Юрэй согласились. До живых им дел не было, но что такое клятвы, они понимали. Нежить здесь очень законопослушная. Законы у неё, правда, свои, но… Уважаю.
Я пообещала в течение недели всё устроить.
Стоило мне убрать записки в рукав и поклониться, отмечая конец беседы, как налетел страшный ветер. Меня обдало брызгами с пруда или холодным дождём, не знаю. Но когда я подняла взгляд, юрэй уже не было, а сад оживал словно ото сна. Снова ярко светило солнце, разноголосо трещали птицы, а у меня будто камень с души свалился.
— Чёрт возьми, — прошептала я и взялась за чайничек. Чай в нём уже растаял и хоть ещё был холодным, но уже не ледяным.
Я сделала два глотка, поставила чашку на стол и собралась было уходить, когда вдруг увидела то, что за разговором с юрэй не заметила раньше.
В тени у стены, наполовину скрывшись в зарослях винограда, застыл наёмный убийца. А именно — замглавы Сузаку. Шики вроде бы? Тот, что когда-то хотел убить моих первых телохранителей за халатность. Он крепко-крепко жмурился и дышал так, словно ему снился жуткий кошмар.
Я посмотрела на него немного, потом наполнила остывшим чаем вторую чашку и позвала:
— Шики? Идите сюда, выпьем.
Эх, жаль вина не было, я бы сейчас не отказалась…
Шики отмер не сразу, а когда всё-таки открыл глаза, то смотрел вокруг дико, словно был не в себе.
— Выпейте, — снова предложила я. — Полегчает.
Шики глянул на меня странно — примерно как на юрэй. Но всё-таки взял себя в руки.
— Вы не должны были меня увидеть, ваше высочество, — сказал он подойдя.
Я кивнула.
— Конечно. Ваш глава приказал следить за мной?
С ответом Шики даже медлить не стал.
— Да, господин.
Странно было бы, не перестрахуйся Сузаку таким образом.
Я подлила Шики ещё чаю и придвинула фрукты. Они всё ещё напоминали мороженые, но таяли довольно быстро.
— Храбрый вы человек, Шики. И преданный. Никто больше не рискнул сюда сунуться.
Шики посмотрел на меня и выдохнул:
— Храбрый?
А потом поднял руки.
Они тряслись.
Я показала свои. Мои тряслись чуть меньше, но чашку я всё равно держала очень и очень аккуратно, бережно, а она всё норовила выскользнуть.
Потом мы пили молча — пока чай не закончился. Не знаю, одной ли мне после общения с юрэй он казался напитком богов? И так сладко пахли цветы в саду, а солнечные блики скакали по водной глади так весело!
— Как вы решились на это, господин? — нарушил тишину Шики. — Как вы… смогли?
“Вы” он выделил — ну ещё бы, принц же неудачник, слабак и тряпка. Его внезапная храбрость должна удивлять.
Я пожала плечами.
— Хочу жить. Я очень хочу жить… А как вы решились пойти за мной, Шики? Вы же Шепчущий. Я слышал, вы для нежити — знатный деликатес.
Он криво улыбнулся и отвернулся, посмотрел на залитый солнцем сад.
— Меня бы не тронули, господин. Среди них была моя мать.
Я всё-таки выронила чашку.
— Чёрт возьми!
Шики усмехнулся, а я заставила себя посмотреть на него прямо. Чёрт, этой минутой откровенности нужно пользоваться.
— Чем глава подкупил вас, Шики? Почему наёмники так ему преданы?
Отвечать он не стал — только закатал рукав куртки и показал мне левую руку. У его локтя сидел паук. Татуировка, конечно, но как-то нехорошо она светилась.
— Это можно снять? — поинтересовалась я, изучив паука. Клянусь, он мне подмигнул. Два раза.
— Мы не смеем даже помыслить об этом, господин, — спокойно отозвался наёмник.
— Обалдеть у вас условия работы, — вырвалось у меня. — Благодарю за откровенность.
— Я ничего вам не сказал, господин.
— Ну конечно.
А про себя я подумала, глядя на него: “Ты будешь моим”.
Что ж, может и не так уж мне нужен этот глава Возрождённых. А вот они сами — да, нужны, очень…
Шики поклонился, встал и сказал:
— Скоро вашему высочество пришлют новых телохранителей.
— Я рад.
Он кивнул. И зачем-то добавил:
— Им повезёт. Господин заботится о своих слугах.
Я вспомнила первых телохранителей и покачала головой.
— Нет. Если бы заботился, мне бы не требовались новые.
Впервые за нашу беседу — да и вообще за всё время сколько я его видела — Шики улыбнулся. Его улыбка была скупой, но согрела меня куда лучше холодного чая.
— Передайте главе, что очень скоро наместники будут в моей власти, — попросила я, когда мы покидали Солнечную веранду. Шики отчего-то не исчез как обычно, а шёл следом.
Он серьёзно кивнул.
— Да, господин.
А потом добавил зачем-то:
— Спасибо.
Поклонился и только тогда скрылся в тени.
Я не поняла, за что он меня благодарил.
Остаток дня был наполнен переговорами другого рода, включая драгоценную королеву Рё-Ка. Под видом материнской любви она загнала меня в Восточный дворец, где традиционно размещали гостей. Там мы пили чай — мать морщилась отсутствию моих манер — и ненавязчиво представляла то одну невесту, то другую.
Я же раздумывала о беседах с наместниками. Мне повезло, что все они были в сборе благодаря моим смотринам. Прекрасное время для переворота, наверняка отец это осознаёт… По городу уже поползли слухи, что принц в очередной раз спятил. В очередной, да. Возможно, это уже не совсем принц, а ёкай, влезший в его шкуру. Наверное, вскорости меня ждёт очередная проверка…
Наместникам плевать было, принц я или чудовище. Они тоже поили меня чаем (в некоторых случаях саке), улыбались, предлагали полюбоваться видом на искусственный пруд или озеро, а потом говорили, что понимают, куда ветер дует, и если он несёт с собой бурю, то они лучше укроются от неё и переждут, пока гроза ломает молодые деревья. Учитывая любовь местных к метафорам, намёк мог быть и тоньше, но принц же в глазах чиновников идиот, вдруг не сообразит? Другими словами, они решили, что ничего не будут делать, пока отец меня не казнит. И помощи я, естественно, не дождусь. Паре-тройке из них я намекнула, что в случае успеха могу выбрать жену из их клана. Они задумались, и ответ пока не дали. Возможно, доложат императору.
Я танцую на стекле…
Ничего другого от этих переговоров я и не ждала. Император силён, а принц мало того, что слюнтяй, так ещё и пришлый, из Рё-Ка, без покровительства матери он ничто. Как могло быть иначе?
Но как же противно было пить с ними чай и помнить рассказы юрэй. Эти местные призраки, конечно, жуть жуткая, но сидевшие передо мной люди были мерзавцами иного рода и куда, на мой взгляд, страшнее.
Они умрут, думала я, оставляя в их доме щепотку земли с могилы (спасибо исполнительному Ванхи, пришедшему в ужас от такого приказа) или лоскут савана. Сегодня ночью в их дом придёт ненависть.
Я знала, что эти мерзавцы, во-первых, виновны, а во-вторых, продадут меня с потрохами. Но мне было… неправильно — участвовать в их убийстве.
Но я не могла придумать, как ещё добиться желаемого. Я вспоминаю сейчас, как уже убила двух человек, причём своими руками. Помните моих тюремщиков у Плащей? Бедные мальчики… Я не чувствовала тогда ничего, и сейчас не могу убедить себя, что моё сожаление и есть вина. Цель оправдывает средства, да?
— Ты очень задумчив, Ичи, — сказала мне королева, предлагая пирожные из рисовой муки. — Что тебя гложет?
Она единственная добра ко мне — единственная, кого вообще волнует, о чём я думаю. И что бы я ей ответила? Мама, я хочу занять здешний трон, потому что мой папа псих, и я его боюсь?
Лгать ей было противно, но я сказала, кивая на танцующих красавиц:
— Я не знаю, кого выбрать. Все они великолепны.
И все одинаковые, словно близняшки.
Не совсем, конечно, лица у них разные, а ещё одежды — но и только. Они одинаково улыбались, опускали взгляд, пытались обратить моё внимание, попадались то под руки («Ах, господин, попробуйте эти сладости, я приготовила их сама), то под ноги («Господин, ваши сапоги… Позвольте, я помогу).
Я видела, как они хихикают за моей спиной. Они тоже знают, что стоит им выйти за меня замуж, забеременеть, а матери уехать, как я не проживу и дня?
Наверняка. Они же не дуры.
— Конечно. Я привезла для тебя самых красивых, — ответила мать так, словно передо мной были редкие цветы, а не девушки.
А потом наклонилась и шепнула на ухо:
— Приходи к полуночи в Сад Долгого Ожидания.
Я чуть не ляпнула: куда?
— Хорошо, матушка. И кого же мне там долго ждать?
Королева рассмеялась, прикрыв рот рукавом.
— Ждать будут тебя, Ичи. Познакомься с ней.
Ясно. Ещё одна невеста. Чёрт бы их всех побрал!
— Хотя бы поговори, Ичи, я не прошу многого, — с мольбой взглянула на меня королева. — Пожалуйста.
Я поцеловала её руку — как подобает любящему сыну. И с поклоном ответила:
— Конечно, матушка. Я всё сделаю.
Вечер у меня и впрямь был не занят — не стихи же учить, в самом деле… Которые неуч принц умудрялся сочинять.
Может, я к нему несправедлива?
Так что, когда луна поднялась высоко, ярким светом заслонив звёзды, я и Ванхи пришли в Сад Долгого Ожидания.
Ожидание, считают местные, должно быть комфортным, особенно в Запретном городе. Поэтому в Саду имелось с десяток уютных беседок, с подушками явно не имперского происхождения (очень похожи на турецкие), ширмами (слуг прятать), а также статуями красавиц-танцовщиц — точь-в-точь, как те, что сегодня передо мной у матери выступали. Я даже подумала ненароком, а не обратили ли их в камень?
Да нет, так даже здесь не бывает.
Предложенная королевой Рё-Ка невеста ждала меня в одной из таких беседок. И к стыду своему, я чуть не спутала её со служанкой.
А что? Две девушки расположились на подушках, одна играла на флейте (ах, красиво, ну прямо как тот мой наложник… как там его?). Другая сидела у широкого окна — решётчатые створки распахнуты, внизу — гладь пруда, подсвеченная плавающими фонариками. Сидела и смотрела на звёзды.
Обе показались мне сначала совершенно одинаковыми. У них даже одежды были похожи: одна в розовом платье, другая — в сиреневом. В Рё-Ка одежды не как в империи, женщины носят именно платья с высокой талией, подвязанной под грудью шёлковой лентой. Грудь от этого кажется больше, чем она есть — такой вот трюк. Ну а сверху — тоже халат, обычно в тон платью.