В его огромных ручищах чашка показалась Кайе не больше подставки для яйца.
Она сидела напротив него за столиком у окна. Столовая в Полицейском управлении была на самом верхнем этаже. Типичная норвежская столовая: просторная, светлая и чистая, уютная, но не настолько, чтобы посетителям хотелось засидеться там дольше, чем необходимо. Главным ее достоинством был вид на город, но Кронгли, похоже, им не заинтересовался.
– Я проверил гостевые книги в других хижинах поблизости, тех, что не обслуживаются, – продолжал он. – Шарлотта Лолле и Иска Пеллер – единственные, кто указал, что в интересующую нас ночь предполагает заночевать в Ховассхютте. Днем раньше обе они останавливались в Тунвеггхютте.
– И это нам уже известно, – сказала Кайя.
– Да. Так что у меня есть только два факта, которые могут тебя заинтересовать.
– Какие же?
– Я говорил по телефону с пожилой супружеской парой, они ночевали в Тунвеггхютте в ту же ночь, что и Лолле с Пеллер. Они сказали, что вечером появился какой-то парень, перекусил, сменил рубашку и потом ушел на юго-запад. Хотя уже стемнело. Единственная хижина в той стороне – Ховассхютта.
– И этот тип…
– Они его видели только мельком. Похоже, тот тоже не особо хотел, чтобы его заметили, он не снял лыжную маску и очки для слалома тоже не снял, старомодные такие, даже когда переодевал рубашку. Жена говорит, она еще подумала, что он, наверное, когда-то получил серьезную травму.
– Почему?
– Она только помнит, что у нее мелькнула такая мысль, но не помнит почему. Кроме того, он мог и сменить направление, когда скрылся из виду, и двинуть к другой хижине.
– Конечно. – Кайя взглянула на часы.
– Кстати, кто-нибудь откликнулся на ваш призыв обратиться в полицию?
– Нет, – ответила Кайя.
– На самом деле ты подумала «да». – Кайя взглянула на Аслака Кронгли, и тот поднял руки вверх: – Тупой деревенщина в городе! Прости, это не мое дело.
– Все в порядке, – сказала Кайя.
Оба уставились в свои чашки.
– Ты сказал, что у тебя есть для меня два интересных факта, – напомнила Кайя. – А другой какой?
– Знаю, я пожалею о том, что это сказал, – выговорил Кронгли. Глаза его снова посмеивались.
Кайя тут же догадалась, какой оборот примет их разговор. Ленсман прав: он пожалеет.
– Я остановился в «Плазе» и хочу спросить: ты не поужинаешь со мной сегодня вечером?
По выражению его лица она поняла, что он уже все прочитал по ее глазам.
– У меня в этом городе больше знакомых нет, – сказал он, кривя рот в попытке изобразить обезоруживающую улыбку. – Кроме моей бывшей девушки, а ей я звонить не рискну.
– Было бы, наверное, здорово, – начала Кайя и сделала небольшую паузу. Условное наклонение плюс «наверное». Она видела, что Аслак Кронгли уже раскаивается. – Но, к сожалению, я сегодня вечером занята.
– Все в порядке, я же не приглашал тебя заранее, – улыбнулся Кронгли и запустил пальцы в свои буйные кудри. – А как насчет завтра?
– Я… я сейчас ужасно занята, Аслак.
Ленсман кивнул самому себе:
– Разумеется. Разумеется, ты занята. Это не из-за того типа, который был у тебя в кабинете, когда я пришел?
– Нет, у меня сейчас другой начальник.
– Я не про начальников.
– В смысле?
– Ты сказала, что влюблена в полицейского. И похоже, тому парню довольно легко удалось тебя уговорить. Во всяком случае, он преуспел больше, чем я.
– Нет-нет, ты что, с ума сошел, это не он! Я… наверное, слишком много выпила в тот вечер.
Кайя услышала свой собственный неестественный смех и почувствовала, как кровь прилила к лицу.
– Ну ясно, – сказал Кронгли и допил свой кофе. – Придется идти в большой и холодный город одному. Ничего, в нем найдутся еще и музеи, и бары, которые надо посетить.
– Да уж, не стоит упускать такую возможность.
Он поднял бровь, глаза его и плакали, и смеялись одновременно. Как у Эвена – в тот последний раз.
Кайя проводила его вниз. Когда он протянул ей руку, у нее вырвалось:
– Все-таки позвони мне, если тебе будет слишком одиноко, вдруг я уже освобожусь.
Его улыбку она истолковала как признательную – за возможность поблагодарить и отказаться или, по крайней мере, не воспользоваться предложением.
Поднимаясь в лифте к себе на шестой этаж, Кайя вспомнила это «…легко удалось тебя уговорить».
Интересно, долго ли Аслак стоял в дверях и слушал их разговор?
В час телефон на столе Кайи зазвонил.
Это был Харри.
– Получил наконец-то ордер. Ты готова?
Она почувствовала, как забилось сердце.
– Да.
– Жилет?
– И жилет, и оружие.
– Об оружии позаботится «Дельта». Они уже готовы и ждут в машине в гараже. Нам надо только спуститься. И будь добра, забери с моей полки ордер.
– О’кей.
Через десять минут они уже ехали по центру Осло в одном из синих, рассчитанных на двенадцать человек микроавтобусов группы «Дельта», направляясь в западную часть города. Харри рассказывал Кайе, что полчаса тому назад позвонил Лейке в офис, и там ему сообщили, что сегодня он работает дома. Тогда Харри позвонил на домашний номер Лейке на Хольменвейен. И положил трубку, едва Тони ответил. Харри специально попросил, чтобы операцию возглавил Милано, темноволосый плотный мужчина с густыми бровями, в чьих жилах – несмотря на фамилию – не было ни капли итальянской крови.
Они ехали теперь через Ибсеновский туннель, и прямоугольники отраженного света скользили по шлемам и забралам восьми полицейских, казалось погруженных в глубокую медитацию.
Кайя и Харри сидели на самом заднем сиденье. На Харри была черная куртка, на которой большими желтыми буквами спереди и сзади было написано ПОЛИЦИЯ, он вытащил свой табельный револьвер, чтобы убедиться, что тот заряжен.
– Восемь мужиков из «Дельты» и «ведерко». – Кайя кивком указала на вращающуюся мигалку на крыше автомобиля. – Уверен, что не перебор?
– Перебор как раз и нужен, – сказал Харри. – Если мы хотим привлечь внимание к этому аресту, нужно немного больше паблисити, чем обычно.
– Ты уже устроил утечку в СМИ?
Харри взглянул на нее.
– В смысле, раз уж ты хочешь привлечь внимание, – сказала она. – Представь себе: знаменитость Тони Лейке арестовывают за убийство депутата стортинга Марит Ульсен. Да журналисты забудут даже про роды принцессы, чтобы заполучить такой материал.
– А что, если там его невеста? – спросил Харри. – Или мать? Они тоже появятся в газетах и прямых репортажах по телевидению? – Он крутанул револьвер, и барабан, щелкнув, сам встал на место.
– А как тогда привлечь внимание?
– Пресса прибудет потом, – сказал Харри. – Начнет расспрашивать соседей, прохожих, нас. Еще успеют узнать, какое тут было грандиозное шоу. И хватит. Невиновные не пострадают, а мы получим свои первые полосы в газетах.
Кайя украдкой взглянула на него, когда они въехали в следующий туннель и по машине снова заскользили тени. Они проехали район Майорстуа и стали подниматься по Слемдалсвейен, миновали Виндерен. Она увидела, что он смотрит в боковое окно, на перрон станции наземного метро, выражение лица у него было какое-то страдальческое и беззащитное. Ей захотелось накрыть его руку своей, сказать что-нибудь, неважно что, только бы убрать это выражение с его лица. Она взглянула на его руку. В ней был револьвер, он сжимал его так, будто это самое дорогое, что у него есть. Больше так продолжаться не может, что-то должно случиться. И случилось.
Они поднимались все выше, город был уже под ними. Переехали трамвайные рельсы, в то же мгновение позади мигнул светофор и опустился шлагбаум.
Они были на Хольменвейен.
– Кто пойдет со мной к двери, Милано? – выкрикнул Харри в сторону передних сидений.
– Дельта-три и Дельта-четыре, – прокричал в ответ Милано, повернулся и показал на мужчину, у которого на груди и на спине комбинезона мелом была написана цифра «3».
– О’кей, – сказал Харри. – А остальные?
– По два человека с каждой стороны дома. План «Дайк один-четыре-пять».
Кайя знала, что это код, по которому они должны будут ринуться вперед, что метод заимствован из американского футбола, цель – обеспечить быструю коммуникацию и не дать противнику ничего понять, даже если он выйдет на частоты «Дельты». Они притормозили за несколько домов до дома Лейке. Шестеро мужчин сняли с предохранителя свои «МП-5» и выпрыгнули из микроавтобуса. Кайя видела, как они рванули вперед через соседские садики с коричневой сухой травой, голыми яблонями и высокими изгородями, так популярными в западной части города. Она посмотрела на часы. Прошло сорок секунд, когда рация Милано проскрипела:
– Все на местах.
Шофер отпустил сцепление, и они медленно поехали к дому.
Особняк, который Тони Лейке приобрел сравнительно недавно, был желтый, одноэтажный, впечатляющего размера, но респектабельный адрес производил куда большее впечатление, чем архитектура, сочетающая, на взгляд Кайи, элементы функционализма с деревянным ящиком.
Они остановились напротив гаражных дверей, в начале гравиевой дорожки, ведущей к входной двери. Несколько лет тому назад, во время драмы с заложниками, когда «Дельта» уже успела окружить дом, преступникам удалось улизнуть, проникнув в гараж, соединенный переходом с домом, повернуть ключ зажигания в машине хозяина и уехать на глазах у вооруженных до зубов полицейских. А что им оставалось делать?
– Иди за нами, но не высовывайся, – приказал Харри Кайе. – В следующий раз – твоя очередь.
Они вылезли из автобуса, Харри сразу же пошел к дому, один из полицейских отставал от него на шаг, другой шел сбоку, вместе они образовывали прямоугольный треугольник. Кайя поняла по голосу, что Харри нервничает. Теперь и его тело свидетельствовало о том же. Напряженный затылок, преувеличенно плавные движения.
Они поднялись на крыльцо. Харри позвонил. Двое полицейских встали по обеим сторонам спиной к стене.
Кайя принялась считать. В автобусе Харри рассказал ей, что инструкция ФБР гласит: следует позвонить или постучать в дверь, крикнуть «Полиция!» и «Откройте, пожалуйста!», затем повторить и подождать десять секунд и только потом врываться в дом. У норвежской полиции на сей счет никаких специальных инструкций не было, но это не означает, что не существует вообще никаких правил.