– Даже Императрице не удается избежать жестокого отношения, – добавила Акира. – Она дала короне троих сыновей, но очень хочет иметь дочь, хотя ей уже почти пятьдесят. Сплетники говорят, что она отмечает каждый праздник выкидышем.
– О, если бы я была Императрицей, – тихо, с угрожающей интонацией произнесла Сифэн, – я бы научила их уважать себя. Я бы казнила каждого, кто осмелится сказать хоть слово против меня. И это распространялось бы и на тех, кто посмеет говорить дурно о моих друзьях.
Она посмотрела на неподвижную фигуру Сиро, лежащего в соседней комнате. Он был таким добрым и кротким, и он спас Вэю жизнь. Да, она с наслаждением приговорила бы его мучителей к жестокой медленной смерти.
В комнате повисло долгое напряженное молчание, в ее ушах звенели только что произнесенные ею беспощадные слова. Откуда они пришли к ней? Не тварь ли, живущая в ней, снова выдохнула эти чудовищные мысли из ее рта?
– Я также была бы милостива к тем, кто этого заслуживает, – поспешно сказала она. – Я бы возвысила своих друзей и была бы добра к подданным.
Лицо Хидэки разгладилось, хотя губы были все еще поджаты.
– В таком случае с вами бы считались при дворе.
В эту минуту в комнату вошел довольный, порозовевший Вэй, и Сифэн радостно поднялась ему навстречу. По просьбе врача он занес купленную еду в соседнюю комнату. Раскладывая покупки по полкам, он взглянул на Сифэн:
– У тебя все в порядке?
– Со мной все хорошо. Просто досадно, что каждый берется осуждать меня и то, к чему я стремлюсь. Я рассказала им о желании Гумы, чтобы я служила во дворце.
Оживление Вэя испарилось.
– Тебе не следовало начинать этот разговор. Хидэки очень мрачно смотрит на все, что связано с Императором, включая его армию. Я слыхал на рынке, что завтра на учебном плацу они будут отбирать солдат для службы в армии…
– У Сифэн чаще забилось сердце.
– Да, я знаю. Я думаю, ты мог бы пойти и…
– Но это все старые мечты. Я бы предпочел остаться здесь, в городе, вместе с тобой.
«Но как же я, – беспомощно думала она. – Как насчет того, что я предпочитаю?»
– По дороге на рынок я прошел через кузнечный квартал. Там будет несложно найти работу.
– Но это не то, чем ты на самом деле хотел бы заниматься, – заспорила она, видя, что он колеблется и его страстная мечта до сих пор при нем. Если бы только ей удалось убедить его, что его подлинное предназначение связано с армией! А если, получив доступ в Императорский Дворец, он поможет и ей попасть туда, обратившись к вышестоящим офицерам и их женам, которые, возможно, упомянут ее в разговоре с Императрицей, так это еще лучше!
Однако Вэй решительно замотал головой:
– Изготовление мечей – это ремесло, которому я обучен, и, кроме того, оно приносит деньги. Я смогу заботиться о тебе. Тебе не придется служить при дворе, как хотела эта ведьма.
– Королева тэнгару сказала мне, что все равно однажды я попаду во дворец. – Сифэн положила руку на сердце. – И она сказала, что это правда. Что-то, что живет внутри меня, угрожает меня отравить.
Вэй взял ее лицо в свои ладони:
– Помимо того, что вложила в тебя твоя Гума, в тебе нет никакого зла. Вот что, скорее всего, имела в виду королева.
– Она сказала, что, по своему выбору, я могу перестать слушать тварь, и тогда она покинет меня, – по ее щеке скатилась слеза. – Я могла бы спасти себя, но и других тоже. Но я боюсь, Вэй. Я боюсь, что мне не хватит сил и чудовище поглотит меня.
Мозолистой рукой он нежно вытер ее слезы.
– Ты достаточно сильная. Не ты ли решила оставить Гуму и уехать вместе со мной? Она пыталась сделать из тебя такую же ненормальную, как она сама, но ты этого не видишь, потому что по каким-то причинам любишь ее.
– Вэй…
– Выслушай меня. Она тебя растила, как крестьянин растит скот. Для определенной цели, а не для любви. Она никогда тебя не понимала. Ты должна от нее избавиться, Сифэн, и стать свободной.
– Тебя послушать, так все так просто.
– Это и правда просто. Забудь про нее и про то, чему она тебя учила. – Вэй указал рукой на ее сердце: – Не позволяй никому, кроме меня, владеть им. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Я много лет стараюсь донести это до тебя.
Сифэн прикрыла глаза, пытаясь представить себе жизнь, которую он ей описывал: тихий дом, в котором они будут растить детей с таким же, как у него, сердцем, сердцем, умеющим глубоко и преданно любить. Она могла бы навсегда забыть о Гуме и о своем предназначении.
«Но чего хочу я сама?»
Выбрав Вэя, она выберет безвестность. Он оградит ее от мира, и вся ее жизнь будет протекать в стенах собственного дома. Каждый день ее будут мучить подозрения, что их дети могли унаследовать от нее ее внутреннее чудовище. Вэй навсегда будет принадлежать ей, но это не принесет ей славы: не к чему будет стремиться, никто не будет ею восхищаться, не за что будет сражаться. Любовь к Вэю может означать конец ее свободы, которая еще даже по-настоящему не началась.
Однако любовь к Гуме может означать для нее потерю рассудка.
Тварь будет отравлять ее изнутри, она будет слабеть с каждым днем, пока наконец не потеряет волю к сопротивлению. И даже если она сбежит на край света, чудовище все равно будет с ней, рождая в ней темное, злое отчаяние, преследуя ее во сне и вселяя в нее ужас при пробуждении. Тэнгару предсказала, что два предназначения изменят их мир, но которое из них принадлежит ей? Спасет ли она себя и Фэн Лу, или приведет его к разрушению?
По утверждению королевы тэнгару, Сифэн несет в себе одновременно яд и противоядие. Каким-то образом она должна обнаружить в себе противоядие, что бы это ни было, и она должна все выдержать.
– Я боюсь, – снова сказала она.
Вэй погладил ее по голове.
– Я знаю. Но я с тобой, и всегда буду.
«Если бы ты только знал», – хотела она сказать, но не смогла».
Вместо этого она промолчала, позволив ему верить в сказанное им. И это было самое лучшее из того, что она могла для него сделать.
14
На следующее утро Сифэн отправилась в сад Акиры и, встав на колени, стала рвать цветы, чтобы украсить ими комнату Сиро. Тяжелые облака, закрывшие солнце, предвещали дождь, однако Сифэн, подняв лицо к небу, с наслаждением вдыхала запахи приближающейся грозы.
– Хмурая сегодня погода, – сказал Хидэки, кормивший на дворе лошадей. – Неужели вы с Вэем, несмотря на это, собираетесь в город?
– Надеюсь, что да. Мне бы хотелось увидеть и разузнать побольше.
На самом деле в мыслях у нее была совершенно определенная цель. Она ухватила стебель цветка и выдернула его из земли, чувствуя удовлетворение от преодоленного сопротивления. Если Вэй отказывается ухватиться за собственную мечту, что ж – она сделает это за него. Ей стало больно при мысли, что, помогая ему, она, возможно, его теряет и должна будет расстаться с ним навсегда.
«Но я люблю его, – уговаривала она себя, – а значит, если это сделает его счастливым, я должна буду отпустить его от себя. Я делаю это ради Вэя».
Она старалась не обращать внимания на тихий насмешливый голос внутри себя, для которого эти ее мысли были неубедительны, которому была прекрасно известна неприглядная правда: на выбранном ею пути ее собственное счастье всегда будет на первом месте.
Шаркая сапогами по грязи, к ней подошел Хидэки.
– Простите, если я вас вчера обидел. Я этого не хотел, – неуклюже произнес он. – Вы раньше никогда не упоминали о том, что направляетесь ко двору, поэтому ваши слова застали меня врасплох. Я просто хотел вас предупредить об опасностях, которые могут вам встретиться на этом пути.
Сифэн сосредоточенно разглядывала цветы перед собой.
– Мы с Вэем тоже не обсуждали это между собой. Но мне хочется исполнить волю своей тетки.
Он прочистил горло:
– В таком случае я позволю себе дать вам один совет. Не знаю, какие тут порядки, но в Камацу евнухи обладают очень большой властью.
– Полумужчины?
Воин вздрогнул от неожиданности:
– Вообще-то это довольно серьезное оскорбление.
– Моя Гума их так называла, – вспомнила Сифэн. – Но она всегда утверждала, что наложницы опасней. Я знаю, что евнухи охраняют царский гарем и что во дворце у них много других обязанностей. И все же, так ли много власти может сосредоточить в своих руках всего лишь слуга?
– Вы будете удивлены. Некоторые из них пользуются при дворе большим уважением и даже обучают принцев. У нашей царицы есть фаворит, которому она доверяет секреты. Если вы отправитесь ко двору, постарайтесь подружиться с евнухами. Эта дружба может оказаться для вас полезной.
Он подбодрил ее кивком головы, и ей стало стыдно из-за своей презрительной манеры в обращении с ним накануне.
– Хотите присоединиться к нам с Вэем для прогулки? Я только отнесу это Сиро, и можно идти.
Она просияла в ответ на его согласие и отправилась в комнату с лежаками, найдя там Сиро сидящим на постели и беседующим с Акирой. При виде цветов лицо его просветлело.
– Вы принесли мне целый сад. Спасибо, дорогая.
– Это только справедливо, ведь вы не можете сегодня выйти вместе с нами из дому, – ответила Сифэн.
– Вам следует захватить с собой зонт, – с натянутым выражением произнесла Акира, вручая его Сифэн и при этом не глядя на нее. Отодвинув в сторону вазу с цветами, она стала поправлять подушку в изголовье у Сиро.
– Акира чрезвычайно заботлива, – заметила Сифэн, обращаясь к ожидавшим ее снаружи Хидэки и Вэю. – Кажется, она приревновала, когда я принесла Сиро цветы.
– Лучше не становиться между целителем и пациентом, – ответил Вэй. – В какую сторону мы идем?
– Мне хотелось бы увидеть кузнечный квартал, о котором ты рассказывал.
По его виду она старалась определить, понимает ли он ее намерения, но он лишь с благодушным видом повел их в указанном направлении, по дороге болтая с Хидэки о видах щитов. Она полагала, что поле для тренировок должно находиться неподалеку от мастерских, изготовляющих мечи, и – о чудо, – на пути через квартал им навстречу стали попадаться мужчины с самодельным оружием вроде того, что она видела накануне.