— Она нужна Нилу.
— Да прекрати говорить о Ниле! Посмотри на него! Он не может есть. Он это выблюет. Мы только потратим еду зря. И ты сам сказал, он даже может… он даже может не пережить эту ночь.
Я уставился на нее в смятении. Неужели я действительно слышу это? Это не была та Мел, которую я знал. У той было золотое сердце, она всегда ставила нужды других выше своих. А сейчас она скрывает жизненно важный ресурс и хочет бросить Нила на съедение волкам, чтобы утолить свой голод?!
— Не смотри на меня так. — Голос у Мел дрожал, будто она вот-вот разрыдается. — Я не виновата. Я была голодна. И, в конце концов, это мое!
— Приятного аппетита, — ответил я.
— Да пошел ты, Итан! Ты не можешь меня осуждать. Ты не имеешь права! Слезы потекли по ее щекам. — Ты бы так же поступил! Если бы ты ее нашел, ты бы так же поступил.
Я не ответил. Единственное, чего я хотел — чтобы Мел поскорее ушла.
— Я самая маленькая, — тем временем продолжала она. — Вы все больше меня. У вас больше жировые запасы, и…
— Заткнись, Мел, хорошо? Просто заткнись.
Она поглядела на меня, кусая губы.
— Ты хочешь?
Я смотрел в сторону.
— Я сейчас все поделю.
— Делай как знаешь.
Она взяла у меня из рук упаковку и поделила оставшиеся два батончика на четыре части.
— Смотри, для тебя, Джона, Нины и Нила. Я не буду.
Я поглядел на коричневые от шоколадной глазури кусочки в ее руке.
— Отдай мой Нилу, я не хочу.
— Не будь…
— Ты меня слышишь?
— Хорошо, мистер Благородство! — Мел поднялась на нош. — И пошел ты к черту, Итан! Пошел к черту! Надеюсь, ты сдохнешь от голода!
Я наблюдал за тем, как Мел подошла к остальным и раздала дольки энергетического батончика. Я не слышал, что она говорила, — до них было не менее пятидесяти футов. — но наверняка она что-то сочиняла о том, где она его нашла. Потом она подошла к Нилу и попыталась его покормить, Несмотря на то что я так убежденно доказывал Мел, что он нуждается в питании, я вовсе не был уверен, что этот батончик пойдет ему на пользу. Он может совсем иссушить его. И если Нил все же сможет прожевать и проглотить хоть немного, то, скорее всего, как и говорила Мел, его снова вырвет. Но я продолжал злиться на нее за этот обман, и мне хотелось сказать ей еще что-нибудь неприятное.
Я протер глаза. Да что со мной творится? Это же всего лишь чертов энергетический батончик! У нас есть проблемы поважнее.
Я снова задумался над тем, что нам следовало предпринять. Перед нами теперь стояла дилемма: тел, которые надо нести, стало больше, чем рабочих рук. Даже если мы оставим тут и Бена и Томо, втроем мы никак не сможем эвакуировать и Нила и Джона Скотта. Вывод: либо мы остаемся здесь еще на одну ночь, либо бросаем одного из них. Вариант с ночевкой, как мне казалось, даже нельзя было рассматривать: за последние тридцать шесть часов мы ничего не пили, если не считать виски. Нил, если переживет эту ночь, будет в критическом состоянии. Остальные вконец ослабеют и отупеют. Поэтому нам надо действовать, причем лучше начать прямо сейчас, пока мы еще имеем достаточно сил и способны ясно мыслить. Значит, надо кого-то оставлять. Кого мы берем? Нила или Джона Скотта? Они оба нуждаются в медицинской помощи, вопрос в том, кто нуждается больше?
Позади меня раздался легкий треск, и я мгновенно обернулся.
Я внимательно всматривался в окружающий ландшафт, ожидая увидеть безумца, несущегося на меня с дубиной наперевес. Но вокруг была лишь зелень, одна только зелень.
Решив, что это упал желудь или еловая шишка, я вернулся к размышлению над тяжелым выбором.
Нил или Джон Скотт?
На часах было два тридцать семь.
Я отозвал девушек в сторону, сказав, что нам нужно кое-что сделать в лагере. Оказавшись там, где Джон Скотт и Нил не могли бы нас услышать, я остановился и начал:
— Нам нельзя больше терять времени. Надо выдвигаться, тогда у нас есть шанс выбраться из леса до наступления темноты.
— Мы втроем не сможем нести Джона и Нила, — ответила Мел. Каменное выражение ее лица говорило о том, что она все еще чувствует горечь от нашего разговора.
— В этом и загвоздка, — согласился я. — И поэтому у нас есть лишь один вариант: оставить кого-то здесь.
Мел моргнула.
— Оставить здесь? — Она перешла на сдавленный шепот. — Мы не будем никого здесь оставлять, даже не думай!
— Не можем, я согласна, — добавила Нина.
— А какие еще есть варианты? — спросил я. — Продолжать ждать полицию? У меня есть серьезные подозрения, что мы напрасно их ждем — они не придут. По крайней мере сегодня. Хотите провести еще одну ночь в этом лесу с каким-то сумасшедшим маньяком?
Мелинда покусывала губу. Нина неосознанно дергала себя за волосы, собранные в хвост.
— Это неправильно, — ответила Мел.
Я поднял руки.
— Если есть идеи лучше, я готов выслушать.
— Может пойти один из нас. Ты, я, Нина. Это будет быстрее. Один человек…
— Я размышлял над этим. Но я не отпущу ни тебя, ни Нину, ни вас обеих скитаться по лесу, где орудует маньяк. И здесь я вас не оставлю.
— Так значит, нас ты не хочешь оставлять, а Джона с Нилом — нормально?
— Что ты, черт побери, хочешь от меня, Мел?! — Я начал выходить из себя. — Я бы никого здесь не оставлял, если б мог, но это не выход. А если нам повезет и мы отсюда выберемся, то сможем вернуться к ним в течение пары часов.
— А если нет? Если мы заблудимся?
— Они умрут, — ответила Нина. — Нил, по крайней мере. Он уже на грани.
— Вот именно, — сказал я. — Нил на грани. Все равно, топчемся мы здесь или попытаемся выбраться и заблудимся к чертям. Он не жилец. Наш единственный шанс в том, что мы не заблудимся! Что мы отсюда выберемся и приведем помощь.
— Как мы найдем обратный путь? — спросила Нина.
— Оставим метки. Двое буду!' нести носилки, третий — ломать ветки или что-то в этом роде.
— Как мы поймем, в какую сторону идти? — сомневалась Мел.
— Я заберусь на дерево.
— Ты?!
— Это единственный вариант.
— Ты же высоты боишься!
— Мел, если не хочешь лезть сама, прекрати это обсуждать, у нас все равно нет…
Резкий звук прервал меня на полуслове. Нина от неожиданности даже подпрыгнула, а мы с Мел инстинктивно пригнулись, в любую минуту готовые бежать или защищаться.
— Что это, черт возьми, было? — прошептал я. Звук был такой, будто кто-то несколько раз быстро ударил по дереву бейсбольной битой.
Я сжал крепче копье, которое зачем-то таскал с собой.
Тук-тук-тук.
Я пошел в сторону звука, удивляясь сам себе. Что я творю? Это копье выглядит детской игрушкой. Что, если у этого человека при себе пистолет, мачете или арбалет…
Тук-тук-тук.
Я остановился и выдохнул с облегчением.
Метрах в шести над землей, на стволе старого кипариса примостился ярко-зеленый дятел. Он повернул ко мне свою серую головку, демонстрируя красный клюв и хохолок желтого цвета. Дятел внимательно оглядел меня и вернулся к дырке, которую проделывал в древесине.
— Это просто дятел! — Я показал на него рукой. Хотелось рассмеяться, но нервы были на пределе.
— Я его прикончу к чертям! — воскликнула Нина, выходя из-за сосны, за которой укрывалась. — Меня чуть удар не хватил!
Мел подобрала с земли ветку и бросила ее в сторону птицы. Ветка даже не задела дерева, на котором сидел дятел.
— Значит, тут все же есть жизнь. — сказала она.
— Есть. Я оленя видел, — подтвердил я.
— Когда?
— Утром, сразу, как только встал.
— А почему нам не сказал?
— Ну, все еще спали, а потом выяснилось, что Томо пропал… — Меня передернуло. К черту оленя. — Ладно. Смотрите, уже три часа дня. Мы теряем время. Надо выдвигаться.
— Мы не можем оставить никого на произвол судьбы! — упрямилась Нина.
— Господи, Нина, ты вообще слушаешь, что я говорю? Нет у нас выбора! Если мы останемся, сначала умрет Нил, потом Джон Скотт, а потом и мы. Да, и мы тоже! Ты думаешь, тебе сейчас фигово? Представь, каково тебе будет еще через сутки без еды и воды! И это в том случае, если мы не найдем тебя болтающейся на ветке.
Нина мгновенно побледнела, как лист бумаги.
Я помотал головой.
— Прости, Нина. Но с каждой минутой, что мы тратим на спор, уходит световой день. Да? Так что вопрос не в том, ночуем мы или нет. Вопрос в том, кого мы берем!
— Я предполагаю, ты хочешь оставить здесь Джона? — с вызовом спросила Мел.
— Я считаю, что состояние Нила хуже.
— Ты не хочешь взять Джона, потому что он тебе не нравится.
— Личные чувства тут ни при чем.
— Тогда я за Джона.
— А вот ты сейчас следуешь эмоциям.
— Ничуть.
— Тогда объяснишь свой выбор?
— Джон страдает от боли. Нил — нет. И мы не знаем, как обстоят дела с его ногой. Она до сих пор кровоточит. Если кровяное давление слишком упадет, он может впасть в кому или умереть от остановки сердца.
— Нина?
— Не буду я выбирать.
— Хватит жевать сопли, Нина! Джон или Нил?
Ее глаза наполнились слезами, я думал, что ответа мы не дождемся. Очень тихо она произнесла:
— Джон Скотт. Я думаю, нам надо нести Джона Скотта.
— Почему? — спросил я.
— Он моложе, — просто ответила она.
Мне хотелось переубедить их, объяснить, что мы рискуем жизнью Нила, но выбор был сделай.
Мел пошла к Джону Скотту, чтобы сообщить о нашем решении, а я отправился к Нилу.
Он был очень бледен и с трудом дышал.
— Нил, это я, Итан. Ты меня слышишь?
Он не ответил.
— Нил! Ты слышишь меня?
Он открыл глаза, сфокусировал на мне взгляд и снова прикрыл веки.
— Послушай, — сказал я, — Джон Скотт упал с дерева. Нога всмятку. Мы собираемся вытащить его отсюда, чтобы он не истек кровью. Потом мы тут же вернемся за тобой. Ты меня слышишь? Мы вернемся.
Нил не отвечал.
— Скоро стемнеет, — продолжил я, — но мы тебя вытащим. Только лежи спокойно под спальником. И никуда не уходи. Ты меня понял? Это самое важное. Никуда не уходи отсюда, чтобы мы смогли тебя отыскать.