Раун что-то привычно прокаркал, отдав честь. Кажется, отчитался о проделанной работе — почистил крылья на двери, заварил кофе, разобрал бумаги, оповестил членов совета. Лиону было не до него, невыносимая печаль тяжелым камнем давила на грудь, а мысли переполняли голову, гнели и терзали. Секретарь замолк, и Лион перевел на него взгляд. Ворон внимательно осматривал стоящую за спиной генерала Алису. Лион посмотрел на нее тоже, но она ничуть не изменилась за последние часы. Дрожала от холода в бесцветной робе, перетаптывалась босыми ногами, крепко прижимала к груди связанные руки и смотрела в пол. Коса была распущена и собрана на затылке в пучок, во взгляде читалась покорность и, вместе с тем, стойкость. «Зыблема, но непотопляема,» — как всегда говорила про нее Люцифера. Даже лишившись оружия, отрядов, звания, она осталась верна самой себе. И ничего не рассказала Лиону, словно их с Люцией не связывала договоренность, союз или дружба. Да, упустила. Дважды. Да, один отряд убила сама, второй обманула. Сожалела, что ее девочкам пришлось пожертвовать собой впустую, но не считала себя виноватой. Никто ее не заставлял, никто не угрожал, не умолял. Это было только ее решение, и она согласна была за него заплатить. Просила только не мучить оставшиеся отряды — они ни в чем не виноваты, девочки ничего не знали.
— Вызови Хоорса, пусть допросит ее. Методы и наказание — на его усмотрение, — произнес Лион, открывая дверь ключом. Толкнул ее, провел рукой по мягким и даже как будто теплым крыльям гарпии. — Зайди ко мне через час, у меня будут приказы по всем округам, нужно будет в срочном порядке передать их советникам и начальникам охотниц.
— Слушаюсь, мой генерал!
Лион закрыл за спиной дверь и прижался к ней лопатками. Распахнул крылья и укрылся в их пологе. Он не думал, что ему будет так тяжело допрашивать Алису. Странное гнетущее чувство давило на него — они ведь всю войну бок о бок прошли, а тут — нож в спину. Он вдруг осекся — а как он поступит, когда найдет Люциферу? Схватит ее, вернет, а дальше — дальше-то что? Отдаст Хоорсу разбираться? Это уже было.
— Решай проблемы по мере их поступления, — процедил он сквозь зубы и, сложив крылья, направился к столу. Горячий кофе и впрямь ждал его, Лион налил кружку и залпом выпил, даже не ощутив, как обожгло язык и небо.
Обязанности не ждут, и, зевнув, Лион достал чистые бумаги для имперских приказов, начал писать. Предстояла долгая работа для всех ангелов. Охотниц нужно было изолировать, ведь если они в сговоре с главой — Алисой, но Люция везде сможет делать все, что пожелает. Даже во время пожара, убившего Мерура, они по странной случайности успокаивали бунт на окраине округов Быка и Осы. А в болотах так доверились командиру, что упустили Люциферу. Тюрьмы каждого округа должны были принять новых заключенных, крылатые — обеспечить охрану и безопасность жителей и, самое главное, глав земель.
Всех охотниц, бывших на болотах вместе с Алисой, предстояло допросить. Знали ли они, что задумала их командир? Согласны ли были подставить ангелов?
Но Лион не мог понять самого важного — предавала ли Мерт империю?
Раун медленно шел по дорожке кладбища, погруженный в свои мысли. Его пегас плелся следом, постукивая по каменной кладке и иногда фыркая — атмосфера сада мертвых пугала зверя.
Ворон все не мог решить, что он скажет ей. Как объяснит, что она больше не Магистр и не Охотница, а просто-напросто заключенная ангельской тюрьмы. Вдруг она будет сопротивляться? Откажется? Нападет, желая убить его?
— Раун? — тихо окликнула она его. И он поднял голову на голос.
Кирана сидела в ногах Люциферы и крепко прижимала к груди лиловые часы Хильды. Торопливо шмыгнула оленьим носом и наклонила голову, ожидая ответа.
— Я по приказу генерала, — ворон кивнул.
— Не зачитывай, так скажи, — грустно отозвалась она, поджимая ноги.
И Раун глубоко вздохнул.
— Лион приказал всех Охотниц изолировать и допросить. Алиса снова дала Люции сбежать, и теперь все вы под подозрением. Даже Магистры.
Кирана отвернулась, спрятав лицо под капюшоном, прижала часы к груди.
— Это было вопросом времени, — дрогнувшим голосом отозвалась она и спрыгнула с постамента-кладбища. — Я сама дойду, хорошо? Или у тебя приказ сопровождать меня?
— Боюсь, не дойдешь. Охотниц определили в одиннадцатый сектор, — Раун щелчком пальцев подозвал пегаса и, подхватив его за поводья, подвел к Киране.
— Это тот, что рядом с кошкой? — охотница вернула часы на место и, будто прощаясь, погладила их по стеклу. Кристаллы вспыхнули в ответ.
— Да, садись.
— Я тут подумала, — прошептала Кирана, осторожно подходя к крылатому коню сбоку. Резко выдохнула, собравшись с мыслями, и повернулась к ворону. — Люция отвратительно метает ножи — она не могла убить охотниц ими. Я думаю…
— Алису уже обвиняют в намеренном убийстве отряда. Тут ты немного опоздала с догадками. Но, — Раун подал руку охотнице и помог забраться на пегаса. Кирана поерзала в седле, вставляя сапоги в стремена, и глянула на него сверху вниз. — Но у меня есть одно доказательство, — и ворон вынул из потайного кармана кителя платок с генеральским гербом. Внутри были ножи. — Все шесть принадлежат Алисе. Сомнений быть просто не может.
— Что будешь делать? — усмехнулась Кирана, потуже затягивая шнуровку капюшона. — У меня теперь связаны руки.
— Еще не решил.
Охотница понимающе кивнула и отстраненно махнула рукой, заканчивая разговор. Раун оттолкнулся от земли и поднялся в небо, коротко свистнул, и конь покорно развернулся. Кирана проводила взглядом кладбище Люциферы, до боли стиснула в пальцах луку седла и уставилась пегасу в холку. Он резво проскакал по мощеной дороге и, тяжело взмахнув крыльями, оттолкнулся. Ветер подхватил его и помрачневшую всадницу, растрепал гриву и ее капюшон, и остался звенеть в ушах. Раун что-то командовал пегасу, направляя в потоке, но Кирана не думала о нем. Все ее мысли занимала предательница, убившая сестру. Что бы сделала Хильда на ее месте? Что должна сделать она сама?
Но в голове отчаянно бились слова из лекций, что читала она сама, а когда-то — читали ей. «Прости врага своего. Не можешь простить — убей!»
Алиса медленно брела по коридору тюрьмы и смотрела, как волочатся по полу сизые крылья Хоорса. На нее сыпались проклятья, обвинения, угрозы, но она переставляла ноги и пыталась не слышать ни слова. Девочки просто напуганы, они в ужасе, им больно после пыток, им обидно, горько, грустно. Они ведь на самом деле не ненавидят ее так, как кричат.
Лодыжка противно хрустнула, и ящерица едва не упала на камни. Встрепенулась, удержав равновесие, и тяжелые цепи зазвенели, отдаваясь гулом в тюремных сводах. Алиса едва успела отскочить, чтобы охотницы, тянущие руки сквозь решетки, не схватили ее за волосы. Голова все еще ныла после прошлого раза, она думала, они снимут скальп и выцарапают ей глаза, не меньше.
— Ты заслужила. Хильде было больнее, — послышался тихий спокойный голос среди криков и ора. И Алиса против воли повернулась.
В одиночной камере у решетки сидела Кирана — Магистр и охотница из клана оленя. Глубокие тени залегли под глазами, тяжелый росчерк плети запекшейся кровью рассекал лицо от носа до уха, синие губы чуть подрагивали.
— Я ненавижу тебя. Пусть тебе будет так же больно, как всем нам! Как мне…
Алиса остановилась и поджала губы, слушая охотницу. Та единственная не кричала, а только обводила блуждающим взглядом больших оленьих глаз ящерицу, и бормотала под нос.
— За что ты убила ее? За что? — шептала охотница, казалось, в пустоту. — Все ради Люциферы, и ничего — ради нас. Мы выбрали тебя, мы поклялись умереть за тебя. А ты…
— Я не убивала Хильду, — проронила Алиса, подходя к решетке поближе. Она не боялась Кираны.
Та встрепенулась, будто только сейчас поняла, что видение главы Охотниц не иллюзорно, и с презрением посмотрела ей в глаза.
— Ты лжешь. Ты убила свой отряд, я знаю. Ты убила их. Убила! Убила их всех! — процедила Кирана сквозь зубы, поднимаясь. Ноги едва ее удержали.
— Да, я не собиралась лгать. Я убила весь отряд, предала всех охотниц, что доверились мне. Но Хильду… Хильду я не убивала.
— Пусть тебе будет так же больно, как всем нам, вместе взятым. Ты не заслужила пощады. Мы ненавидим тебя. Ты чудовище. Ты самодурка, и хуже этого быть не может, — горько чеканила слова Кирана, привалившись грудью к решетке.
— И потому я здесь. Я готова ответить за все, что сделала. Прости, что так вышло, — Алиса мотнула головой и виновато повела плечом, хотела было сказать еще, но не успела даже открыть рот.
Охотница в одно мгновение схватила ее за волосы и с силой ударила лицом о решетку, прижала за затылок и, наклонившись, поравнялась с Алисой глазами.
— Я уничтожу тебя, слышишь?! Они не убьют тебя, нет, они никогда так не делают, они же ангелы, не то, что мы! Ты выживешь, да. А потом я найду тебя. И ты пожалеешь, обо всем пожалеешь!
Алиса облизнула разбитые губы и наморщила лоб. От виска тонкой струйкой стекала кровь к подбородку, треснувшие чешуйки больно впивались в кожу, а волосы на затылке практически звенели — и тем ощутимее, чем сильнее Кирана сжимала кулак.
— Я заставлю тебя почувствовать себя на месте Хильды. На моем месте. На месте всех нас. Самодурка. Ты не бестолковая ящерица — Люцифера ошиблась, ты самая настоящая гадюка.
— Да, я уже услышала, ага, — перебила ее Алиса и закашлялась кровью. — Вот только я действительно не убивала твою драгоценную Хильду.
— Ты лжешь, — зашипела Кирана, наматывая волосы ящерицы на кулак.
— Прекратите! — кто-то расцепил пальцы охотницы и дернул Алису на себя. Она сложилась пополам и закашляла. — На минуту отвлекся, а вы уже деретесь! Леди!
Алиса подняла глаза на спасителя, Хоорс мерил обоих охотниц взглядом, сложив руки на груди. Фыркнул и, наклонившись, поднял цепь от оков своей пленницы.
— Пошли, не так уж тебе плохо, не притворяйся, — и дернул на себя, увлекая Алису за собой.