каждый лоскут шкуры грел не только тело, которое их носило, но и душу, притаившуюся в этом ходячем трупе.
Он был худощавый человеком без половины зубов, чьи руки напоминали узловатые корни колючей сливы. Свои белые волосы он связывал длинной красной лентой из льна; получившую косу он перекидывал через плечо, прикреплял к левой груди и часто гладил, на счастье, словно хвост лошади Эпоны[12].
Ползавшие по нему вши были худыми и умирающими от голода, потому что не могли сосать пустоту, составлявшую его тело. Они, если могли, перепрыгивали на Черномаркера, где надеялись пожить и попировать, но толстый мальчишка, который тщательно ухаживал за собой, ловил и давил их, жалуясь, что ослабел от потери крови. Когда он писал в дневник, он размазывал паразитов по пергаменту, на котором оставались его кровь и слова Волкоглава.
— Возможно ты бы хотел поесть прежде, чем мы начнем? — мягко сказал провидец.
— Да! — улыбнулся Черномаркер, широко открыв глаза.
Волкоглав повернулся к деревьям, понюхал воздух и тоже улыбнулся:
— В чаще, в четырех сотнях твоих жалких шагов на запад, пасется кабан. Совсем небольшой, чуть выше тебя, но старый. У него на груди старая рана от копья. Совсем легко убить. Сходи и убей его — голыми руками, — и мы приготовим его, съедим и начнем работать…
Подумав о клыках, которыми вепрь может распотрошить человека, мальчик решил остаться где был и не сдвинулся с гнилого ствола; он только посмотрел на своего мастера, вцепившись побелевшими от напряжения руками в сложенный плащ.
— Мне кажется, что сегодня у меня нет настроения охотиться на кабана… — сказал он.
— И у меня, — пробормотал провидец. — Да. Ты прав. Лучше быть голодным. Ну, что, за работу?
— Да.
Черномаркер достал гусиное перо и глиняный горшочек с чернилами, наклонился к толстому желтому листу пергамента, уже лежавшему на правом бедре, и приготовился писать. Волкоглав начал говорить:
Они призвали меня. Я пришел к их деревне.
Передо мной холм, на южной стороне которого когда-то зажигали костры. Еще здесь течет речка, за которой находится демон. Это место содержит в себе цвет и воспоминания. Лес когда-то пытались рубить, и я вижу могилы. Я не чувствую призраков, но в земле есть металл, и это не железо. Я наблюдал за полетом трех птиц. Что-то похоронено здесь, но, возможно, оно не имеет никакого отношения к демону. Я положил ладонь на землю, и по ней пополз жук, следуя линии жизни. Теперь я точно знаю, что встреча с демоном будет успешной. И я буду добрее к мальчику Черномаркеру. Он будет прекрасным Волкоглавом.
Волкоглав повернулся и, схватив мальчика за запястье, оторвал перо от пергамента. Черномаркер вздрогнул, а потом испугался, по-настоящему.
— Что означают эти последние знаки? — спросил взрослый мужчина.
— Последние слова?
— Что они говорят?
Сглотнув, мальчик прочитал последнее предложение:
— Написано сегодня на Танцующем холме Черномаркером.
— Это то, что я сказал тебе написать, но знаки этого не говорят. Покажи мне, как они говорят эти слова.
Пока Черномаркер пробегал пальцем по линии символов, Волкоглав смотрел в глаза мальчику и сразу увидел, что он врет. Ухо громогласно оборвали. И правда была быстро высказана. Линия исчезла, затемненная черной жидкостью, полившейся из пера.
Из разрушенного святилища на верхушке Танцующего холма Волкоглав посмотрел вниз, на скопище растерзанных палаток и укрытий, воздвигнутых у реки, с восточной стороны лесной страны. Он насчитал десять палаток, в том числе четыре более обустроенные: крыши из шкур, стены — деревянные загородки, набитые торфом или мешками с землей. Частокол, защищавший это кустарное жилье, был сделан из терна и ореха — слишком простой и непрочный. Громко залаяла собака; Волкоглав посмотрел на нее, через реку: костлявая тварь, наполовину дикая, изгнанная жителями. Мучимая голодом, она шныряла в зарослях.
— Это и есть деревня, преследуемая призраком? — спросил Черномаркер.
— Только жители. Сама брошенная деревня, их дом, находится немного подальше…
Горели два больших костра. Женщины, в серых и зеленых туниках, собрались вокруг них или на берегу реки. Там и здесь виднелись кучки мужчин, державших копья и маленькие щиты — фермеры-саксы нервно подражали воинственным предкам. Волкоглав заметил, что они раскрасили щеки и руки в военные цвета, по местному обычаю.
Над всем местом висело ощущение безнадежности. На ближайших полях стояла высокая пшеница вперемешку с сорняками, нетронутая, заброшенная.
— Они наверняка голодают, — задумчиво сказал шаман.
— Как и я, — отозвался Черномаркер.
Сама деревня, из которой они убежали, едва виднелась вдали, на пологом подъеме, за крутыми земляными стенами. Небольшая. Волкоглав напряг старые глаза, что разглядеть ее получше, и решил, что узнал остатки высокого деревянного палисада. Но даже отсюда он видел, что с очертаниями зданий что-то неправильно, что они какие-то странные. Над пустынной деревней висела дымка, словно воздух подогрела жара. Но стоял холодный день, даже для весны.
Святилище на холме, давно заброшенное по самым разным причинам, было посвящено темному богу. Разрушенное, деревянные стены сгнили, камни у алтарях, на которые когда-то вставали коленями, обветрились, символы, нарисованные на алтарях выцвели… и, тем не менее, какая-то сила еще жила здесь. Из угла на Волкоглава смотрело упавшее слепое лицо и, казалось, насмехалось над ним.
Помнишь меня? Может ли твоя древняя память вернуться в то время, когда Я впервые появился здесь?
Зернистый камень был потрескавшимся и поломанным. Но Волкоглав помнил его, помнил бога.
— Я ударил тебя рогом в два моих роста. Спустя несколько поколений я охотился на тебя в земле диких лошадей. Я размозжил тебе череп перед первыми полководцами. Их бронзовые кинжалы ничего не смогли сделать со мной. Я видел, как тебя разбили легионы; я стоял и просто смотрел. Ты не можешь испугать меня.
Усмешка гниющей головы древнего божества слегка увяла.
— Это важное место? — спросил Черномаркер.
— Похоже, нет. Мы будем сражаться с демоном, меняющим форму. А не памятью. Не с разбитым каменным богом.
— Что за бог? — нервно спросил мальчик.
— А какое имя тебе бы понравилось?
— Красная Ветвь[13].
— Мабатаг. Бог Холмов. Бог Глубокой Земли.
— Но Геката… — прошептал мальчик.
— Геката — его дочь. Она убила его много столетий назад.
— Значит он нам не опасен?
— Да, я так думаю. Но не могу пообещать.
Мальчик осторожно зашел внутрь.
Да, это действительно важное место. Здесь что-то произошло. И место сохранило в себе магию. Крестьяне, конечно, ничего об этом не знают. Они просто обрабатывают землю. Они поклоняются как старым богам, так и новым. Они следуют как старым путям, так и новым. Они потеряли связь с духом земли. Ну и налетчики с севера оставили свой след. Река могла помочь им уплыть так далеко от моря. Я ожидаю, что это место забыто. Металл в земле. Разрушенное святилище. Холм, который кричит забытыми голосами. Лесная страна, которая расширилась, чтобы покрыть шрамы этого места. Сейчас я чувствую здесь только мир. Тени молчат. Ничто не волнует их. Старые. И они тянутся вперед. Но демон пришел снаружи. И сейчас я понял, что это будет ужасная встреча.
Он прошел через грубую терновую изгородь, мимо нервных сторожей, прямо в круг палаток. Женщины схватили детей и столпились на берегу реки. Мужчины, выглядевшие злыми и усталыми, образовали квадрат вокруг незнакомцев, приготовив копья (некоторые даже с железными наконечниками) и ножи для атаки.
— Это жилище людей Гиллы?
Маленький человек, самый старший из всех, шагнул вперед. Его плащ был тяжелее, чем у большинства, и он надел одноцветную кожаную куртку на грязную льняную одежду.
— Я — Гилла. Это мои люди. И это был наш дом, пока в нем не поселился демон. А ты, значит, Волкоглав. Ты появился быстрее, чем я думал.
— Ты хорошо позвал, — сказал провидец. Черномаркер неловко переминался с ноги на ногу за его спиной, ему не нравилось быть окруженным сердитыми рыжеволосыми людьми. Волкоглав зашагал через квадрат, образованный людьми Гиллы. Вдруг он остановился, улыбнулся, вынул нож и стал резать дерн. Через несколько минут он углубился в землю и поднял вверх гниющую червивую голову волка.
Все мужчины расслабились. Сам Гилла покачал головой, потрясенный тем, что незнакомец так легко нашел символ призывания.
— Старое заклинание, — сказал Гилла.
— Я знаю, — мягко согласился Волкоглав. — Кто показал его тебе?
— Моя мать. Она видела необычные сны, и этим привлекала к себе магию. Она знала о том, что происходит далеко за пределами моих простых чувств. Теперь я знаю, что заклинание призывания работает, и покажу его своим сыновьям.
— Сварите голову, — приказал Волкоглав, бросая отвратительный предмет одному из мужчин в квадрате. — Кости отдайте мне, из остального сделайте густой суп. — Он повернулся и посмотрел на Черномаркера, который внезапно еще больше побледнел.
— И проследите, чтобы мой подмастерье выпил полную миску.
— Только не я. Я не голоден.
— Голод тут не причем. Ты хочешь быть Волкоглавом. Хочешь работать с волчьей магией. Так что тебе надо получше узнать вкус духа, с которым тебе придется работать.
Черномаркер, который с ужасом глядел на гниющий предмет на земле, позеленел.
Волкоглав и Гилла вошли под навес и сели на пол из тростника и папоротника. Они немного поели. Провидец выпил молоко, а Гилла — кислое вино, которое ему подали.
— Когда демон появился в деревне?
— Где-то двадцать пять ночей назад.
— Где он сейчас?
— Трудно сказать. Но в центре деревни есть глубокий колодец, обложенный камнями. Мы не первые, кто поселился здесь. Частично мы строим наши дома из остатков более старого города.