Полночный Лес, это всегда первая из двух карт моей судьбы.
«Все хорошо», – успокаиваю я себя. Полночный Лес означает все запретное, и для меня это, должно быть, отражает буквальное значение: Лес Гримм, запретное место. Конечно, моя судьба находится там. Именно туда мне нужно отправиться, чтобы спасти маму. Вот почему она сшила мне накидку.
Рука бабушки снова движется, всего мгновение, а затем снова замирает. У меня перехватывает дыхание. Слишком рано. Я никогда не видела, чтобы она так быстро вытаскивала вторую карту.
Она переворачивает ее. Я мысленно выругалась, глядя на животное на карточке, неопределенного вида, но с острыми клыками. Клыкастое Существо. Оно предвещает преждевременную смерть – мою преждевременную смерть.
Большие карие глаза Хенни с сочувствием смотрят на меня. Я же зажмуриваюсь, тщетно пытаясь не думать о своей неизменной судьбе. Я просто хотела, чтобы хоть раз в жизни меня благословили, чтобы это было хорошим предзнаменованием, а не плохим.
Но это неважно. Мне не нужен знак. Я в любом случае попытаю удачу в лесу. Я накину на плечи красную накидку и верну свою маму и Книгу Судеб.
– Твоя кровь танцует, Хенни. – В голосе бабушки сквозит благоговение. – Она еще не закончила петь.
Мое сердцебиение учащается. Мы с Хенни обмениваемся испуганными взглядами. Выражение ее лица отражает мою призрачную надежду.
Бабушка наклоняется ближе. Ее рука под моей скользит по колоде, задерживаясь в воздухе над единственной картой с четкими краями. Красной Картой. Вершителем Судеб. Картой, которую бабушка никогда раньше не вытаскивала при гадании.
Ее рука замирает над картой. Она раскачивается влево-вправо, как маятник часов с кукушкой.
Мое сердце бьется где-то в горле. «Остановись, остановись, остановись», – мысленно взываю я к бабушке, но она продолжает раскачиваться в нерешительности. Может, я ее сбила с толку. Она думает, что я Хенни. «Я Клара! – хочется закричать мне. – Ты вытянула Красную Карту для меня».
Пожалуйста, пусть это будет правдой.
Она опускает указательный палец, касаясь места, где сходятся две карты, одна с четкими краями и другая.
– Интересно, – бормочет она. – Какая карта твоя?
Красная Карта, не перевернутая, лежит слева. Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не протянуть к ней ее руку.
Бабушка, кажется, чувствует мой внутренний толчок.
Ее палец скользит влево.
Она переворачивает Красную Карту.
У меня открывается рот. Меня охватывает головокружение. Смех поднимается к горлу. Я сглатываю, чтобы сдержать его, но мои плечи дрожат, а щеки болят от улыбки. Вся моя жизнь встает на свои места, как кусочки головоломки, которые никогда раньше не подходили друг к другу.
Теперь судьба в моих руках. Потому что я могу изменить судьбу. Это именно то, что значит карта: Вершитель Судеб. А значит, я смогу изменить и судьбу мамы. Красный колокольчик, красная накидка, Красная Карта. Все это связано между собой.
Рука бабушки перемещается вправо.
– Это тоже твоя судьба, дитя. Здесь твоя кровь перестает петь.
У меня в голове все переворачивается. Она тянется за последней картой, той, что лежит рядом с Красной Картой.
Что происходит? Я не хочу другую карту.
Она все равно переворачивает ее, и я резко втягиваю воздух.
Глава 5
Мурашки пробегают по моим рукам. Взгляд опускается на самую красивую карту в колоде. Два белых лебедя с изогнутыми шеями соприкасаются клювами, образуя сердце. Внутри этого сердца скрещиваются две стрелы, пронзающие груди лебедей.
Пронзенные Лебеди.
Карта с двойным значением.
Она предсказывает либо настоящую любовь, либо несчастных влюбленных, счастливую или несчастливую судьбу. Остальные выпавшие карты определяют исход – историю, как называет это бабушка. Но я не знаю, как связать эти значения воедино. Это ее дар, не мой.
Она убирает руку и тянется к вуали. Она еще не видела перевернутые карты. До этого момента гадание всегда происходит вслепую.
Я вскакиваю на ноги. Стол наклоняется в сторону. Карты соскальзывают и разлетаются по полу. Я отскакиваю назад и бросаю на Хенни выразительный взгляд. Она не следует за мной. Я жестом призываю ее занять мое место.
Бабушка поднимает вуаль. Хенни быстро садится.
Вуаль снята. Бабушка в смятении переводит взгляд с раскрасневшегося лица Хенни на разбросанные карты.
– Ты в порядке, ma chère?
– Да… точнее, нет! У меня кружится голова.
– Тогда сядь. – Бабушка жестом указывает мне на кухонное окно. – Клара, открой ставни и впусти воздух.
Я бросаюсь выполнять ее просьбу.
– Я предупреждала тебя, дитя, – цокает бабушка. – Я спросила, действительно ли ты готова узнать свою судьбу.
– Я думала, что готова. Простите.
– Какие четыре карты я вытащила? – спрашивает ее бабушка.
Моя рука замирает на защелке ставня.
– Я… я не помню, – говорит Хенни.
– Лучше скажи мне, дорогая. Значение может быть не таким мрачным, как ты думаешь.
Я оглядываюсь через плечо. Бедная Хенни похожа на оленя, попавшего под прицел стрелы.
– Все в порядке, – говорю я. – Ты можешь идти домой. Отец ждет тебя.
Ей не нужно повторять дважды. Она вскакивает и вылетает из дома.
У меня сводит живот. Однажды я ей все объясню. Я приготовлю для нее множество баночек брусничного варенья. Я обыщу каждый дом в деревне в поисках сахара. У кого-нибудь наверняка есть припрятанный кувшин.
– Ты слишком защищаешь свою подругу, ma petite chère. – Бабушка качает головой. – Тебе стоило заставить ее остаться. Я могла бы успокоить ее.
Я отвожу взгляд.
– Она вернется, когда будет готова узнать значение карт, – спокойно отвечаю я. Я отодвигаю щеколду, распахиваю ставни и глубоко вдыхаю летний воздух. Здесь уже не так душно, не так скверно от проклятия Лощины Гримм.
Я Вершитель Судеб. Я щипаю себя, как сделал бы ребенок, чтобы убедиться, что он не спит и не видит сон. Красная Карта, которую раньше никому не вытаскивали, наконец-то была раскрыта для меня. Остальные карты больше не имеют значения.
Или это не так?
Я смотрю сквозь живую изгородь на Лес Гримм. Насколько моя судьба была предопределена в этих темных лесах?
– Какие карты я вытащила для Хенни? – снова спрашивает бабушка. Ее стул скрипит, когда она встает.
Я открываю рот, чтобы сказать, я не видела карты. В комнате было слишком темно. Но я не могу убедительно произнести это. Я всегда была ребенком, который прокрадывался на бабушкины гадания и подсматривал карты, которые она вытаскивала, даже при свете угасающего огня в камине. Она же в свою очередь всегда делала вид, что ничего не замечает.
Я размышляю о значении четырех выпавших карт…
Полночный Лес: запретный выбор.
Клыкастое Существо: неминуемая смерть.
Красная Карта: Вершитель Судеб.
Пронзенные Лебеди: или настоящая любовь, или несчастные влюбленные.
– Пронзенные Лебеди и Полночный Лес, – отвечаю я, начиная с тех, которые бабушка действительно вытащила. – Что ты думаешь об этих картах в паре? – Я тереблю рукав. – Они значат запретную любовь? Пронзенные Лебеди, наверное, символизируют влюбленных, которых постигло несчастье, верно?
– Oui[4]. – Бабушка встает на колени, чтобы собрать карты. – Если только более могущественная карта не изменит их значения.
Я подхожу ближе.
– Есть какие-то карты более могущественные, чем Полночный Лес?
Она указывает на две карты на полу.
– Клыкастое Существо и Красная Карта. – Бросив на меня резкий взгляд, она добавляет: – Только не говори, что я вытянула их для Хенни.
Я качаю головой и выдавливаю из себя улыбку, хотя внутри у меня все сжалось.
– Ты вытащила Покрытую льдом Гору и Топор Лесника, – вру я.
– Хмм. Интересно, какая карта тогда расстроила бедняжку.
Я пожимаю плечами и приседаю, чтобы помочь убрать беспорядок.
– Должно быть, это был Полночный Лес.
– Возможно.
Ветерок свистит в пустых помещениях нашего дома, в укромных и пыльных уголках и трещинках – местах, где присутствие мамы каким-то образом заполняло тишину.
Я делаю глубокий вдох.
– А что, если бы ты вытащила Клыкастое Существо и Красную Карту? – Я с трудом заставляю свой голос не дрожать. – Тогда Клыкастое Существо не имело бы значения, верно? Как и любая другая карта. Красная Карта отменила бы их значения. Она бы изменила судьбу.
Бабушка смеется и собирает оставшуюся колоду.
– Красная Карта не меняет значение других карт, Клара.
– Почему нет?
В тени фиолетовые радужки бабушкиных глаз сужаются, скрываясь за зрачками.
– Давай предположим, что среди карт, которые я вытащила для Хенни, в самом деле были Клыкастое Существо и Красная Карта, вместе с Полночным Лесом и Пронзенными Лебедями. Если бы у Хенни была судьба, которую можно было изменить, это было бы нечто отличное от того, что предсказывали другие карты, – ее неминуемая смерть, то, что запрещено, и ее самая настоящая или несчастная любовь. Эти части судьбы все еще необходимы. Красная Карта не может отменить их. На самом деле она нуждается в них. В этом смысле она похожа на паука.
– Паука? – Мой взгляд падает на карты, которые я держу в руке, и их нарисованные изображения переплетаются, образуя лабиринт, который становится глубже, чем дольше я смотрю. – Я не понимаю.
– Судьба – это паутина, – объясняет бабушка, – и каждая выпавшая карта – это одна из ее шелковых нитей.
– Кроме Красной Карты?
– Верно, ma chère. – Она придвигается ближе. – И пауку нужна паутина, чтобы поймать свою добычу.
Горький привкус меди наполняет мой рот. Мне не нравится, что она сравнивает поимку добычи с изменением судьбы. Я не пытаюсь никого убить.
– Ты хочешь сказать, что у судьбы есть свой порядок, который должен исполниться, прежде чем в него можно будет вмешать