– Хитрая система, офигеть! – восхитился он.
– Сынок! Слова-то какие! Покажи-ка мне эту бумажку.
Наска подтвердила, что ловушка действительно хороша. Она подбила мужчин поставить коварные капканы на склонах Куопсувара и в Юха-Вайнан Маа. Когда начнут попадаться лисы, Наска обещала освежевать тушки, а весной выдубить шкуры.
– Весной ты, Ремес, поедешь на лыжах в Норвегию. Там продашь шкуры и купишь норвежской шерсти. Нужно связать варежки и фуфайки, синтетика тут не пойдет.
Ойва Юнтунен и майор Ремес загорелись идеей охоты на лис. Они насверлили дырок в нескольких десятках деревьев, просунули в них петли, согнули упругие березы как тетиву, а для приманки положили в капканы сосиски.
– Черт побери, а если Пятихатка попадется?! – испугались они.
Ойва Юнтунен высвистел Пятихатку. Лисенок уже подрос, но старых друзей узнал. Он подошел ближе, но гладить не дался. Майор Ремес предложил сосиску – Пятихатка отказался. Одну, конечно, взял зубами, отнес подальше, закопал в снег и обдал сверху струей. Когда мужчины показали на ближайший капкан, в котором лежала промерзшая сосиска, Пятихатка ею совершенно не заинтересовался. Вместо этого он убежал в лес, пробыл там довольно долго и вернулся с резиновой костью в зубах.
– Он даже случайно в наш капкан не попадется, – заключил Ойва Юнтунен, и мужчины продолжили работу.
Через неделю мощные капканы были установлены более чем на шестидесяти деревьях. Если очень повезет, то лес будет полон повешенных лисиц. Они решили назвать эту капканную трассу «Лес повешенных лисиц».
На всякий случай к каждому капкану прикрепили кусок картонки, на которой было написано: «Если ты человек, берегись ловушки, это опасно. Very dangerous».
Ремес предложил написать также и по-немецки, но по зрелом размышлении они решили, что ничего страшного, если несколько любопытных немецких туристов попадутся в ловушку.
Пообедали мясным супом Наски. Когда ей рассказали о капканах и записке, она высказалась так: «В Германии этой полно народу. По мне, так пусть вешаются».
Пришла зима: шел снег, мороз крепчал. Мужчины решили, что наконец-то купят снегоход и еще продуктов. В экспедицию опять отправили майора Ремеса. Поскольку Ойва Юнтунен пожелал сходить к своему золотому кладу, пришлось Наске и Ремесу на это время сесть в кутузку.
Ойва Юнтунен запер дверь и побежал к колодцу, там бесшумно поднял со дна один слиток, отнес его в дом и отколол несколько сот граммов золота. Затем вновь опустил его в колодец.
Чтобы замести следы, Ойва Юнтунен пошел прогуляться по окрестностям, сходил на ручей, где они раньше намывали драгоценный металл, поднялся на вершину Куопсувара, заглянул в Юха-Вайнан Маа, сделал несколько кругов и наконец, уставший, вернулся домой. Для верности он еще повалялся часок в кровати, прежде чем выпустить заключенных на свободу.
– Чего только в старости не увидишь! – всплеснула руками Наска. – Довелось даже с ихним благородием в тюрьме посидеть!
Золото измельчили на куски нужного размера и, взвесив, сложили в бутылку. Затем Ремес отправился в путь.
– Веди себя там на людях как человек, – наставляла Наска, когда майор побрел по снегу в сторону Пулью.
– Купи Пятихатке новую кость, – напомнил Ойва Юнтунен.
Глава 21
В Рованиеми майор Ремес, как всегда, поселился в отеле «Похьянхови». Перво-наперво он заказал в номер выпивку, а потом, ощущая приятное послевкусие коньяка, позвонил жене в Испанию.
На югах погода была хорошая. Жене не на что было жаловаться, только наличные подходили к концу. Ремес отправил в Испанию пару тысяч марок, затем позвонил обеим дочерям. Оказалось, что младшая две недели назад родила ребенка.
– Ах вот почему ты так торопилась под венец, – сухо заметил свежеиспеченный дедушка.
Обеим дочерям ушли денежные переводы.
Продав золото Юнтунена, майор Ремес решил, что неплохо бы попьянствовать. Он же теперь дед… надо как следует надраться. Рованиеми задрожало, когда майор начал кутить.
В эйфории начального опьянения майор совершал крупные покупки. В магазине, где продавалось оборудование для водопровода, он приобрел бойлер для горячей воды на сто литров, электрический водяной насос, несколько десятков метров труб для водопровода и приличное количество соединительных фланцев, отводов и хомутиков. Он так разошелся, что в довершение ко всему купил двухметровую стальную эмалированную ванну, так и сверкавшую белизной.
«Будет, где Наске плескаться», – подумал майор, пораженный собственной щедростью.
Из жизни в браке он помнил, что женщинам нужно намного больше воды, чем мужчинам, и, кроме того, вода должна быть теплой. Впредь Наске не придется подмываться в тазике. Электричества от генератора вполне хватит для бойлера, одновременно можно смотреть телевизор и включать электроплиту. Майор обрадовался, представив, как саамская бабушка Наска Мошникофф будет дремать в пене горячей ванны.
Еще Ремес купил дорогие рождественские подарки для Ойвы Юнтунена и Наски. Скоро же Рождество, вот майор и не устоял перед соблазном.
К вечеру в хмельной голове майора всплыли старые мысли о Стиккане и веселых стокгольмских девицах, которые так почему-то и не явились в Куопсувара. Он справился об этом у руководства отеля, его заверили, что описанные женщины в Рованиеми не приезжали, по крайней мере пока. Оставленные майором инструкции о том, как добраться, у них сохранились. Господину Ремесу не стоит сомневаться в готовности персонала отеля всячески ему услужить.
Майор принялся названивать в Стокгольм. Дозвонившись до Стиккана, он заорал в трубку:
– Черт побери, Стиккан, где твои шлюхи застряли?
Стиккан заверил, что дело на мази. Нужно только немного подождать. В это время года очень сложно найти девочек, желающих путешествовать, учитывая к тому же высокие требования заказчика к качеству услуг. Но в самом скором времени все будет.
Удостоверившись, что и здесь все под контролем, майор продолжал отрываться по полной. Раздвижные двери номера были окончательно выведены из строя. Шампанское рекой лилось в хрустальные сосуды. Майор пил за Родину, за мир, за Рождество и просто за все самое ценное в жизни. Вырезка из оленины исчезала в голодных желудках, официанты сбивались с ног, подавая пломбир и клюквенное мороженое. Ремес отрывался, распоряжался и наслаждался.
Утром отяжелевшие полушария головного мозга никак не хотели вспоминать события предыдущего дня. Чудовищно рано позвонили из магазина сантехники и сообщили, что ванна и водопроводные причиндалы загружены в машину, можно в любое время подойти и забрать. Это известие весьма удивило майора, ибо он не помнил, чтобы покупал водопроводные трубы и ванну. Покупки, оказывается, были уже оплачены.
Всю первую половину дня в номер майора то и дело несли всякую всячину. Одних только рождественских подарков было несколько охапок, и все в красочной упаковочной бумаге. Были елочные украшения, елочная звезда, свечи…
– Вот черт. Неужели все это я купил? – спросил Ремес у курьера из супермаркета.
Завтрак майор заказал в номер. Он не решался выйти в город, так как могли еще что-нибудь принести. Майор только надеялся, что среди покупок не окажется чего-нибудь совсем безумного.
Товарный поток не иссякал. Постельное белье, лыжные ботинки, ветровки, несколько пар лыж с лыжными палками, электробритва, какие-то диковинные ножницы со звуковым сигналом, электрическая зубная щетка…
В полдень в дверь постучал человек из магазина техники:
– Ваш снегоход во дворе. И стальные сани, как мы договаривались.
Снегоход погрузили в прицеп вездехода. Еще не оправившийся от похмелья майор приказал ехать в Оунасвара, где снегоход и протестировали. Майор отметил, что машина хорошо ехала по снежной целине. Но и стоил снегоход прилично, хотя это неважно. Содержимого золотой бутылочки Юнтунена хватило на все.
Обкатав покупку, майор предложил менеджеру пообедать, после чего они поехали на склад магазина сантехники, где снегоход и прицеп погрузили на платформу грузовика вместе с ванной, бойлером и прочим барахлом. Туда же поместили, прихватив веревками, рождественские подарки, лыжное снаряжение и все, что накупил майор. Ремес приказал водителю ехать в Пулью, куда сам он прибудет на такси.
Счет за проживание в отеле «Похьянхови» был четырехзначный. Рука Ремеса чуть дрогнула, когда он его оплачивал. В счет были вписаны отдельный кабинет, музицирование и всякие там ужины. Неудивительно, что Ремес даже не запомнил кошмарную цифру с нулями.
Затем они чертовски быстро гнали на такси до Пулью. Около деревни Мелтаус они обогнали грузовик из магазина водопроводного оборудования, на платформе которого качалась огромная пузатая ванна.
– Вот дураки. Сейчас ванны уже никто не покупает. Душ экономнее, – заметил таксист.
– Ванна – это уровень жизни, – буркнул майор. – Только бедняки под дождем моются. И лесные звери.
В Пулью Ремес прождал больше часа, пока не приехал грузовик. Вместе с водителем они все переложили в сани. Сверху привязали ванну.
– Что с такой штукой делать в тайге? – поинтересовался водитель. Майор Ремес разговор поддерживать не стал, а сердито завел снегоход с тяжелым грузом и направился к унылым сопкам. Уже наступил вечер. Нужно было спешить, чтобы засветло успеть в Куопсувара.
Мощный снегоход на широких гусеницах еле справлялся с внушительным грузом. Ванна предательски покачивалась сверху. В районе Исо-Айхкиселькя она упала: веревки ослабли. Ванна стукнулась о крепкую сосну, раздался гул, будто ударили в церковный колокол в Кемиярви. Майор от души выругался.
Дважды он привязывал ванну, но стоило прибавить газу, упрямое судно каждый раз опрокидывалось в снег. Майор психанул и остановил снегоход. Он задумался: стоит ли вообще эту дуру тащить в лес? Может, умнее закопать ее в Юха-Вайнан Маа и забыть, как страшный сон?
– И дернул же меня черт накупить всякого дерьма, – корил себя Ремес.
Наконец майор догадался привязать со стороны крана веревку, другой ее конец он завязал узлом в задней части саней. Так ванна превратилась в своеобразное корыто. Майор сложил в него рождественские подарки, продукты, и снегоход пошел более гладко.