Но размышление видимых плодов не принесло. То есть я был готов признать возможным, что эти храмовые коты могут даже порталы открывать и являться далеко от своей родины. Иначе как появился Левчик на моем крыльце и тот котик на гуляй-польской улице? Здраво рассуждая, можно допустить, что они имеют такой дар, но, как юные и неопытные, могут допустить какую-то ошибку и оказаться далеко от родины. Неопытный маг, работая с порталом, может попасть в ту же самую историю.
И что из этого? Ну да, взрослые храмовые коты, обучая своего детеныша, могут и обучить его уверенному пользованию порталами, как обыкновенная кошка учит котят мышей ловить. А мне-то это чем поможет? Явление группы храмовых котов в замок Не-мертвого, разрывание его на клочки и полная утилизация останков кошачьей группой — это прямо сон златой, который наяву не воплощается. На такое можно надеяться только в сказках. Нечего и отвлекаться на думы.
Я решил поразмышлять об иных казанских событиях — и тут обнаружил еще одну вещь, которая сразу мне на память не пришла. Про визит на баржу Олега — я тогда пытался вспомнить, где это я видел его псину. А видел я ее во сне — та самая псина плыла на спине крокодилушки. Тогда получается, не крокодилушки, а аллигатора, но, впрочем, какая мне разница между ними? Значит, Олег и его баржа для чего-то важны? Или нет, ибо аллигатора я видел и одного, и с собакой, и это может значить, что будут с ним плавать собаки либо кто другой, но не я? Пора посетить храм Мардога и просить о даровании откровения. А то двигаюсь я, двигаюсь, а ясности немного. Может, ясность появится, и встречу я Олега в Уржуме, и буду торговаться с ним о цене проезда за двадцать километров по Нократу. А его котятина будет у нас похищать закуски к пиву, пока мы торгуемся. Как ее зовут-то? Как-то на букву «М»…
Ладно, хоть что-то, но прояснилось. А я неплохо провел время, разглядывая речку, предаваясь воспоминаниям и разгадывая загадки похода. Вон уже виднеется храм казанской религии в Арске. Шестьдесят километров и два часа пути подходят к концу. Ренат оказался неболтливым и только раз замурлыкал под нос песенку, а так от самой Казани помалкивал. Ну и я таков же.
Впереди ворота Арска. Сейчас будет остановка.
Оказалось, что это его заказанская часть. А мы еще переехали понтонный мост и попали в его основную часть, правобережную. А заказанская — совсем маленькая. Наподобие Засамарской слободы в Самаре.
Колонна въехала на базарную площадь. Ренат сказал, что он сейчас пойдет на инструктаж к караван-баши, а потом вернется и скажет, что у нас будет за остановка.
Он ушел, а я вылез из кабины и постоял рядом, разминая ноги. Вдали виднелся просто гигантских размеров комплекс зданий. Больше подходящий для столицы, чем для провинциального городка. Квадрат зданий в два этажа — и рядом башня этажей в пять. Как-то не верится, что казанцы затеяли строить такой гигантский комплекс в захолустье. Может, это здание перенеслось из Старого мира? Тогда им крупно повезло, ибо такие высокие башни и здания при Переносе обычно полностью или частично разваливались. Я его принял за обычный для ханства храм казанской веры. А что же это?
Храмы казанской веры имеют рядом с основным зданием высокие башни, именуемые минаретами. С него возвещают, что верующим пора приступить к молитве. Обычно это каменный столб с винтовой лестницей внутри, по которой наверх восходит священнослужитель, чтобы возвестить о времени молитвы. Здесь же вполне серьезная башня, сравнимая с крепостной.
Вернулся Ренат и сообщил, что мы стоим здесь час. Шоферы займутся машинами, охранники охраной, а пассажиры могут погулять. Карабин с собой брать не надо — здесь это не принято.
Ну я и пошел. Небо было затянуто тучами, я периодически на него поглядывал с тревогой, но все обошлось. Завтракать я уже завтракал. Обедать еще рано, значит, будет второй завтрак. Потому я завернул в харчевню и поел молочной каши и лепешек, начиненных сыром и мясом. Там было еще несколько незнакомых названий блюд, но я рисковать не стал. Ибо помню рассказ одного моего знакомого, как он в Болере по незнанию заказал блюдо под названием, которое он перевел с местного языка как «приозерные куры». И правда, мясо вроде куриного, соус приятный, гарнир тоже ничего. А потом ему пояснили, что это лягушки. Он еле успел выскочить во двор, так что стошнило его не в зале.
Я походил по городку. Это здание оказалось мечетью, при которой находится медресе, то есть духовное училище, где обучают служителей культа. Башня-минарет при Переносе действительно развалилась, а нынешняя построена уже здесь. Еще в Арске (местные жители называют его Арча) есть два дома знаменитых татарских писателей, перенесенные сюда из деревень, где они были в Старом мире. Один дом переехал благополучно, но остальная деревня — нет. А второй частично развалился, но его разобрали, перенесли сюда и восстановили. Здесь за ним удобнее ухаживать. Было бы побольше времени — заглянул бы. По татарской литературе знаний у меня никаких, но всегда интересно узнать что-то новое, как тогда жили люди.
Городок небольшой, но здания в хорошем состоянии, на улицах чисто, прямо приятно поглядеть. Лавки были, но я в основном проскочил мимо, задержался только возле книжного развала, где купил по дешевке романчик из жизни эльфов и их деревьев. Я по дороге на Балтаси его и полистаю ради продления жизни посредством смеха. Если спать в дороге не захочется. Продавец был этим обрадован. Видимо, романчик долго лежал у него без движения, а использовать его в туалете не позволяло воспитание.
Время подходило к отъезду, поэтому я прервал прогулку и пошел обратно. Пока гулял, машины переместились в угол площади и были поставлены теснее. А, понятно, они их поставили потеснее, чтоб отпустить часть охранников и водителей. Ну ладно, постоим пока у закрытой машины.
Подошел Ренат, что-то дожевывая на ходу. Подходили еще люди. Мы с Ренатом направились к машине, сели в кабину и стали ждать сигнала к отправке.
Следующий этап дороги дался тяжелее. Недавно прошли дожди, и дорога была… ну не очень сухая. Рубить ветки и подкладывать под колеса не пришлось, но сорок километров мы ехали два с половиной часа.
В Балтаси опять час стояли, пока водители оглядывали машины и часть грузов снимали и принимали. На нашу машину ничего не добавили. Балтаси моего внимания не привлек — таких поселков и городов я навидался за свою жизнь. Поел там еще раз в трактире, правда, выбор насмешил: вот как тут выбрать, что поесть из набора блюд, — суп гороховый, капуста, тушенная с мясом, и гороховая каша? Так до Малмыжа и не доедешь, падешь жертвой сероводорода, особенно если Ренат сюда тоже придет поесть. Поел капусты — авось она не успеет до Малмыжа перевариться.
За Балтаси погода продолжала хмуриться, тучи бегали и бегали, но до дождя так и не дошло. Дорога была посуше, скорость чуть выросла, но вскоре два грузовика напоролись на гвозди. Колонна остановилась, выставили посты от внезапного нападения, а водители дружно взялись и быстро заменили пробитое гвоздями.
Я тоже поучаствовал, прощупав окрестности магически, но ничего опасного не найдя. Это не засада, ибо место для нее совсем неподходящее — голое на километр и больше по обе стороны дороги. Это разгильдяйство того, кто просыпал. Вот если бы рядом был постоялый двор, можно было заподозрить желание организовать себе гарантированный заезд гостей.
В Малмыж мы въехали за час до темноты. Дорога меня сильно утомила. Растрясло, наверное. На «лейланде» я раньше не ездил, пожалуй, для меня жестковата подвеска.
Город я осматривать не стал из-за усталости и недостатка времени. Так, что увидел, — тот же Балтаси, только гербом различаются. У Малмыжа над воротами изображен ястреб. А что за герб в Балтаси? Увы, не поглядел.
Правда, их роднит еще то, что они на одной речке расположены. Как раз неподалеку от Малмыжа она впадает в Нократ.
По совету Рената я устроился на постоялом дворе, который так и назывался в честь этой речки: «Шошма».
В переводе на русский это означает «весна», как просветил меня хозяин постоялого двора, но язык это не татарский, а какой-то другой. А какой — ни я, ни хозяин не знаем.
Ну да ладно. Заволок свои пожитки, переобулся, будильник поставил, посетил нужное место — и вот уже час нечисти настает. Осталось только поужинать и спать. Есть мне не хотелось. Попил чаю со свежими лепешками и на том остановился. Пошел к себе в комнату, отчаянно зевая, дверь закрыл, сигналки поставил, оружие пристроил, разделся и лег.
Перед тем как уснуть, подумал, что выбрал правильный путь. Если бы я поплыл сегодня на барже, мы бы только в Чулман вошли. А я уже поблизости от Уржума. А если даже завтра поясница разболится, есть время отлежаться в Уржуме.
Спал я без сновидений, утром встал и почувствовал себя нормально. Чем был вполне доволен. А в девять утра мы покинули Малмыж и двинулись в сторону Уржума. Колонна уменьшилась, машин стало семь, причем одна присоединилась к нам здесь. Я ехал на той же машине. Ренату вчера, оказывается, в кузов подкинули десяток ящиков, поэтому мои вещи малость переместились. Но все были на месте. Впереди было около ста километров. Ренат, уже не раз бывавший здесь, на мой вопрос о дороге ответил, что здешняя дорога довольно приличная, так что пойдем быстрее, чем между Арском и Малмыжем. Сколько двигаться будем, я спрашивать не стал, ибо водители из суеверия таких вопросов не любят. Для себя я прикинул, что три-четыре часа. Почти так и оказалось, за исключением того, что я не учел две остановки по полчаса в поселках по пути. Водители оба раза что-то выгружали, а присоединившаяся «копейка» осталась во втором пункте. А я разминал ноги и томился ожиданием.
Дорога шла неподалеку от Нократа, уходя от реки то ближе, то дальше. Здесь места были малозаселенными, а на крупной реке в основном виднелись только рыбачьи лодки. Это понятно, мы с каждым километром все глубже погружаемся в глушь.
Я попытался почитать вчерашнюю «эльфийскую» книжку, но выдержал только четверть ее. Этот вариант любовных переживаний невинной эльфийской девы лет так пятидесяти, которой мешают любить ее старшие братья, и не потому что возлюбленный плох, а потому, что она молодая еще, я не вынес. Хватит с вас и старших братьев эльфийки, а там были еще перлы, явно заимствованные из жизни нижегородской. Отдам кому-нибудь. Или уржумской библиотеке, или хозяину гостиницы. Хочется отдать в общественный нужник, но слишком сильно мне в детстве привили уважение к книге. Не смогу.