– Лорд, – ответил ему Джек с Холмов, – ты услышишь мои требования, а затем решишь, что тебе делать. Взгляни на излучину за лесом и скажи, можешь ли ты различить герб, изображённый на знамени, под которым выступают мои люди.
– Нет, не могу, – сказал лорд Гандольф. – Но я видел знамя Дуболесья, на котором изображена лесная фея, чьи чресла увиты гирляндой из дубовых листьев. По крайней мере, мне так показалось на расстоянии.
– Верно угадано. То знамя – знамя Короля, и изображёна на нём Лесная Дама Дуболесья.
Лорд нахмурился и ответил:
– По правде говоря, рыцарь с большой дороги, я не знал, что у тебя гостит король Рольф.
– По правде говоря, лорд, люди, похожие на графа-коннетабля Рольфа, не покажутся около моего бедного жилища, а если покажутся, то не останутся в живых.
– Что ж, Джек, – заметил, улыбаясь, важный лорд, – разгадай мне эту загадку, а затем мы посмотрим, что делать, как ты сам говоришь.
– Лорд, – сказал в ответ Джек, – ты видишь этого молодого человека рядом со мной?
– Вижу. Он такой большой, что я вижу его лучше, чем ваше знамя. Если б он был знатного происхождения, что вряд ли, так как он в вашей шайке, он мог бы в один прекрасный день стать значимым человеком, – он хорошо управляется с конём. Так кто же он?
Джек с Холмов произнёс:
– Он мой король, твой король и король всего народа, король Дуболесья. А теперь выслушай, зачем я здесь: я пришёл, чтобы весь народ назвал его королём.
Лорд ответил:
– Я смотрю, в сказке менестреля повторяется то, что сегодня утром напела мне птичка. Что ж, поэтому я и толплюсь здесь со своими людьми, чтобы добыть твою голову, рыцарь с большой дороги, да и голову этого юноши, если она не лучше. Остальные же до времени свободны. А? Что скажешь на это? А ты, юноша? Ведь тебе достанется всего лишь удар мечом, если ты попадёшь в мои руки, а не в руки палача или короля.
– Лорд, ты сначала должен добыть наши головы, – сказал Джек с Холмов. – Что ты на это скажешь? Где мы спустим белый щит и поднимем красный?
– Горячая у тебя голова, рыцарь с большой дороги, и сердце горячее, и рука, – сказал лорд. – Подождите немного.
Он посидел какое-то время молча, а затем произнёс:
– Понимаешь, Джек с Холмов, ты сейчас играешь с огнём. Я не могу вернуться к королю Рольфу без ваших голов, потому что за это мне, скорее всего, придётся поплатиться своей собственной, так что выслушай меня. Если мы сегодня вступим в схватку друг с другом, то я, скорее всего, одолею тебя, но ты и отважен, и хитёр, и, вполне вероятно, проскользнёшь сквозь мои пальцы и улизнёшь в лес, может быть, даже вместе с этим удачливым юношей, а несколько десятков безымянных разбойников, убитых мною, совсем не смогут защитить меня перед королём, поэтому взгляните туда, на ровное поле, которое Господь покрыл орешником. Я предлагаю нам двоим воспользоваться сегодня этим местом и биться там на смерть. Если ты победишь меня, то отрубишь мне голову, и пусть мои люди борются после за неё, как смогут, без меня. Если же я одержу победу, то головы лишишься ты, а мне, в придачу, достанется ещё и этот юноша. После того, как я рассею твоих разбойников и убью их столько, сколько захочу, я отнесу обе ваши головы моему господину, королю. И так непременно случится, если ты будешь убит первым.
Услышав это, Джек с Холмов воскликнул:
– Я приветствую твоё слово, отважное сердце! Ты хорошо сказал, и я принимаю твоё предложение от моего имени и от имени моего повелителя, короля, и в его присутствии.
Все стоявшие рядом и слышавшие этот разговор радостно закричали, и загремела, зазвенела броня, когда воины начали поворачиваться, чтобы поздравить друг друга с решением своих командиров.
Но тут вмешался Кристофер:
– Лорд Прибрежного края, меня не удивляет, что Вы не принимаете меня в расчёт, так как Вы не считаете меня королём или даже родственником короля, но Вы, лорд граф, Вы, кто был когда-то Джеком с Холмов… Меня удивляет, как быстро Вы забыли своего короля. Вам двоим следует знать, что это мой спор и что только я один могу вступить в сражение с лордом.
Вы, слуга Рольфа, предателя и убийцы, слушайте! Я утверждаю, что я король Дуболесья, истинный сын короля Кристофера Старого, и я буду отстаивать это ценой моей жизни перед каждым, кто решится возражать. Вы, лорд Прибрежного края, будете ли Вы возражать мне? В таком случае я утверждаю, что Вы лжёте, и вот Вам моя перчатка!
И Кристофер бросил её к ногам лорда.
Снова поднялся разноголосый шум, притом кричали с обеих сторон, но Джек с Холмов стоял молча и неподвижно, а барон Прибрежного края расхохотался:
– Что ж, пастушок, если тебе надоело жить, то пусть будет, как ты хочешь. Меня это устраивает. А что скажешь ты, Джек с Холмов? Согласен ли ты лишиться своей головы таким образом, поскольку ты знаешь, что я сейчас убью этого твоего короля?
Джек ответил:
– Король Дуболесья может приказывать мне, как и любому своему вассалу, он может сражаться, если желает, и может быть убит, если желает, – затем он неожиданно разразился смехом и начал бить рукой себя по бедру, так что остров вновь огласился звоном брони. – Лорд Гандольф! Лорд Гандольф, поостерегитесь, прошу Вас! Где бы Вы хотели, чтобы Вас похоронили, лорд?
Лорд ответил:
– Я не знаю, что ты хочешь сказать своим шутовством, рыцарь с большой дороги. Но – смотри! – я поднимаю перчатку этого юноши, его судьба отныне в его руках! Теперь о самой схватке. Я желаю, чтобы оба борца сражались пешими и без подмоги и чтобы бой состоялся на этом островке.
– Да будет так, – согласился Джек. – Я добавлю только, что с каждого берега должны стоять по десять воинов и наблюдать за состязанием, а остальное войско пусть останется там, где сейчас.
– Я согласен, – сказал барон. – А теперь ты, рыцарь с большой дороги, иди к своим товарищам и расскажи о том, о чём мы с тобой договорились, а ты, Оливер Марсон, передай нашим воинам то же самое и попроси их уяснить следующее: если кто-либо из них нарушит договор, он потеряет за это не меньше, чем свою жизнь.
И после этих слов каждый пошёл к своему берегу, кроме барона Прибрежного края и Кристофера. Барон опустился на землю, насвистывая весёлую святочную мелодию, а Кристофер смотрел на своего врага и думал, что ему не часто доводилось драться с таким большим и крепким противником, к тому же барон достиг своего зрелого возраста и видел около сорока зим, но он тоже улёгся на траву и ушёл в своего рода сон, наблюдая за парочкой трясогузок, которые, чирикая, приближались со стороны отмели. Внезапно раздались громкие крики, сначала со стороны его берега, потом со стороны вражеского, и Кристофер понял, что народ на каждой стороне только что узнал о сражении, которое должно было состояться на острове посередине реки. Барон поднялся на звук и смотрел на своих людей, которые в числе десяти человек пришли в это время, чтобы наблюдать за битвой с берега. Кристофер не пошевелился, он лежал спокойно посреди цветов в траве, пока не услышал со стороны брода плеск от лошадиных копыт. Это вернулся Джек с Холмов, захвативший с собой шлем и щит для своего короля. Джек сошёл с коня и обратился к Кристоферу:
– Если я не могу сражаться за Вас, мой сын и король, всё же, по крайней мере, право графа – быть Вашим оруженосцем. Прикажите – и я надену на Вас шлем. Ваш противник почти гигант по своей силе и статности. Но всё же, я думаю, Вы сможете его одолеть, и это будет для Вас не труднее, чем лечь спать. Короче говоря, дело обстоит так. Когда ты нанесёшь ему удар, и он зашатается, не давай ему времени, но прыгай на него, как рысь, и покажи, на что похожи мускулы под твоей гладкой кожей. Итак, твой шлем, парень. Вот теперь ты нарядился как следует, и что-то подсказывает мне, что ты вернёшься с победой.
Глава XXXIБой на острове
Когда Кристофер был снаряжён, Джек поспешно развернулся, перешёл реку вброд и встал на берегу с остальными девятью воинами. К этому времени Гандольф с Прибрежного края также был готов к сражению, и Оливер Марсон, надевший на него шлем, удалился на свою сторону реки.
Затем огромный воин подошёл к Кристоферу, который ждал противника, воткнув конец ножен в землю. Меч он пока не вынул. Тогда барон произнёс:
– Парень, ты красив и, к тому же, отважен, как я погляжу, а мы с Джеком так долго враждуем, что почти уже стали друзьями. Как ты посмотришь на предложение сразу же сдаться? Тогда я покажу твою голову и голову этого изгоя королю Рольфу, но головы будут у вас на плечах, и вы останетесь в живых. Может так случиться, что вам повезёт, и вы доживёте до следующей битвы, став умнее, а если захотите, вернётесь в лес разбойничать. А? Что ты скажешь на это?
Кристофер засмеялся и ответил:
– Вы спешите помиловать того, кто ещё и не приговорён, барон? Всё же Ваши слова мне приятны, так как я вижу, что в случае моей победы Вы можете стать хорошим вассалом. Что ж, барон, возьмите меч в руки!
Гандольф вытащил меч, бормоча:
– Э-хе-хе, он величествен и благороден. Но я сейчас преподам ему урок…
Его огромный древний меч из воронёной стали, как и сам воин, нагонял ужас на любого, кроме самого смелого.
Кристофер же заметил:
– А что Вы скажете, не положить ли нам на землю щиты? Ибо к чему рубить дерево и кожу?
Барон положил свой щит на землю:
– Смелые слова ты произносишь, парень. Если дела твои окажутся достойными их, то тем лучше, а теперь защищайся.
И он прыгнул на врага. Его огромный меч прочертил полукруг в воздухе, но Кристофер быстро увернулся, так что клинок не задел его, а великан качнулся далеко вперёд, и прежде чем он смог вновь взмахнуть мечом, Кристофер так резко ударил его по плечу, что кольчуга барона прорвалась, и из раны потекла кровь. Барон пошатнулся от самой силы удара. Тогда Кристофер, улучив время, подпрыгнул вверх и ударил во второй раз, сбоку, в шлем. Барон опять пошатнулся, но теперь он понял по этим двум ужасным ударам, кто перед ним, и, собравшись с мужеством, изо всех сил отпрыгнул назад, справившись со своим мечом, и сразу стремительно, хотя и осторожно, бросился вперёд с криком: