Паркер почувствовал, как к глазам подступили слезы, и, когда он заговорил, его голос дрожал, слова звучали сбивчиво.
– Прости… Прости, мне жаль. Я не хотел, – проговорил он. – Честное слово, я не хотел. Но я же просил тебя оставить меня в покое.
Адам посмотрел на него, и в первый раз в жизни Паркер понял, как выглядит настоящая ненависть. Даже Нэйт не смотрел на него так. Нэйт был злобным говнюком, но он не ненавидел Паркера – он просто хотел сделать ему больно. Но Адам? Да, теперь он определенно ненавидел Паркера. Да и как могло быть иначе? Ненависть горела в его глазах, голубых, как у кинозвезды, и похожих сейчас на раскаленные угли. Теперь у Паркера больше не было пути назад.
– Прости, мне жаль, – повторил Паркер, как будто это могло что-то изменить.
Затем повернулся и пошел прочь, оставив Адама кипеть от злости и истекать кровью.
Он углублялся все дальше в лес. Теперь ему надо было беспокоиться о других вещах.
Они все обернулись, услышав еще один выстрел, раздавшийся в лесу и похожий на резкий хлопок. Он показался им таким далеким – как же Адам и Паркер смогли отойти так далеко? Первый выстрел был оглушительным, будто столкнулись две машины. Казалось, звук висел в воздухе целую вечность. Но сейчас просто хлопок.
Хлоя, Ники и Джош одновременно бросились туда, где, как им казалось, раздался выстрел, убегая прочь от поляны, от своих палаток, от своих вещей и своего мертвого друга, направляясь прямиком в глубину Пайн-Бэрренс.
– Адам? АДАМ? – закричала Ники, несясь со всех ног, так что Хлоя и Джош едва за ней поспевали. – АДАМ, МЫ ИДЕМ К ТЕБЕ!
Но тут до Хлои дошло, как глупо они поступают.
– Ребята, нам надо остановиться, – пропыхтела она. – Стойте!
Резко затормозив, Хлоя раскинула руки, пытаясь заставить своих друзей остановиться. До Ники она не дотянулась, но Джош оказался ближе, чем она думала. Повернувшись, Хлоя столкнулась с ним, и они оба повалились на землю. Она ударилась затылком обо что-то холодное и твердое, торчащее из земли. И через секунду услышала приближающиеся шаги.
Поначалу у нее двоилось в глазах. Над нею склонилась Ники, уперев руки в колени; взор у подруги был безумный. За спиной Ники стояла другая девушка – старше, во всем черном, лицо залито слезами.
Кто?..
Хлоя крепко зажмурила глаза раз, другой, третий, пока видение не исчезло.
– Хлоя, какого хрена? – задыхаясь, проговорила Ники, глядя на нее широко раскрытыми глазами, полными слез. – Зачем ты это сделала?
– Нам надо оставаться на месте, – сказала Хлоя, встав с земли и потирая затылок руками, испачканными землей.
– Что?
– Нам надо вернуться.
– Ну нет, черта с два, – прорычала Ники. – Адам все еще где-то там, в лесу. И он, возможно, ранен.
– Хлоя права, – сказал Джош, поднявшись на ноги. – Паркер тоже там, и у него есть револьвер, Ники. Он куда лучше нашего знает, как надо вести себя в лесу, и он уже убил одного из нас, а может, и двоих. У нас нет против него ни единого шанса.
– Не смей так говорить, – сказала Ники. – Не смей даже…
– Ники, послушай. – Хлоя подавила охватившую ее панику, заставив себя говорить спокойно, хотя она вовсе не чувствовала себя спокойной. – Что бы ни заставило Парка нажать на спусковой крючок, ты уверена, что в следующий раз это не побудит его нацелить револьвер тебе в лицо? Или в лицо Джоша? Или в мое? Он опасен, к тому же никто из нас не знает, куда нам надо идти. Нам необходимо вызвать полицию и оставаться на месте. Иначе мы поставим себя под удар.
– Нет, нет, нет! – крикнула Ники. – Адам наш друг! Мы должны что-то сделать!
– Ники, мы что-то делаем, делаем, – вставил Джош, достав из кармана свой телефон и проведя большим пальцем по экрану. – Я вызываю полицию, о’кей? Скоро они будут здесь. И «скорая помощь», и наши родители – короче, все. Но думаю, до тех пор нам надо сидеть тихо.
– К черту и твой совет, и вас обоих, – презрительно фыркнула Ники и, сев на землю, вытянула одну ногу.
Хлоя подошла к ней:
– Ники, пожалуйста, не делай этого.
Но Ники уже сосредоточилась и заново завязывала шнурки на своих кроссовках; от приступа сотрясавших ее рыданий не осталось и следа, если не считать покрасневших опухших глаз и следов слез на грязных щеках.
– Я не стану сидеть и ждать, когда он меня убьет, – возразила она. – Если вам хочется оставаться на месте и ждать, когда он вернется, то это ваше дело, а я не стану торчать здесь и смиренно ожидать смерти. Мы свидетели. А вы же знаете, что случается со свидетелями, не так ли?
Она завязала шнурки двойными узлами, стукнула кулаками по кроссовкам и, похоже, осталась довольна. Джош ходил кругами между деревьями, подняв телефон и глядя на экран.
– Я не могу поймать сигнал, – сказал он. – Должен же тут быть хоть какой-то сигнал, ведь мы находимся не так уж далеко от зоны покрытия, тут на телефоне должна быть одна вертикальная полоска уровня сигнала, может быть, даже две. Особенно если речь идет о службе девять-один-один. У операторов связи есть возможности для того, чтобы можно было дозвониться на номер девять-один-один. Это не…
– Мобильная связь пропала еще тогда, когда мы съехали с шоссе, – резко бросила Ники. – Вспомните, как в машине Нэйт пытался…
Хлоя отметила про себя, что она запнулась, произнеся имя погибшего друга.
Ники сердито посмотрела на своего бойфренда, потом на Хлою:
– Вы идете?
Хлоя покачала головой:
– Ники, не делай этого.
Ники сощурила глаза:
– Ему нужна моя помощь. Это же был выстрел, Хлоя. Ты слышала его так же ясно, как я.
Хлоя простерла руки к Ники, надеясь, что та расценит это как примирительный жест:
– В этом-то и суть. Даже если Адам ранен, он умный и крепкий. Возможно, с ним все нормально. Но Паркер ходил в походы в этих местах с тех пор, как был ребенком. Он знает, как надо вести себя в лесу.
Эти слова слетели с ее языка прежде, чем она осознала, что сказала. И в глазах Ники тут же вспыхнула ярость.
– Ты что, шутишь?
– Ники, перестань, – рявкнула Хлоя. – Ты знаешь, что я имею в виду. Поступок Паркера был безумным и ужасным, но ты не можешь отрицать, что он умеет заботиться о себе лучше, чем кто-либо из нас. Мы трое должны держаться вместе. Нам нельзя просто психануть и броситься бежать незнамо куда. Мы ведь даже не знаем, куда они пошли.
– Но что, если он вернется за нами? – Голос Ники был напряжен, как пружина, было видно, что ее нервы натянуты до предела.
Хлоя не могла ее винить; она и сама чувствовала, что еще немного, и она сорвется.
– Тогда мы с этим справимся, – сказала Хлоя. – Что бы ни случилось, мы справимся. И сделаем это вместе, я тебе обещаю.
– А Адам?
– Адам сумеет отыскать путь назад, – ответила Хлоя, и в ее голосе прозвучала уверенность, которой она отнюдь не чувствовала. – А если он не сможет, мы на закате доберемся до минивэна и будем ехать, пока не поймаем сигнал и не вызовем полицию. Вызовем ФБР, национальную гвардию и всех, кого ты захочешь. Хоть армию. Но сейчас нам надо подождать. Совсем немного, а затем мы тронемся в путь, я тебе обещаю. Но сначала мы должны дать Адаму шанс добраться до нас.
Она видела, как Ники переводит взгляд с нее на Джоша и опять на нее, затем устремляет его дальше. В сторону поляны. В сторону палаток, углубления для костра и мертвого тела. Между ними повисло молчание. Никто не хотел повторять эти слова. Если их повторить, это бы сделало случившееся совершенно реальным, а это не могло быть реальным – по-настоящему реальным. Правда была слишком чудовищной, слишком жуткой, чтобы кто-то из них мог посмотреть ей в лицо. Правда разорвала бы их на куски.
Наконец выражение лица Ники немного смягчилось, совсем чуть-чуть.
– Ждем всего пару часов, – заговорила она наконец тихим дрожащим голосом. – Только пока не начнет темнеть.
– Да, пара часов, и мы тронемся в путь, – согласилась Хлоя.
Ники сглотнула:
– Хорошо.
И, повернувшись, двинулась обратно к поляне. Хлоя и Джош следовали за ней.
Когда они добрались до лагеря, Ники сразу же направилась к палатке, которую она делила с Джошем, и, встав на четвереньки, заползла внутрь.
Джош посмотрел на Хлою с видом покорности судьбе и последовал за своей подругой.
– Ребята, вы не могли бы не застегивать полог? – спросила Хлоя. – Мне сейчас очень не хочется остаться одной.
Она насчитала восемь вдохов и выдохов, прежде чем Ники ответила:
– Ладно.
Хлоя достала из бардака, царящего в палатке Нэйта, потрепанное старое одеяло и приблизилась к телу, чтобы накрыть его. Нэйт уже выглядел намного, намного хуже, чем всего несколько минут назад. Лицо обмякло, расплылось и, казалось, свисало с головы, словно мокрая тряпка, а дырка над глазами будто бы стала шире. Глядя на него, Хлоя почувствовала, как к горлу подступает тошнота, она накрыла одеялом голову Нэйта и верхнюю часть его тела, затем быстро отошла, села на пень, запустила пальцы в волосы и, убрав пряди, упавшие ей на лицо, заправила их за уши.
На минуту закрыв глаза, она попыталась дышать, как учил ее школьный психолог после того дня, когда дядя Дэйв пропал без вести, – делать вдох, считая до четырех, делать выдох, считая до шести, и, вдыхая хорошее, выдыхать плохое. И при этом представлять, что ты вдыхаешь в легкие белый свет, а выдыхаешь черный дым, очищая себя от стресса и страха. Затем она встала, пересекла поляну и подошла к тому дереву, которое Паркер разглядывал, когда они только что пришли сюда. На стволе были вырезаны шесть букв в окружении глубоких зарубок по числу лет.
ДАК/ПДК
Хлоя поняла сразу. Она хорошо знала эти инициалы.
Паркер привел их на то место, где много лет разбивали лагерь он и его отец.
Какая-то отдаленная часть ее разума знала, что он говорил им об этом, но по какой-то причине смысл его слов дошел до нее только сейчас. Она не хотела беспокоиться о Паркере, но ничего не могла с собой поделать. Он тоже был сейчас один, даже если в этом был виноват он сам. Все-таки он по-прежнему оставался ее двоюродным братом. Эта холодная ненависть в его глазах, когда он нажал на спусковой крючок, – это же на самом деле был не он, не так ли? Она должна верить, что это не весь он. Тот Паркер, которого она знает, знает, наверное, лучше, чем кто-либо другой, должен оставаться где-то в глубине