– Гензель и Гретель, стоп! Плохо! – ругает она. – Очень, очень плохо!
Гензель напрягается. Гретель немного ослабевает хватку.
Хенни стоит перед аркой, держа нож обеими руками, как тяжелый меч. Лезвие дрожит, как и она сама.
– Если вы не отпустите моих друзей, то я у… – Ее голос срывается. Она делает глубокий вдох. – Я сделаю вам бо-больно.
Гензель усмехается. Гретель хихикает. Ее хватка на мне снова усиливается.
Мой взгляд затуманивается, в груди разливается тепло. Я умру, потому что Хенни не сможет убить Гензеля и Гретель, и все же я люблю ее за это. Я бы не стала пытаться изменить ее, даже чтобы спасти себя.
Вой прорезает шум дождя. Хенни поднимает опущенные глаза.
– Вы слышите это? – спрашивает она близнецов и расправляет плечи. – Волк пришел за вами, потому что вы вели себя ужасно плохо.
Гензель снова смеется, но его смех звучит натянуто.
– Нет.
– Да, – парирует Хенни. – Волк ест плохих людей. Гензель и Гретель плохие.
– Не плохие, – говорит Гретель.
Волк завывает второй раз, и этот звук отдается в моих костях. Только волк Гримм мог издавать такие пронзительные звуки ужаса.
– Очень плохие. – Хенни переводит взгляд с близнецов на меня, как мать, которая застала своих детей за битвой подушками, а не за их попыткой задушить своих гостей. – Самые непослушные.
Раздается третий вой, пугающе близкий.
Гретель отпускает мою накидку. Гензель бросает удавку. Я падаю на четвереньки и хватаю ртом воздух. Аксель поднимает меня на ноги.
– Хватай рюкзаки! – кричит он Хенни. – Нам нужно торопиться. Волчица пришла за Кларой.
Я в этом не сомневаюсь. Особенно после последней нашей встречи. Хенни хватает рюкзаки и бежит наружу. Мы с Акселем следуем за ней, он поддерживает меня за руку. Дождь хлещет нас по лицам. Все вокруг расплывается.
– Сюда! – кричит Хенни. Она нашла начало ущелья по каменистой тропинке.
Мы карабкаемся за ней. Воздух оглашает еще один вой. Он заканчивается грубым лаем. Я оглядываюсь. Гензель и Гретель вышли из своей комнаты под сосной. Между ними и нами стоит волчица Гримм.
Несмотря на проливной дождь, шерсть волчицы стоит дыбом. Она расхаживает из стороны в сторону. Царапает землю. Отстаивает свою территорию. Она стоит лицом к близнецам, повернувшись к нам спиной.
Я не могу поверить своим глазам. Она… защищает меня?
Гензель и Гретель держат друг друга за руки. Точно так же, как когда я впервые увидела их, жуткие отражения друг друга. Позади них корни сосны поднимаются и тянутся к волчице.
Но это не пугает ее. Она высоко держит голову, навострив уши, и выпрямляется во весь рост. Она издает громкое рычание, от которого по спине пробегают мурашки.
Гензель и Гретель сжимаются от страха. Корни возвращаются на свои места.
Волчица Гримм поворачивается ко мне. Вспышки молний освещают ее большие глаза. Они, несомненно, фиолетовые.
Мурашки пробегают у меня по спине. Я не могу понять почему, но я чувствую родство с ней, связь, которая выходит за рамки ошеломленной благодарности. Связь гораздо глубже, это воспоминание, которое я не могу вытащить на поверхность.
– Скорее, Клара! – Аксель тянет меня. Я киваю волчице, признавая, что она сделала для нас, и убегаю со своими друзьями в ущелье.
Глава 31
Когда мы выходим из ущелья и возвращаемся в наш прежний лагерь у ручья, ночь наступает быстро. Дождь прекратился полчаса назад, но земля все еще мокрая. Мы выгребаем траву и сосновые иголки из-под деревьев, чтобы расчистить сухой участок земли для ночлега, и расстилаем промокшие спальные мешки поверх рюкзаков.
Когда мы зажигаем фонарь и устраиваемся поудобнее, я замечаю, как на берегу ручья поблескивает что-то серебристое. Я подхожу поближе и нахожу трех жирных форелей, лежащих бок о бок, только что выловленных, но мертвых, хотя их чешуя еще влажная.
Рядом с рыбой на земле видны отпечатки больших лап. Здесь была волчица Гримм. Она обошла нас по другому пути и, судя по всему, оставила нам подарок.
Я осматриваю темный лес. Я не вижу ее, но каким-то шестым чувством ощущаю, что она рядом и наблюдает за нами. Но сейчас эта мысль меня утешает.
Когда я показываю Акселю и Хенни рыбу и следы, они тоже не обеспокоены тем, кто принес нам еду. Они были свидетелями того, как ранее волчица Гримм встала на нашу защиту.
Хенни достает из рюкзака сухие сосновые шишки и разводит огонь, пока мы с Акселем потрошим рыбу. Вскоре наш ужин готовится на маленьком костерке.
Хенни сидит, скрестив ноги, и греет руки. Я стою поближе к огню, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, пытаясь высушить платье. К счастью, оно не слишком промокло. Но даже если бы это было так, я слишком устала, чтобы снимать его и проводить ночь в одной сорочке и накидке.
Аксель снял жилет и ослабил шарф, но так и не снял оставшуюся мокрую одежду. Он лежит на боку у костра и жует кончик длинной травинки точно так же, как когда-то жевал солому в Лощине Гримм.
– Клара? – зовет меня Хенни. Я поворачиваюсь, заинтригованная тоном ее голоса. Он нежен, что для нее естественно, но в то же время более твердый. Более смелый, а не робкий. Как будто за последние три дня она повзрослела на три года и ко мне только что обратилась восемнадцатилетняя девушка, а не пятнадцатилетний подросток. – Мы старались изо всех сил в этом лесу.
Я киваю, не уверенная, нравится ли мне направление этого разговора.
– Нам повезло, что мы остались живы, – продолжает она.
Я искоса смотрю на Акселя, гадая, разговаривал ли он об этом с Хенни. Они решили как-то помешать моему плану? Но он только пожимает плечами, слегка покачивая головой.
Хенни выпрямляется и расправляет плечи.
– Думаю, нам стоит вернуться домой.
Я замираю.
– Что ты такое говоришь?
– Мы испытали удачу, но очевидно, что лес позволит спасти только одного человека.
– Почему это очевидно?
Она перебивает меня.
– Ты всегда можешь вернуться позже, и…
– Я не вернусь позже.
– Но мы нашли Золу.
Мои ноздри раздуваются.
– Зола не моя мама, – отрезаю я.
Хенни делает глубокий вдох, словно ожидала такую реакцию.
– Мы знаем, где Зола. Мы можем пойти вдоль ручья к ней. Это единственная верная дорога.
– Но нет никакой уверенности в том, что нам удастся спасти Золу. Мы уже пытались, это невозможно. Она сошла с ума. Она больше не твоя сестра. Она Золушка, и она, не мешкая, убьет тебя.
Хенни окидывает меня многозначительным взглядом.
– А твоя мама, в какой бы части леса она ни была, не мешкая, убьет тебя.
Ее слова, хоть и произнесенные спокойно, бьют меня прямо в грудь и кажутся острыми, как кинжал.
– Ты ошибаешься!
Хенни вздыхает. Мне не нравится, как она обращается со мной. Именно так она разговаривала с Гензелем и Гретель, словно она была их мамой. Но у меня одна мама, и Хенни слишком недооценивает ее.
– Моя мама мудрее и старше Фиоры, Золы и Гензеля с Гретель, вместе взятых. Она не будет такой безумной и смертельно опасной, как они. – Когда Хенни смотрит на меня скептически, я поворачиваюсь к Акселю за поддержкой. – Скажи ей, что моя мама будет другой.
Он вынимает травинку изо рта и кусает губу.
– Я думаю, в этом-то и проблема, Клара. Твоя мама будет другой. Не такой, какой была раньше.
– Так, значит, ты тоже думаешь, что нам стоит вернуться домой?
– Я этого не говорил.
– Но мы должны, – вмешивается Хенни. – И мы должны привести с собой Золу. Удача больше не на нашей стороне.
Я свирепо смотрю на нее и указываю рукой на нашу жарящуюся рыбу.
– А что это, по-твоему? Волчица Гримм на нашей стороне. – Я ошибалась, считая волчицу Клыкастым Существом и причиной моей смерти. – Она накормит нас и направит. Разве ты не видишь, она уже ведет нас за собой? – Теперь все становится очевидным. – Она гналась за тобой, Хенни, когда ты только вошла в лес, чтобы ты нашла нас. Она помогла нам спастись в реке после того, как мы сбежали из башни Фиоры. Она спасла меня от платана, когда я потеряла свою накидку. Она даже предупредила нас о Гензеле и Гретель. Никому из нас не следовало идти по этой каменистой тропинке. – Я выпячиваю подбородок. – Волчица Гримм приведет меня к маме, я знаю это.
– А что потом? – Хенни вскидывает руки, окончательно теряя самообладание. – Твоя мама будет самой сильной и жестокой из Потерянных. Она прожила в лесу дольше всех. Как, по-твоему, волчица поможет тебе? Будет ли она тащить твою мать в зубах несколько миль по пути домой?
Аксель поднимает руку, пытаясь успокоить Хенни.
– Успокойся, хорошо?
Она поджимает губы и с усилием выдыхает через нос.
– Прости, Клара. Я не хочу, чтобы правда причинила тебе боль, но ты обманываешь себя насчет своей матери и того, как ты можешь ее спасти.
Я сжимаю челюсти.
– Мне выпала Красная Карта.
– Это всего лишь кусок бумаги. – Голос Хенни невыносимо мягкий, словно она объясняет сложные вещи ребенку. – Он ничего не значит.
– Я могу видеть прошлое.
– Ты сделала это лишь однажды.
– Я научусь. – Не может быть, чтобы мне был дан дар только для того, чтобы я покорилась своей судьбе и умерла, так и не сумев по-настоящему им воспользоваться. – И, если моя мать сошла с ума, я выясню, как это произошло, чтобы обратить это вспять.
– Не так просто излечить от сумасшествия.
Я больше не могу ее слушать. Я отхожу на несколько шагов и прохаживаюсь по границе света, исходящего от нашего костра.
– Зола самая разумная из всех найденных нами Потерянных. – Хенни вновь обретает уверенность в себе. – Ее можно спасти. Она наш единственный шанс сделать что-то хорошее в этом лесу и уйти, пока мы еще обладаем здравым смыслом, чтобы принимать решения. Красный колокольчик не сможет защищать нас веч…
– Замолчи! – Я разворачиваюсь и взмахиваю рукой в воздухе. Она испытывает мое терпение, говоря о том, чтобы бросить того, кто для меня священен, того, ради кого я готова отказаться от всего. Я не могу поверить, что она предложила мне спастись только для того, что