нул пальцем в землю, оставив на ней след. Для Хлои это было все равно что оказаться внутри ожившего ночного кошмара. Она смотрела на воду и чувствовала, как в ее голове снова начинают выкристаллизовываться воспоминания, становясь такими четкими, словно у них есть режущая кромка и они могут порезать ее.
Но это были не просто воспоминания – стоя на берегу, она чувствовала могилу на дне озера, чувствовала, как в ее голове распространяется жуткий ядовитый свет, исходящий из мерзких желтушных глаз и проникающий в самые ее кости. Этот же свет сиял – она была в этом уверена – в том, что осталось от Мэри Кейн. По спине побежали мурашки, она инстинктивно попятилась и сжала запястье Паркера.
– Ладно, возможно, это была плохая идея… Паркер, нам не следовало идти этим путем. Наверняка отсюда есть и другие тропы. Нам просто надо продолжать поиски.
– Другого пути нет, – ответил он, хотя по его голосу слышалось, что до конца он в этом не уверен. – Нам нужно выбраться отсюда, ведь состояние твоей раны не становится лучше. Сколько еще времени, по-твоему, ты сможешь идти?
Хлоя хотела сказать, что он ошибается и она чувствует себя нормально, но это было не так, и они оба это знали.
– Мы должны это сделать. – Паркер показал рукой на противоположный берег озера, туда, где все было усеяно исполинскими белесыми деревьями-стражами, похожими на мертвые иссохшие руки, высунутые из-под земли. – Ты можешь это сделать.
Отпустив его запястье, она подняла на него взгляд и сказала, проглотив твердый ком в горле:
– Хорошо.
– Нам просто надо быть очень осторожными, верно?
– Верно. Само собой.
В молчании они начали огибать озеро, направляясь к его дальнему берегу.
Когда они оказались среди белесых деревьев, Паркер снова почувствовал это – зудящее ощущение в затылке, которое буравило его с тех самых пор, как они вернулись в покинутый город. Ощущение того, что они тут не одни, что что-то следит за ними и это что-то находится близко. Дело было не в деревьях – он уловил что-то сиюминутное и помимо них. Он ничего не сказал Хлое, потому что какой от этого прок? Его сестра не могла ни убежать, ни драться, она ничего не могла предпринять, если что-то пойдет не так. Так что им надо просто идти – идти и ждать. Либо что-то произойдет, либо не произойдет, но в любом случае разбираться с этим они будут тогда, когда настанет время. И не раньше.
– Паркер?
Он оглянулся. Лицо Хлои было смертельно бледно, она показывала на деревья впереди. Паркер не сразу понял, что именно она видит, но потом…
На дереве висел труп Ники.
Она была распята высоко, ее руки были раскинуты, запястья пронзены острыми сучьями. Одежда висела на ней клочьями, так что были видны раны и глубокие порезы; руки, ноги и верхняя часть живота были обнажены и изодраны. Ее рыжие волосы свисали вокруг головы, неживые, утратившие упругость. Ноги были босы.
Не говоря ни слова, Хлоя двинулась к дереву, но Паркер удержал ее, взяв за плечо:
– Что ты делаешь?
– Паркер, мне нужно посмотреть.
– Погоди, погоди… – Все тело Паркера будто прошил электрический разряд. Теперь он знал, что бывает, когда Хлоя касается мертвецов. На нее опять нахлынут видения. – Нет, Хлоя. Нет, ты не должна этого делать.
– Должна.
Она сбросила его руку со своего плеча и пошла дальше. Шарканье ее шагов и стук костыля громко рассекали безмолвие, воцарившееся вокруг них.
– Хлоя, пожалуйста, не делай этого, – крикнул он ей вслед.
Стоявшая под изодранным трупом Ники девочка казалась маленькой и хрупкой, но в выражении ее лица не было и тени слабости. Она уже все для себя решила, и он, Паркер, не сможет заставить ее передумать.
– Со мной все будет в порядке, – не оглядываясь, сказала она. – Правда в порядке. Просто стой тут и карауль, хорошо? И постарайся поймать меня, если я упаду.
Паркер подошел и молчал встал за ее спиной. Он пытался выкинуть из головы мысли о Мэри Кейн, о деревьях-стражах, о чудовищной сущности на дне озера. Хлоя знает, что делает.
Он вздрогнул, когда она протянула руку и положила ее на холодную ногу мертвой подруги. И сразу же ее плечи напряглись.
На сей раз она была готова. Она сказала себе, что на сей раз готова. Но, когда ее ладонь коснулась кожи Ники, она поняла, как ошибалась.
– Я здесь! – закричали они одновременно, глядя на силуэт между деревьями.
Прищурив глаза, Хлоя увидела, а точнее, почувствовала, как Ники широко раскинула руки, чтобы обнять того, к кому бежала со всех ног; она слишком поздно поняла, что изломанное существо, несущееся к ней, – не Джош.
Обе истошно завопили. Их вопль был оглушителен, он вдребезги расколол окружающую темноту, но не остановил мчащееся на них существо, не отвратил его от цели. С чавкающим рыком существо, совсем недавно бывшее их другом, набросилось на них. Хлоя настолько срослась с Ники в своем видении, что у нее было полное ощущение, что это она стала жертвой. Словно бешеный пес, Адам-нежить разрывал ее футболку с такой легкостью, будто это была мокрая туалетная бумага. Теперь уже поздно отбиваться. Все пропало.
Как ни странно, красивые правильные черты Адама-настоящего еще можно было узнать под обличьем зверя, и от этого было еще страшнее. Существо откинулось назад, подняло окровавленную когтистую лапу, затем зашипело и воткнуло ее глубоко в горло Ники. Хлоя почувствовала это. Вместе с Ники она издала булькающий звук и неистово замахала руками, а Адам-нежить, сжав свою когтистую лапу в кулак, резко вытащил ее из горла со звуком, похожим на звук рвущейся резинки. Хлоя ожидала, что это будет больно, но нет, боли не было. Был только противный холод, распространяющийся из того места, где прежде находилось ее горло. Она чувствовала, что сознание Ники быстро угасает. Адам-нежить над ними поднес ко рту кулак c зажатым в нем месивом из клочьев мяса и принялся шумно есть.
Хлоя почувствовала, как у нее выгибается спина, как она отделяется от земли, и вот она уже парила и падала в бездонную пустоту, и ей оставалось одно – закрыть глаза и ждать, когда это закончится.
Ее охватила тошнота, когда она отшатнулась от тела Ники. Вонзила свой костыль глубоко в землю, попыталась устоять на ногах, но не смогла, с размаху села задом на плотный грунт, и от этого толчка дыра в ее животе взорвалась болью, словно фейерверк. Она застонала, втянула в себя воздух сквозь стиснутые зубы и прижала руку к ране, хотя от этого ей стало только больнее.
Секунду спустя Паркер опустился рядом с ней на корточки и протянул руку, но Хлоя не взяла ее.
– Ты в порядке? – спросил он.
Хлоя не знала, как ответить на этот вопрос. У нее все болело. Рану пронзала пульсирующая боль, руки и ноги тряслись, а за ее правым глазом открылся маяк новой ярко-белой боли, как будто кто-то ковырялся вилкой в ее голове, наматывая мозги, как спагетти.
– Да, – ответила она. – Нет. Не знаю. Наверное. Я же просила тебя подхватить меня.
– Хлоя…
Она отмахнулась от него и, опираясь на свой костыль, с трудом встала с земли.
– Со мной все будет в порядке, – как мантру произнесла она.
– Что ты увидела?
Хлоя повернула голову и сплюнула, затем подолом футболки вытерла губы. Она не знала, что ему сказать.
– Это был он? Адам?
Она кивнула.
Глаза Паркера сузились и потемнели.
– Это было… ужасно?
Перед ее мысленным взором снова замелькали картины, теперь уже навсегда впечатавшиеся в ее память.
– Да, – наконец проговорила она. – Это было ужасно.
– Черт! Ты видела, как он… – Паркер кивком показал на распятое тело Ники.
– Как он пришпилил ее к этому дереву? Нет.
Плечи Паркера расслабились.
– Наверное, это к лучшему.
– Да, – согласилась Хлоя и сделала глубокий вдох в попытке подавить новый приступ тошноты. – Наверное.
Она стояла и смотрела, как Паркер крутит головой, осматривая деревья-стражи, окружающие их.
– Как ты думаешь, он близко? – спросил он.
– Возможно. Возможно, он следит за нами с тех самых пор, как мы прошли через город, а возможно, следил и раньше. Трудно сказать.
– И чего он ждет?
– Не знаю. Может быть, он ждет, когда мы измотаемся, сбавим ход. Ему будет проще прикончить нас, если ослабеем мы оба, а не только я.
– Послушай, вовсе не обязательно, что это произойдет именно так. Может, мы смогли бы с ним поговорить…
Хлоя не собиралась смеяться, это получилось само собой. Вырвавшийся смех был горький, жестокий. Неуместным и неправильным был даже сам его звук, которого здесь быть не должно. Как будто само понятие смеха было чуждо этому месту.
– Ты хочешь попробовать с ним поговорить? Ты серьезно?
– Да, Хлоя, я серьезно. Думаю…
Хлоя вскинула руку, делая ему знак замолчать:
– Нет, Паркер, послушай. Это больше не он. По-моему, ты не понимаешь, как скверно все обстоит на самом деле, как далеко все зашло.
Паркер покачал головой:
– Должно же в нем сохраниться что-то он него прежнего. Как бы далеко все ни зашло, это же Адам.
– Паркер, я знаю, ты хочешь в это верить, но ты не видел того, что видела я. Ты не видел, во что это место превратило его. Именно это оно и делает – превращает. Так произошло с Мэри Кейн. Так произошло с Нэйтом. И с Адамом. Что бы ты себе ни представлял, каким бы скверным тебе это ни казалось, уверяю тебе, в действительности это еще хуже.
Паркер покраснел и опустил глаза:
– Хочешь, мы попытаемся ее снять?
Хлоя вздохнула:
– Мне бы очень хотелось сказать тебе «да». Но мы зря потратим время и силы. У нас нет на это ни того ни другого. Нам надо идти дальше.
– Ладно, – ответил Паркер, затем кивком показал туда, где по широкому открытому пространству между деревьями змеился ручей. – По-моему, нам надо туда.