– Нет. Ее вообще нет в окрестностях.
– Черт. Собаки так ничего не нашли… А машина Флориса?
– Не уверен, что она у него вообще была… В любом случае, нет. Он как будто испарился.
– У меня была одна мыслишка до того, как ты сообщил мне о Флорисе, если честно…
– Мыслишка? Какая?
– Филиппо, Энид, Кристиан… Все они были приезжими, разве нет?
– Что?
– Филиппо и Кристиан из Датхеттона, а Энид, как ты говорил, из столицы.
Даниэль замолчал, бледнея. Венена была права. Лес не терпит чужаков. Он словно наяву почувствовал его дыхание, совсем живое – совсем близкое. Но он знал, что не может сказать это Марселло – тот не воспримет его слова всерьез. Возможно, ему придется действовать в одиночку – пока лес не решил, что он, Даниэль, перечит ему.
– Я думал, что маньяк избирает жертв по этому принципу. Но Флорис…
– Думаю, ты просто ошибся.
– Ошибся…
Марселло сощурился, будто избегал даже мысли о такой возможности.
– Может, ошибся, а может, и нет, – он поднял голову. – Нам стоит покопать в этом направлении. И выяснить побольше про этого Флориса Сэрру.
– Сегодня банный день, – сообщил мужчина, заходя в камеру. – Я буду отводить вас в карцер по одному, там уже все приготовлено. Постарайтесь не сильно расплескать воду.
– Энид все хуже и хуже, – злобно процедил Филиппо. – Ты собираешься что-то делать с этим?
– Я принес лекарства от сотрясения. Нужно пить их дважды в день.
– Не надейся, что я буду благодарить тебя.
– Не надеюсь, – он вздохнул. – Пойдем, Кристиан. Ты первая.
Когда Кристиан очнулась после безумного кошмара, Филиппо объяснил, что все это было хитрой уловкой для того, чтобы ввести ее в беспомощное состояние. Вода, используемая для того, чтобы лишать их сил, в больших количествах вызывала галлюцинации. Кристиан понадобилось много сил, чтобы не выдать, в каком состоянии находилась и что ей пришлось испытать в одиночном карцере. Одно она знала точно – с Филиппо произошло то же самое, когда с него снимали посмертную маску. Интересно, что видел он?..
Мужчина завел ее в одиночную камеру. Там уже стоял огромный таз с водой и ковш с куском мыла.
– Постучи в дверь, когда закончишь.
– Подожди, – Кристиан остановила его жестом. – Зачем ты вообще это делаешь?
– Потому что так надо.
– Кому?
Ответа не последовало. Мужчина, не мигая, смотрел на нее своими совиными глазами.
– Ты мог просто убить нас, так было бы проще. Но ты держишь нас в подвале, «заботишься», будто мы твои домашние питомцы. Зачем вся эта морока? Банные дни, наркотики, то, что ты держишь нас в одной камере, чтобы нам было, с кем общаться. Слишком много телодвижений для обычного маньяка.
– Я не маньяк! – в его голосе впервые прорезалась ярость. Кажется, ей удалось серьезно его задеть. – И делаю я это для вашего блага. Ибо вам еще долго предстоит здесь сидеть. Думаешь, я хочу, чтобы вы жили тут, как крысы?
Жили. Похоже, он намерен держать их тут до последнего. И этим последним будет их побег – или смерть.
Кристиан схватила железный ковш и со всей силы ударила его по голове. Мужчина отшатнулся, ударился об стену и медленно сполз по ней, теряя сознание. Руки сами замахнулись второй раз, и женщине пришлось взять себя в руки, чтобы не совершить непоправимого. Кристиан бросилась к нему, начиная обыскивать. Шокера, упомянутого Филиппо, при нем не оказалось, зато связка ключей имелась. Капитан встала настолько быстро, насколько позволяли ее силы, и подползла к двери сокамерников.
– Филиппо! Энид! Ключи у меня!
Она судорожно вставляла один за другим ключи в замок; руки дрожали, связка едва не упала из одеревенелых пальцев.
– Что ты там возишься?!
– Сейчас!
Ключ наконец подошёл; она открыла дверь. Филиппо, который тащил за собой Энид, был уже по другую сторону.
– Выход там! Потом расскажешь, как тебе удалось!
Они кинулись к двери, едва видной в свете тусклой лампы их камеры. Вновь перебирание ключей, вновь дрожащие руки. Вновь заветный звук – ключ повернулся.
Перед их глазами оказалась вертикальная деревянная лестница, ведущая куда-то наверх – свет туда уже не доходил.
– Подожди! Он держит шокер где-то здесь!
– У нас нет времени его искать!
– Но он может…
– Я запру его, жди здесь!
Кристиан споткнулась о камень и едва не распласталась на полу, но ей чудом удалось удержать равновесие. Важна была каждая секунда; если он очнется и найдет шокер, все будет бессмысленно.
До ее слуха донесся слабый стон – времени не оставалось. Она подбежала к двери карцера и резко захлопнула ее. Где замок? Если он навалится на дверь со всех своих сил, то она не сможет противостоять ему. Замок, замок, замок…
Она наконец нашла его и начала перебирать ключи.
– Быстрее! – раздался из темноты голос Филиппо.
– Я пытаюсь!
Ключ подошел; она резко повернула его. Ожидала услышать по другую сторону хоть какую-то реакцию, но ее не последовало; похоже, он снова потерял сознание. Кристиан побежала обратно к лестнице; там Филиппо держал девушку, не зная, как подобраться к вертикальной лестнице.
– Ты лезь первой, у тебя больше сил! Потом затащим Энид!
Кристиан ухватилась за первую перекладину и осознала, что настоящие трудности начинаются уже тут. Руки ослабли настолько, что отказывались держать вес тела; она просто не могла подтянуться, чтобы шагнуть на следующую ступень. Собрав все свои силы, капитан перекинула через перекладину локоть, задействовав силу всех своих мускулов, начала вновь тянуться наверх. Лестница шаталась; Кристиан поставила ногу на следующую ступень и вновь перекинула локоть через перекладину выше, чтобы подтянуться.
– Быстрее давай!
– Я… не могу…
Ступень за ступенью, ближе к свободе. Кристиан чувствовала, как колотится сердце, как бурлит все естество, словно горная река на каменном пороге. Вихри и водовороты адреналина затягивали в себя, и тело дрожало, как натянутая струна. Наконец, рука ее упёрлась в люк – Кристиан ударила, игнорируя боль, и ещё раз, ещё раз, словно не понимая бесполезность действий. В темноте она не видела ни самого люка, ни чего-либо, запирающего его, и у нее была всего одна рука, чтобы выяснить, что именно отделяет ее от спасения.
– Что такое?
Крик Филиппо снизу заставил вздрогнуть, быстрее вести рукой по пыльной поверхности люка. Не оборачиваясь, она ответила:
– Тут заперто! Я ищу замок!
Наконец-то! Внушительный кусок металла лег ей в руку, обжигая холодом. Пальцы начали искать замочную скважину, и Кристиан побледнела.
Замочной скважины не было.
Но это… это невозможно! Перехватив перекладину поудобнее, Кристиан подтащила вторую руку к замку и начала ощупывать его. Странные цилиндры попали под ее пальцы, и стрела осознания вошла в ее мозг, как удар током.
Числовой замок. Пароль. Пять цифр, заключённых в маленьких крутящихся цилиндрах.
– Что там?
Она не ответила. Само сердце внутри нее похолодело от мысли, что бы она натворила, если бы нанесла второй удар и мужчина бы затих навсегда. Только он знал нужную комбинацию, только он был тем, кто мог их выпустить. Сейчас он там, за тяжёлой дверью карцера. Он полностью в их власти. И у них всех нет ни еды, ни воды.
Теперь имело значение лишь то, кто из них сдастся первым.
Клео сидел на краю фонтана, чувствуя, как снесенные ветром капли приятно орошают его спину. Он не боялся упустить цель – в материалах дела была фотография Рауля Джермайля, и такого человека сложно было не заметить.
Цветущие деревья заполоняли все вокруг. Клео всегда поражало, как в этой жаре может расти такое количество зелени – что в городе, что по дороге к нему. Видимо, что-то обеспечивало подток воды к земле, и природа, как ей свойственно, использовала все, что мог предоставить ей мир.
Зеленый. Цвет жизни, символ природы, гармонии и равновесия. Возрождение. Весна, когда все оживает и мир преображается. Удача, спокойствие. Но, кроме того, Клео всегда замечал, что именно этот цвет используют в фильмах про радиационное заражение или генную мутацию. Любая ядовитая жидкость всегда была именно зеленого цвета.
Цвет лжи, как всегда считал Клео.
Цвет ее глаз.
Даже отсюда был слышен плеск волн. В Кронфорде тоже было море, но совсем другое – холодное, серое, как и сам город. Кронфорд… Сложно было сказать, скучал ли он. Он был из тех людей, что привязываются к людям, а не к месту, тем более что место было не лучшее. И никого, к кому он мог привязаться, просто не осталось.
В поле его зрения появился мужчина в офисном костюме. Рауль Джермайль. Клео приветливо помахал рукой, вставая.
– Это вы оставили мне то послание?
– Именно.
– С кем я имею честь разговаривать?
Рауль выпрямился, протягивая руку. Ладонь была влажной и блестела от пота.
– Клео Рейнсвальд. А вы Рауль Джермайль, как, наверное, известно всему городу. Поздравляю с новой должностью.
– Давайте перейдем к делу. Вы сказали, что у вас есть информация о пропавших.
Клео улыбнулся. Прямолинейный, прямо как она. Что ж, тогда ему тоже стоит показать свою прямолинейную сторону.
– Вам как никому другому известно, насколько дорогой является информация. Особенно настолько ценная информация.
Он ожидал, что услышит в ответ «Сколько?», однако, Рауль сдержанно проговорил:
– Как я могу быть уверенным в ее ценности?
Придется зайти с козырей.
– Я скажу одно слово, которое заставит вас убедиться в ценности моей информации. Сотрудничество.
– Сотрудничество? – Рауль скривился, словно это слово давно вызывало у него рвотный рефлекс.
– Не просто сотрудничество. То сотрудничество, что вы заключили с Кристиан Тайлер до того, как она пропала.
– Откуда вы…
– Я не могу о нем знать, если мне не сказала о нем сама Кристиан, верно? Я от нее. Приехал из Датхеттона, но не успел с ней пересечься. Она рассказала мне обо всем, что выяснила полиция.