Мадлен разбудило холодное-колючее прикосновение к запястью. Вырванная из сна актриса увидела черный мундир, нашивку в виде фиолетового колокольчика. Ужас взорвался в животе ледяной бомбой и опутал внутренности, подобно склизким, обжигающим щупальцам медузы.
Пока офицер, изящный и хорошенький в своем мундире, как фарфоровая куколка, зачитывал статьи закона скучающим голосом, второй Чистильщик – лохматый, как помойный пес, и рыжий, как клен осенью – раздвинул колени актрисы. Судя по нашивкам на рукаве, это был кто-то из рядовых. Мадлен привычно подняла руку и только теперь заметила браслет, который предусмотрительный Чистильщик надел ей. Стальные глазки адуляра подмигнули актрисе. Этот камень лишал возможности призывать Цин так же надежно, как красный алмаз и альмандин, но был гораздо дешевле. Мадлен повернулась к Фуинбраголу. Она ожидала увидеть его скрученным Чистильщиками. Но нет – сидха никто не тронул. Фуинбрагол уже натянул брюки и застегивал ворот рубахи.
Рыжий Чистильщик резко и без предупреждения засунул руку во влагалище актрисы. Мадлен закричала. Изящный офицер зевнул и наотмашь ударил ее по лицу. Рыжий извлек руку, капнул на увлажненный палец чем-то из бутылочки, которую держал в другой руке. Прозрачная субстанция окрасилась в синий цвет.
– Сперма сидха, – сообщил рыжий.
– Обвинения подтвердились, – произнес второй Чистильщик. – Мещанка Таубер, вы арестованы и будете препровождены в Имперскую Канцелярию. Казнь состоится на рассвете.
Это было слишком много.
– Казнь? – прошептала Мадлен. – Казнь?!!!
Фуинбрагол направился к дверям. Рыжий Чистильщик подвинулся, пропуская его.
– Согласно приложения номер двести семнадцать к Стоглаву, казнь будет осуществлена методом сажания на кол, – пояснил изящный офицер. – Только кол будет введен не в анус, а в другое ваше отверстие…
– Раз уж вы так это любите, – хмыкнув, добавил рыжий.
У Мадлен все поплыло в глазах. Но она успела увидеть, как сидх взялся за ручку двери.
– А почему вы его отпускаете? – завопила женщина. – Он тоже нарушил закон!
Фуинбрагол обернулся. Мадлен увидела, что он улыбается. Той самой своей грустно-нежной улыбкой, которая ей так нравилась.
– Не совсем так, – ответил офицер. – Сидх Фуинбрагол участвовал в секретной операции по проверке чистоты нравов, и будет не наказан, а наоборот, вознагражден…
Фуинбрагол послал любовнице воздушный поцелуй и вышел из номера. Мадлен смотрела, как закрывается дверь.
– Одевайтесь, – сказал рыжий.
Актриса подняла первое попавшееся платье – это оказалась красная туника. Поверх актриса надела черное шерстяное блио. Мадлен попала в рукава с третьего раза, а стянуть шнуровку на боках вообще не смогла. Чистильщики все это время спокойно наблюдали за ней. Увидев, что ей не справиться с лентами, офицер сказал:
– Давайте я помогу вам.
Он подошел к Мадлен и стал разбираться со шнуровкой. Теперь актриса смогла рассмотреть его лицо – офицер был еще очень молод, ровесник Инги или чуть младше. Присутствие духа вернулось к Мадлен.
– Но почему я должна умереть? – спросила актриса, вроде бы нечаянно прижавшись грудью к руке офицера. – Что я такого сделала?
– Чтобы не рождались ублюдки со способностями к магии, – ответил Чистильщик.
«Спасена!», с невыразимым облегчением подумала актриса и поспешно проговорила:
– У меня никогда не будет детей, значит, и никакого преступления я не совершила!
– От сидхов почему-то все бабы беременеют, – заметил рыжий.
– Вы не понимаете! Я не женщина! – воскликнула Мадлен.
Офицер хмыкнул.
– Вот, смотрите, – актриса торопливо вытащила из медальона на груди туго свернутый клочок пергамента. – Вы грамотны?
– Конечно, – кивнул офицер.
Он с трудом отвел взгляд от груди Мадлен в низком вырезе блио и скользнул глазами по строкам.
– Чего там? – спросил рыжий.
Офицер задумчиво поскреб чисто выбритый подбородок. Актриса начала распускать ленты, ослабляя шнуровку блио.
– Даже не знаю, – сказал он. – Это к начальнику надо, вряд ли он сейчас на месте…
Взгляд его снова уперся в грудь Мадлен.
– Я вас очень прошу, – прошептала актриса.
Мадлен прижалась к Чистильщику всем телом. Ее волосы еще пахли одеколоном сидха, и терпкий аромат понравился офицеру.
– Ваня, выйди, – сказал он.
– Что я, рыжий? – хмуро возразил тот. – Пусть и мне даст.
– Так ведь до утра еще два выезда надо успеть, – колеблясь, ответил старший Чистильщик.
– А мы быстренько, бутербродом…
Крон засиделся на работе до поздней ночи. Ему было некуда спешить. Искандер еще не вернулся из Ринтали. Да и дел, как всегда, было гораздо больше, чем времени для того, чтобы их решить.
Имперский маг потянулся так, что хрустнули суставы, посмотрел на часы. Они достались ему от прежнего хозяина кабинета и раздражали Крона своей навязчивой мрачностью. Маг решил, что на сегодня хватит. Он обычно ночевал на диване, но сегодня Крону захотелось поспать на кровати – узкой, жесткой, но настоящей кровати, стоявшей в потайной каморке за кабинетом. Крон направился к входу в каморку, но в этот момент в дверь постучали. Имперский маг учуял ауру Эмнера и крикнул:
– Заходи!
Увидев в руках вошедшего секретаря бумаги, Крон вздохнул.
– Что там?
– Дело мещанки Таубер.
– А, – сказал маг. – Она здесь?
Эмнер кивнул.
– Я уже отдал исчерпывающие распоряжения по этому делу, – сказал маг.
– Да, но вскрылись новые обстоятельства…
Крон молча протянул руку. Несколько мгновений он рассматривал идентификационное удостоверение некрома модификации 659А, выписанное на Брюнгильд Зоббер.
– Она говорит, что Мадлен Таубер – это ее актерский псевдоним, – ответил секретарь, предупреждая вопрос. Но Крон и не думал ни о чем спрашивать и молча глядел на пергамент. Эмнер продолжил:
– Дежурный маг проверил ее ауру. И как бы ее там ни звали, она правда некром, а не женщина. Маг не может определить, той ли модификации, которая указана в свидетельстве, поскольку каталога модификаций у нас нет, но…
– Это неважно, – хрипло сказал Крон. – Что еще?
– И тут вот принесли, на имя Искандера.
Маг махнул рукой в сторону стола. Секретарь положил продолговатый конверт.
– Мещанку Таубер немедленно ко мне, – сказал Крон.
– Слушаюсь, господин имперский маг.
Мужчина, сидевший за столом и читавший какой-то документ, не сразу повернулся к посетительнице. Мадлен привалилась спиной к двери.
Хотя подразделение Чистильщиков было основано без году неделя, актриса успела убедиться в том, что кадры сюда набраны опытные, обстрелянные. Офицер с кукольной внешностью признал правоту напарника, но отказался от предложенной им позы, сказав, что его вполне удовлетворят оральные ласки. Сформулировал он это несколько иначе, более кратко и доходчиво. Чистильщики вообще высоко ценили свое время – они не стали валяться по кроватям с арестованной, как не стали и раздевать Мадлен. Офицер расстегнул брюки и потянул актрису за косу, намекая, что уже можно приступать. Когда Мадлен наклонилась, рыжий Чистильщик забросил подол блио ей на спину. Они вошли в нее одновременно. Рыжий, энергично качая бедра актрисы, пожаловался на своего начальника, который зашивался с делами, ничего не успевал и заставлял, зверюга этакая, работать сверхурочно, из-за чего Чистильщику даже потрахаться было некогда. Красивый офицер в ответ рассказал о том, что его начальник наоборот, последнее время уже затрахал всех приказами, которые сыпались из него, как мука из прохудившегося мешка. Во время рассказа он увлеченно мял и тискал грудь Мадлен.
Офицер сдержал свое слово. Он телепатически связался с дежурным по Имперской Канцелярии как только кончил, и актрису провели к начальнику сразу же по прибытии.
Мадлен рассматривала черные глухие шторы на окне, часы, кожаный диван у противоположной стены. Болело тело, измятое грубыми ласками, ныла душа. Сейчас Мадлен казалось, что если бы Чистильщики унижали ее, оскорбляли и били, она бы чувствовала себя менее униженной. Но они уделили ей не больше внимания, чем уделяли своей правой руке во время мастурбации. Разве что рыжий по-хозяйски шлепнул актрису по заду на прощанье.
Зашелестел переворачиваемый листок, и Мадлен наконец взглянула на имперского мага. Она и не думала, что ее дело будет разбирать столь высокопоставленное лицо.
Если бы сердце актрисы еще стучало, в тот миг, когда она поняла, в какую жестокую игру сыграла с ней судьба, оно непременно остановилось бы. Но по жилам Мадлен вот уже десять лет текла не кровь, а насыщенный чарами эликсир, что влил в них старый некромант. Поэтому актриса стояла и смотрела на имперского мага Крона.
На боевого мага Андреуса.
На Хагена…
– Здесь все верно, кроме одного, – задумчиво произнес он, постукивая пальцем по бумаге.
Мадлен поняла, что это за документ.
Если бы это происходило не с ней, то Мадлен никогда не поверила бы, что судьба может сложиться в такую затейливую и зловещую цепочку совпадений. Но сейчас актриса даже не удивилась.
Она с детства была невезучей.
Все же, часть обуревавших ее чувств отразилась на лице, потому что маг усмехнулся и сказал:
– Все, адресованное лично императору, проходит через мои руки. Так вот, по поводу твоего доноса. Кримхильду я не убивал. Она покончила с собой. Старый граф почему-то вовсе не пришел в восторг, когда жрецы Хель предложили ему закрепить тело Кримхильды на ободе колеса и водрузить на ближайшем перекрестке. Он посчитал, что дочурке будет гораздо уютнее в семейном склепе. И свалил все на меня…
Крон встал из-за стола, прошел взад-вперед по кабинету.
– Так значит, Брюн, умереть ты не можешь? – спросил он.
Мадлен кивнула.
– Это хорошо. Модификация 659А… А я-то, глупый, все искал какие-то следы… Кто заплатил за тебя?
– Инга, – непослушными губами ответила актриса. – Она продала себя магу.
– А некромант продал вас Лису, – понимающе сказал Крон.