– Если ты сумеешь срубить это дерево, – сказал старик, вручая ему топор, – все, что на нем растет, будет твое.
– Но оказалось, что дерево было заколдовано, и его невозможно было срубить, поэтому жадный человек понапрасну потратил на это целую вечность. Поэтому, как вы видите, урок, который можно извлечь из этой легенды, это…
– Никогда не ломайте кроличью лапку, – сказала другая женщина, вызвав в ответ взрыв смеха.
– Но почему этот человек не взобрался на дерево и не достал для себя драгоценности? – с печальным видом поинтересовалась госпожа Ман. – Он мог бы получить для себя такую же награду, как мальчик и его мать.
Воцарилось молчание, а затем рассказчица сказала:
– Наверное, на дереве не было веток.
– Но у него была целая вечность, чтобы придумать, как это сделать. Он мог бы соорудить веревочную лестницу или что-нибудь еще.
Сифэн увидела, как женщины обмениваются насмешливыми взглядами, даже те из них, которые сопровождали госпожу Ман. Девушка совершенно ничего не поняла в рассказанной истории.
Розовощекая женщина прочистила горло и поднялась.
– Я схожу принесу воды. От долгого рассказа у меня пересохло в горле.
– Я пойду с вами, – предложила Сифэн. – У меня закончились серебряные нитки.
По дороге женщина нашептывала ей о госпоже Ман:
– Мне ее жалко. Ей здесь не нравится, и Императрице об этом известно. Говорят, она чувствует себя ужасно одинокой, и поэтому старается найти утешение в вине. Она разговаривает сама с собой и бродит по ночам, когда все спят.
Сифэн молчала, не желая принимать участия в сплетнях.
– Император никогда не остается у нее на ночь, и я думаю, наша подруга, госпожа Сунь, приложила к этому руку.
Женщина покачала головой.
– Скорее всего, его величество скоро отправит бедняжку в монастырь. И он сделал бы это даже быстрее, если бы знал об ее чувствах к Наследному принцу. О, все об этом знают, – добавила она, заметив удивление Сифэн. – Его высочество был добр по отношению к госпоже Ман, когда она здесь появилась, одинокая и тоскующая по дому, и она к нему привязалась. Она предпочитает Императору его пасынка, но принц слишком осторожен, чтобы… ох!
Она вскрикнула, когда, повернув за угол, они лицом к лицу столкнулись с самим Наследным принцем, в сопровождении охраны из евнухов выходящим из покоев своей матери. Он выглядел таким, как она его запомнила, за тем исключением, что теперь на нем вместо доспехов была искусно пошитая одежда, а легкая бледность придавала ему болезненный вид. По его поднятым бровям было понятно, что он расслышал последние слова женщины. Та, разволновавшись, всплеснула руками, и Сифэн порадовалась, что не присоединилась к сплетням.
– О, вас-то я и надеялся повидать, – обратился к ней Наследный принц. – Я как раз спрашивал у матери, где вас можно найти.
Он пристально посмотрел на придворную даму, которая пристыженно поспешила скрыться, и усмехнулся. Затем он обратил свой взгляд на евнухов, и они, отступили назад на двенадцать шагов, чтобы не слышать разговора.
– Я рад видеть, что у вас появились друзья и вы хорошо выглядите. У меня будут хорошие новости, чтобы рассказать Вэю.
– Пожалуйста, расскажите, как у него дела.
Она, возможно, смутилась бы от страстного порыва в своем голосе, но она этого даже не заметила из-за затопивших ее чувств; однако принц с благосклонным видом погладил свою негустую бородку.
– Он учится быстрее, чем я ожидал, и, кроме того, взял на себя задачу усовершенствовать все имеющиеся у нас мечи. Он много работает, но выглядит очень одиноким, и, мне кажется, я знаю почему.
Она, залившись краской, опустила глаза. Значит, Вэй тоже по ней скучает.
– Он узнал, что сегодня я собирался навестить свою мать, и умолял меня передать вам весточку, – с ухмылкой продолжал его высочество. Я ничем не лучше местных сплетниц: не могу устоять перед любовной историей. Возьмите это и спрячьте как следует. Я не хочу, чтобы у вас были неприятности, и, конечно, Вэй этого не хочет.
Он подвинулся так, чтобы охрана не могла видеть, как он передает ей тонкий свиток, и Сифэн с благодарностью спрятала его, почувствовав, как в ней растет расположение к юному принцу. Если сплетни были правдивы, ей было понятно, почему его доброта привлекла к нему госпожу Ман.
– Как мне выразить вам свою благодарность, ваше высочество? Вы предоставили мне и Вэю место во дворце, и теперь опять вы сделали меня счастливой.
Он отмахнулся от ее благодарности, но его лицо побледнело еще больше.
– Но хорошо ли вы себя чувствуете?
– Я мало спал, – он провел рукой по усталому лицу. – На этой неделе Бохай навещал меня каждый день, мял, щипал и кормил меня всякими травами. Надеюсь, что поправлюсь настолько, чтобы возглавить Императорскую армию в первый день карнавала. Мой отчим любит грандиозные зрелища.
– А Вэй будет принимать участие?
Принц прислонился к перилам.
– Может быть. Вы будете смотреть?
– Это зависит от ее величества.
– Я поговорю с ней, – пообещал он. – Вы не должны пропустить ни минуты вашего первого Праздника Луны. Хотя я мало что о нем знаю. Мы с братьями всегда должны были в это время работать.
– Другие принцы тоже состоят в Императорской армии?
– Мой средний брат – командир Серебряного Стяга. Он сбежал из дому, когда ему было всего семнадцать, чтобы сражаться с разбойниками и завоевывать новые земли. Тому уже два года. Порой мне бывает страшно, что я никогда больше его не увижу. Противостояние на востоке становится все более жестоким, но разжигает споры именно Даговад. Люди моего брата там только для того, чтобы помочь.
Он потер набежавшие на лоб морщины и улыбнулся ей извиняющейся улыбкой.
– Думаю, я выдал вам больше подробностей, чем вам хотелось бы услышать.
– Почему Великий Лес должен защищать интересы Даговада? – спросила Сифэн, и он посмотрел на нее удивленно, но без неудовольствия.
– Даговад разводит лучших лошадей на континенте. Наша кавалерия зависит от их лошадей и от благорасположения их царицы, и она это тоже знает, – принц снова вздохнул. – Что до моего младшего брата, он должен был бы у меня учиться, но он вечно болеет и лежит в постели. Поэтому здесь остался только я, и мне приходится выполнять обязанности за всех. Должен сказать, что трон – это бремя, а не дар.
Сифэн следила, как он в задумчивости поглаживает перила. Ей никогда не приходило в голову, что принц может не хотеть править.
– Чем бы вы тогда занимались, если б смогли?
Наследный принц позволил себе слегка улыбнуться.
– Отправился бы вместе с братом на поиски приключений в неведомые земли. Заодно присмотрел бы за ним, чтобы он не наделал глупостей.
Он взглянул вниз на свои сложенные руки.
– Мне было двенадцать, когда мой отец, смертельно раненный на войне, лежал на смертном одре. У них с матерью был счастливый брак, хотя они и были двоюродными братом и сестрой, которых поженили, исходя из политических соображений.
У Сифэн перед глазами встало лицо императрицы Лихуа, более молодое, но столь же измученное заботами.
– Ваш отчим ведь тоже ее родственник?
– Очень дальний. Тем не менее он одной крови с нами, и он сразу же произвел впечатление на моего отца своей храбростью и умом. Я тогда был еще слишком мал, чтобы принять правление, и отец был поставлен перед выбором: назначить преемника или оставить царство в уязвимом положении, без правителя. Поэтому Цзюнь был объявлен Императором, а моя мать стала его супругой. Согласно законам Империи, сыновья, которые бы родились от брака с ним – здравствующим Императором, – отодвинули бы меня и моих братьев в очереди на наследование трона. Моего отца это устраивало.
– Но почему? Ведь тогда у сыновей другого мужчины будет больше шансов унаследовать трон, чем у его собственных?
Наследный принц улыбнулся, но глаза его были серьезны.
– У моей матери слабое здоровье, и она уже немолода. Рождение моего младшего брата едва не убило ее. Бохай конфиденциально уверил моего отца, что, скорее всего, она никогда больше не сможет выносить ребенка, хотя ей и очень хотелось бы иметь дочь. Поэтому я по-прежнему остаюсь Наследным принцем.
– Но если судьба свершится – если Лихуа умрет и я стану Императрицей – я, может быть, рожу Императору сына, – эта мысль заставила Сифэн пошатнуться: таким образом, одним махом она сможет закрепить свое положение и отстранить принцев от трона. Глядя на Наследного принца, на его мечтательный взгляд, устремленный на лес за стеной, она подумала, что его это вряд ли огорчит. Она никогда не связала бы свою жизнь с человеком настолько лишенным честолюбия, не имеющим никаких амбиций.
– Иногда меня посещают странные сновидения… сновидения о том, что я никогда не взойду на трон. Что мне не судьба стать правителем, – тихо сказал принц. – Для меня это не кошмары, а просто фантазии.
От его слов у нее зашевелились волосы на голове. Он печально посмотрел на нее.
– Моя мать не должна об этом знать.
– Я ей ничего не скажу, ваше высочество.
Сифэн с сочувствием подумала об Императрице. Неудивительно, что она мечтает о девочке: принцесса останется с ней в городе женщин вместо того, чтобы сражаться где-то вдали от дома или с головой погрузиться в дела управления государством.
– Я знаю, ей очень одиноко. Император ее обожает, но его часто… отвлекают.
Принц посмотрел вниз на женщин в саду; госпожа Ман бросила рукоделие и прохаживалась странными петляющими кругами. Она посмотрела на них, закинув голову, явно наблюдая за ними.
– Думаю, мы должны быть ему благодарны за то, что у него только две избранные наложницы, а не две дюжины, как было у моего отца.
– Вот он, мой счастливый случай, – подумала Сифэн.
– Надеюсь, ваше высочество, что вас не оскорбят мои слова, но вы и ваша матушка сделали для меня столько хорошего, что я чувствую себя обязанной говорить с вами честно. Я заметила, что одна из наложниц ведет себя с вашей матушкой чересчур вольно.