Однако взбудораженный дикими воплями друзей Лесь успел вскочить, тоже молниеносно повернулся и рванулся в другом направлении — прямо к ним.
Рощица, где на опушке отдыхало трудовое общество, была небольшая, из молодой поросли. Тоненькие березки и сосенки не давали возможности влезть на безопасную высоту. Правда, был некоторый шанс, что рощица немного задержит азартного зверя. Прежде чем запыхавшийся, бледный от ужаса Лесь достиг первых кустов, вся группа в панике разбежалась, скрываясь за стволами понадежней.
Бугай на опушке и впрямь приостановился. Бешеным, налитым кровью оком повел вокруг, увидел много несимпатичных ему существ, фыркнул злобно и пошел вслепую.
— Януш, берегись!!! — орал согласный хор.
Януш исполнил грациозный пляс вокруг молодой березки.
— Барбара!!!.. — отчаянно завопили через минуту.
— Господи, может, когда-нибудь он выдохнется?! — стонал Каролек, отбрасываемый центробежной силой от спасительного ствола, вокруг которого он вращался в седьмой уже раз.
— Это очень… О Боже!!!.. Зверски сильное животное!.. — скулил Януш в ответ.
Вся группа с небывалой живостью играла во что-то вроде скоростных пряток, передвигаясь при этом какими-то кенгуриными прыжками. Разве что игра никого не веселила, поскольку бодрый бугай и не собирался прекращать охоту. Бежать из маленькой рощицы было совершенно бесполезно: между ней, дорогой и первыми постройками лежало открытое пространство.
— И как это тебе в башку стрельнуло, что тому неизвестно, что может этому прийти в башку, — замысловато ругался Каролек в адрес Януша. — Надо же сказануть!..
— Лови его!!! — надрывалась Барбара. — За хвост!.. И крутани!..
— Сама лови! — гневно отпыхивался Януш. — Черт, и чего этот скот во мне усмотрел?!!
По неизвестным причинам бугай оставил в покое Леся и атаковал Януша. В отличие от резвого быка архитекторы всякой резвости лишились. Надежда постепенно сводилась к нулю: видимо, до самого конца света они обречены торчать в проклятой рощице в обществе упорно атакующего чудовища.
И вдруг свершилось чудо. На лужке появился немолодой абориген в мятой шляпе и с веточкой в руке. Спокойно и лениво он пересек пастбище и, с интересом глядя на игры среди деревьев, подошел к быку.
— Ну, ну, малец, — пожурил он чудовище с некоторым неудовольствием. — Иди сюды, малец. Не беги. Ну же, ходь сюды.
Осатанелый зверь вдруг удивительно присмирел. Потрясенные работники умственного труда, ожидавшие кровавого побоища, так и замерли кто где стоял. Хозяин поднял волочившуюся за быком веревку с колышком и с упреком обратился к ним:
— Чего скотину дразните… Ну да ладно, ему полезно малость побегать…
И удалился обратно через лужок, а покорное, словно барашек, чудовище потянулось вслед, провожаемое пятью парами полных ужаса и недоверия глаз.
Точнее говоря, лишь четыре пары глаз выражали ужас. Пятая пара контрастировала с ними блеском первобытного восхищения. Пятая пара глаз принадлежала Бьёрну.
— Прекрасна край, animals, прекрасна драка! — восторженно выкрикивал он, возвращаясь домой вместе со всей группой, едва передвигающей ноги. — Я говорю мои friends[21]! Каникулы в Польша!
Когда он наконец умолк под фонтаном, из всех его восклицаний удалось выжать следующее резюме: польские бои с быками значительно интереснее испанских. А разводить и пасти на лугах диких, нападающих на туристов животных он признал удачным и оригинальнейшим замыслом. В тот же самый вечер он засел за письма ко всем своим знакомым, не скрывая, что хочет всячески рекомендовать страну, где можно предаться свежим, бодрящим, необыкновенно занимательным развлечениям.
Энтузиазм Бьёрна весьма заинтересовал компанию. Группа как раз кончала обследование и обмеры останков барочного камина.
— А знаете, это не так глупо, — провозгласил Януш, разбудив эхо в зале, называемом некогда рыцарским. — Этот бык сделал нам неплохую рекламу. Кстати, где Бобик?
— Пишет пригласительные письма, — ответил Каролек. — Я его уговорил накатать их побольше. Я тоже считаю, это лучше, чем все потуги нашего туристического бюро. Официальным рекламам они не верят, а вот если кто-нибудь ихний лично напишет, так пол-Европы сюда кинется…
— Хорошо бы получить заказы еще до окончания строительства, — размечталась Барбара.
— Хорошо бы, да сколько это еще будет тянуться, — наморщился Януш. — Боюсь, к тому времени они уже все позабудут…
— А могли бы начать приезжать…
— Сюда?!..
— Нет, куда-нибудь еще. Валюта нам пригодится. Вообще-то я не знаю, может, одного бугая маловато. Может, еще что-нибудь организовать? Кабанов, к примеру, или еще что?..
Все взгляды невольно устремились на Леся, который от возмущения даже перестал набрасывать эскиз деталей камина.
— Вы что, одурели? Откуда я вам кабанов достану?
— А бугая откуда добыл? — парировал Каролек. — У тебя всегда выкаблучивается черт-те что! Ну-ка пошевели мозгами. Если не кабанов, так ещё что-нибудь…
Лесь недовольно пожал плечами, сравнил свой эскиз с оригиналом, и вдруг ослепила его неожиданная мысль: а в самом деле, сколько перемен за последние два года! Постепенно, шагами, а может прыжками, преодолел он огромный путь! Его уже не считают балдой и позором мастерской, недоделанным безвольным придурком. Напротив, вся группа взирает на него с уважением, надеждой, восхищением, от него ожидают важных инициатив… Что бы он ни сделал, все теперь кажется ценным, интересным, полезным…
И сейчас от него требуют великой и замечательной идеи, способной принести пользу всей стране, обогатить государственную казну и приумножить славу отечества. Кабаны?.. Кабанов нет, однако надо что-то придумать! Нельзя же подвести своих коллег!
Он поднял голову от эскиза и взглянул на друзей, оживленный еще не слишком-то отчетливой мыслью.
— Подземелья, здесь есть подземелья…
С минуту помолчали.
— Кабаны опасны, — предостерег Януш, все еще размышлявший насчет кабанов. — Когда у свиней потомство, они кидаются на всех.
Барбара и Каролек ошеломленно молчали. Понимали, видно, Януш все еще думал про кабанов и диких свиноматок, но ведь Лесь начал про подземелья — под замковыми подвалами. Картина подземелий, где дикие свиньи пестуют поросят и бросаются на посетителей, лишила их голоса.
Лесь взглянул на Януша бессмысленным взором.
— Да они старые, — ответил он неуверенно. — А вообще-то, при чем здесь потомство?..
— Потомство, — нетерпеливо объяснил Януш. — Подсвинки. Не знаю, бывает ли потомство у старых, но ведь есть же и молодые дикие свиньи!
Теперь Лесь ошалел. Барбара и Каролек переглянулись.
— Один из них спятил, не знаю кто, — озаботилась Барбара.
— А мне сдается — оба, — убежденно констатировал Каролек.
— В чем дело? — удивился Януш. — Речь шла про кабанов? Шла. Так подсвинки. Подсвинки у диких свиней, вы же сами хотели кабанов…
— Да нет же, о подземельях уже речь, — запротестовал Лесь, и Януш посмотрел на него изумленно.
— Подземелье… — начал Януш.
— Господи спаси! — безнадежно воскликнула Барбара.
Через несколько минут недоразумение разъяснилось. Оставили проблему кабанов за неимением таковых и углубились в раздумья на предложенную Лесем тему.
— А откуда ты знаешь, что здесь есть подземелья? — поинтересовался Януш. — Мы еще подземельями не занимались.
— Да слышал кое-что. Говорил мне тут один. Пастух из госхоза, очень старый. Есть, говорит, подземелья, ведут до старого рудника, когда-то давным-давно там держали узников, кто-то даже жену замуровал.
— А зачем? — полюбопытствовал Каролек.
— Точно неизвестно. Есть две версии. По одной, жена была страшна как смертный грех и больная, а этот хотел от нее избавиться, а по другой — все наоборот. Молодая и красивая, на него плевать хотела, а на поклонников клевала.
— Грубиян, — буркнула Барбара. — По любой версии.
— Грубиян не грубиян, а мысль хорошая, — сказал Януш. — Кто это придумал?
— Не знаю, — ответил Лесь. — Не я и не пастух из госхоза. Так, поговаривают.
— Откуда пастух-то свалился? — спросил Каролек.
— А он меня развлекал, пока я декорации делал. Симпатяга.
На коротком совещании согласно, даже с восторгом, решили обследовать все, что удастся, под подвалами. Зрелое размышление показало: только на редкость подлинные, мрачные и некомфортные подземелья могут привлечь капризных, избалованных и не в меру требовательных валютных туристов. Экскурсия в подземелья, где на каждом шагу можно сломать ногу, заблудиться или получить по голове обломком с осыпающегося потолка — это, вне всяких сомнений, острое ощущение для пресыщенных, свихнутых от благосостояния капиталистов.
— А помимо всего прочего, у них там ерунда, а не подземелья… — презрительно заявил Лесь. — Спустятся в погреб — ну малость влажные стены, ну что-нибудь капает, тоже мне… Даже заблудиться негде, везде свет, не говорю уж об уборных… А вот у нас!..
— Еще не знаем, что у нас.
— Ну так узнаем!
— Найти бы только вход, — вздохнул с надеждой Каролек. — Дальше все пойдет само собой…
Длительные, настойчивые и значительно более тщательные, чем того требовало обычное обследование, поиски в погребах растянулись надолго. Зав мастерской полагал, что группа уже давно должна закончить работы на месте и вернуться в бюро. Но понапрасну он слал тревожные письма и телеграммы, понапрасну грозил не высылать больше зарплату. В ответ дождался Бьёрна, объяснения которого усилили его беспокойство.
Бьёрн лучился восхищением и рассказывал бесподобные вещи. В его сообщениях таинственные, мрачные покои и бои с быками перемешались со скелетами красавиц и каким-то старым человеком, совершенно заву неизвестным. Привезенные оттиски и планы неизменно свидетельствовали, что группа вела обследование добросовестно, тщательно, детально и уже успешно закончила. Пора начинать работать над проектом.
— И чего они там возятся? — нервничал зав мастерской, терзая главного инженера. — Вы там были, пан Збышек, что там — развлечений много? Почему они не возвращаются? И какой-то старый человек?..