побочного действия, так что теперь его можно достать только в странах третьего мира. В Крипосе тоже какое-то время считали его основным следом, но он ни к чему их не привел.
Когда через сорок минут они довезли Беату до криминалистического отдела в Брюне, Харри попросил Кайю немного подождать и вышел из машины.
– Я хочу тебя кое о чем спросить, – сказал он.
– Ну, – отозвалась Беата, дрожа от холода и растирая руки.
– А что ты делала на предполагаемом месте преступления? Почему Бьёрн не приехал?
– Потому что Бельман отправил Бьёрна на спецзадание.
– И что это за задание? Сортиры мыть?
– Отнюдь. Координировать работу экспертов-криминалистов и следователей.
– Чего? – Брови Харри от удивления поползли вверх. – Да это ж повышение.
Беата пожала плечами:
– Бьёрн – толковый парень. Самое время. Еще вопросы будут?
– Нет.
– Тогда хорошего вечера.
– И тебе тоже. Хотя погоди, есть еще кое-что. Я ведь тебе позвонил и попросил организовать для Бельмана утечку информации о том, что мы нашли веревку в веревочной мастерской. Когда ты ему об этом сообщила?
– Ну, ты же мне позвонил ночью, так что я дождалась утра. Почему ты спрашиваешь?
– Да так, – сказал Харри. – Не бери в голову.
Когда он снова сел в машину, Кайя засовывала телефон в карман куртки.
– На сайте «Афтенпостен» уже появилась информация о найденном трупе, – сказала она.
– Да ну?
– Говорят, что в газете твоя большая фотография и полностью названо твое имя. Тебя там обозвали «руководителем следствия». И разумеется, привязали это дело к другим убийствам.
– Ясно. Слушай, ты поесть не хочешь?
– Хочу.
– У тебя есть какие-то планы? Если нет, приглашаю тебя поужинать.
– Здорово! И где?
– В ресторане «Экеберг».
– Ух ты! А почему именно там?
– Ну… Подумал про него, когда приятель напомнил мне одну старую историю.
– Хотелось бы послушать.
– Да там нечего слушать. Обычная история пубертатного периода…
– Пубертатного? Давай рассказывай!
Харри хмыкнул. И пока они ехали к центру и поднимались на гору Экеберг, он рассказал о Killer Queen[92], королеве ресторана «Экеберг», некогда самого великолепного в Осло образчика функционализма в архитектуре. Сейчас, после ремонта, ресторан вновь обрел былой блеск.
– Но в восьмидесятых здание было в таком плачевном состоянии, что у владельцев просто опустились руки. И он стал рестораном для танцулек, прибежищем разной пьяни, там на танцы приглашали прямо у столиков, стараясь при этом не перевернуть бокалы с напитками. А потом шаркали по полу, поддерживая друг друга, чтобы не упасть.
– Ясно.
– Мы с Эйстейном и Валенком обычно таскались в немецкие бункеры в Нурстранне, пили там пиво и ждали, когда пройдет молодость. Когда нам исполнилось семнадцать, мы отважились наконец добраться до ресторана «Экеберг», наврали про свой возраст и проникли внутрь. И врать-то особо не пришлось, у них каждый посетитель был на вес золота. Оркестр отстойный, но хотя бы играл «Nights in White Satin»[93]. И еще там была местная достопримечательность. Каждый вечер заходила на огонек. Мы ее называли просто Killer Queen. Не женщина – каравелла.