Дальше дорога пошла легко. Снегоход тащил сани, а за санями неслась эмалированная ванна.
«Где смекнет боец, там врагу конец», – ухмыльнулся довольный майор.
Ванна была более удобным и просторным прицепом, чем лапландская керёжа. Майор подумал, что на юге страны, где все меняют ванны на душ, можно было бы неплохо заработать, продавая старые ванны лапландцам.
Навстречу лихо несся другой снегоход. Его яркая передняя фара заставила майора отвлечься от мечтаний от ванных мечтаний. В снегоходе был полицейский Хурскайнен, выслеживавший оленекрадов. Он был одет в теплый снегоходный комбинезон и подбитый мехом шлем. Полицейский знак в виде меча на лбу Хурскайнена придавал ему очень серьезный вид.
Хурскайнен остановил свой снегоход. Он рассказал, что несколько минут назад прошелся по дороге в Пулью, где были обнаружены останки нескольких оленей. Судя по пулевым отверстиям, олени умерли не от голода. Похоже, это дело рук какого-то завистливого оленекрада из соседнего округа. Хурскайнен спросил у майора, не доводилось ли ему встречать в этих местах подозрительных путников?
– Нет, не встречал таких. Да и кого здесь, в дремучей тайге, увидишь?
Полицейский полюбопытствовал, куда майор держит путь. Майор ответил, что снял сторожку у лесничего по фамилии Северинен.
– У меня отпуск… академический год. Здесь легче дышится.
Майор старался не дышать в сторону полицейского. Хурскайнен сам мог захмелеть от перегара, которым благоухал Ремес.
– А, значит, годовой отпуск? Вы, наверное, православный?
– Мне пора, – ответил майор и завел машину. – Желаю вам поймать оленекрадов.
Таежный детектив рассеянно смотрел вслед удалявшемуся майору. У офицера явно новый снегоход, новые сани, нагруженные вещами… а за санями ванна. Полная рождественских подарков.
Полицейский напряженно думал: с какой целью майор ездит в этакой глуши с ванной? На кой она ему сдалась, если тут даже водопровода нет, не говоря уж о ванных комнатах?
Хурскайнен попытался вспомнить, не является ли нарушением провоз ванны по территории Управления лесного хозяйства в зимнее время. Депутаты явно никогда не задумывались о том, что такое возможно.
Полицейский вздохнул. В здешних лесах вообще странный народ болтается, иногда просто сумасшедшие, тащат с собой всякую всячину, законную и незаконную. Но чтобы ванну – такое он тут видел впервые.
– Издеваются, гады, над полицейскими. Ванны возят…
Хурскайнен задумался: не поехать ли ему следом и не выяснить про ванну, но в итоге решил продолжить поиски оленекрадов. История с ванной представлялась до того нелепой, что разумнее было вообще о ней забыть.
Глава 22
Майор Ремес с лицом, покрытым инеем, въехал во двор избы золотоискателей. Он был похож на Деда Мороза с полной ванной подарков. Только Деды Морозы редко бывают с такого похмелья, как Ремес. Возможно, потому, что они обычно везут подарки с сопки Корватунтури, а не из отеля «Похьянхови».
Уставший Ремес перенес подарки в тюрьму. Затем продемонстрировал Ойве Юнтунену снегоход. Приобретение было принято с благодарностью. Ойва Юнтунен решил сделать пробный круг по Юха-Вайнан Маа, и Наска захотела прокатиться за компанию. Машина шла, легко похрустывая по глубоком снегу и кустарнику. Наска визжала от радости – наконец-то ее прокатили как надо! Это было так же захватывающе, как тогда, в начале века, когда они с Киурелием промчались от Суоникюля до Салмиярви на необъезженном олене. За обручальным кольцом для Наски и водкой для Киурелия.
Майор без особого энтузиазма продемонстрировал ванну. Пришлось купить, раз уж женщина в доме. Ремес перенес водопроводные трубы в избу. Ванну задвинул под лестницу, спрятав от снежных заносов и чужих глаз. Электронасос майор засунул под кровать ждать своего часа.
– Роскошные вещи ты купил, – похвалил Ойва Юнтунен. Особенно его порадовала идея строительства ванной комнаты. Теперь в Куопсувара было лучше, чем в муниципальных квартирах. Так и должно быть в деревянной усадьбе, где даже колодцы заполнены чистейшим золотом.
Ремес тихо провалялся весь день и заставил себя встать лишь к ужину. Наска приготовила мясной суп и блины. На десерт – консервированные фрукты со взбитыми сливками. Вечером кофе, потом спать.
Утром майор снова был здоров. Он освободил одну из кухонных кладовок. Отделать ее доской, и получится прекрасная ванная комната. Бойлер можно прикрепить к навесному потолку. Трубы протянуть сверху в коридор и оттуда под снегом подвести к колодцу. Водяной насос был разработан так, что при выключении он через возвратный клапан выпускал воду из труб обратно в колодец. Таким образом вода в трубах не замерзала. Как только на кухне или в ванной открывался кран, насос автоматически включался и качал воду.
Наска постоянно крутилась на строительной площадке. Она то подавала Ремесу разводной ключ, то кусок трубы и все расспрашивала про детали. Она попросила майора летом приехать к ней и собрать у нее дома такую же насосную. Наска рассчитывала, что к лету она уже спокойно туда вернется.
– Ехали бы вы, бабуся, лучше в дом престарелых. Тогда на водопровод не придется тратиться, – сказал Ойва Юнтунен, изучая инструкцию к электронасосу. В более серьезных сантехнических работах он участия не принимал.
Наска рассказала историю из жизни деревни Суоникюля. Случилось это после заключения Тартуского мира, когда Печенга оказалась под финнами. Дошли они и до поселка православных колтта-саами.
– Нам втюхали новые законы силами полицейских. Людей пересчитали, имена переписали, расспросили, сколько кому лет, какой веры, сколько оленей, сколько сетей, кто читать умеет, кто нет. И тут им попалась старуха Ярманни, и решили, что она слишком стара. Мол, надо ее в богадельню. Только старуха не поехала. Куда она из своей лачуги поедет?! Первый раз ее не увезли, хотя грозились. Старуха решила уже, что пронесло, но не прошло и месяца, как снова приехали забирать. Как она воевала! Несколько мужиков тащили, пришлось ей, бедной, сдаться – слишком стара была, не устояла перед таким напором. В Печенге ее погрузили в грузовик, сказали, поедем на юг, у тебя, наверное, еще и болезни всякие. Ну а она возьми да и убеги от них в горы. Долго искали, а старуха сидела себе тихонько в укрытии. Не поймали, а потом пришла зима. Летом нашли ее в одной пещере. Она замерзла и умерла, как была, сидя, руки на груди скрестив. Вот какая баба! И огромная куча костей куропаток высилась перед пещерой. Чем она их ловила? Тело ее финским властям не выдали. Ночью перенесли в Суонъйели и тихонько похоронили, никому ничего про старуху не сказав. Правда, никто о ней и не спрашивал. И тогда я решила: ни за что так долго жить не стану, чтобы в дом престарелых пришлось ехать. И не поехала, хоть и явились осенью меня забирать. Как старуха Ярманни, я убежала!
– Но времена-то изменились, – заметил Ойва Юнтунен.
– Да что ты! Так изменились, что приходят сначала вроде как с днем рождения поздравить, а потом хвать – и понесли! – Наска рассердилась и ушла дальше работать. По пути она все ворчала: – Ох и жестокие в Финляндии законы! Состарится бабка – ее тут же вяжут – и в город. И вы силком хотели меня в Пулью отвезти. Не заори я – поди знай, в какой тюрьме остаток дней провела бы.
– Да забудь ты об этом, Наска! – успокаивали ее мужчины. Но еще долго из жилой части доносился сердитый грохот, когда Наска подметала полы и ругалась на кота.
Через неделю Ремес закончил монтажные работы. Он завел генератор, подключил электричество к системе и дал насосу набрать воды из колодца. В трубах шумело и трещало, когда вода поступала в бойлер. Расширительный бачок наполнился. Кран слегка приоткрыли, чтобы из труб вышел воздух. Вскоре из крана в кухне потекла прозрачная вода, вначале холодная, затем все теплее и теплее. Завернули кран и стали ждать. Ойва Юнтунен сходил покликал Наску. Он объявил, что госпожа Мошникофф должна принять контрольную ванну. Быстро раздеваться!
Майор Ремес принес Наске мочалку, полотенце и шампунь. Но старушка не решалась окунуться. Она с подозрением смотрела на ванну:
– Старому человеку в ней и утонуть недолго. А я всегда плохо плавала.
В ванну пустили воду, от которой пошел приятный пар.
– Ну, давай, залезай, – командовал Ремес. – Мы не будем подсматривать, закроем двери. Надо тебе, Наска, новый аппарат испробовать, для тебя же старались.
Наска сопротивлялась. Она предложила, чтобы сначала искупались мужчины – у них опыта больше.
– Я в таком ящике никогда не лежала. Боязно…
Но когда майор Ремес и Юнтунен пригрозили, что привяжут Наску к саням и вместе со всем скарбом и котом отвезут в Пулью, если она сейчас же не искупается, Наске пришлось подчиниться. Она закрыла дверь и медленно разделась. Мужчины из-за двери давали указания:
– Если вода слишком холодная, спусти немножко и долей горячей. Попробуй пальцем, чтобы была теплая! – кричал Ремес.
– И осторожно, не поскользнись, – предостерегал Ойва Юнтунен.
Какое-то время в ванной было тихо. Наска собиралась с духом. Затем подняла одну ногу к краю ванны и потрогала пальцем воду. Вода была приятно теплой. Что ж, придется, видно, лезть. Из-за дверей доносился подбадривающий голос Ойвы Юнтунена:
– Смелее, это не опасно!
– Чего только не придумают… – ворчала Наска. – Мыться в избе, посреди зимы… Видел бы меня Киурелий, не поверил бы.
Итак, Наска Мошникофф впервые в жизни купалась в теплой ванне. Она по шею погрузилась в воду, раздувая пену на поверхности. Каждой косточке было так тепло, что хотелось смеяться. Два часа Наска провалялась в ванне, пока не устала. Она вымылась, вытерлась и оделась. Выйдя из ванной, похвалила мужчин:
– Спасибо, золотые мои, удобный какой ящик! Можно я буду каждый день в нем лежать? Как только пенсию получу, я вам заплачу!
– Для тебя же его сюда притащили, – великодушно ответил Ремес.
По очереди ванну приняли и мужчины: сначала Ойва, затем майор. Затем они побрились, натерли подмышки дезодорантом и сменили нижнее белье. После вечернего кофе они улеглись в кроват