Кэти бросилась на крыльцо, снег хрустел у нее под сапогами. Она заметила, что следы, огибавшие шале, аккуратно обходили волчьи капканы и направлялись к серым разлагающимся тушам.
Значит, Артур не обманул. Сказки о рыси, которую привлекает запах мертвечины, стали реальностью.
Теперь эти голодные звери, раздразненные запахом падали, до которой не могли добраться, бродили в окрестностях шале. Быть может, они даже следили за ней прямо сейчас, готовые броситься и разорвать ее на части.
Кэти спряталась в доме, просунув голову в дверную щелку. И увидела человеческие следы около окон. Судя по всему, кто-то топтался на месте какое-то время.
Ночью за ними следили. Не иначе как Франц, этот маньяк.
Опасностей становилось все больше – и в доме, и вне его.
«Пора отсюда сваливать», – подумала она. Родители, наверное, с ума сходят, не имея от нее новостей. Кэти обещала им позвонить. Мать уже, скорее всего, обратилась в полицию.
Мысль о том, что их ищут, ненадолго вернула Кэти надежду, которую тут же снова сменил ужас. Ведь никто точно не знал, где они находятся. Шварцвальд… одни бесконечные деревья. Их никогда не найдут.
Она посмотрела на теряющуюся в лесу дорогу. По крайней мере четыре часа пешком, сказал тогда Давид, идти надо по снегу и холоду, и желательно в снегоступах. Туда-обратно – минимум восемь часов. Если выйти рано утром с едой и запасной одеждой, то это возможно. Горнолыжный курорт с подъемниками и трассами для спуска, расчищенными дорожками для беговых лыж и людьми, лица и плечи которых облезают от солнца, должны быть не так уж и далеко. Она сможет дойти. Да, сможет. Так нужно. Это вопрос жизни и смерти.
Письма от Мисс Хайд, аборт… Все это казалось ей таким далеким, таким не важным по сравнению со страхом, который она испытывала теперь.
Вдруг ей защекотало ноздри. Она различила специфический аромат своих собственных духов «Лулу».
Она повернулась и вздрогнула от неожиданности. У нее за спиной стояла Эмма, одна рука висит вдоль тела, в другой – круассан, верхняя фиолетового цвета губа вздута, кажется, вот-вот лопнет.
– Вы еще пожалеете, что ударили меня.
Эмма дохнула Кэти прямо в лицо.
– Угрожаете? – спросила Кэти мрачно. – Для начала, чтобы я больше не видела вас в моей одежде. И не пользуйтесь моими духами. Совсем уже?!
Но, не дослушав ее, Эмма развернулась и ушла, жуя круассан.
«Как она меня достала!» – думала Кэти, готовя завтрак. Она вспомнила, как Эмма храпела, словно пьяный солдат. Страховками торгует? Может, и так. Даже скорее всего. Во всяком случае, наглости ей не занимать.
День явно начался плохо. Но это уже становилось привычным.
Скоро в гостиную вошла Аделина, прижимая к груди Гринча. Глаза у нее покраснели и опухли, волосы были непричесаны, как будто накануне она что-то бурно отмечала. Кэти подошла к ней, не веря собственным глазам.
– Я сплю, что ли… Что у тебя на руках Гринч делает?
Поросенок резво вырывался.
– Ну же, ну… Аделина, он тебя не обидит, малыш. Успокойся.
Аделина крепко держала его, стараясь заглянуть Гринчу в гла́зки:
– Все хорошо, малыш?
Потом наконец опустила его на пол. Он сразу же спрятался за кресло.
Кэти с трудом узнавала в Аделине ту шикарную и разодетую девицу, с которой познакомилась в первый день приезда.
– Кофе… Мне нужен кофе, – сказала ей Аделина, отправляясь на кухню.
– Блин! Объясни, что тут…
Кэти прервал резкий, закладывающий уши звук передвигаемой мебели.
– Черт! Что эта идиотка там делает!
Через секунду из спальни послышался плач Клары.
Кэти в ярости бросилась к двери комнаты Эммы. Повернула ручку. Заперто.
– Хватит перестановкой заниматься! Вы всех перебудите! Вы специально, что ли?
Ответа не последовало. Как будто там возился грузчик.
– Откройте! Вы тут не одна!
Она немного подождала и побежала к своей малышке. Войдя в комнату, она царственно проигнорировала Давида, который лежал на полу, завернувшись в несколько одеял, и потирал затылок.
– Что это еще за цирк?
– Иди спроси у своей подружки!
– Хватит… Прошу тебя… – вздохнул он.
– Нет, не хватит! – ответила Кэти, укладывая Клару на постель.
Она надела ей шерстяные носочки и тапочки.
– Этой тетке на всех наплевать! Если она отсюда не свалит, то уйду я!
– И куда ты пойдешь? Слушай, подумай головой!
Кэти взяла Клару на руки и исчезла, хлопнув дверью.
В глубине коридора послышался звук колокольчика. Артур…
Аделина ждала Кэти в гостиной.
– Слушай, – тихо сказала она. – Я… я не знаю, как тебе объяснить, но…
– Гринч! Гринч! – Клара увидела своего друга.
– Что такое? – спросила Кэти.
Аделина нахмурилась:
– Артур попросил меня…
Ей не удавалось договорить. Она бросила взгляд на Клару и прошептала:
– …убить Гринча.
– Что?
– Он потребовал, чтобы я… повесила его, туда, к остальным. Кажется, энтомологи хотят начать новые опыты, а Гринч – что-то вроде подопытного кролика. Он только поэтому здесь… Пятого… Это надо сделать пятого февраля! Пятое сегодня!
– Бред какой-то!
– Он настаивает. Не знаю почему, но Артур очень серьезно относится к своему обещанию, для него это дело принципа. Он мне за это денег предложил… – Она погрустнела. – Как будто я за деньги могу что угодно сделать…
Снова зазвонил колокольчик. Аделина подпрыгнула.
– Я отказалась. От всех денег. Больше четырех тысяч евро… Хватит, больше он меня не купит.
Она сжала кулаки и прижала руки к груди.
– Я думаю, это вывело его из себя. То есть… Он мне ничего не сказал… почти ничего… Но я его боюсь, – опять зашептала она. – Он постоянно пытается заговорить со мной о моем прошлом, он… копается в нем. И… и постоянно смотрит в окно, как будто… И вот утром тоже! Как будто кого-то ждет!
– Он просто псих… Кстати, не знаю, заметила ты или нет, но рядом с окнами шале чьи-то следы. Это не Давид, потому что ночью шел снег… Я… Может быть, это Франц… Думаешь, что…
– А Кристиан? Мы о нем вообще не говорили! В лаборатории есть фото энтомолога. Бородатого типа в очках без пальца. Я уверена, что это он…
– Но какая связь?
– Не знаю… Но я тебе гарантирую, это точно он…
Кэти смотрела, как Клара играет с поросенком. Где-то трезвонил в колокольчик Артур.
– Не могу поверить, что Гринча… Зачем его убивать?! Для чего? Пойду поговорю с этим старым придурком! – сказала она.
– Пожалуйста, не надо! – ответила Аделина. – Он просил, чтобы я никому не говорила. Он с ума сойдет…
Кэти подошла к Кларе и забрала крошечного поросенка.
– В любом случае тебя никто не тронет, малыш! Я так и думала, что с этим типом не все чисто…
У нее промелькнула ужасная мысль.
– Он может и Давида подговорить!
– Нет, не волнуйся… Давид отказался…
– Откуда ты…
– Мне надо идти, прости…
Аделина приложила палец к губам. Выражение ее лица резко переменилось. Животное, которое ведут на заклание…
Когда Кэти осталась одна, она снова посмотрела в окно гостиной и вздрогнула.
Рыси… Франц… Кристиан… Нечто… Тиски сжимались… Опасно сжимались…
24
Кэти наблюдала за Кларой, сидевшей рядом с Гринчем в углу гостиной, и чувствовала все нарастающую внутри ярость. Она даже представить себе не могла, как поведет себя Клара, если поросенок исчезнет.
Когда она услышала, что Дофр въехал на кухню, то постаралась посильнее закусить губу, чтобы не выйти из себя. За ним стояла Аделина и взглядом молила Кэти молчать.
Ни Давид, ни Аделина не решатся убить Гринча. Что же касается самого старого инвалида, он просто не сможет сделать это без чьей-либо помощи.
Оставалась Эмма Шильд. Убить поросенка за четыре тысячи евро? Эта дура способна согласиться. Но уж ей-то Кэти сможет помешать, да хоть в комнате запрет.
«Вы еще пожалеете об этом», – все вертелись у Кэти слова Эммы, брошенные той с совершенно отстраненным видом. Именно это и пугало Кэти больше всего. Бесстрастные, пустые, почти прозрачные глаза, способные в секунду испепелить человека.
– У вас тяжелая рука, – сказал ей Артур, пока Аделина устраивала его за столом. – Эмма только что приходила жаловаться на ваше поведение.
– На мое поведение? На мое поведение? Это я сплю голой, предварительно открыв дверь нараспашку? Я переставляю мебель в девять утра? Мое поведение… Отличная шутка!
Артур чуть ослабил узел галстука и аккуратно заправил в ворот своей белой рубашки салфетку:
– Я искренне надеюсь, что ваше небольшое недопонимание пройдет. Мне было бы неприятно осознавать, что вам здесь некомфортно… Я бы не хотел, чтобы приятная атмосфера нашей компании испортилась. Чтобы эти стычки мешали Давиду работать над книгой.
Он проглотил кусочек круассана, затем манерно вытер губы и добавил:
– Вам надо быть помягче с этой женщиной. Вы достаточно умны, чтобы понимать, какую травму она получила…
Кэти кипела. Если она так и будет стоять напротив него, то свернет ему шею. Она не раздумывая бросилась к кофейнику, налила себе полную чашку кофе и выпила залпом. Вот во что она превратилась – пьет напиток, который ненавидит больше всего на свете.
– И каковы планы на сегодня? – спросила она, морщась. – Передвигаем во всех комнатах мебель?
– Не иронизируйте, – ответил Артур, поглаживая пальцами фаянсовую чашку. – Эмма просто переместила кровать и комод. Некоторые люди не могут спать головой на север. Все дело в магнитной чувствительности.
Он спокойно продолжал завтракать, как будто не видел в сложившемся положении ничего необычного. Кэти резко поставила чашку на стол, пронзив Дофра взглядом. Она уже собиралась уйти из комнаты, когда появился Давид, на нем была застегнутая куртка, шапка и сапоги, в руках он держал шарф. Первым делом – к кофейнику.
– Если ты снова решил поиграть в Рэмбо, об этом не может быть и речи! – сразу напала на него Кэти. – Тебе мало вчерашнего?