Лес великого страха — страница 53 из 71

тавался в лесу, остались мирно лежать у зеркала. Вместо них Ринке надел на предплечье серебряный браслет. Вилли смотрел, как друг причесывается. Густые волосы слиплись после купания в жесткую щетку, и разбить ее гребнем было не так-то легко.

– Это тебе, – сказал Вилли, когда Ринке закончил туалет. – От Лайры.

Он протянул другу крохотную керамическую бутылочку, плотно заткнутую пробкой. Ринке молча опустил ее в карман брюк. Друзья вышли из номера. Ринке запер дверь заклинанием, и эльфы спустились в зал.

Здесь стало гораздо спокойнее и свободнее, чем в момент появления в таверне конвоя каравана. Эльфы и гномы ушли, и даже тролли не орали больше своих песен, а молча работали ложками. В центральной части зала ужинали Гёса и Крюк с какими-то тремя красотками. Гёса заметил Ринке и приглашающе махнул рукой. Эльфы направились к ним – соседний с экенами столик пустовал. Ринке удивился, что обычно разговорчивый Гёса не окликнул его, но тут увидел нового гостя, да так и застыл на месте.

Гость расположился в углу, на месте покинувших зал гномов.

Именно из-за этого постояльца молчали тролли, наполняя зал благостной тишиной.

Расположение каналов в его ауре не оставляло сомнений в том, что этот худой эльф с серыми глазами и волосами чистокровного нандор – некромант. На лавке рядом с некромантом блаженно раскинулась Газдрубала. Эльф чесал ей шею. Напротив гостя сидела Хэлл. На столе стояли две кружки с пивом и миска с крупными жареными крысами. Ринке передернуло. Некромант повернулся посмотреть на вошедших. Эльф увидел свежие глубокие ссадины у него на щеке. Заметила царапины и Хэлл.

– Кто это тебя так, Квалмэхтар? – спросила гномица. – Возлюбленная?

Вилли потянул Ринке за рукав, и они направились к столу рядом с экенами.

– Нет, – ответил некромант. Он говорил негромко, но очень проникновенно. Эльфы, усаживаясь за столик, отчетливо слышали каждое его слово даже в центре зала.

– Пытались тут на днях обратиться к богу Хаоса за благословением, – продолжал Квалмэхтар. – Один знаток там… состав магических воскурений перепутал. Вот я и въехал мордой в пол, когда отрубился. Получили нехилую головную боль наутро вместо благословения. А девственница, которую мы собирались в жертву принести, сбежала под шумок. Трактат Саэрта «Черное и серое» сперла, сволочь. Во народ пошел, а?

Хэлл хихикнула. Газдрубала размеренно, как огромный кот, заурчала.

Рядом с Вилли и Ринке появилась Сташи с подносом в руках. Официантка поставила перед гостями тарелки с тушеной капустой и свининой, пиво, плетенку с хлебом, миску «Пороха с перчинкой».

– Спасибо, – сказал Вилли.

– На здоровье, – вежливо ответила Сташи и исчезла.

Ринке с интересом рассматривал девушек, сидящих вместе с экенами. Во главе стола расположилась осанистая, статная женщина в голубом шелковом платье. Толстая светлая коса ее лежала на груди. Серое бархатное платье соседки Крюка было строгим. Рукава платья расширялись от локтя. Узкую талию оттенял серебряный поясок с зеленой эмалью, светлые кудри женщины свободной волной разбегались по плечам. На груди висел серебряный же кулон с изумрудом. Из-за утонченности ее костюма Ринке решил, что перед ним эльфка. Женщина, устроившаяся рядом с Гёсой, походила на люли[18] из-за своего алого верхнего платья и вызывающего выреза на нем. Впрочем, грудь был кокетливо прикрыта высоким, под горлышко нижним черным платьем с длинными рукавами. Волосы женщины были черными, как ночь, гладкими и прямыми, как кортик. На груди ее красовалась гематитовая брошь в виде паука. Женщина в сером платье улыбнулась эльфу и приветственно подняла кружку с пивом.

Только в этот момент Ринке понял, что женщина, которую он принял за соплеменницу – это Сабрина, боевая ведьма, которая на его глазах не раз разносила троллей и пауков в клочья.

Эльф и раньше знал, что наряд оказывает огромное влияние на внешность женщины, но первый раз перевоплощение было столь сильным. Несколько секунд Ринке не мог поверить, что вот та статная блондинка – это Ундина. Ведьма, которая рубит соперников с хладнокровием профессионального дровосека, и с лица ее при этом не сходит скучающая мина. А усмехающаяся брюнетка – это Зарина, которая с урчанием отгрызала последние кусочки мяса с кости на недавнем привале, невнятно ругаясь по-экенски.

Ведьмы заметили отражение своего нового облика на лице Ринке. Зарина прыснула.

Троллям надоело сидеть спокойно. Даже присутствие некроманта не могло надолго испортить настроение этим бесшабашным созданиям.

– Танцевать! – послышались крики. – На столах, прямо здесь!

Морана, перекидывавшая костяшки на счетах за стойкой, лениво подняла голову.

– Сначала пусть Сташи уберет посуду, – сказала хозяйка таверны. – Помогите ей.

Официантка направилась к столам троллей. Они вместе сгребли со стола тарелки и судки и с громким топотом устремились к кухне. Сташи, возглавлявшая процессию, казалась юной валькирией, ведущей своих воинов в последний бой. По крайней мере, вопили при этом тролли именно так.

Вилли и Ринке принялись за еду.

– Карина-то скоро там? – спросил Ринке у Сабрины.

Ведьма стрельнула глазками:

– Они там со Светланой вдвоем остались… Это обычно надолго.

Раздался грохот – вернувшиеся из кухни тролли сдвигали столы.

– Я думал, что мы не дойдем, – сказал Гёса Зарине. – Сдохнем в этом жутком лесу.

– Я тоже, – кивнула экенка.

Перехватив взгляд Ринке, наемник осклабился.

– Не обижайся, – сказал он. – Горы тебе тоже вряд ли понравились бы.

– Давайте за это и выпьем, – предложила Зарина.

– За что? – спросил эльф. – За мою заочную ненависть к горам?

– За успешное завершение похода, – сердито ответила экенка.

– А, за это с удовольствием, – сказал Ринке и поднял кружку.

Гёса чокнулся с ним так сильно, что часть пива эльфа перелилась в кружку экена, а часть выплеснулась на пол между столами.

– Знаешь, откуда появился этот обычай? – усмехнулся Гёса. – Чокаться, в смысле?

– Знаю, – кивнул эльф. – Обычай появился для того, чтобы проверить, не отравлено ли пиво в чаше.

Кто сказал, что тролли глупы,

Любят дам, вино и срам?

Кто сказал, что тролли грубы?

Тот дурак, наверно, сам!

Столы затрещали под тяжелыми лапами троллей, но выдержали. Очевидно, мебель в таверне делалась из расчета именно на такие случаи.

Мы прекрасны, мы ужасны!

Мы коварны и опасны,

Мы нежны, ласкучи мы!

Мы лихие плясуны!

– Какое хорошее у вас пиво, – наблюдая за танцем, добродушно заметил некромант.

Ринке покосился на него. Прислонившись к стене, Квалмэхтар набивал трубку.

– Эт не пиво забористое, а тролли задиристые, – возразила Хэлл. – Помахай кувалдой на медных рудниках все лето – еще не так запляшешь. Это эльфам уже и суп жидкий, и жемчуг мелкий…

– Это ж какая экономия выходит на сосудорасширяющих и диссоциирующих декоктах, – усмехнулся маг и разжег трубку. – Мне что ль в шахтеры податься?

Ринке ел. Свинина просто таяла во рту, а капуста оказалась и в меру посолена, и в меру протушена. Чего еще можно было желать после столь завершения столь трудного похода и чудесного купания?

Выпустив пару колечек дыма, Квалмэхтар рассеянно закончил в такт мыслям эльфа:

– Да, как мало нужно для счастья…

– А, так что там у тебя с богом Хаоса? – спросила Хэлл. – Он тебя осчастливил своим благословением?

Некромант грустно развел руками.

– Морана, – крикнула гномица. – Не благословишь тут красавца одного?

Хозяйка таверны посмотрела на упомянутого красавца и спросила:

– Благословить, конечно, можно. А вас отдача не замучает? Вы кроме «Черного и серого» читали что-нибудь?

Квалмэхтар откашлялся.

– И не только читали, госпожа Морана, – ответил маг. – Меня учил Разрушитель Игнат по своей «Паутине несказанных слов». А еще – ну так, для себя – я освоил все заклинания, которые приводит Ульвхаарт в своем «Ночном вое».

Глаза хозяйки таверны блеснули.

– Вы учились в Зойберкунстшуле? – уже гораздо вежливее спросила она. – Тогда у вас должен быть медальон. Да вы подойдите сюда, незачем орать через всю таверну.

Некромант поднялся. Горгулья недовольно фыркнула и села, оглядываясь с самым изумленным видом. Свет факела, отразившись в кольчуге Квалмэхтара, рассыпался на тысячу ярких бликов. Ринке узнал боремский способ плетения стального полотна. Не очень красивый, грубоватый, но ничуть не менее надежный, чем тот, которым пользовались гномы Эммин-ну-Фуин. Очевидно, маг приобрел кольчугу еще во время учебы. По просьбе хозяев, гости ходили в таверне без оружия. Но на доспехи запрет, как видно, не распространялся.

Квалмэхтар притушил трубку, оставил ее на столе и подошел к стойке, на ходу вытаскивая из-под кольчуги медальон.

– Что-то Сташи долго нет… Видимо, кто-то из троллей пришелся ей по вкусу, – сказал Ринке.

Вилли хмыкнул. Того, что у официантки нет тени, он заметил сразу.

– Пойду, закажу еще пива, – сообщил Ринке.

– И вот этой закуски попроси еще, – сказал Вилли и вывалил остатки «Пороха с перчинкой» к себе в тарелку.

– Кстати, нам пироги обещали, – напомнила Сабрина, когда эльф проходил мимо их стола. – Напомни, ладно?

Ринке улыбнулся и кивнул.

– Темные силы, светлые силы, Морана сегодня тесто месила, – пропела Хэлл и приложилась к своей кружке. Гномица подцепила вилкой крысу и закончила уже с набитым ртом: – Некросу – крысу, кирасу – на кису, в бочке с рассолом ты выловил вису…

Когда эльф подошел к стойке, Квалмэхтар уже был там. Морана задумчиво вертела в руках медальон.

– Даже и не знаю, – сказала хозяйка таверны. – Вы понимаете, кому вам придется служить?

– Да, – сказал Квалмэхтар. – Я и так служу вам всю жизнь, Морана. Но так я буду более полезен.