— О, Итос! — приветствовал меня Джон Скотт. Думаю, он просто забыл мое имя, потому что зовут меня Итаном. Или он придумал что-то вроде дружеской клички?
— И зачем мы сюда приехали? — обратился я к Хонде.
— Скоро начнется буря, — ответил тот, посмотрев на небо. Я тоже бросил взгляд наверх (о, эти обезьяньи инстинкты!). Наверху никаких чудес за прошедшие две минуты не произошло, и темные тучи по-прежнему нависали над нашими головами.
— Облака еще может разогнать ветром, — сказал я и взглянул на Нила. — Что скажешь?
Он помотал головой:
— Я бы не стал всерьез на это рассчитывать.
— Мы можем подождать немного.
— Но сколько? Я думал, наш план состоит в том, чтобы начать прямо сейчас.
Маршрут на гору Фудзи поделен на десять станций, первая из которых стоит у подножия, а десятая — и есть сама вершина горы. Дорога доходит до пятой станции. Идея была такова: доехать до этой отметки, оставить там машины и начать восхождение примерно в четыре часа пополудни. После трехчасового трека мы планировали занять одну из хижин, которые часто попадались на маршруте, поесть, вздремнуть и выдвинуться дальше ровно в полночь, так, чтобы на вершине горы пройти под синтоистскими ритуальными воротами — тории — в четыре утра, как раз на рассвете.
— Мы можем пошататься по городу часов до десяти вечера, а потом начать восхождение, — предложил я.
— Пройти весь путь до вершины ночью, без остановки? — засомневался Нил.
Я кивнул.
— И что мы будем делать весь день? — возмутился Джон Скотт. — Сидеть и разговаривать?
В его устах это звучало как величайшее наказание.
— А как насчет «Фудзи-Кью»? — предложил Хонда.
— Парка развлечений? — вспомнил я.
— Нет уж, спасибо, я не собираюсь торчать там весь день! — возразил Джон Скотт.
— И что ты предлагаешь? — спросил я у него.
— Понятия не имею. Надо подумать.
— Вокруг города много горячих источников, — вспомнил Хонда. — Мы можем поехать искупаться, а потом принять ужин.
— Поужинать, — рассеянно поправил его я. Обычно я никогда не делаю этого за пределами классной комнаты, но «принять ужин» — одно из любимых японцами выражений, которое так режет слух, всегда действовало на меня раздражающе. Когда преподаешь достаточно долго, можно наслушаться весьма странных вещей. Однажды я спросил на уроке одну симпатичную студентку, что у нее было на обед, и она ответила: «Кура». Я поинтересовался, где она ее купила, на что получил ответ: «В автомате у школы». И тут до меня наконец дошло, что все дело в неправильном произношении — она хотела сказать «кола».
— Ой, да! Поужинать! — спохватился Хонда. — Извини, все время путаю.
— Знаете, провести весь вечер голышом с парой мужиков в одной луже — это не совсем то, о чем я мечтал прошлой ночью, — заявил Джон Скотт.
Прозвучало это грубовато, но, честно говоря, тут я был с ним согласен.
— Мы можем подняться до пятой станции, — предложил Нил. — Поискать там что-нибудь интересное.
— Что ты там собрался искать? — не унимался Джон Скотт. — Там только туристическая лавка, где можно достать пару трекинговых палок, и все.
— Ты уже был на Фудзи? — удивился я.
— Ага. Поднимался с парой корешей в прошлом году.
— А зачем ты снова туда идешь?
— А почему нет?
Я опешил. Подъем на Фудзи — тяжелое испытание, и я до этой поры не встречал никого, кто бы проделал этот путь больше одного раза. Лучше всего об этом говорит старая японская поговорка: «Мудрец взойдет на Фудзи лишь однажды — а вот глупец полезет дважды».
— Мы всегда можем минимизировать потери и рвануть обратно в Токио, — добавил Джон Скотт. — Суббота на дворе, во всех барах сегодня тусовка.
Я пристально поглядел на него. Он не знает никого из нас, кроме Мел, мы подхватили его в последнюю минуту, а он уже ни с того ни с сего зовет всех нас выпить?
Тут главные двери вокзала открылись, и на улицу вышли парень и девушка, по внешнему виду — родом откуда-то с юга Европы. Их рюкзаки и ботинки недвусмысленно указывали, что эта пара тоже собралась покорять гору. Впрочем, надень они хоть шлепанцы с саронгами, я бы все равно так подумал — что еще иностранцы могут делать в этом городе?
Они прошли мимо, поглощенные беседой.
— Э-э, простите! — Я решил привлечь внимание иностранцев.
Они остановились, посмотрели на меня, потом на остальных членов нашей группы. Оба довольно симпатичные, оба с длинными вьющимися волосами и темной кожей. Девушка была миниатюрной, а парень среднего роста и атлетично сложенный. Они были не старше меня: лет по двадцать пять, не больше.
— Да? — отозвался парень. Он улыбался и выглядел вполне добродушно.
— Вы ведь собираетесь на Фудзи, так?
— Да, мы хотели пойти туда сегодня, но женщина в кассе сказала, что мы не сможем подняться. — Парень пожал плечами. — Она посоветовала ждать до завтра.
— А что она имела в виду: то, что тропа закрыта, или она просто рекомендовала не идти? — решил уточнить я.
— Не понял, ее английский намного хуже нашего, знаете ли. — Он засмеялся.
Судя по его акценту и манере говорить, я решил, что эти ребята израильтяне. В прошлом году на рождественских каникулах я отдыхал в одиночестве в Таиланде (Мел уехала тогда к матери в Калифорнию) и познакомился на пароме, шедшем с Самуи на Панган, с одним парнем из Израиля.
Его звали Моше. Он оказался разговорчивым и дружелюбным, и мы договорились снять на двоих каморку в доме над рестораном. Судя по обилию тряпок и ведер внутри, комнатка в остальное время служила кладовкой для уборщика.
В тот же вечер он позвал меня на вечеринку с его друзьями, которые уже давно отдыхали на острове. Они все были израильтяне, и я быстро стал для них чем-то вроде неведомой зверушки. Выходцы из Израиля всегда очень сплачиваются за пределами своей страны, и американец с ирландскими корнями, затесавшийся в их отряд, тут же превратился во всеобщую забаву. Я покинул бар через пару часов, пьяный и вымотанный, и был рад наконец-то остаться в одиночестве.
— Я Беньямин, можете звать меня просто Бен, — представился парень. — А это Нина.
Я назвал свое имя и представил всю свою компанию.
— И что вы собираетесь теперь делать? — спросил Джон Скотт. Сложно было не заметить, что вопрос был обращен в основном к девушке.
— Поедем ночевать в лес. — Бен махнул рукой в сторону запада. — Мы хотели сегодня забраться на Фудзи-сан, а завтра заночевать в Аокигахаре. Но раз не получается так, значит, мы просто поменяем порядок действий. Сначала ночевка, потом восхождение.
— Хонто? — спросил Хонда, с ударением на последнем слоге. Его брови взметнулись выше оправы, он пробормотал еще что-то по-японски, качая головой.
— Вы имеете в виду Лес Самоубийц, или как он там называется? — насмешливо спросил Джон Скотт.
Я заметил, как Нил кивнул.
— Да, ты прав, — ответил Бен. — Каждый год куча людей приезжает туда, чтобы свести счеты с жизнью.
— Серьезно? И что в этом лесу такого особенного? — удивился я. Я никогда не слышал об этом месте раньше.
— Про Аокигахару много чего рассказывают, — протянул Хонда. По нему было заметно, что он чувствовал себя немного не в своей тарелке, говоря об этом. — Согласно нашим легендам, это когда-то было место для убасуте, там, в лесу, в голодные годы люди оставляли своих младенцев и стариков, чтобы уменьшить количество ртов. Поэтому многие японцы сейчас считают, что этот лес принадлежит юрей — духам умерших.
Я попытался себе представить, что может двигать человеком, обрекающим своего близкого на медленную мучительную смерть от обезвоживания, голода и холода. Это было похоже на старую сказку о Гензеле и Гретель, только наоборот: дети оставляют родителей.
— А где связь между этим древним обрядом и людьми, которые хотят покончить с собой?
— Аокигахара всегда был местом, связанным со смертью, — ответил Хонда. — Поэтому он продолжает привлекать смерть.
— К тому же книги эти… — сказал Бен.
— Какие книги? — спросил я.
— Много лет назад издали роман про мужа и жену, которые покончили с собой в Аокигахаре. Идея приобрела популярность и налет романтики. А недавно вышла книга «Полное руководство по самоубийству», в которой этот лес описан как очень тихий и уютный уголок, прекрасное место, чтобы умереть.
Последнее замечание произвело на меня странное впечатление.
Прекрасное место, чтобы умереть…
Повисло молчание. Я посмотрел на своих спутников. Нил сдвинул брови, как будто был раздосадован тем, какой оборот приняла беседа. Джон Скотт тоже будто бы погрузился в свои мысли. Бен обратился к своей спутнице на иврите, она что-то ответила. Нина увидела, что я наблюдаю за ними, и улыбнулась.
— Нам бы поймать автобус до Аокигахары, — сказал Бен. Он показал на ближайшую автобусную остановку. Автобуса еще не было. — Знаете что? Вы и ваши спутники должны к нам присоединиться. Это будет отличным приключением! Мы будем только рады компании.
Я хотел было отказался, но Джон Скотт сказал:
— Я за! — Он достал сигарету из пачки «Мальборо», незаметно очутившейся у него в руке. — Это явно будет лучше парка развлечений. — Он прикурил, затянулся и с наслаждением выпустил дым.
Я бросил курить по настоянию Мел. Она говорила, что беспокоится о моем здоровье, хотя я подозреваю, что она просто не любила, когда мои волосы и одежда пахли табачным дымом. Прошел уже год, но до сих пор зажженная рядом со мной сигарета вызывала где-то внутри страстное желание закурить. Чтобы его подавить, приходилось собирать всю свою волю в кулак.
Джон Скотт сделал еще одну долгую затяжку и продолжил:
— Ну так как? Мы же хотим как-то убить время? Ночевка в лесу с привидениями — крутая идея.
Нил, уклоняясь от ответа, уставился на что-то в стороне. Хонда вновь замотал головой. Ему эта идея явно пришлась не по нраву.
— Нил? — настаивал Джон Скотт. — Что думаешь, чувак?
Учитывая их разницу в возрасте, я бы сказал, что обращение «чувак» по отношению к Нилу звучало довольно неуважительно.