ин и у осетин, рассказывается о том, как молодой пастух, взобравшийся за козами на неприступные скалы, слышит какой-то необыкновенный звук: не то рев раненого зверя, не то гром. Сделав несколько шагов, он замечает в глубокой пещере богатыря, прикованного к скале.
Вкрадчивым голосом начинает умолять богатырь помочь ему разорвать узы, в которых он томится уже много веков. Для этого пастух должен вернуться в деревню и принести ему толстую цепь. При помощи этой цепи Амирани сможет притянуть к себе лежащий неподалеку тяжелый меч, который никто не в силах поднять: тогда он разрубит свои узы и получит свободу. Но если пастух произнесет до возвращения хотя бы одно слово, Амирани погибнет.
Пастух исполнил желание богатыря, но на обратном пути к пещере нечаянно вступил в разговор с охотниками, которые выследили его, думая, что он отыскал клад. В то же мгновенье раздался страшный грохот, пещера разверзлась, и скала с прикованным богатырем провалилась в темную бездну[515].
«И теперь, если кому-нибудь случится проходить около Казбека, — говорится в одной из версий этой легенды, — он увидит сохранившиеся доселе цепи и веревки, принесенные великодушным пастухом для освобождения непобедимого Амирана»[516].
В другом варианте этой легенды рассказывается, что Амирани наказан за то, что, возгордившись, вызвал помериться силами самого господа бога. Тогда бог вонзил в землю длинный кол и приковал к нему Амирани, а потом надвинул на него горы — Казбек и Гергети. «С тех пор Амиран и мучается в глубине скал и вечных снегов».
Вместо с Амирани в пещере находится гошия — собакапигмей, которая без устали лижет оковы своего господина. С каждым днем цепь становится все тоньше и тоньше. Но утром в страстной четверг кузнецы всей Грузии три раза ударяют молотами по своим наковальням, и цепь приобретает свою прежнюю толщину[517].
Легенды об Амирани бытуют в Грузии повсеместно, но рассказываются по-разному. По одним версиям, Амирани томится в одной из пещер Эльбруса, по другим — на Казбеке. По одним версиям, Амирани — богатырь: он похитил огонь, принес его с небес на землю и осчастливил людей. Он борется со злыми духами — дэвами — и вступает в борьбу с небом за справедливую жизнь на земле. В других вариантах легенды Амирани — богоборец, злой дух, истребляющий людей. Он прикован к скале за то, что вызвал на единоборство своего крестного отца — Иисуса Христа. Освободится Амирани от своих цепей только в день светопреставления.
«В лице его мы имеем два наслоения, по одному из которых Амиран — бог добра, а по другому он злой демон, — пишет профессор А. С. Хаханашвили в своих „Очерках по истории грузинской словесности“. — Амиран может восполнить отсутствие бога зла в грузинской языческой религии, отличающейся дуалистическим характером»[518].
В одной из осетинских версий легенды Амирани говорит о себе: «Я — Амиран, из рода Дарезановых, я был притеснителем, не давал покоя людям на земле, спорил с божьими дзуарами и самого бога ни во что не ставил. Вот бог развернулся надо мною, пригнал меня сюда, и вот здесь, привязанный, я стою»[519].
Отверженный, изгнанный демон, над которым тяготеет божье проклятье, дух познания и свободы, затеявший «гордую вражду» с небом, оказался сродни богоборцу Амирани — духу зла из грузинских народных легенд. И несомненно, что легенды о духе зла — Амирани могли помочь Лермонтову органически связать давно возникший замысел поэмы о другом духе зла — демоне — с новым грузинским материалом.
7
Со станции Казбеги Военно-Грузинской дороги, на вершине Квенет-мта, одного из отрогов горы Казбек, хорошо виден древний храм святой Троицы — «Цминда самеба» — полуразрушенный и давно опустевший, о котором Пушкин говорит в стихотворении «Монастырь на Казбеке». Храм этот воздвигнут, по преданию, в XII веке царицей Тамар над могилой отшельника, который, удалившись от мирской суеты, во искупление грехов долгие годы провел в недоступной пещере на Казбеке и прославился праведной жизнью.
Впрочем, точно так же и в XIX веке путешественникам рассказывали много чудес о пустыннике, который «живет в пещере на крутой, почти неприступной горе» и которого, «кроме пастухов, почти никто не видал»[520].
Если верить народным преданиям, записанным в прошлом веке, пещера или заоблачный монастырь находится где-то на самой вершине Казбека. Добраться до пещеры никто не может, потому что «еще никто из простых людей не был там: оттуда бог прогонит, ангелы не пустят туда: подымется вихрь, пойдет снег — и человек пропал»[521].
Местные осетины объясняют это тем, что на Бешлам Корте (вершина Казбека) обитает горная фея Мягкинен или Махкинан, не допускающая к священной горе смертных. Правда, ее никто не видел, зато слышали петушиный крик, которым она пугает тех, кто дерзнет приблизиться к волшебному кругу, начертанному ею вокруг Бешлама. Охотников, посягающих на ее дикие стада, Махкинан сталкивает в пропасть и, когда разгневается, засыпает Дарьяльское ущелье обвалами. При этом она плачет, и слезы ее брызжут в Терек, затопляя ущелье, и тогда в Дарьяльской теснине гремит буря. Когда-то она была добрым гением людей и помощницей самого господа бога, но, влюбившись в сатану, навлекла на себя божий гнев и обречена на вечное пребывание в снегах Бешлама. Дворец ее стоит на самой вершине горы[522].
Рассказывали проводники-осетины еще и о том, что в пещере на Бешламе находится стол, уставленный яствами и питиями, что старики знали дорогу туда, но теперь ее уже никто не может найти[523].
В грузинских легендах таинственный монастырь на вершине Казбека зовется Бетлеми. В этом монастыре стоит будто бы шатер библейского патриарха Авраама, в котором «невидимая рука поддерживает ясли Христа, окруженные несметными сокровищами». Никто из простых смертных не бывал в пещере Бетлеми, ибо проникнуть туда, как утверждает предание, могут только святые люди. А для этого имеется огромная железная цепь, прикованная к отвесной, очень высокой скале, и святые люди проникали в монастырь, пользуясь этой цепью. Будто бы при царе Ираклии и с его разрешения «всходил туда один священник с сыном, совершенно чистые телом и душой; отец погиб, а сын возвратился с кусками дерева от яслей и тряпками от шатра, но без сокровищ».
Популярности этой легенды способствовало то, что ее повторяли не только путешественники, но и официальные путеводители (дорожники); о ней упомянуто даже в таком издании, как «Географическо-статистический словарь Российской империи», составленный П. Семеновым. Пересказывается она в путеводителях и в наше время[524].
Сохранилось об этом монастыре и другое предание, записанное от жителей деревни Гергети, согласно которому в заоблачном монастыре обитали когда-то семеро монахов. Один из них отличался особой святостью жизни. И бог явил над ним чудо: каждый раз, когда луч солнца проникал через маленькую дверь в келью, монах, приготовляясь к молитве, вешал на луч котомку с книгами, и котомка не падала, словно луч был из чистого золота. Другие монахи завидовали благочестивому брату и, чтобы ввести его в искушение, обратились к красавице из селения Гвилети.
Притворные мольбы ее о помощи заставили отшельника нарушить монашеский обет и впустить в келью женщину. Как бы в поисках защиты у благочестивого старца, она просит позволения прикоснуться к его святой одежде. Вот она уже кладет руку на его тяжелые вериги…
Монах очнулся, когда солнечный луч проник в его келью, он спешит к котомке с книгами и, приготовляясь к молитве, поспешно вешает ее на луч… Но книги с грохотом рассыпались у его ног.
С тех пор заоблачная обитель опостылела иноку, и он покинул ее. Братья последовали его примеру, и монастырь опустел навсегда[525].
Это предание легло в основу «Гандегили» — поэмы замечательного грузинского поэта Ильи Чавчавадзе. В его поэме, как известно, речь идет о монахе, живущем в пещере Бетлеми на склоне Казбека. В пещеру эту можно подняться только по железной цепи.
Но удивительнее всего, что все эти легенды порождены, как оказывается, самой настоящей действительностью.
В 1811 году путешественник Фр. Паррот, совершавший восхождение на Казбек, на высоте 3520 метров обнаружил высокий каменный крест. Около креста была ограда, внутри ее — несколько могильных плит, позади креста сложенная из камней довольно большая пирамида; рядом с ней стоял черный гранитный столб.
С этого места Паррот заметил вверху пещеру, высеченную в совершенно отвесной скале.
«На скалистом гребне, — записал он, — высечена чудесная пещера, называемая здесь монастырем, где, как рассказывают туземцы, хранятся… огромные сокровища»[526].
По словам Паррота, она находилась в 457 саженях выше снеговой линии и примерно в полуверсте от вершины Казбека[527]. Пещеры этой Паррот не достиг.
Прошло сто тридцать шесть лет.
5 октября 1947 года местный альпинист — в ту пору председатель Казбекского сельсовета, а позже мастер спорта СССР Леван Суджашвили, — преследуя тура на одном из склонов Казбека, увидел на высоте четырехсотметровой скалы свисавшую железную цепь и маленькую, обитую железом дверь[528]. Эту же дверь заметил сотрудник высокогорной метеорологической станции на Казбеке Шалва Церетели.