Прошло так мало времени, подумал Хаксли. Он встал, вышел из леса и взял Стивена за плечи. Мальчик, открыв рот, смотрел на отца, поняв, что тот собирается сказать ему что-то очень серьезное.
— Стивен… никогда не входи в лес. Обещаешь?
— Почему?
— Парень, не надо вопросов! Просто пообещай… ради Спасителя… пообещай мне, Стивен… никогда не входить в Райхоупский лес. Ни сейчас, ни потом, когда я умру. Ты понял меня?
Он, конечно, понял отца. Но он не понял, почему. Он сглотнул и кивнул, бросив нервный взгляд на густой лес.
Хаксли тряхнул его:
— Стив, только ради твоей безопасности… Я прошу тебя… даже не играй в лесу. Никогда!
— Обещаю, — испуганно и кротко сказал мальчик.
— Я не хочу терять тебя…
— Джордж! — крикнула Дженнифер, которая была уже близко. — Как ты?
Стивен плакал, слезы текли по щекам. На его лице застыл храбрый взгляд, он не рыдал и не расстраивался; только слезы текли.
— Я не хочу терять тебя, — прошептал Хаксли и, прижав мальчика к себе, крепко обнял его. Руки Стивена оказались прижаты к бокам.
— Когда фермер в последний раз косил луг? — спросил он сына и почувствовал, как Стивен пожал плечами.
— Не знаю. Месяц назад? Мы тоже пришли и собирали сено. Как мы всегда так делаем.
— Да. Как мы всегда так делаем.
Дженнифер подбежала к нему и крепко обняла мужа.
— Джордж! Слава богу, ты цел. Пошли в дом, тебе надо умываться и освежиться. Я приготовлю еду…
Он выпрямился и дал Дженнифер увести себя домой.
Эдвард прочитал весь мой отчет о Лесе Кости и очень обеспокоен деталями и выводами. Он озадачен моим утверждением об «уничтожении мифаго в Волчьей лощине», которое я сделал, когда предупреждал серо-зеленого держаться подальше от Дженнифер. И он показался еще более озадаченным, когда я объяснил, что это был чистой воды блеф, чтобы выиграть битву. Серо-зеленый — я в альтернативной реальности — точно знал, что мой опыт в мифаго-мире Райхоупского леса слегка отличается от его, так что как он мог быть уверен, что хотя он не смог уничтожить агрессивных мифаго, я — другой Хаксли — не преуспел? Мне кажется, что было необходимо блефовать. Серо-зеленый был разочарован домом и держался в лесу, хотя, глядя в ретроспективе, мое решение едва не стало фатальным для Ясень. УДжи согласен, что Ясень — точнее, оригинальная версия мифа о Ясень — близко связана с лошадьми, возможно с самим Святилищем Лошади. В своей первоначальной форме она была шаманкой, обладавшей особой властью над неприрученными лошадьми в своей долине.
Мне очень жаль, что мне не удалось поговорить с ней о первоначальном мифе, сердце легенды: я спрашиваю себя, могла ли она…
— Папочка?
Хаксли сердито оторвал взгляд от дневника, слова, не вылетевшие из его ума, начали перепутываться.
— Что за черт?
Он повернулся на стуле, разозлившись на того, кто прервал ход его мысли. Стивен, одетый в халат, выглядел нервным и потрясенным. В руках он держал чашку с горячим шоколадом.
— Что случилось, сынок? Я работаю!
— Ты не мог бы рассказать мне историю?
— Какую историю?
Хаксли опять посмотрел на дневник и положил палец на последнюю строчку, пытаясь призвать слова, которые так быстро испарились из головы.
Стивен медлил. Казалось, он разрывался между желанием убежать вверх, в спальню, или остаться. Он широко раскрыл глаза, но на лице появилось хмурое выражение.
— Ты сказал, когда вернулся, что расскажешь мне историю о римлянах.
— Я такого не говорил!
— Нет, говорил!..
— Не спорь со мной, Стивен. Иди в кровать!
Стивен, покорно, вышел из комнаты.
— Спокойной ночи, — прошептал он, крепко сжав рот.
Хаксли вернулся к журналу, почесал голову, обмакнул перо в чернила и продолжил. Он писал об Ясень, описывал то, кем она могла бы быть:
…что-то знать о мифаго, которое, как я считаю, зовется Урскумуг? Хотя, вероятно, она происходит из значительно более позднего времени, чем то, когда родился этот первоначальный миф.
Эта мифаго, Ясень, может управлять временем. Совершенно невероятное открытие, которое необходимо подтвердить последующими исследованиями. Так что Райхоупский лес — не только хранилище легендарных созданий, сотворенных в наше время… это защищающаяся природа, которая деформирует время, играет с пространством и временем… Его физические качества могут быть переданы самим мифаго: магия Ясень — в ее время, скорее всего, только легенда — стала реальностью в этом мире. УДжи и я путешествовали во времени. Нас послали, по отдельности, к событию, которое произошло в холодном древнем прошлом, событию такой значимости (для умов тогдашних людей), что оно повлияло не только на наше пространство-время, но и на другие подобные времена, альтернативные, которые для нас являются фантазией и безумными сновидениями.
Лес открылся, на короткое мгновение, в измерения непостижимого. Серо-зеленый прошел через дыру, потом вернулся. Что касается меня… моя память пострадала, возможно под действием сна, похожего на многие другие сны… Я думал, что луг только что скошен, но, очевидно, это был сон, мои воспоминания исказились.
Райхоупский лес играет с людьми более изощренные игры, чем я мог себе представить.
Сейчас я дома, в безопасности, как и УДжи. Он говорит о «воротах», путях и проходах в мифические формы ада. Он одержим этой идеей, и утверждает, что сам найдет такой путь в лес.
Итак: два старых человека (нет! я не чувствую себя старым, только слегка уставшим), два усталых человека, каждый чем-нибудь одержим. И изобилие чудес, подлежащих исследованию, для чего нужно время, энергия и свобода от тех проблем, которые могут воспрепятствовать процессу интеллектуального познания этого удивительного места, существующего за лесной опушкой.
Хаксли завинтил колпачок на ручку, откинулся назад и яростно зевнул. Поздняя летняя ночь уже далеко продвинулась на своем пути к рассвету. Он перевернул страницу, заколебался — может быть вернуться на несколько страниц назад, перечитать? — потом захлопнул дневник.
Вернувшись в гостиную, он обнаружил читающую Дженнифер. Она мрачно посмотрела на него, потом заставила себя улыбнуться:
— Ты закончил?
— Да, на сегодня.
Она на какое-то время задумалась, а потом осторожно сказала:
— Ты должен давать обещания, которые не собираешься исполнять.
— Что за обещания?
— История, которую ты пообещал Стивену.
— Я ничего не обещал…
Дженнифер сердито вздохнула:
— Ну, если ты так говоришь, Джордж…
— Да, я так говорю, — сказал он более мягко. Возможно он забыл, что пообещал рассказать Стивену о римлянах. Возможно, в любом случае, он должен быть мягче с ребенком. Порывшись в кармане, он вытащил маленький барабан, который ему оставила Ясень.
— Посмотри на это. Я нашел его в Святилище Лошади. Утром я подарю его Стивену.
Дженнифер взяла барабан, улыбнулась, тряхнула его и выбила на нем стаккато. А потом вздрогнула:
— Странное ощущение. Очень странное.
— Старая вещь, — согласился Хаксли и добавил со смехом: — Трофей получше, чем последний, а?
— Трофей?
— Да. Ты помнишь… ты грубую кровавую кость в моем кабинете. Ты еще пнула ее и назвала трофеем…
— Грубую кровавую кость?
Она глядела на него пустым взглядом, ничего не понимая.
Хаксли какое-то время постоял, глядя на нее, у него кружилась голова. Наконец она пожала плечами и вернулась к книге. Он повернулся, вышел из комнаты, неуклюже вернулся в студию и открыл дневник на той странице, где Сине-зеленый оставил свою второе сообщение.
Запись была в полном порядке.
Но у него вырвался стон отчаяния и замешательства, когда, положив руку на страницу, на накарябанные строчки, он ощупал кончиками пальцев бумагу, на которой несколько дней назад были кровавые следы пальцев, смущающая и тайная часть записи Серо-зеленого.
И где сейчас не было крови. Совсем.
Он долго сидел, глядя в открытое окно, на сад и на лес за ним. Наконец он взял ручку, открыл дневник на последней странице и начал писать:
Мне кажется, что я не дома
И это сбивает меня с толку.
Может быть у Уинн-Джонса есть ответ
Я должен вернуться в Святилище
Я чувствую себя в полном порядке, но это не так
Совсем не дома
ТЕРН
На закате, когда камнетесы и плотники из гильдии на сегодня закончили работу и устало потянулись в свои жилища в деревне, Томас Уайет остался у наполовину законченной церкви, слушая зовущий его голос каменного человека.
«Быстрее! Быстрее! — требовал и настаивал шепот. — Меня необходимо закончить раньше остальных. Быстрее!»
Томас, прятавшийся в темноте под галереей, был уверен, что призрачный крик можно было услышать на мили вокруг. Но сторож, старый Джон Тагворти, был почти полностью глух, а священник слишком занят священными ритуалами, чтобы заметить, как крадут его церковь.
Томас слышал и священника. То, как всегда на закате, дважды обошел вокруг новой церкви, держа в одной руке дымящееся кадило, а в другой — книгу. Он шел справа налево. Демоны и духи старой земли летели перед ним — птицы и летучие мыши в темнеющем небе. Священник, как и все, работавшие в церкви — за исключением самого Томаса — был чужаком в округе. У него были длинные волосы, темная, аккуратно подстриженная борода и необычный для монаха взгляд.
Он всегда говорил об исключительной святости места, на котором строили церковь. Он тщательно следил за работой ремесленников, молился на север и на юг, и его постоянно видели стоящим на коленях на самой вершине холма, словно изгонял древних духов, захороненных под ним.