Невозможно убегать вечно, однако когда Мел говорила о возвращении в США, я даже предположить не мог, что она имеет в виду родной город.
Мел выжидающе смотрела на меня, желая услышать ответ.
— Мы не можем поехать туда.
Она заметно напряглась.
— Почему нет?
— Ты знаешь, почему.
— Это было много лет назад. Люди забывают все.
— Только не в маленьких городах.
— Я не сделала ничего плохого.
— А это не имеет значения.
— Это классное местечко!
— В мире куча классных местечек, Мел. Почему именно Сент-Хелина?
— Моя мама совсем одна, — ответила Мелинда после некоторого промедления. — Я думаю, ей будет приятно, если я вернусь.
Меня охватила паника.
— Ты хочешь, чтобы мы жили с твоей мамой?
— Нет, конечно. Но мы могли бы жить поблизости. Я бы навещала ее несколько раз в неделю.
— А в Сент-Хелине есть школы, где мы смогли бы работать? — дипломатично поинтересовался я.
— Ты думаешь, меня на дому обучали? В старшей школе больше пятисот учеников.
— Каковы шансы, что у них есть вакансия сейчас? Я уж не заикаюсь про две вакансии.
— Это несложно проверить, знаешь ли.
Я уже было набрал воздуха, чтобы ответить, но смолчал. Мне не хотелось ссориться с Мел. Не здесь и не сейчас. Так что я лишь неопределенно пожал плечами.
Она бросила на меня сердитый взгляд и ускорила шаг. Теперь я имел возможность в одиночестве поразмыслить над перспективами жизни в Сент-Хелине, в окружении сирени, бабушек и, возможно, разъяренной толпы, жаждущей суда Линча.
Мы шли уже около полутора часов, и я начал было привыкать к странным пейзажам Аокигахары, как вдруг тропа оборвалась. Путь нам преградила странная композиция: два дерева стояли рядом, гротескно сплетясь в единое целое. Их вид вызвал у меня одновременно и восхищение и отвращение. Они сплелись как виноградная лоза за десятки лет ожесточенной борьбы за маленький клочок неба, карабкаясь и сдавливая друг друга в попытке повалить соперника наземь. Эта пара представляла собой идеальное воплощение принципа «выжить любой ценой», который, кажется, пронизал все живое в этом лесу. Картина лишь усилила мое впечатление от этого места как от чего-то доисторического, хищнического, не прощающего ошибок — такой своеобразный филиал ада на Земле.
Кто-то нарисовал две белые стрелки на стволах. Стрелки показывали в разные стороны.
— Это указатели? — неуверенно спросила Мел.
— Я думаю, их сделали полицейские, — ответил Нил. — Чтобы находить выход к другим тропам.
— Или к трупам, — добавил я.
Все посмотрели на меня.
— Ты правда думаешь, они ведут к трупам? — поинтересовалась моя подруга.
— Возможно, уже нет, — заметил я. — Полиция, скорее всего, забрала их.
— И какой путь мы выберем? — поинтересовался Джон Скотт, закуривая сигарету.
— Я не думаю, что нам надо покидать тропу, — заявила Мел.
— Мы не будем заходить далеко, — уверил ее Джон.
Бен кивнул.
— Мы разделимся на две группы. Одна в течение часа будет идти в одном направлении, а вторая — в другом. Если кто-то что-то найдет, мы позовем остальных.
Мы с Мел проверили телефоны. Оба аппарата ловили сеть.
— И что будет, если никто ничего не найдет? — спросила Мел.
Бен пожал плечами.
— Тогда мы просто соберемся здесь через два часа.
— Ну как, договорились? — воскликнул Джон Скотт.
— Да, чувак! — ответил Томо.
Джон Скотт обратился к Нилу:
— А ты что думаешь, старина?
Нил задумчиво глядел в глубь леса.
— Не знаю, не знаю. У меня плохие предчувствия по поводу этого места.
— Конечно, у тебя предчувствия! У нас у всех предчувствия. Это ж до чертиков жуткое местечко! Но мы уже прошли всю дорогу, мы близко от какой-нибудь находки.
— Дружище, в том-то и дело. Понимаешь ли, я не уверен, что хотел бы найти что-то.
— Ты не хочешь найти труп?
— Мы не принадлежим этому месту. И нам не стоит тут находиться, это неуважительно.
Мел закивала.
— Ладно, кто-то еще желает слиться?
Это подстегнуло Нила:
— Эй, парень, я не сливаюсь!
— Тогда пойдем с нами.
— Да, чувак, — вздохнул Томо. — Не будь трусом.
Нил поднял обе руки.
— Эй, я не трушу! Ладно, я в деле, если это наконец заткнет вас двоих.
— У-ху! — завопил Джон Скотт, выражая триумф, и поглядел на нас с Мел.
Хотя я определенно начал сомневаться в правильности того, что мы делали, стрелки на деревьях подстегнули мой интерес.
И Джон Скотт был прав. Мы уже проделали такой путь, к чему останавливаться сейчас? Надо лишь пройти еще чуть-чуть, чтобы увидеть, что скрывается за поворотом. Потом мы сможем разбить лагерь, поесть и отдохнуть, чтобы завтра покинуть это место с чувством выполненного долга.
Мел увидела решимость у меня во взгляде и поддалась:
— Еще один час, — произнесла она. — И хватит.
— Еще один час, — согласился Бен, улыбаясь. — О'кей, мы с Ниной пойдем налево, кто желает присоединиться?
— Я с вами, — ответил Джон Скотт.
Он раздавил сигарету сапогом, пожелал нам удачи и устремился в чащу, будто бойскаут, мечтающий о новой нашивке за какое-нибудь достижение.
Израильтяне помахали нам рукой и направились за ним.
— …И стало их четыре, — спокойно произнес Нил.
6
Тропка, на которую мы попали, была почти непроходимой. Дело было даже не в густых зарослях, а в том, что лежало у нас под ногами: гнилые бревна, упавшие ветви и валуны. Я хватался за молодые тонкие побеги, чтобы удержать равновесие, но они часто вырывались из скудной почвы с такой же легкостью, как конечности из разлагающейся туши.
Больше всего проблем доставляли сети лавовых трубок. Дважды мы проходили участки, на которых магма застыла с огромными воздушными пузырями под поверхностью, а потом провалилась под тяжестью деревьев, образуя устрашающие кратеры по пять метров шириной. Мы с осторожностью обходили скрытые под прошлогодней листвой и забитые камнями провалы. Если провалиться в подобную дыру, то, даже если тебя не убьет падение, ты порежешься об острые края и истечешь кровью еще до прибытия помощи.
Единственным плюсом такой затейливой топографии было то, что я сосредоточился на самой тропе, и потому мои мысли уже не занимали висельники и быстро наступающая ночь.
Когда мы остановились для передышки, я достал из рюкзака литровую бутылку воды и пустил ее по кругу. Она вернулась ко мне почти пустой. Я с легким сердцем прикончил ее, зная, что в рюкзаке Мелинды есть еще пол-литра, которые помогут нам протянуть до утра.
Томо отошел по нужде за ближайшее дерево. Я последовал его примеру. Пока я стоял, повернувшись спиной к остальным и глазея на деревья, меня вдруг поразила одна отрезвляющая мысль. Если мы потеряем дорогу, то можем остаться здесь навсегда. Да, нас предупреждали об этом надписи на табличках, и Мел говорила мне об этом, но только сейчас я оценил всю серьезность этой угрозы.
Потеряться в Лесу Самоубийц.
Мы с Томо вернулись к группе одновременно. Затягивая ремень, он похвастался, что его член успел вырасти с тех пор, как он в последний раз отливал.
— Ну и как ощущения от похода? — спросил я остальных.
— Я устала, — ответила Мел.
— Я голоден, — заявил Томо.
— Я устал и голоден, — резюмировал Нил.
Я кивнул.
— Давайте еще полчаса. Потом поворачиваем назад и перекусываем.
Мел посмотрела туда, откуда мы пришли.
— А ты уверен, что мы знаем, как вернуться?
— Я знаю дорогу, — ответил я.
— Потому что если вдруг мы сбились и пошли по кругу…
— Я знаю дорогу, — повторил я.
— Я думаю, мы всегда сможем докричаться.
Действительно. Если мы начнем звать на помощь, Джон Скотт и израильтяне, скорее всего, услышат нас и смогут найти. Или же Мел может позвонить Джону и попросить его покричать, чтобы мы смогли вернуться на их голоса. Хотя нежелательно было бы давать Джону такой повод над нами поглумиться. Но, как я считал, нам, скорее всего, не понадобится его помощь.
Мы продолжили наш путь в направлении, которое указывала стрелка.
Дорога пошла в гору, и я почувствовал одышку. Хорошо, что я бросил курить. В моей голове явственно звучал голос Мелинды: «Видишь? Я же говорила, что тебе надо бросать». Она всегда говорила что-то подобное. Если мы шли в ресторан и он оказывался хорошим, она заявляла: «Видишь? Я же говорила, что нам стоило сюда прийти». А если фильм оказывался увлекательным, я слышал: «Вот видишь! Я же говорила, что фильм интересный!»
Томо поднял какой-то длинный стебель, который тянулся так далеко, насколько хватало взгляда, и сказал:
— Пойдем по нему, тогда не потеряемся.
Но всего через пять метров он взвизгнул и отбросил лозу в сторону.
Я бросился к нему, уверенный, что его кто-то укусил.
— Что случилось, Томо?
— Он помочился на меня!
— Что?!
— Потрогай!
Я осторожно поднял стебель. Поверхность была сухая и шершавая.
— Там! — Он указал на кусок стебля чуть дальше от меня.
— Ага, вижу. — Пятнадцать сантиметров стебля было покрыто какой-то жидкостью. Больше мокрых участков на растении не было.
— Понюхай это!
Я понюхал лозу и почувствовал легкий аммиачный запах.
— Это пахнет мочой, — сказал я, обернувшись к Мел и Нилу. Те смотрели на нас, будто на пару говорящих обезьян.
— И что? — спросила Мел. — Какой-нибудь зверек…
— Ты видела тут зверей? — прервал ее Томо. — Где? Никаких зверей!
— И откуда это тут могло взяться?
— Я помочился на лес, лес помочился на меня.
— Томо, не неси околесицы, — фыркнул Нил.
— Это правда! Подойди и понюхай!
— Успокойся.
Томо обернулся ко мне и сказал:
— Попробуй это.
Я закатил глаза и двинулся дальше.
Лиана на нас помочилась? Что за черт…
Я размышлял о паранормальных явлениях. Лес, который завлекает обманчивым спокойствием людей и животных в самую чащу, а потом обгладывает их до костей. Если б я когда-нибудь взялся за написание книги, я бы назвал ее «Венерин лес» или «Чаща-мухоловка». Нужно придумать большое число персонажей, чтобы лес мог съедать их по одному. И протагониста, который выживет и как-то одолеет лес. Эту задачку я решить не мог: как можно победить целый лес? Пожалуй, только сжечь его дотла. Хотя, подумал я, если мой роман будет в жанре хоррора, то зачем вообще придумывать хэппи-энд?