— Колодец… обложенный камнями… — негромко пробормотал провидец. Он прищурился и кивнул, словно что-то понял.
— Все это находится здесь уже много лет, — сказал Гилла. — Больше, чем я могу себе представить. — Он пожал плечами, нахмурился и посмотрел состарившимися глазами на шамана. — Почему демон появился именно сейчас?
— Кто-то что-то сделал с камнями, — негромко сказал Волкоглав. — Я много раз имел дело с такими невольными призываниями.
Какое-то мгновение в упор Гилла смотрел на него, потом кивнул:
— Да. На самом верхнем камне вырезали два имени. Я бы хотел надеяться, что причина не в этом.
— Два имени?
— Два молодых человека. Они победили в стычке с грабителями. Всего было двенадцать северян, двоих убили, и убийцы похвастались своей маленькой победой — нацарапали свои имена на одном из камней колодца.
— И где они сейчас?
— Все еще здесь, — сказал Гилла с болью в голосе. — Мы посадили их в колодец, как в тюрьму. И все изменения произошли вокруг них. Быть может сейчас они уже мертвы. Уже несколько дней мы не слышим их — они не зовут на помощь, не кричат от страха или о демоне-сыне.
— Демоне-сыне?
— Да, они это кричали.
— А как их зовут?
— Илгаван и Бадда. Мои сыновья.
Дождь пошел опять, и собравшая толпа бросилась в укрытие. Волкоглав поглядел на проливной ливень, понюхал мокрую землю и ощутил присутствие демона — странный дымный запах в мокром воздухе.
— Как я и думал, — сказал он. — Демон в колодце. Когда идет дождь, то появляются пузыри, и демон проникает в мир, неся с собой запах огня. Ты сказал, он изменяет деревню?
— Кошмарное зрелище. Самый обычный дом вдруг начинает выглядеть так, словно его растянула гигантская рука. Появился странный цветной камень и деревянные планки, темные и тонкие. Потом твердое стекло, как в церкви. А когда оно трескалось, осколки походили на лезвия. Однажды ночью появились каменные стены, совершенно белые, и упали до рассвета. И серебряные призраки, всегда: они носятся по деревне с бешенной скоростью, ужасные создания. Мы сбежали, как только смогли. Сама деревня одержима, а не только оба моих сына.
Волкоглав странствовал много поколений, но никогда не слышал ничего подобного. Но он не сказал об этом Гилле. Вместо этого он встал, надел свой плащ и накинул на лицо капюшон. Черномаркер скорчился в одной из палаток, наблюдая за железным котлом, в котором варился череп волка. Оттуда шел густой запах гнили.
— Оставайся здесь, — сказал ему провидец.
Значит ему надо найти какие-нибудь предметы, которые сопротивляются изменением демона. Шаман подобрал черный, сглаженный водой камень из реки и быстро проглотил его. И измазал запястья неизменившейся землей. Потом потолкался среди женщин, разглядывая их пожитки, пока не нашел каменную ракушку, окаменелую жизнь, тоже неизменную. Она уже была вделана в ожерелье, и он повесил его на шею.
Защищенный таким образом, он прошел через густой лес к пустынной деревне. Первым делом шаман осмотрел огромный частокол, стоявший на крутом склоне насыпи — и он оказался намного выше, чем могли построить люди Гиллы. Деревья, росшие на склоне — чудовищные, с черным стволом — были настолько причудливой формы, словно их изогнул ветер, дувший со всех четырех сторон сразу; их корни окружали и покрывали большие камни, на некоторых из которых были вырезаны символы и лица — работа демона, несомненно.
Волкоглав дважды обошел внешний край насыпи, потом вошел в деревню через восточные ворота. И опять раскрыл от изумления рот. Повсюду виднелись перекрученные дома из цветного камня с изогнутыми и наклонными стенами; их крыши являлись странной смесью соломы, которую он ожидал, и черепицы, которую он видел только на римских постройках. Отвратительные мерзкие рожи глядели на него со статуй, остатков рухнувших зданий, отовсюду.
В центре деревни стояла башенка, похожая на римские, но круглая; на ее остроконечной верхушке трепыхался красно-золотой флаг с изображением дракона. Все сооружение сверкало белоснежной белизной.
В воздухе чувствовалась сильная вонь — запах демона.
— Илгаван! Бадда! — позвал провидец, но ему ответило только молчание. Где-то там, в путанице невозможных зданий, лежал колодец с двумя заключенными в нем людьми. Но шаман не понимал, как ему войти в эту чащу из камня и дерева.
Он опять позвал, и земля содрогнулась. Разрушенные стены рухнули до основания, воздух треснул, словно бог Таран послал с неба свой тихий огонь. Внезапный порыв ветра отогнал дождь от провидца, и здание перед ним изогнулось на своем основании, по стене побежали большие трещины, сухая глина расслоилась и попадала вниз.
Волкоглав быстро отступил назад, обернув плащ вокруг плеч. Он сражался, стараясь не допустить путаницу в голову, но нервничал.
Через дождь проскакали всадники, маленький отряд на огромных белых лошадях; каждое животное покрывало тяжелая цветная попона. Упряжь грохотала, словно у легиона на марше. На жеребцах ехали серебряные люди, блестящие, но какие-то расплывчатые, словно они вырвались из ледяного ада.
Они, конечно, были нематериальны, словно туман, и расплылись, пока Волкоглав смотрел на них; тем не менее земля продолжала сотрясаться под топотом их коней. Провидец никогда не встречался с такими, но они были воинами, наверняка. Он видел похожих повсюду, от сухих башен Вавилона до холодных границ римской империи. Он присутствовал при пробуждении готов и смотрел, от алтаря, как высокие темноволосые люди в блестящих бронзовых доспехах триумфально скачут вокруг огромных камней этой самой страны, страны бритонов.
Он видел воинов всех веков и стран, но эти были из незнакомой ему области. Как и сам Волкоглав, они были призраками.
Помедлив, он пошел прочь от заколдованной деревни, пригибаясь под дождем, испуганный, но и заинтересованный встречей.
(II)
Низко держа голову под проливным дождем, с блестящим тощим телом, дикая собака устало бежала по берегу реки, бегло поглядывая то на палатки и несчастных фермеров, живших в них, то на густой лес, ограждавший берег. Черномаркер, несчастно сидевший на корточках около вонявшего супа из волчьего черепа, встал, натянул короткий плащ, взглянул на Гиллу — тот был занят собственными мыслями — и пошел в том же направлении, что и собака.
Мальчик был голоден и зол на своего мастера за бесконечные оскорбления. «Мне нужна еда. Неужели он это не понимает?» Живот бурчал, эхо отдавалось в пустых костях. Несмотря на дождь, в воздухе пахло древесным дымом, и этот запах заставил его подумать о хрустящей свинине, поджаренной на костре. Он держался за собакой, скользя по скользкому дерну там, где пес подходил близко к реке, и пробивался через боярышник и терн, слушая глухой шум дождя, бившего по весенним листьям деревьев.
Собака пересекла ручей прямо перед Черномаркером, и они оказались около насыпи, окружавшей захваченную демоном деревню. Секунду или две мальчик сидел под кустом, глядя сквозь орешник на идущую танцующей походкой фигуру мастера, обходившего высокую стену.
Волкоглав только однажды оглянулся, но, похоже, не увидел ничего, и исчез внутри. Спустя несколько мгновений земля содрогнулась, деревья на насыпи изогнулись, заворчали и потянулись к мальчику. Глаза Черномаркера расширились от потрясения и страха, и он быстро отступил к реке.
Собака поймала водяную крысу и вгрызалась в обмякшее коричневое тельце, не спуская жестокого угрожающего взгляда с мальчика: не подходи.
Замерзший Черномаркер съежился под деревом. Собака выла, доедая крысу, потом зарычала. Еще несколько мгновений, и она полностью сжевала маленькую тварь.
— Неужели даже хвоста не оставила? Проклятая тварь. — Он ткнул в собаку веткой. Собака спокойно поглядела на приближающееся оружие, и дерево ткнулось ей в голову. Вот тогда она встала и мягко ступая подошла к мальчику. Черномаркер вытянул руки и собака схватила запястье, сомкнув зубы на обнаженном теле, но не укусила.
— Кусай, — сказал Черномаркер. — Пусти кровь. Покажи свою независимость. Не будь как я — я слишком большой трус, чтобы сразиться со своим мастером.
Но дикая собака стала дикой не так давно, она еще помнила об огне и обществе людей. И она посмотрела на Черномаркера внезапно смягчившимися глазами.
Отпустив мальчика, она побежала через лес к земляной стене и перекошенной изгороди. Дождь барабанил по земле. В воздухе мелькали фигуры и призрачные образы. В лесу кто-то двигался; Черномаркер скорее чувствовал это, чем слышал. Он пригнулся, чувствуя, как по нему бегут мурашки, кожа на теле натянулась. Ливень хлестал, не переставая. Все его чувства мальчика, с лица стекала мягкая вода.
По лесу скакал всадник. И еще что-то прокладывало себе путь, совсем недалеко… Собака находившая под открытым небом, повела себя странно: она стала бегать кругами, словно ловя свой хвост, но, казалось, что-то вынюхивала. Потом прыгнула в воздух, вытянув лапы, упала и опять прыгнула, словно билась в закрытую дверь или пыталась подняться по крутому склону насыпи.
Собака посмотрела на Черномаркера. Потом повернулась и побежала вокруг деревни, визжа и лая, совершенно обезумевшее животное, потерянное и испуганное. Она опять прыгнула в воздух и упала, очень удивленная; похоже она что-то видела.
— Что ты видишь? — тихо спросил мальчик.
Собака не шевелилась. Она подняла спину, шерсть встала дубом. Зарычав, она неловко и странно попятилась. Потом отчаянно гавкнула, опять побежала вперед, прыгнула и упала на мокрую землю, царапая лапами воздух.
Мгновением позже Черномаркер услышал за спиной внезапный шум. Мальчик быстро обернулся и, попятившись на открытое место, увидел, как густые перепутанные заросли за ним раздалась и появилось огромное лицо, лицо собаки — из пасти чудовищной гончей сочилась слюна, похожие на ножи зубы сверкали.
Тварь прошла через лес, шагая как лошадь и расталкивая деревья, и не обращая внимания на застывшего, разинувшего рот мальчика. Она помечала терри