Я представил себе человека, шедшего сквозь чащу тем же путем, каким двигались сейчас мы: рубашка не заправлена, на голове воронье гнездо, моток веревок в одной руке и бутылка водки или виски в другой. Спотыкаясь и спеша навстречу собственной смерти, он неловко уворачивается от деревьев, слезы текут по его щекам, он клянет своего босса, возлюбленную или все человечество, зная, что его смерть их совершенно не тронет.
Мы подошли к упавшему дереву. Оно давно сгнило, покрывшись мхом и колониями грибов. Веревка проходила как раз через середину ствола и в таком широком месте, что я не мог перешагнуть через него. Я решил опереться на лежащее дерево и перемахнуть через него одним прыжком. Но как только я надавил на кору, моя рука провалилась почти по локоть. Я ощутил острую боль в запястье и вскрикнул.
— Итан! — воскликнула Мел.
Мелкие мокрицы полезли из-под коры вокруг проделанной мной дыры. Я в отвращении отпрянул. На запястье остались ярко-красные царапины.
— Боже мой, ты порезался! — воскликнула Мел. — А у нас нет ничего дезинфицирующего и никакого бинта.
— Ого! — вскричал Томо. — Погляди на это!
— Глубокий порез, — заключил Нил.
Они оба склонились над отверстием в старом стволе. Там кипела жизнь: ползали сотни мокриц, две сколопендры пытались ускользнуть и скрыться в безопасном месте. Томо потыкал палочкой жирную черную многоножку. Она свернулась в спираль, пытаясь защититься.
— Осторожно, они кислотой плюются, — предостерег его Нил.
Я снова поглядел на свое запястье. Кровь текла без остановки.
— Чувак, чтоб тебя! — Томо снова уставился на мою руку. — Ты выглядишь точь-в-точь как суицидник.
— Надо зажать рану, — сказала Мел. Она сняла рюкзак и, порывшись в главном отделении, протянула мне белый носок. Я прижал его к порезу.
— Надо держать его, пока кровь не свернется, — проинструктировала меня Мелинда. — Как ты себя чувствуешь?
— Все нормально, — ответил я. — Рана неглубокая.
— Тут вполне комфортное местечко. Давайте расположимся здесь, вскипятим воды, чтобы промыть рану.
Я огляделся. В лесу уже сгустились сумерки, зеленые кроны утратили яркость, тени наползали на нас.
— Думаю, что лучше места мы уже не найдем.
Скинув рюкзак, я стал разворачивать палатку. Она у меня была современная купольная, в отличие от той, которую взял Нил — классической двускатной со стойками и растяжками. Моя палатка была одноместная, но мы с Мел легко туда помещались. Я настоял на том, чтобы все взяли палатки, поскольку, как я прочитал на форумах, в сентябре хижины на склоне Фудзи уже могли быть закрыты. Однако я еще утром заметил, что у Джона Скотта палатки не было. Что ж, это его проблемы. Он может поспать под звездами, а если начнет лить дождь, потеснить израильтян или Нила с Томо. Во всяком случае, возле меня он не ляжет ни в коем случае, тем более возле Мел.
Когда я закончил с установкой палатки, Мел все еще настаивала на том, чтобы вскипятить воды и промыть как следует мой порез. Нил, однако, извлек из глубин своего рюкзака бутылку виски и полил ее содержимым рану. Алкоголь не жег так сильно, как я ожидал. Мел дала мне еще один носок, которым я обвязал запястье.
— Кто-нибудь хочет немного тяпнуть? — спросил Нил.
— Да, чувак, давай напьемся! — отозвался Томо.
— Я сказал, немного. Напивайся своим пойлом.
— Но я не взял ничего с собой.
— Значит, и не напьешься.
Нил налил в стаканы виски, не больше чем на один палец, и передал мне и Томо. Мелинда от выпивки отказалась.
— Кампай![7] — поднял тост Томо.
— Выпьем за этот лес, — предложил Нил.
Я вспомнил о поляне, о девушке, которая, скорее всего, скончалась там, и сказал:
— Давайте выпьем за жизнь.
— За жизнь, — повторил задумчиво Нил.
Мы отхлебнули из стаканчиков.
— Слушай, — повернулся я к нему, — а где ты научился всем этим узлам?
— В Новой Зеландии я ходил на каяке время от времени. Таким узлом привязывают ручки для переноски лодки.
— Больше не ходишь?
— Здесь, в Японии? Не-а.
— Кстати, — как бы невзначай переключился я, — а что Джон Скотт вам сказал там, на поляне?
— В смысле?
— Ну, он поздравлял вас с чем-то и размахивал руками.
— А, он радовался, что мы вытащили Мел из той ямы.
— Он не бахвалился, что мог бы сделать это в одиночку?
— Он никогда такого не говорил, Итан, — произнесла Мел, которая сидела на камне у меня за спиной.
— Но он это имел в виду. Я уверен!
— Ты просто злишься, потому что он тебе не доверяет.
— Я не могу пропускать мимо ушей все, что говорит этот болван.
— Оставь его в покое, Итан.
Я повернулся к Мелинде.
— Почему ты его так защищаешь?
— Он мой друг.
— Со старшей школы? Ты знаешь, как давно это было? Вы с тех пор общались?
— Немного.
— Ты встречалась с ним в колледже?
Мел насупилась.
— Куда ты клонишь?
— Какого черта он тебя лапал?
— Что ты несешь, Итан?
— Он гладил тебя по рукам и спрашивал, не поцарапалась ли ты.
— Итан, прекрати это.
— Прекратить что? Я ведь до сих пор не знаю, почему он за нами увязался в этой поездке.
Она вздохнула.
— Мы можем сейчас не начинать это обсуждать?
— Вы с ним встречались и всякое такое?
Мел вскочила и пошла к нашей палатке.
Я отвернулся от нее и посмотрел на Нила и Томо, которые изо всех сил пытались делать вид, что ничего не происходит.
— Ну? — не выдержал я. — Он что, вам нравится?
Они не ответили. Покачав головой, я прислонился спиной к камню, на котором только что сидела Мел, и отпил еще виски.
Я уже пожалел, что начал эту ссору. Мелинда сильно нервничала после всего, что сегодня приключилось, и последнее, чего бы ей хотелось, — слышать мои обвинения в ее адрес. Хорошо, даже если она переспала с ним когда-то — и что? Это было задолго до того, как я ее встретил, она имела на это полное право. Но если дело только в этом, почему бы ей просто не сказать мне?
Потому что это моя выдумка?
Или потому, что причина в чем-то другом?
Нил и Томо тем временем выбирали лучший научно-фантастический фильм, и я был рад случаю отвлечься от своих мыслей.
Нил сказал:
— «Космическая одиссея». Твоя очередь.
Томо назвал фильм «Челюсти». Этот ответ вывел Нила из равновесия, потому что, по его мнению, этот фильм не был научной фантастикой.
— Нет, чувак, это фантастика, — гнул свое Томо. — Ты когда-нибудь видел таких больших акул? Нет!
— Это фильм ужасов, — настаивал его собеседник. — Или триллер в лучшем случае.
— Научная фантастика показывает какую-то фигню, так? «Челюсти» тоже показывают фигню.
— В научной фантастике действие происходит в будущем.
— Не обязательно, — встрял я в разговор.
Нил смерил меня взглядом.
— Только не говори мне, что считаешь «Челюсти» научно-фантастическим фильмом!
Я отнюдь так не считал, но мне нравилось наблюдать, как Нила выводят из себя самые простые подколы.
Я энергично замотал головой.
— Я в этом не участвую.
— Томо, ты идиот! — запальчиво говорил Нил. — Выбери другой фильм.
— Я уже выбрал — «Челюсти».
— Я тебе сказал уже, это не научная фантастика.
— Хорошо, дай мне подумать.
Нил пристально смотрел на японца, хмуря лоб. Томо продолжал думать.
— Ну? — нетерпеливо потребовал Нил.
— Хорошо. Я придумал. «Челюсти-два»!
Нил со стоном встал и направился к своей палатке. На полпути он развернулся, чтобы забрать бутылку виски.
— Стой! Подожди! Хорошо-хорошо, «Звездные войны»! Лучший фильм! «Звездные войны». Да вернись ты!
Нил скрылся в своей палатке.
— Ну и придурок, — обиженно пробормотал Томо.
— Не стоило бесить его.
— Я же шутил! Что, непонятно, что ли? Он не любит шуток?
Я был уверен, что Нил слышит нас, и мне не хотелось попасть к нему в черный список, поэтому я просто молча пожал плечами. Я попытался найти глазами Мел, чтобы проверить, успокоилась ли она. Ее нигде не было видно. Я обернулся в сторону нашей палатки.
— Мел?
В ответ ни звука.
Я внимательно оглядел лес вокруг. Дальние деревья скрывались в сумерках. Ее нигде не было.
Я поднялся на ноги.
— Мел!
В ответ тишина.
— Мел! — заорал я в темноту.
— Я здесь! — донеслось откуда-то издалека.
— Где?
Опять тишина.
— Что ты делаешь?
— Марафет навожу!
— Ох, прости…
Томо посмотрел на меня в задумчивости.
— Я голоден.
— У меня есть пачка арахиса в… — Я остановился, не договорив, и хлопнул себя по лбу. — Придурок!
— Что случилось, чувак? — спросил Томо.
Я покачал головой.
— Мой швейцарский нож. Мне кажется, я забыл его там, возле кратера, когда пилил им лиану. — Я поставил стаканчик с виски на землю и поплелся к рюкзаку, уже зная наверняка, что ножа там не обнаружу. Я пошарил рукой в наружном кармане, и…
— Черт! — завопил я, глядя на свою ладонь.
На какую-то долю секунды я подумал, что напоролся на собственный нож. Но пылала вся ладонь, так, будто я сунул ее прямо в костер.
Томо, кажется, спросил меня, что случилось, но я не мог ему ответить. Я в изумлении глядел на свою руку, на которой сидело несколько десятков муравьев, которые вгрызались в кожу.
— Черт! — орал я. — Черт, черт, черт!
Боль была невыносимая. Я попытался смахнуть муравьев, но мелкие твари крепко вцепились в меня своими жвалами.
Потом я почувствовал укус под коленом, еще один. Я поглядел на свою обувь и увидел, как муравьи карабкаются по моим ногам, готовясь к атаке. Я скинул с себя кроссовки, запустив их на пяток метров в сторону, снял джинсы, чувствуя новые и новые укусы за икры и лодыжки. Я уже плохо соображал, судорожно снимая с себя насекомых.
Откуда они взялись? Почему их так много?
А что, если у меня наступит анафилактический шок?