– Золото! Черт побери, настоящее лапландское золото!
Майор быстро и умело промыл драгоценный металл, избавившись от остатков песка. Ошарашенный, он смотрел на добычу. Это же десять или даже пятнадцать граммов чистого золота!
Ойва Юнтунен ссыпал золото в бумажник, в отделение для мелочи. Майор следил за его действиями, в глазах его прыгали беспокойные искры.
Пришла очередь майора. Он взял лоток, ринулся в ручей, набрал кучу песка и камней и стал лихорадочно промывать. Ойва Юнтунен вылез на берег. Закурил и подумал, что вот теперь-то ручей майору подходит.
Однако Ремесу не везло. Он ковырялся больше часа, замутил всю воду и передвинул все лежавшие на дне камни, но в лотке не осело ни единой крупинки золота. Ойве Юнтунену стало жаль трудолюбивого приятеля. Он пообещал отдать майору часть своего золота, однако тот не желал подачек, он заявил, что свое золото намоет сам. Может, не сразу, но впереди еще лето и осень.
– Как бы то ни было, стоит тут остаться. Здесь должно быть много золота, раз уж тебе с первого раза столько привалило. Пойдем в дом и взвесим наше богатство, я купил в Киттиля почтовые весы. Завтра же начну строить желоба. Одного лотка мало, для этого должно прямо сильно подфартить.
Почтовые весы показали, что Ойва намыл шестнадцать граммов золота. Добычу ссыпали в аптечный пузырек, в котором Ремес хранил таблетки от похмелья.
– Красота-то какая! – восхищался майор, рассматривая на свет золотой песок, лежавший на дне пузырька. Свет эффектно просачивался сквозь стеклянные стенки. А если пузырек потрясти, то золотой песок возбуждающе шуршал.
На следующий день майор разобрал в конюшне три стойла. Найдя несколько широких балок, перенес их на берег. Потом свалил несколько молодых елей под опорные столбы и принялся сооружать желоб.
Ойва Юнтунен в строительстве золотого прииска особого участия не принимал. Он сидел на берегу и давал указания, время от времени удаляясь в лес, где для виду собирал немного ягеля, или уходил в дом вздремнуть.
Прииск, оборудованный майором, представлял собой странную конструкцию. Желоба общей длиной двадцать метров лежали в ручье. Майор построил их так, что на них можно было направить воду с верхнего течения. Вода будет уносить песок и мелкие камни, а золото, более тяжелое, чем песок и камни, останется на дне. Для большей надежности Ремес набил на дно желоба поперечные рейки, чтобы золотые крупицы сильным течением не смыло назад в ручей.
Майор хвастался, что, если потребуется, военный инженерных войск может построить что угодно, даже золотой прииск. Он никогда раньше не мыл золото, но однажды в музее Сеурасаари в Хельсинки видел старательский желоб, вот и соорудил себе такой же.
После недели напряженного труда прииск Ремеса был готов для ввода в эксплуатацию. Ремес рьяно метал песок со дна в желоб. Когда желоб был наполовину полон, майор открыл верхнюю заслонку и пустил воду. Ойва Юнтунен с интересом наблюдал за тем, как заработала эта «машина».
За эти дни майор Ремес осунулся и внешне стал как две капли воды похож на бывалых старателей. Целую неделю у него не было и секунды, чтобы помыться, одежда стала грязной, отросшая борода свалялась, а в глазах теперь горел все тот же блеск золотой лихорадки. От обычных золотоискателей его отличала только военная форма и нашивки. Портупея и та была вся в грязи.
Вода с шумом струилась по желобу. Она перекатывалась, пробивая дорогу, унося песок и гравий. После того как последние комки земли смыло течением, в желобе остались лишь крупные камни. Золото могло сто раз уже осесть на дно, прежде чем двадцатиметровый желоб кончится и выпустит воду с песком обратно в ручей.
Майор Ремес орудовал лопатой как сумасшедший. Вода шумела, грязь летела. За час в желобе промывался кубометр песка, оттуда вода снова уносила его в реку. Время от времени майор подходил и заглядывал на дно, проверяя, не появился ли там кусочек лапландского золота, но его не было видно.
Когда на дне осел самый тяжелый грунт, майор взял лоток и смыл остатки вручную. Он перелопатил десятки ведер песка, все безрезультатно: ни крупицы золота прииск Ремесу пока не принес. Старатель смахнул кровожадных комаров с опухшего лица, разочарованно уставился на возведенную конструкцию и что-то глухо проворчал. Едва переставляя ноги от усталости, он доплелся до дома и принялся готовить товарищу обед.
В руках майор держал широкий нож для разделки мяса. Ойва Юнтунен дремал на кровати начальника, чистенький и расслабленный. Майор видел, как призывно пульсируют на шее библиотекаря вены. Майор погладил безжалостную сталь, сжал рукоять ножа так, что суставы побелели, и принялся тонко нарезать немецкий сервелат. Младший научный сотрудник Асикайнен требовал, чтобы нарезка обязательно лежала на тарелке ровными тонкими ломтиками. Нищему вояке на побегушках оставалось одно: подчиняться хозяину.
– Работай тут на всяких собирателей ягеля, – ворчал майор, стараясь нарезать колбасу максимально тонко и ровно. Неудачные ломтики он откладывал в сторону, чтобы потом скормить Пятихатке.
Глава 10
Майор Ремес вкалывал на прииске как раб день за днем, от зари до зари. Он перелопатил берег и дно на десятки метров вокруг желоба, с которого вода смывала земляную массу в нижнее течение, образуя в ручье искусственную дельтовую отмель. Майор так усердно орудовал лопатой, что ручей в месте прииска поменял русло. Борода у старателя отросла по грудь, сам он был весь в грязи, руки в мозолях. Глаза майора блестели, как у хищника, который неделями даже запаха падали не нюхал.
Однако его усердные труды не приносили никаких результатов. Прииск не подарил майору ни единой крупицы золота, даже песчинки золотой пыли.
Ойве Юнтунену, наоборот, необычайно везло. К концу июля в двух стеклянных пузырьках у него оказалось чуть ли не полкило золотого песка. И все в результате случайных промывок лотком. Майор не мог найти этому объяснения. Боги были благосклонны к младшему сотруднику, но смеялись над тем, кто старался изо всех сил.
Чтобы майор окончательно не свихнулся на почве безнадежных попыток найти золото, Ойва Юнтунен отправил его в Пулью пополнить запасы продовольствия. Майор обернулся быстро. Появившись с увесистым рюкзаком, приготовил начальнику вкусный обед и снова кинулся прямиком на прииск забрасывать в желоб грунт.
Ойва Юнтунен решил смилостивиться над трудолюбивым слугой-офицером. Он украдкой ссыпал щепотку золотого песка в промывочный лоток майора. Незадачливый золотоискатель из последних сил промывал грунт, но тут небеса пред ним разверзлись: он нашел золото! Непрерывная многонедельная работа наконец-то принесла плоды.
Ойва Юнтунен насыпал в песчаную смесь граммов пять золота. Он заключил с самим собой шутливое пари: сколько золота майору удастся набрать в пузырек?
Майор промыл песок несколько раз, у него все было четко – на весах добыча весила больше четырех грамм. Ойва Юнтунен подумал, что майор очень преуспел бы во времена лапландской золотой лихорадки на реке Лемменъйоки. А на Клондайке благодаря своей внимательности и жадности вообще разбогател бы. Майор подсчитал, что за добычу получит у ювелира больше трехсот марок. Доход, не облагаемый налогом, – отличное начало в карьере удачливого старателя.
Ойва Юнтунен предложил Ремесу съездить в Рованиеми и продать золотой запас – наличные подходили к концу. Еще нужно было закупить продовольствия и всякой всячины. Однако майор Ремес вошел во вкус и не хотел даже слышать о поездке в город. Он опасался, что, пока будет ездить, младший научный сотрудник Асикайнен намоет себе все золото и к его возвращению золотоносное дно окажется выбрано подчистую, грунт будет пуст и бесплоден… Зачем тратить время на ерунду? Надо просто старательнее копать.
Ойва Юнтунен закончил показательную добычу золота и принялся собирать ягель: как-никак он же был натуралистом и приехал в Лапландию с мыслями о ягеле. Он собирал на песчаных участках светло-серый ягель, мох, лишайники, березовые грибы-трутовики, опята, причудливые капы и воронику. Грязные образцы тащил в рабочую половину дома, раскладывал для просушки на койки и по вечерам делал вид, будто очень воодушевлен своими находками. Тут было на что посмотреть, а если подойти близко и еще понюхать… Диковинные растения имели очень интересную внутреннюю структуру, многие напоминали причудливые лабиринты или спирали.
Изможденный поисками золота майор удивлялся энтузиазму приятеля. Он решил, что младший научный сотрудник Асикайнен точно не врал о своих исследованиях ягеля. Но какой смысл заниматься такой ерундой, когда уходило лучшее время для добычи золота, приближалась осень, а благородный металл Лапландии все еще ждал своего открывателя?
В начале августа Ойва Юнтунен провел с майором серьезную беседу:
– Дело такое: ты должен поехать в Рованиеми и продать золото. Ты все-таки на меня работаешь.
– Избавиться от меня хочешь, а сам пока все золото отмоешь, – сопротивлялся Ремес. – Дал бы и мне попробовать.
Однако Ойва Юнтунен был непреклонен. Он сказал, что поиск золота нужно временно прекратить и сбыть найденное.
– Я оплачу дорогу и суточные. Но перед отъездом дашь мне расписку. Я не сомневаюсь в твоей дворянской чести, но здесь целых полкило, и они мои.
Майор написал расписку. Ойва вручил ему две тысячи марок на дорогу и длинный список покупок. Майор с драгоценными пузырьками в кармане отправился в путь.
– Пятихатку покорми, – напомнил он товарищу, уезжая.
После отъезда майора Ойва Юнтунен принялся переносить свое богатство из Потсурайсвара в Куопсу, поближе к их «прииску». За домом на склоне горы он нашел заброшенную лисью нору и отнес слитки туда. В норе было три выхода. Ойва спрятал в каждом ответвлении по слитку. Для надежности. Земля вокруг за многие годы была так перекопана, что Ойве даже не пришлось заметать следы.
Пятихатка наблюдал со стороны. Спрятав золото, Ойва отправился в дом, а лисенок пошел обнюхивать нору. Он брызнул струей на каждый выход и набросал сверху мелкого песка. Так лисы обычно помечают свои захоронки.