Хлоя не испытывала подобных чувств уже много лет и была рада, что они вернулись к ней, пусть и ненадолго. Она знала – в лагере их будет ждать реальность со всеми своими упрямыми и уродливыми ужасами, но реальность могла подождать. А пока – недолгое время – они с Паркером могли просто идти вместе и воображать, будто все хорошо.
Ведомые оранжевым послеполуденным светом, брат с сестрой прошли по лесу туда, где на поляне потрескивал небольшой костер. Рядом с ним, сгорбившись, сидела Ники и, судя по ее отсутствующему взгляду, мыслями была далеко-далеко.
Хлоя вышла из-за деревьев первой, и Ники с облегчением улыбнулась, увидев ее. Но когда вслед за Хлоей из леса вышел Паркер, улыбка сразу же погасла. Ники мгновенно вскочила на ноги и яростно бросилась к нему, сжав кулаки:
– Ах ты ублюдок…
Хлоя услышала, как Паркер остановился за ее спиной и сказал:
– Ники, погоди…
– Ах ты гребаный говнюк, – со злостью взревела Ники. – Гребаная сволочь!
Хлоя сделала шаг, пытаясь встать между ними, но ей мешал костыль. Ники всегда была проворнее, даже когда Хлоя была здорова. Теперь же, когда подвижность была ограничена, Ники оббежала подругу с такой легкостью, будто ее вообще не было.
Тяжело опираясь на костыль, Хлоя повернулась и увидела, как Ники ладонью бьет Паркера по лицу, и услышала хлесткий звук этого удара. Паркер отшатнулся, его голова резко откинулась назад, но он не попытался остановить девушку. Вне себя от ярости, Ники ударила его опять, с еще большей силой. Хлоя увидела на щеке Паркера два красных следа, один из которых наложился на другой. Ники била и била его, и каждый новый удар был более сокрушительным, чем предыдущий.
– Будь ты проклят, Паркер, – рычала она. – Будь ты проклят! Они погибли из-за тебя и твоего гребаного дерьма!
– Ники… – начал Паркер, и она налетела на него снова, обрушив на щеку еще один удар.
В уголке рта Паркера начала собираться кровь, он слизнул ее, глядя на Ники большими скорбными глазами.
Хлоя видела, что запал у подруги истощается. Она осторожно взяла ее за локоть и отвела в сторону, чувствуя, как та напряжена. Вскоре выражение ненависти на лице Ники сменилось выражением муки и отчаяния, будто ненависть перетопилась, как свечной воск. Из глаз покатились слезы, оставляя на веснушчатых, обожженных солнцем щеках блестящие следы.
– Это его вина, – выдохнула Ники, уткнувшись лицом в плечо Хлои. – Во всем этом виноват он. Ему следовало умереть в этом лесу. Ему следовало сдохнуть, Хлоя.
– Да, я знаю, что это его вина, – тихо и ласково ответила Хлоя. – Знаю. Но чтобы выбраться отсюда, нам надо держаться вместе. Разве не так?
Ники рыдала и дрожала, но секунду спустя кивнула.
– Да… – выдавила она.
– Мне очень жаль, – прошептала Хлоя. – Жаль, что…
– Да, я понимаю, – перебила ее Ники. – Но черт подери. Черт подери.
Стоящий за ними Паркер кашлянул.
– Ники…
Этого хватило. Ники вырвалась из хватки Хлои и яростно ткнула пальцем в сторону Паркера, который стоял, как бычок на скотобойне.
– Нет, нет, нет! – завопила она ему в лицо и замолотила по груди кулачками. – Это все твоя гребаная вина, Паркер! Это сделал ты! Если бы не ты, мы бы вообще не отправились сюда. Мы бы тут не застряли, Нэйт и Джош были бы живы, и ничего бы не произошло!
– Прости, – прошептал Паркер. – Ники, мне жаль…
– Ах, ты просишь прощения?! Он просит прощения, Хлоя, ты это слышала? Паркеру жаль. Вот только его сожаление ничего не меняет и не может никого оживить.
Мгновение казалось, что сейчас она снова ударит его со всей силы. Хлоя вышла вперед и положила руку ей на плечо, как будто это каким-то образом могло успокоить подругу.
– Тебе жаль, – со злостью бросила Ники. – Еще бы, ты, мерзкий кусок дерьма!
Лицо Парка вытянулось, вид у него сделался побитый.
– Ники, я ни разу не хотел, чтобы все так вышло. Ты должна мне верить. Я не хотел…
Ники кинулась вперед, схватила Паркера за грудки и завопила ему в лицо:
– Нет, нет, нет! Заткнись, мать твою! Ты не имеешь права говорить… ни сейчас, ни вообще… ты, гребаный убийца.
Хлоя видела, что это слово – убийца – сокрушило Паркера так, будто Ники ударила его кувалдой. Он отшатнулся, и вид у него сделался такой, будто Ники вышибла из него всю жизнь. Но та еще не закончила. Она попятилась, лицо ее было искажено ненавистью, в воспаленных покрасневших глазах загорелся черный огонь.
– Тебе бы следовало уже сдохнуть, – произнесла она ужасающе спокойно. – Жаль, что у тебя кишка тонка, жаль, что ты не захотел поступить по совести и прикончить себя после того, что сотворил.
Ники передернула плечами и шагнула вперед с таким видом, будто собиралась выцарапать ему глаза, но Хлоя встала между ними, преградив ей путь. Хлоя знала, что, если Ники решит добраться до Паркера, она не сможет остановить ее, ей просто не хватит сил, но она не могла допустить нового убийства. Ведь их и так уже осталось мало. Они остались втроем…
– Ники, не…
Ники перевела красные глаза на Хлою:
– Не беспокойся, Хлоя. Я не могу. И не стану. С меня хватит.
Она пошла прочь мимо костра, направляясь в заросли деревьев, туда, где была особенно густая тень.
Хлоя смотрела в землю, пока Ники уходила.
– Ничего, с ней все нормально, – сказала она чуть погодя.
Паркер покачал головой:
– Нет, не нормально.
– Значит, будет нормально. В конечном счете. Ей просто нужно время. Она многое пережила. Как и все мы.
– Знаю, – отозвался Паркер. – Хлоя, мне правда жаль. Прости.
Но Хлоя махнула рукой:
– Сделай милость, перестань извиняться, хорошо? От этого становится только хуже.
Паркер открыл было рот, чтобы ответить, но просто кивнул. Хлоя кивнула в ответ, затем доковыляла до своего спального мешка, легла на спину и закрыла глаза, надеясь заснуть. Возможно, в снах все будет лучше.
Ники в конце концов вернулась. На Паркера она не взглянула даже мимоходом. Она по-прежнему кипела от злости, но теперь делала это молча.
Хлоя была рада этому. Она ожидала, что Ники опять набросится на ее брата, а тот опять не станет сопротивляться. Но, к счастью, этого не произошло. Ники просто выскользнула из тени деревьев, подошла к своему месту у костра, села и пустым взглядом уставилась на огонь. Хлое хватило ума не спрашивать, как она. Понятно, что плохо. Теперь им всем было плохо.
Паркер молча расстелил свой спальный мешок, поместив его рядом с их мешками, а Хлоя, зная, что заснуть не получится, поднялась и начала пересчитывать оставшиеся у них припасы. Кроме рюкзаков и спальных мешков у них были пакет фейерверков, которые раздобыл Нэйт, и аптечка Джоша, больше ничего. Запасы еды уже подходили к концу. Неужели они так много съели за прошедшие два дня? Было такое чувство, что провизии осталось меньше, чем должно было остаться. Хотя, возможно, ее восприятие искажает голод.
Вытащив банку сардин в пряном соусе, Хлоя бросила ее своему двоюродному брату. Подумав, добавила батончик с мюсли. Ники она дала пакет с печеньем «Поп-Тартс» и упаковку вяленой говядины, купленную в магазине при автозаправке, а себе оставила палочки «Твикс» и маленький тубус арахиса, жаренного в меду. Разделив между собой последнюю банку пива, они молча поели и подбросили в костер еще веток, когда он начал потухать.
Ники, покончив с ужином, залезла в спальный мешок и демонстративно повернулась к ним спиной. Хлоя подумала, что подруга только делает вид, будто спит, но через минуту раздался знакомый храп, напоминающий работу маленькой ножовки. Подделать этот звук было бы глупо, а Ники, хотя за ней много чего водилось, никогда не была глупой.
Но Хлоя все равно подождала несколько минут, прежде чем повернуться к брату и спросить:
– Мы можем поговорить?
Паркер стряхнул крошки и вытер руки о джинсы:
– О чем?
– О Нэйте.
– Я думал, мы о нем уже поговорили. Нэйт мертв. Убит, – мрачно поправил он себя. – О чем еще тут говорить?
– Я не о нем хочу поговорить. А о том, другом.
Паркер, сидящий с другой стороны костра, зажмурил глаза, потер их большими пальцами, и его лоб пошел глубокими морщинами.
– А, вот ты о чем… Об этом…
– Послушай, нам не обязательно это делать, если ты не хочешь.
– Нет, все нормально. – Хотя все было далеко не нормально. – Что именно ты хочешь знать?
Хлоя взглянула на спящую Ники, на ее спину под полиэстером.
– Быть может, нам лучше… – Она показала кивком на деревья, затем опять перевела взгляд на Ники. – После всего того, что она видела, что она пережила… возможно, если она услышит такое, спит она или нет, это станет для нее последней каплей.
– Да, – согласился Паркер. – Конечно.
Он бесшумно встал и подошел к ней, чтобы помочь встать. Хлоя положила в рот последнюю горсть орехов, затем ухватилась за его руку, и брат поднял ее с земли, как будто она ничего не весила. Она все время забывала, как он огромен, каким сильным стал за последние несколько лет. Для нее Парк по-прежнему оставался маленьким, таким же, как был в детстве. Наверное, всегда так будет.
Вместе они отошли в темноту и остановились между деревьями; пляшущие языки костра все еще находились достаточно близко, чтобы бросать на их лица движущиеся блики. Зажав костыль обеими руками, Хлоя оперлась спиной на ствол сухого дерева, а Паркер стоял, засунув руки в карманы джинсов и втянув голову в плечи.
– Так что именно ты хочешь знать?
Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать: Паркеру совсем, совсем не хочется говорить об этом, но Хлое было необходимо это знать.
– Ты сказал, что он появился вчера утром, да?
– Да, как только я открыл глаза. Он уже был там, поджидал, когда я проснусь.
– И он всегда выглядел как Нэйт?
– Да. То есть нет. Я не уверен.
– Как это?
– В самом начале он был… каким-то размытым, – ответил Паркер. – Как будто не в фокусе… Сперва я подумал, что дело во мне, понимаешь? Что я был после сна и смотрел на него без очков. Но ты сама видела, что произошло.