Хироши что-то сказал.
Я обернулся к нему.
— Что ты промычал?
Он гадко захихикал.
— Ублюдок! — Я подошел к нему вплотную.
— Что ты делаешь? — Мел напряглась.
— Проясняю ситуацию. — Я сел на второй стул и схватил пленника за грудки. — Кто там в лесу? Кто эти дети, убившие наших друзей?
На лице у него появилась улыбка.
— Полиция уже едет. Я им все расскажу. Я скажу им, что это ты убил наших друзей, если ты мне не скажешь правду.
Он плюнул мне в лицо.
Я дернул его на себя, переворачивая. Он врезался в пол коленями, потом лбом, закричав от боли.
Я ударил его ногой в живот. Мел просила меня остановиться, но я не обращал на нее внимания. Я лягнул его второй раз, еще сильнее, затем вернул стул в исходную позицию.
— Итан, хватит! — воскликнула Мел. — Тебя арестуют за избиение.
Я резко повернулся к ней.
— Томо мертв, Мел! А этот мудак что-то знает. К черту страхи!
Я развязал шнурки на левой ноге Хироши, снял с него ботинок и взял в руки топор.
У Мел началась истерика:
— Итан, не надо! Остановись, прошу, не надо, не делай этого!
Я наступил японцу на большой палец, чтобы он не смог убрать ногу. Он больше не смеялся и не улыбался.
Я перехватил топорище поближе к лезвию.
— Кто там в лесу?
Хироши попытался ударить меня свободной ногой.
— Кто там в лесу?
Он пробормотал что-то неразборчивое.
Я поднял топор так, что лезвие чуть не коснулось потолка, и опустил обух на мизинец Хироши, круша косточки в пальце.
Он взвыл диким зверем. Взгляд потерял осмысленность, ноздри двигались, на лбу у лесника выступила испарина.
Я снова поднял топор, на этот раз лезвием вниз.
— Говори!
Молчание.
Я опустил топор. Он легко прошел сквозь плоть и кости, отделяя искореженный мизинец. Кровь хлестнула на пол, а Хироши взвыл, пытаясь высвободить руки.
— Итан, остановись! — крикнула Мел. — Он не понимает!
Я не обращал на ее крики внимание.
— Я могу продолжать это всю ночь, — произнес я, глядя в глаза пленнику. — Раз, два…
— О'кей! — сказал он. — О'кей!
Я, поколебавшись, опустил топор.
37
— Ты знаешь история? Знаешь японская история? — спросил меня Хироши после того, как мы привели его в порядок и обмотали рану полотенцем.
Я уставился на него в изумлении. Хотя его речь была не идеальной и похожей на стиль учителя Йодо из «Звездных войн», без намека на синтаксис, он говорил с хорошим британским акцентом. Значит, он жил за границей какое-то время.
Другими словами, он валял с нами дурака.
— Нет? Ничего?
Я гаркнул, схватив его за волосы:
— Говори!
Он пытался высвободиться, но я крепко сжал руку.
— Давным-давно, — начал он, — много японцы делал убасуте.
Слово оказалось знакомым, и я вспомнил то, что Хонда рассказывал мне возле станции.
— Семьи оставляли тех, кто не может себя прокормить?
Хироши удивленно поднял седые брови.
— Ты не тупой, да?
Я дернул его за шевелюру.
— О'кей, о'кей, я говорю! — Он судорожно сглотнул, смачивая пересохшую глотку. — Много японцы прекратил делать убасуте сто лет назад, двести лет назад. Много прекратил. Не все. После последняя война много японцы жил трудно. Очень трудно. Много страдал. Одна семья, они не имел еда для детей, они привел их в Дзюкай, говорил «играйте» и оставил в Дзюкай умирать. — Он облизнул губы. — Я хочу пить. Я говорю. Дай воды.
— Смотри за ним, я принесу, — сказала Мел.
Она отошла к тумбочке, зачерпнула стаканом воды из ведра и передала мне. Я поднес его ко рту лесника, ожидая от него какой-нибудь выходки. Но он выпил полстакана и отвернул голову. Вода лилась по его подбородку и рубашке.
— Руки болит. Развяжи?
— Отклоняем ходатайство.
— Куда я убегу?
— Ты жил за границей?
— Тебе нравится мой английский?
Я не ответил.
— Ты учитель английского, да? — Хироши кивнул. — Да, да. Зачем еще ты приехал моя страна? Я имею много друзья учителя английского там, моя эйкайва. Я не говорю с ними сейчас. Больше не говорю. Много лет. Иногда я скучаю. Очень одиноко. Очень одиноко здесь.
Я отпустил его волосы.
— Расскажи мне про детей.
Лесник облизал губы, но продолжал молчать.
Я наотмашь ударил его по лицу.
Он волком уставился на меня.
Я ударил сильнее.
— Итан, — попыталась вмешаться Мел.
— Замолкни, прошу! — огрызнулся я, снова замахнувшись.
— Семья оставил девочка и мальчик в Дзюкай, — заговорил Хироши хриплым голосом. — Девочка, она умер. Мальчик, он не умер. Он ловил звери, ел ягоды. Он умный мальчик. Когда он вырос, он вышел лес, пошел в деревня. Он думал, родители забыл его случайно. Он думал, они счастливы, что он пришел. Они не счастливы. Они не имел еды. Они сказал, иди прочь. Он не пошел, он остался рядом с деревня. Он воровал куры, овощи. Он видел девочка. Очень красивая девочка. Она дочь фермера. Однажды она исчез. Никто не знает, что случилось, только я.
— Он привел ее сюда, в Аокигахару?
— Этот хижина, она построен был в тысяча девятьсот семь три. Я здесь работаю. Я ищу тела. Однажды я нашел мужчину. Тридцать лет. Я думал, он пришел убить себя. Я хотел с ним поговорить. Он убежал. Я искал его, его тело, целый год я искал. Но я не нашел. Он меня нашел. Он знал моя хижина. Он жил здесь двадцать лет, тридцать лет, он знал лес очень хорошо.
— Что он от тебя хотел?
— Он привел мне женщина. Она умирал. Она сделал ребенка, но что-то случилось. Ребенок умер, а она… Столько крови, столько крови. Я помогал ей. Много дней. Я давал лекарство. Я разговаривал с ним. Его имя Акира. Он сказал мне все. Он сказал его родители оставил его, оставил его сестра. Эта женщина, которую он привел, она дочь фермера. Он ее взял. Он ее украл. Они сделал много детей, но дети не жил. Они убивал детей. Они не имел еды кормить детей.
Я посмотрел на Мел. Она глядела на Хироши со смесью отвращения и восхищения.
Я продолжил расспросы:
— Что случилось с его женой? Она выжила?
— Она умер. Я не помог, я не смог. Столько крови. Акира ушел. Я не видел Акиру десять лет. Больше. Потом он пришел. Он пришел зимой. Плохая зима, холодная. Он болел пневмо… пневмо…
— Пневмонией.
— Да, он болел это. Я дал ему лекарство. Он стал лучше. Ушел. Он снова пришел через два дня. Он принес мне подарки. Как эти, — он показал подбородком на сундук, — украшения, кошельки. Много подарков. Но не телефоны. Тогда не было телефоны.
— Он собирал их с самоубийц.
— Хорошая идея, да? Я дал ему рис и сахар, и соль. Он очень рад, очень рад, и он продолжил торговать. Каждый месяц он носил мне украшения, деньги, я давал ему еду, одежду. Теперь у него хорошая жизнь. Он сделал много детей. Восемь детей теперь. Только мальчики. Не девочки. Он убивает девочки.
— Те мальчишки, которых мы встретили в лесу, — уточнил я.
— Да, ты встретил, ты уже знаешь.
Я выпрямился, тряхнул головой, пораженный историей, рассказанной Хироши. Маугли и банда его безумных детишек! И это они нас терроризировали. Я повернулся к Мел, надеясь увидеть ее реакцию.
Мел хмурилась.
— Ты сказал, его жена умерла. Тогда кто?.. — Она запнулась на полуслове и резко побледнела. — О нет…
— Он ловит их и не дает убить себя, — ответил Хироши. — Он их держит. Ты можешь слышать крики. Ты слышал вчера ночью? Она очень громко кричал.
Все это время рассказ лесника, в котором были ответы на многие мучившие меня вопросы, держал мое внимание. Но в какой-то момент я не выдержал. Я вспомнил о Томо и Бене, и обо всем том дерьме, через которое мы прошли, и меня снова охватило желание взяться за топор.
Я спросил:
— А наши друзья? Зачем он убил наших друзей?
— Он хочет женщин. Он сказал мне вчера, он отдавал мне телефоны, он сказал, что видел красивых женщин. Очень красивых. — Хироши посмотрел на Мел и самодовольно ухмыльнулся. — Он назвал тебя Белая Мать. Ты гордись этим. Ты очень понравилась.
— Так Нина, они не убили ее? — прошептала Мел.
— Ты не слушаешь. Он не убивает. Он хочет детей. Много детей. Он хочет ее дети, и он хочет твои дети.
Мел пошатнулась.
— Да, да, он идет за тобой, — шипел Хироши. — Он идет за тобой прямо сейчас.
38
— Не слушай его, Мел, — успокоил я ее. — Он не может знать наверняка. Он лжет.
— Лжет? — спросил Хироши. — Его дети уже здесь, я носил воду и говорил с ними. Они послал за отцом.
— Что, если он говорит правду? — испугалась Мел.
Я покачал головой.
— Не важно. Этот Акира старик. Сколько ему, шестьдесят? Я с ним легко справлюсь.
— Ты уверен? — мрачно усмехнулся Хироши.
— Тебя же я легко уделал, не так ли?
— Он и его дети как звери. Они убивают тебя легко.
Я вздрогнул от телефонного звонка, хотя и ожидал его. Я тут же ответил.
— Мы позвонили в полицию, — не растекаясь мыслью по древу, сообщил Дерек. — Они ведь уже послали команду на ваши поиски?
— Вчера мы звонили им с телефона Нила и просили о помощи, но так и не дождались их.
— Хорошо. Они сказали, что в лесу только одна хижина, так что они понимают, где вас искать. Они собираются снова послать людей.
— Попроси Сумико перезвонить и попросить, чтобы послали людей немедленно.
— Я уверен, что они скоро…
— Дерек, за нами охотятся, сейчас начнут дверь ломать!
— Господи Иисусе! Хорошо, черт, сейчас мы им позвоним. Держитесь там!
Я повесил трубку.
— Полиция знает, где мы, — сообщил я Мелинде. — Они скоро прибудут.
— Когда?
— Должно быть, скоро.
— Итан! — взвизгнула Мел, показывая на дверь.
Я обернулся, но не заметил ничего.
— Что такое?
— Дверная ручка! Ее дергали. Кто-то пытается открыть дверь!
39
Я схватил топор, подошел к двери и проверил замок. Глянув в окно, я заметил серый неясный силуэт, скрывшийся между деревьев. Выругавшись, я прижался к стене.