Сиира поставил свою закорючку на расписке. Майор предупредил, чтобы убийца даже не думал о мести: мало покажется – будет иметь дело с Ремесом. Сиира поклялся, что и в мыслях такого не держит. Он прекрасно запомнил кулак майора и унылые дни в конюшне. Кутузка в Куопсувара ни в какое сравнение не шла со шведской тюрьмой. Последняя была пятизвездочным отелем, а шведские охранники – галантные портье в сравнении с майором Ремесом. Вообще Ремеса можно похвалить за крепкий удар: в Стокгольме всегда нужны профессиональные вышибалы, чей кулак твердо припечатывается к цели.
– Вы бы нашли в Стокгольме отличную работку. На бойцов с железным кулаком в профессиональных кругах всегда огромный спрос, – посоветовал Сиира.
Оклемавшись после тюремного кошмара, рецидивист стал собираться в обратный путь. Майор Ремес положил ему в рюкзак двухдневный запас еды и десять килограммов золота. Пожали руки. Когда Сиира рванул в сторону Леса повешенных лисиц, Ойва Юнтунен кисло произнес:
– Этого бандита только могила исправит, что с него взять! Пришел и украл десять килограммов золота…
Когда они подходили к дому, со стороны Леса повешенных лисиц вдруг донесся душераздирающий вопль. Он напоминал предсмертный стон пронзенного током енота, только был громче и слышался дольше.
Ойва Юнтунен и майор Ремес, полные мрачных предчувствий, бросились по лыжному следу. Он вел прямиком в лес, где были расставлены капканы, и вскоре перед их глазами предстала ужасная и при этом комичная картина: убийца Сиира угодил в капкан. Руки и ноги преступника еще дрожали в предсмертных судорогах. Когда приятели подошли к телу, спасать несчастного рецидивиста было уже поздно. В одной руке Сииры была записка с предупреждением о капкане. Во рту застряла надкушенная сосиска.
Тело вытащили из капкана и положили на лыжи. Майор встал над покойником на четвереньки и попытался сделать искусственное дыхание рот в рот. Ремес, словно тракторный компрессор, вгонял воздух в легкие рецидивиста, но жизнь так и не вернулась в его бренное тело. Видимо, шею свернул.
Молча отнесли они очередную жертву лисьего капкана во двор. Майор привычно принялся выстругивать гроб. В этот раз он использовал доски, которые оторвал от стойла. Ойва Юнтунен не счел нужным делать погребальный венок. Хватит с Сииры того, что его в собственном одеянии положат в грубо сколоченный ящик. Крышку навечно заколотили четырехдюймовыми гвоздями. На ночь гроб заперли в тюрьме. На рассвете его поставили на сани и повезли в Юха-Вайнан Маа. Ойва Юнтунен, расставив ноги, уселся сверху на гроб, чтобы при быстрой езде не свалиться в снег.
Могилу выкопали по старой схеме. В полдень она была готова: яма двухметровой глубины в двадцати метрах к востоку от могилы Наски Мошникофф, на противоположном склоне от хребта. Место было выбрано с учетом того, чтобы выходящая из тел покойников жидкость не смешалась, когда наступит лето. Мужчинам почему-то казалось, что будет нехорошо по отношению к Наске, если одни и те же черви будут глодать по очереди добрейшей души старушку и закоренелого убийцу-рецидивиста.
Ойва Юнтунен и майор Ремес молча опустили гроб в могилу, и он с эффектным стуком ударился о дно. Мужчины сняли шапки, но петь псалмы им не хотелось. Могилу забросали землей, а снег над ней разровняли. Ближайшая метель заметет следы. Летом на этом месте вырастет все скрывающий кустарник. Вот и окончилась земная жизнь убийцы-рецидивиста Сииры. Кто знает, может, он уже начал свое странствие в жерле геенны огненной?
Дома мужчины никак не могли придумать себе интересного занятия. Жизнь стала совсем унылой. Две безымянные могилы в Юха-Вайнан Маа словно убили всю радость в Куопсувара. По ночам где-то в стороне кладбища выли голодные волки. Через решетку покойницкой дул ветер – оконное стекло лопнуло от мороза. Генератор выключался без видимой причины. Когда начинали топить баню, дым лез в глаза. Не поднимал настроения и нахальный черный ворон, который, пролетая над избушкой, ронял вонючие объедки, так и норовя попасть в колодец.
В конце концов Ойва Юнтунен подумал: а стоит ли дальше прозябать в мрачной тайге? В самом деле, что им мешает уехать, вернуться назад в свободный мир?
Примерно о том же думал и майор Ремес. Чего тут попусту мерзнуть? Хотелось уже в Рованиеми, в «Похьянхови». Оттуда можно позвонить Стиккану в Стокгольм, а потом…
Ойва Юнтунен еще раз попросил майора запереться в тюрьме. Нужно было сходить набрать золота на дорожные расходы.
Ойва достал из колодца целый слиток и забрал из рюкзака убийцы-рецидивиста Сииры его добычу. Затем выпустил майора из заключения и протянул ему золото покойного:
– Возьми, ты человек семейный. Пользуйся, ты это заслужил, – торжественно проговорил Ойва Юнтунен.
Мужчины обнялись.
Майор Ремес истопил баню. На прощание попарились до изнеможения. После бани избушку заперли на все замки, а вещи погрузили в сани. До темноты надо было добраться до Пулью, а оттуда – в большой мир.
Пятихатка, успевший из лисенка превратиться во взрослого лиса, сидел перед дровником и смотрел, как мужчины готовятся к отъезду. Он вилял хвостом и хитро скалился.
– Вот бы забрать его в Стокгольм вместо собаки! – усмехнулся Ойва Юнтунен.
– А что, это идея! Только, помнится мне, Банк Финляндии запретил вывозить «пятихатки» из страны, – заметил майор Ремес.
Снегоход взревел, мужчины заняли свои места и вскоре исчезли в вечерней темноте, светя передней фарой в направлении Пулью. Проехали через Лес повешенных лисиц, мимо Юха-Вайнан Маа, и вот уже не слышно в Куопсувара гула машины.
Пятихатка поднял морду к небу и пару раз тоскливо тявкнул. Затем он медленно побежал в направлении Юха-Вайнан Маа. Там он намеревался помочиться на могилу Ермака, как всегда делал в это время суток.
Глава 32
Свершилось ли правосудие, восторжествовала ли справедливость? Осуществился ли непреложный закон природы, привели ли в исполнение общественный приговор?
В назначенный срок бывший экскаваторщик Сутинен тоже вышел на свободу. Начиная с этого времени он занимался уголовной мелочовкой, периодически навещая тюрьму Лонгхольмен, пока не испустил вонючий дух в какой-то разборке.
– Сколько веревочка не вейся, все равно конец будет, – сухо констатировал Ойва Юнтунен, узнав о судьбе Сутинена.
Агнета продолжала курить травку, пока не умерла. Говорили, что в могилу опустили редчайшей красоты тело. По слухам, производивший вскрытие патологоанатом влюбился в свою пациентку. Как бы то ни было, но работа заняла у него три дня и три ночи.
Кристин удалось стать одной из девушек Стиккана. Так она заняла прочное место в высшем эшелоне низкого преступного мира.
Пердун Витторм поселился в избушке в Куопсувара. Как и прежде, он тайком охотился на тетеревов и время от времени резал оленей из соседнего оленеводческого хозяйства, добывая себе пропитание. Стереосистема грохотала в жилище браконьера с утра до вечера.
После отпуска майор Ремес вернулся в свое подразделение. Полковник Ханнинен вышел на пенсию, Ремес принял у него бригаду и был повышен в звании до подполковника. Ныне подполковник Ремес с супругой известны в гарнизоне как интеллигентные светские люди. Ремес иногда играет на белом рояле и угощает гостей не дешевой водкой «Коскенкорва», а померанцевой настойкой.
На таможне города Турку был задержан немецкий турист, в багажнике которого под подстилкой обнаружили ценную икону высотой примерно метр. Контрабандист утверждал, что украл ее в заброшенной лесной избушке в Лапландии. Икона была конфискована и передана Православной церкви Финляндии. В настоящее время ее можно увидеть в православном приходе города Куопио. Митрополит Константинопольский несколько раз требовал передать уникальную реликвию в его распоряжение, но безрезультатно.
Лисенок по кличке Пятихатка, почти ручной скалящийся лис, породил на свет с десяток потомков. Это, если перевести на деньги, составило пять тысяч марок. Что в очередной раз доказывает: целевое использование леса гораздо выгоднее, чем сплошная вырубка.
Ойве Юнтунену после смерти Сутинена наскучила беспечная богатая жизнь. Он продал все свое имущество и уехал. Где он сейчас находится, никому не известно.
А в Лесу повешенных лисиц периодически попадают в капканы немецкие туристы, привлеченные сушеными сосисками. В общей сложности за все это время на них повисло шестьдесят туристов. Хищники обглодали мясо с костей. Сейчас в Лесу повешенных лисиц можно увидеть множество скелетов, которые в ветреную погоду раскачиваются, постукивая костями, словно призраки на висельных веревках. Во время сильных морозов скелеты покрываются белым инеем. На фоне заснеженной таежной природы они представляют таинственное и пугающее зрелище. Кто хоть раз это видел, никогда не забудет их странное очарование, как никогда не забудет экзотическую золотую Лапландию.