бы сбежать домой без нее.
Хенни замолкает. Наконец-то. Я продолжаю расхаживать из стороны в сторону, разбрасывая грязь и траву забинтованными ногами, тщетно пытаясь успокоиться.
Аксель откашливается.
– Рыба готова.
Он снимает их с огня, я беру свою и ем, повернувшись спиной к друзьям. Я даже не жду, пока мясо остынет. Я позволяю ему обжечь губы и язык. Я проглатываю каждый кусочек, не чувствуя вкуса.
Несмотря на усталость, мне требуется несколько часов, чтобы заснуть в ту ночь. Я сжимаю желудь в кармане до тех пор, пока его стебель не впивается мне в кожу, а ладонь не становится мокрой от крови.
На следующее утро меня будит свежий дождь, его крупные капли падают мне на лицо. Моя лодыжка уже отвязана от лодыжки Акселя. Я поворачиваюсь и вижу его под ближайшей елью. Он сидит на корточках, отвернувшись от меня. Его голова низко опущена, а пальцы вцепились в волосы.
– Что случилось? – Все внутри меня сжимается.
Он проводит руками по лицу.
– Хенни… она ушла. Оставила нам письмо и забрала красную фату.
– Что? – Я пытаюсь встать, но путаюсь в складках своей скомканной юбки. Первый шаг, который я делаю, первый шаг за день приходится на левую ногу, а не на правую.
Я морщусь. Нет, это не может быть плохим предзнаменованием, особенно когда Хенни уже ушла от нас. Что, если это означает, что мы не сможем найти ее снова?
Я бегу за письмом. Оно покоится у подножия ели, придавленное камнями и написаное на вырванной странице из альбома Хенни.
Дорогие Клара и Аксель!
Я желаю вам всего наилучшего, пока вы продолжаете свой путь, и надеюсь, вы пожелаете мне того же. Я обязана своей сестре и хочу, чтобы она благополучно вернулась домой. Клара, я искренне надеюсь, что ты найдешь свою мать и что я ошибаюсь насчет того, кем она стала. Аксель, пожалуйста, прости меня за то, что я не попросила тебя присоединиться ко мне. Я принимаю то, кому теперь принадлежит твое сердце. Я знаю, ты никогда не смог бы бросить Клару, даже если бы это означало спасение Золы.
С любовью,
В глазах защипало. Несколько долгих секунд я держу себя в руках, перечитывая письмо, пока оно не превращается в бессмысленное пятно, означающее только одно: я подвела своих друзей. Я подвела Хенни, Акселя и даже Золу.
Я разворачиваюсь и решительно направляюсь к своему рюкзаку. Я перекидываю его через плечо и начинаю спускаться по тропинке вдоль ручья, но не в неизвестные уголки Леса Гримм. Я возвращаюсь в том направлении, откуда мы пришли, пока Гензель и Гретель не отвлекли нас. Я иду вдоль ручья к лощине Золы.
– Клара, стой. – Аксель бежит за мной. – Давай поговорим.
Здесь не о чем разговаривать. Остается только спасать людей, которых я люблю, в том порядке, в каком должна. Я никогда не прощу себе, если Хенни погибнет в этом лесу или сойдет с ума, как ее сестра. Кроме того, Аксель разозлится на меня, если Зола останется в этом состоянии.
– Я не могу спасти свою мать, пока все не исправлю.
Глава 32
Найти Хенни оказывается не так-то просто. Мы с Акселем стараемся двигаться как можно быстрее, но нам еще предстоит ее догнать. Если не считать ручья, деревья, мимо которых мы проходим, выглядят совсем иначе, в отличие от тех, что мы видели в первый раз, когда шли в другом направлении.
Деревья переместились и захватили с собой огромные участки земли. Местность здесь более каменистая, чем раньше, а узкий ручей расширяется, образуя небольшие пруды, где земля просела из-за непрекращающихся дождей. День клонится к вечеру, и мы бредем по грязной траве и илистой земле.
Из-за неровной местности у меня снова ноют спина и бедра. Единственным преимуществом того, что я оказалась заперта в клетке Гензеля и Гретель, было то, что я избавилась от напряжения во время ходьбы, особенно из-за того, как она сказалась на моем искривленном позвоночнике. Я так скорблю о потерянном ботинке.
Когда наступает ночь, я стискиваю зубы от боли и отказываюсь останавливаться. Если я это сделаю, наши шансы найти Хенни могут совсем уменьшиться. Кроме того, спать в сухом месте все равно негде. Наш фонарь едва освещает дорогу под проливным дождем, а мерцающая свеча внутри него догорает дотла. У меня в рюкзаке осталась только одна, поэтому я наконец уступаю уговорам Акселя и задуваю огонек. В темноте мы ступаем в ручей, чтобы не сбиться с пути, и медленно продвигаемся вперед.
Борясь с постоянным чувством тревоги, я снова пытаюсь ощутить магию возможности видеть прошлое другого человека. Я представляю себя на месте Хенни, как она путешествует в одиночестве. Пытаюсь почувствовать, где бы она остановилась, чтобы разбить лагерь, или продолжила бы свой путь без сна.
Я ничего не вижу.
Понятия не имею, как разбудить свой дар. Возможно, мне нужен какой-то инструмент, чтобы направить свои способности в нужное русло, как бабушке нужны гадальные карты, чтобы предсказывать будущее. Хотя мне не требовалось ничего, кроме собственного опьяненного разума, когда я увидела прошлое Акселя.
Трижды за ночь я чувствую, как что-то сжимается у меня в груди. Волчица Гримм где-то рядом, она следует за нами на близком расстоянии. Я не могу сказать, почему уверена, что это правда, за исключением того, что, когда я смотрю через плечо в темноту, тянущее чувство внутри меня усиливается. Это притяжение не может быть магическим. Оно кажется более знакомым. Я словно ощущаю саму себя.
Утром волчица продолжает идти по нашему следу, хотя и скрывается из виду. Мы бредем сквозь дождь и ручей, пока он не становится слишком узким для наших ног. Четверть мили спустя ручей размывается, превращаясь в затопленный луг среди известняка.
Я резко втягиваю воздух. Бросаю испуганный взгляд на Акселя.
– Он исчез. – Аксель пробирается по грязной земле в поисках места, где ручей должен снова образоваться. Но его нигде нет. – Я не понимаю. – Я оборачиваюсь назад, откуда мы пришли. – Вода не должна двигаться, только лес. Ты так сказал. – Я смотрю на него, на мою последнюю опору для сохранения рассудка в этом лесу. – Ты говорил, что мы можем ориентироваться на нее.
– Так и должно быть. – Он оборачивается по сторонам и потирает шею. – В этом нет никакого смысла.
Я чувствую, как во мне нарастает паника, дыхание учащается. Лес, кажется, смыкается надо мной, крепко сжимая меня со всех сторон, без надежды на спасение. Потому что я не могу сбежать, я не могу сделать то, ради чего пришла сюда, если не спасу сначала свою лучшую подругу. Часы моей жизни снова тикают быстрее, отсчитывая дни-минуты-часы-секунды до моей смерти. Возможно, Клыкастое Существо окажется моим собственным сердцем, которое не выдержит.
– Как мы найдем Хенни, если потеряли дорогу к ней.
Аксель открывает и закрывает рот, пытаясь подобрать слова, но лишь тяжело выдыхает. Даже он не может никак меня приободрить. Я спотыкаюсь, чувствуя, как кружится голова. Он всегда находит луч надежды.
Я сжимаю горящую грудь, пытаясь заставить свои легкие открыться. Я оглядываюсь назад и оцениваю расстояние, на котором, должно быть, наблюдает волчица Гримм. Почему она всегда следует за нами, когда должна была вести нас.
– Мне нужна твоя помощь! – кричу я, набирая в легкие воздуха, который не могу потратить впустую.
Перед глазами все заволакивает чернотой. У меня подкашиваются ноги. Аксель ловит меня на грани потери сознания.
– Клара, успокойся. Дыши. Мы еще не потерялись.
Я качаю головой, прижимаюсь к нему щекой. Вдохи переходят во всхлипывания.
– Мы потерялись. Мы должны были пойти с Хенни. Она была права. Я обманывала саму себя. Я испытала свою удачу, она закончилась. – Я умру, не сумев никого спасти.
– Тише, это не так. – Он на мгновение гладит меня по руке, а затем замирает. – На самом деле теперь нам сопутствует удача. Посмотри сама.
Он мягко поворачивает меня и указывает на несколько футов вперед. У подножия известнякового валуна растут гроздья грибов в красную крапинку.
– Я не говорю, что нам стоит их съесть, – усмехается он. – Но они хороший знак.
Я внимательно рассматриваю грибы после обильных дождей.
– Рядом растет клевер, – бормочу я.
Я делаю неуверенный шаг по раскисшей земле, затем еще один, надежда во мне словно хрупкая искра, которая может превратиться в пепел, если я не буду осторожна.
Еще один шаг. Я позволяю себе улыбнуться и оборачиваюсь к Акселю.
– Думаю, это четырехлистный…
Земля уходит из-под ног. Я вскрикиваю и падаю.
– Клара! – Аксель хватает меня за руку, но яма расширяется. Он проваливается вместе со мной.
Мы падаем на скользкий от грязи склон, но падение не останавливается, мы продолжаем скатываться вниз, вокруг нас дождем сыплются комки мокрой земли. Склон постепенно твердеет, и почва уступает место размытому известняку.
Наконец известняк выравнивается, и мы скатываемся в неглубокие грунтовые воды. Я сажусь и вытираю с лица толстый слой грязи. Моя одежда вся в грязи, а ткань на ногах частично развязалась. Я устало оглядываюсь вокруг. Мы провалились в пещеру под ямой. Замечательно.
Аксель поднимается из воды и со стоном отряхивает грязь с рукавов. Он оглядывает меня, пока ползет ко мне.
– Ты не поранилась? Ничего не сломала?
– Задета только моя гордость. – Я протягиваю руку, чтобы вытащить свой промокший рюкзак из кучи грязи, но по спине пробегает резкий спазм. Я шиплю, морщась.
Аксель придвигается ближе ко мне.
– Как твоя спина?
– Теперь она точно искривлена. – Сарказм сквозит в моем голосе.
Он усмехается и берет мой рюкзак, затем осматривает дыру, в которую мы провалились. Она находится по меньшей мере в пятидесяти футах над нами.
– Что ж… это было то еще приключение.
Я пытаюсь рассмеяться, но вместо этого начинаю плакать. Мои нервы все еще напряжены до предела. Я уже преодолела переломный момент, когда мы чуть не разбились насмерть.