Лес за Гранью Мира — страница 55 из 58

Путь к Источнику на Краю Мира

Глава IПриключение в лесу у подножия гор

После полуночи прошло два часа, настало назначенное время. Ральф, облачённый в доспехи, вышел из своей палатки и направился прямиком к расщеплённому дубу. Там его уже ждал Рыжеголовый. Он привёл с собой только одного коня, и Ральф понял, что воин не изменил своего решения – он собирался продолжить путь к замку Аттербол. На прощание юноша обнял его за плечи. Рыжеголовый опустился на одно колено, сразу же поднялся и ушёл в темноту ночи. Ральф, не задерживаясь больше ни на минуту, вскочил на коня и пересёк большую дорогу, направившись в лес. Никто не пытался его остановить. Ночь стояла тёмная, при свете звёзд едва можно было разобрать, куда ехать, и направление скорее выбирал конь, а не Ральф, но прежде чем забрезжил рассвет, юноша уже проделал часть пути. Около мили лес шёл не очень густой, и Ральф часто пересекал поляны.

Он ехал и ехал, и когда появились первые солнечные лучи, как раз проезжал одну из таких лесных полян. Впереди, как казалось, начинался более густой, чем раньше, лес. Ральф натянул поводья и внимательно огляделся. В этот момент ему почудилось, что он услышал какой-то звук, более мелодичный, чем крик сойки в ветвях, но более пронзительный, чем гул лёгкого утреннего ветерка в лесу. Тогда он прислушался, и ему показалось, что он слышит женский голос. Ральф вспомнил то давнее, дорогое ему приключение в Гиблом Лесу. Он замер, перебирая в памяти воспоминания о бывшей тогда в нём жажде подвигов и о долгой одинокой ночи. Голос смолк, и Ральф засомневался, слышал ли он его на самом деле, но всё же тронул поводья, решив, что надо поспешить.

Не успел его конь сделать и несколько шагов, как из чащи выскочила девушка. Она прямиком бросилась к Ральфу. Он же соскочил на землю и, ведя коня под уздцы, пошёл ей навстречу. Приблизившись к незнакомке, юноша заметил, что одежда её была в полном беспорядке. Чтобы быстрее бежать, девушка подобрала юбки, оголив ступни и лодыжки. Чепчика на её голове уже не было, и чёрные волосы свободно развевались по ветру. Платье было разорвано на плечах и груди, а один рукав и вовсе висел лохмотьями.

Девушка подбежала к Ральфу с криком:

– Помоги, рыцарь, помоги нам! – и упала у его ног, тяжело дыша и всхлипывая.

Ральф наклонился к ней, поднял с земли и добрым голосом произнёс:

– Что случилось, прекрасная дева? Что довело тебя до такого состояния? И что я могу сделать, чтобы помочь? За тобой гонится кто-то? Почему ты так торопишься?

Девушка стояла, чуть всхлипывая, а потом схватила его за обе руки и закричала:

– О, достойный сэр, быстрее, помогите миледи! Что же до меня, то с Вами я в безопасности.

– Хорошо, – согласился Ральф. – Мне сесть на коня? – И он шагнул было в сторону, но она всё ещё держала его за руки, и, казалось, это ей нравилось. Девушка ничего не говорила, только настойчиво смотрела в его глаза. Она была красива: темноволосая, с гладкой кожей и гибким станом, – и это была не кто иная, как Агата, уже известная нам.

Ральф, несколько озадаченный таким напором и пристальным взглядом девушки, опустил глаза. Он не мог не заметить, что, бежавшая через заросли ежевики и колючего кустарника, она даже не поранила ноги, на руках же, в тех местах, где висел разорванный рукав, не было ни одного синяка.

Наконец, девушка заговорила, но довольно медленно, словно раздумывая над каждым словом:

– О, рыцарь, умоляю Вас, вспомните Вашу рыцарскую клятву и поспешите к миледи! Помогите ей! Освободите её! Мы попали в руки злых людей, и, боюсь, они опозорят её и измучат, прежде чем уведут с собой. Когда я сбежала, они привязывали её к дереву. На меня они не обратили внимания, я для них всего лишь служанка.

– А кто твоя госпожа? – спросил Ральф.

Девушка ответила:

– Она леди Чёрной Скалы. И я боюсь, что пленившие нас люди – всадники лорда Аттербола. Тогда ей будет очень плохо, ведь между милордом, её мужем, и тираном Аттерболом не может быть ничего, кроме непримиримой вражды.

Ральф спросил:

– А много их?

– О, лишь трое, достойный сэр, лишь трое, – ответила служанка, – а Вы такой красивый и сильный, как сам бог войны!

Ральф рассмеялся:

– Трое – это нелёгкая работа! Но я пойду с тобой, как только ты отпустишь мои руки, чтобы я мог сесть на коня. Ты же сядь за моей спиной, ведь ты устала и измотана.

Служанка с любопытством посмотрела на Ральфа и положила ему одну руку на грудь. Под вышитым сюрко зазвенела кольчуга. Девушка сказала:

– Нет, лучше я пойду пешком перед Вашим конём – моя одежда в беспорядке.

С этими словами она отпустила руки юноши, но всё время, пока он садился в седло, внимательно наблюдала за ним. Потом она пошла у головы его коня. Ральф дивился тому, что, несмотря на всю настойчивость, с которой девушка торопила его в путь, она сама шла весьма неспешно, осторожно пробираясь сквозь заросли и обходя колючки и камни.

Они зашли в глубь леса. Служанка изящными движениями отодвигала ветки кустов и медленно шла вперёд. Наконец, они вышли на чудесное место: там стояли дубы, а под ними росла зелёная трава. Остановившись, служанка обернулась лицом к Ральфу и заговорила с ним уже другим, чем прежде, голосом – не скорбным с всхлипываниями, а скорее радостным и, как показалось Ральфу, немного насмешливым.

– Сэр рыцарь, – начала она, – я хочу сказать что-то, что тебе стоит выслушать, а это прекрасное место как раз подходит для разговора. Оно не слишком близко к ней, но и не слишком далеко от неё, так что я с лёгкостью смогу вернуться. Теперь, милорд, прошу, сойди с коня и выслушай меня.

С этими словами служанка села на траву у ствола большого дуба.

– Но твоя госпожа?… – удивился Ральф. – Что с твоей госпожой?

– О, сэр, – ответила служанка, – она прекрасно обойдётся и без нас. И не так уж крепко она привязана, чтобы не суметь развязаться самой, если мы задержимся. Сойди с коня, достойный лорд, сойди!

Но Ральф продолжал сидеть на коне. Сдвинув брови, он сказал:

– Что я слышу? Ты играла со мной? Где же твоя госпожа, что ждёт, когда я освобожу её? Если это всего лишь игра, всего лишь спектакль, то отпусти меня, ибо время не ждёт. Я должен ехать, у меня важное дело.

Девушка порозовела, подошла ближе к Ральфу и, положив руку на его колено, с тоской посмотрела ему в лицо:

– Не уезжай, я смогу рассказать тебе всё, и пока ты в седле. Мне кажется, как только я открою тебе правду, мы быстро распрощаемся, – и она вздохнула.

Ральфу стало стыдно ей отказать, она показалась ему такой нежной, такой чарующей и грустной, что он слез с коня, привязал его к дереву и подошёл к девушке, снова расположившейся на траве. Он остановился рядом с ней и произнёс:

– Прошу тебя, расскажи, что ты хочешь рассказать, и отпусти меня, если моя помощь на самом деле не нужна.

Девушка ответила:

– Что касается той Красной – или как там – скалы, то я лгала. Моя госпожа – это леди Аттербол, а я её невольница, и именно благодаря мне ты сейчас здесь, а не в лагере.

Кровь прилила к голове Ральфа – так он разгневался, припомнив, как его гоняли туда и сюда по чужой воле с того самого момента, как он выехал из Верхних Лугов, но он промолчал, а Агата кротко посмотрела на него и сказала:

– Я сделала это, чтобы услужить ей и выполнить её приказ.

Ральф ответил грубым голосом:

– А Рыжеголовый, которого я спас от мучений и смерти, ты знала его? Знала?

– Да, – ответила она. – Он передал мне то, что узнал о тебе от сержантов и всех прочих, а я посоветовала ему, что тебе сказать.

– В таком случае, – сказал Ральф, – он тоже предатель!

– Нет-нет, – возразила она, – он верный человек и говорил с тобой искренно. Более того, скажу тебе здесь и сейчас, что всё о замке Аттербол и о том, что ожидало бы тебя там, было правдой и ничем, кроме правды.

При этих словах она вскочила на ноги, сжала руки в мольбе и произнесла:

– Я знаю, что ты ищешь Источник на Краю Мира и что хочешь освободить девушку, которую лорд похитил у дикаря. Теперь я клянусь тебе, что если ты пойдёшь в замок, то примешь самое неверное решение из возможных: погубишь себя, а девушке принесёшь позор и мучения.

Ральф спросил:

– А как она там сейчас? Скажи мне.

Агата ответила:

– Она не в таком уж страшном положении. Миледи пока не испытывает к ней ненависти, а если и испытывает, то самую малость, а милорд по-своему любит её и, мне кажется, даже боится, потому что, хотя она категорически отказала ему, он всего лишь пригрозил ей наказанием. Это неслыханно! Была бы на её месте другая женщина, она бы не избежала всех пыток Аттербола, ведущих к смерти.

Ральф побледнел, нахмурился, а потом спросил:

– А откуда ты знаешь всё о лорде Аттерболе? Кто рассказал тебе об этом?

Служанка улыбнулась и кокетливо произнесла:

– Много кто рассказывает мне о том, что я хочу знать. Иногда я выуживаю сведения хитростью, а иногда расплачиваюсь за них своим телом. В любом случае, то, что я рассказываю тебе о девушке, это истинная правда. Так оно и есть. Конечно же, она и сейчас несчастна, но подвергнется смертельной опасности, если ты приедешь в Аттербол, и все узнают о том, что ты её возлюбленный.

– Нет, – сердито перебил Ральф, – я не её возлюбленный. Я её доброжелатель.

– Ну да, – сказала Агата, нахмурившись и глядя вниз, – когда узнают, что ты её доброжелатель… Тогда она сразу увидит, на какую жестокость способен лорд. Если говорить правду, то тебе будет лучше (а о ней я не очень-то беспокоюсь), если милорд, приехав в замок, узнает, что она уже сбежала.

Ральф покраснел:

– А у неё есть возможность сбежать?

– Думаю, да, – ответила Агата. Она помолчала немного и тихим голосом продолжила: – Говорят, в неё все влюбляются и стараются услужить ей, даже если она не уступает их страсти. Может, она уже сбежала из замка Аттербол.

Ральф некоторое время стоял молча с обеспокоенным выражением на лице, а затем сказал:

– Ты не объяснила мне, почему и для чего был устроен весь этот спектакль. Зачем вы позволили мне сбежать из лагеря? Расскажи мне и это, чтобы я мог простить тебя и отправиться в дальнейший путь.

Девушка ответила:

– Клянусь тебе, что скажу правду, и только правду. Миледи влюбилась в тебя с первого взгляда – воистину, все женщины рядом с тобой, должно быть, обречены на это. А я сама не видела тебя до этого часа, до нашей встречи в лесу, хотя и убедила миледи в обратном.

Девушка вздохнула, перебирая правой рукой складки разорванного над грудью платья, и продолжила:

– Миледи считает, что если ты придёшь в замок простым невольником, то она, хотя и сможет повелевать твоим телом, не добьётся твоей любви. Зато, если ты вдруг встретишь её в жестокой нужде, страдающую от зла и насилия, и освободишь её, вот тогда в твоей душе зародится жалость к ней, а за этим может прийти и любовь, как это часто бывает, ведь моя госпожа красива. Поэтому я – её служанка и невольница – и взяла на себя труд устроить это приключение, похожее на одну из сказок, что рассказывают менестрели. Я поговорила с лордом и всё ему рассказала. Он же хоть и посмеялся над моей госпожой, но всё-таки дал своё согласие, ведь он хотел, чтобы она серьёзно увлеклась тобой. Милорд боится её ревности и был бы не прочь избавиться от своей жены, чтобы затем, назло ей, беспрепятственно сделать свой ход в игре с новой возлюбленной служанкой. Поэтому он и даровал тебе свободу – на словах, зная, что когда ты снова появишься в замке (а он в этом не сомневался), то он сделает с тобой всё, что захочет, как только для этого представится подходящий случай. В душе – уж я-то разбираюсь в этом – он ненавидит тебя. Итак, незадолго до того, как ты покинул лагерь, мы с миледи ушли в лес и остановились в одном месте, недалеко отсюда. Затем я разодрала и её, и свои одежды, как полагалось для нашего спектакля, чтобы ты поверил в него. Потом я будто бы случайно наткнулась на тебя, чтобы привести к ней. У нас уже была припасена для тебя история. По велению рыцарского долга ты помог бы даме и отвел её, куда бы она захотела, то есть, в конце концов, в Аттербол. А на первых порах в крепость, что принадлежит лорду и находится недалеко от его замка. Вот как всё было, а теперь, если хочешь, можешь вынуть свой меч и отрубить мне голову. Если честно, думаю, это было бы лучшим решением.

Девушка встала перед Ральфом на колени, сложила вместе ладони и умоляюще посмотрела на него. Лицо Ральфа потемнело, когда он увидел её в таком положении, но затем оно прояснилось, и рыцарь сказал:

– Служанка, ты плохая выдумщица. Неужели ты не понимаешь, что когда бы вы привели меня в замок Аттербол, я бы обо всём догадался, и миледи скорее заслужила бы мою ненависть, чем любовь?

– Верно, – согласилась девушка, – но к тому времени миледи насытилась бы твоей любовью и оставила бы тебя на произвол судьбы и на милость лорда. А теперь, с моей помощью, ты избавлен от такой участи. Смотри – ты ускользаешь и от лорда, и от миледи, и от меня. И скажу тебе ещё раз – в замке Аттербол и ты, и девушка умерли бы ужасной смертью.

– Словом, – тихо, словно сам себе, прошептал Ральф, – я одинок, и мне не на кого надеяться.

Он повернулся к Агате и произнёс уже громче:

– А вот наше знакомство окончится не так печально. Я прощаю тебя, и теперь должен ехать дальше, потому что, как только вы вернётесь в лагерь, на меня начнётся охота.

Девушка поднялась с колен, смиренно встала перед ним и сказала:

– Подожди, я заслужу твоё прощение. Я сочиню для миледи такую историю, которая задержит нас в лесах ещё на два-три дня. Перед этим приключением мы запаслись провиантом.

Ральф ответил:

– По меньшей мере, я могу поблагодарить тебя за это и поверить в то, что твоя выдумка удастся.

Девушка спросила:

– Могу ли я в таком случае попросить тебя об одолжении, раз уж в замке Аттербол меня ожидает благодарность совсем другого рода?

– Проси, – кивнул Ральф.

Агата сказала:

– Поцелуй меня, прежде чем мы расстанемся.

– Раз уж я согласился, я сдержу слово, – произнёс Ральф. – Но должен тебя предупредить, что немного любви будет в этом поцелуе.

Служанка молча положила свои руки на его грудь и подняла лицо. Тогда Ральф поцеловал её в губы. После поцелуя Агата сказала:

– Рыцарь, ты поцеловал невольницу и дурную женщину, но ту, что поплатится за помощь тебе, поэтому не жалей ни о поцелуе, ни о своей доброте.

– Что же с тобой будет? – спросил Ральф.

Она бросила на него быстрый пристальный взгляд и сказала только:

– Прощай, всего тебе хорошего!

С этими словами она повернулась и медленно пошла через лес. Ральфу немного было жаль её, а потому он вздохнул, когда садился в седло, подумав так: «Чем ей помочь? Она и вправду может попасть в беду, но не могу же я помогать каждому». Он тронул поводья и поехал вперёд.

Глава IIРальф едет через лес у подножия гор

Ральф долго ехал по лесу без всяких приключений, только одни деревья сменялись другими. На сердце у юноши стало легче от мысли, что он избежал нагромождения обмана и лжи от чужих ему людей, которые, не зная ни его самого, ни его рода, хотели использовать его, каждый по-своему, но так, что для Ральфа всё закончилось бы гибелью. Ещё он радовался, что хотя он и ехал к своей цели в одиночестве, зато был свободен, здоров и хорошо вооружён.

Лес в тех местах был не очень густым, и Ральф мог видеть солнце, поэтому старался ехать на восток. При нём было немного еды. Тут и там он находил зрелые лесные ягоды, которыми и подкреплялся. Воды ему тоже хватало. В чаще протекала речка, спускавшаяся с гор, и Ральф долго ехал вверх по её течению, но наконец решил свернуть в сторону, так как река уходила на север. Когда день стал клониться к вечеру, Ральф выехал на поляну с озером посередине. С тех пор, как он расстался с Агатой, он не видел ни зверя, ни человека. Юноша лёг на поляне и заснул, положив сбоку обнажённый меч. Когда он проснулся на следующий день, солнце стояло уже высоко. Он сразу же поднялся, умылся, перекусил и отправился в путь.

Вскоре лес расступился. Земля уже не была такой ровной, как раньше, а холмами уходила вдаль. Деревья больше не стояли стеной, и Ральф видел далеко. Он заметил, что здесь водится множество оленей, косуль и кабанов. Ему попался и медведь, который доставал мёд из дупла и уже набрал много сот. Ральф, к большому неудовольствию медведя, достал меч и прогнал зверя в лес, после чего полакомился мёдом, что тот успел добыть. В другой раз юноша пришёл к холму, на южном склоне которого рос уже созревший виноград. Винограда было много, и Ральф, прежде чем продолжить путь, пообедал.

Перед наступлением ночи он вновь наткнулся на ту самую речку, которая теперь текла с востока. На её берегу Ральф и заночевал. На следующее утро он ехал вдоль потока довольно долгое время, пока ему не показалось, что река вновь сильно забирает к северу. Тогда он покинул её и поехал на восток, ориентируясь по солнцу.

Временами на его пути встречались заросли, но они быстро заканчивались, и Ральф вновь ехал он по холмистой земле, заросшей длинной сухой травой. Тут и там попадались терновник да колючий дрок. Иногда юноша снова видел громадную стену гор, которые казались большим тёмным облаком, грозящим закрыть всё небо. Хотя вид их навевал ужас, Ральф радовался им, поскольку в такие минуты твёрдо знал, что идёт по верному пути. Он ехал всё вверх и вверх, пока, наконец, не добрался до соснового леса, такого огромного, что ни к северу, ни к югу не видно было ему конца.

Наступил вечер, и юноша уже подумывал, не переждать ли ему ночь там, где он находился, вместо того чтобы ехать вперёд и надеяться засветло найти какую-нибудь полянку, но так как место это было ухабистым и безводным, Ральф решил, что лучше пойти дальше. Он только дал коню немного отдохнуть и пощипать траву, а потом проехал по лесу ещё довольно большое расстояние.

Глава IIIВторое приключение Ральфа в лесу у подножия гор

Вскоре лес стал очень густым. Сосны даже без подлеска закрывали небо, и когда солнце опустилось, стемнело очень быстро. Но Ральф и в сумерках продолжал ехать вперёд. В лесу почти никто не водился, а немногие обитатели прятались и даже не подавали голоса. Ветра тоже не было, а потому стояла тишина. Вдруг Ральфу показалось, что он слышит стук копыт, словно сзади него или где-то в стороне скакал конь. Он решил, что это могла быть погоня, а потому припустил во весь опор. Наконец, стало совсем темно, и Ральф вынужден был остановиться. Он прислонился к дереву, намотав поводья на руку, снова внимательно прислушался и опять услышал звук шагов какого-то крупного и тяжёлого зверя, который находился теперь очень близко от него. Ральф посмеялся про себя и подумал: «Если преследователь пройдёт в трёх футах от моего носа, он дурак, но надо сделать так, чтобы он не услышал меня». Тогда Ральф набросил полу своего плаща на голову коня, чтобы тот не заржал, когда поймёт, что рядом находится другой конь. Так юноша стоял и ждал, а звук нарастал, приближаясь, и Ральф уже отчётливо слышал цоканье копыт, которое затихло совсем близко от него.

Затем кто-то спросил:

– Есть здесь кто-нибудь?

Ральф молчал, потому что хотел побольше узнать о незнакомце, и тот вскоре снова заговорил:

– Если ты человек, не бойся, я не сделаю тебе ничего дурного, даже, скорее, наоборот окажу услугу – у меня есть еда. – Голос был звонким и нежным, словно пение апрельских дроздов. – Никто не отвечает мне, но я уверен, что здесь кто-то есть. Я уже устал от этих пустых мест и буду рад другу.

Ральф слушал, и ему вспомнились рассказы о том, как лесные девы и нечисть заманивали путников в ловушки, но он подумал: «По крайней мере, это не человек лорда Аттербола, и, помоги мне Николай Угодник, я не очень-то боюсь лесных духов, а кроме того, я буду презренным трусом, если не отвечу из-за пустого страха». Решив так, Ральф ответил громким и бодрым голосом:

– Да, здесь есть человек, который не прочь составить тебе компанию, но сейчас темно, и я тебя не вижу.

Незнакомец засмеялся весело и по-доброму и спросил:

– У тебя нет кремня и огнива?

– Нет, – ответил Ральф.

– Ладно, у меня есть, – сказал незнакомец. – Твой голос мне нравится, и я не против увидеть тебя. Подожди, я подберу пару сухих палочек.

Ральф посмеялся в ответ. Он услышал, как незнакомец ищет хворостины, затем раздались удары огнива о кремень, посыпались искры, и небольшой участок леса снова зазеленел. Затем выпрыгнул маленький чистый язычок пламени, и Ральф ясно разглядел стволы деревьев, а в двадцати ярдах от себя – коня и человека, наклонившегося над костром. Человек выпрямился и закричал:

– Да это же вооружённый рыцарь! Подойди сюда, товарищ, которого я встретил в этом глухом лесу! Уже пять дней я не говорил с человеком. Подойди, я угощу тебя ужином, и мы вдоволь наговоримся у костра.

– Это хорошее предложение! – ответил Ральф, смеясь. Он пошёл вперёд, ведя за собой коня. Лес вокруг освещало ровное разгоревшееся пламя. Теперь Ральф мог разглядеть незнакомца: тот был облачён в затейливой формы доспехи, впрочем, юноша уже привык видеть такие здесь, на востоке. На голове у незнакомца был блестящий стальной шлем*, а поверх доспехов был надет длинный зелёный сюрко. Незнакомец был стройным, не слишком крепким и совсем не высоким.

Ральф быстро подошёл к нему, весело положил руку на плечо и даже поцеловал на радостях со словами:

– Пусть наша встреча в этой глуши будет мирной!

Лицо незнакомца было гладким, а дыхание свежим.

Незнакомец взял его за руку, подвёл к тому месту, где костёр горел ярче всего, и какое-то время они молча смотрели друг на друга. Шлем необычной формы лишь слегка скрывал лицо этого человека. Ральф вгляделся в него, и внезапный прилив радости охватил юношу. Он вскричал:

– О, я уже целовал это лицо раньше! О, моя подруга, моя подруга!

Тогда незнакомец сказал:

– Да, я женщина. Я была твоей подругой совсем недолго, в Буртоне и на развилке в Гиблом Лесу.

Ральф обнял её и снова поцеловал, но она отстранилась от него:

– Друг мой, помоги мне собрать хворост для этого костра, а то он погаснет, и наши лица снова скроет темнота. Мы тогда решим, что наша встреча привиделась нам.

И девушка принялась за дело, а потом подняла голову и сказала:

– Пусть сегодняшней ночью лес ярко освещается костром, это праздничная ночь!

Они насобирали груду хвороста и сложили большой костёр. Ральф снял шлем и кольчугу*, и девушка последовала его примеру. Юноша мог теперь любоваться её милой, ничем не прикрытой головой. Они сели возле огня, девушка достала еду и вино из своей седельной сумки и поделилась с Ральфом. Он, принимая всё это, взял её руку в свою и, улыбнувшись, спросил:

– Будем ли мы друзьями, как были в Буртоне и на развилке в Гиблом Лесу?

Она покачала головой:

– Если бы так могло быть, но это невозможно. Немного прошло с тех пор, но я сильно изменилась за это время.

Он с тоской посмотрел на неё и сказал:

– Но тогда ты была дорога мне.

– Да, – согласилась она, – и ты мне, но с тех пор многое произошло.

– Что же? – спросил Ральф.

Даже при свете огня он увидел, что девушка, отвечая, покраснела:

– Тогда я была свободной, а теперь я сбежавшая невольница.

Ральф весело засмеялся:

– Если это несколько сблизит нас, то знай, что я тоже сбежавший невольник.

Она улыбнулась, опустив голову, а затем спросила:

– Ты расскажешь мне, как это произошло?

– Расскажу, – сказал он. – Но сначала задам тебе пару вопросов.

Она кивнула в знак согласия и посмотрела на него серьёзно, как ребёнок в ожидании сложной задачи.

Ральф начал так:

– Когда мы расстались на развилке в Гиблом Лесу, ты сказала, что собираешься к Источнику на Краю Мира, рискнёшь испить из него или умереть, но тогда у тебя не было этого ожерелья, которое я сейчас вижу на твоей шее и которое очень похоже на моё. Не расскажешь, откуда оно у тебя?

Она ответила:

– Расскажу, его дала мне одна женщина, очень могущественная, как мне думается, и уж точно самая прекрасная из всех. Она спасла меня от беды и даже от гибели, но для этого сейчас сложно подобрать слова, и я расскажу тебе обо всём позже. Именно она поведала мне, как дойти до Источника на Краю Мира, а ещё многое из того, что должен знать ищущий Источник, но это ты скоро и сам узнаешь.

Ральф сказал:

– А как ты стала невольницей – можешь не рассказывать. Я и сам это знаю от тех, кто вёз тебя в замок Аттербол. Но скажи мне: вот мы встретились в лесу, похожем на открытое море, где нет дорог, мы ищем одно и то же, думала ли ты о том, что мы встретимся, или о том, что я буду искать тебя?

Огонь стал чуть ниже, но Ральф всё ещё мог разглядеть, что девушка пристально смотрит на него. Когда она отвечала, нежный голос её дрожал:

– Добрый мой друг, я надеялась на то, что ты ищешь меня и, может быть, найдёшь. Та прекраснейшая из женщин, что дала мне это ожерелье, говорила о тебе. Она рассказала, что ты тоже вскоре пойдёшь искать Источник на Краю Мира, а я уже тогда решила, что ты не только красив, но и удачлив. Но скажи мне, мой друг, что стало с той леди? Ведь она не с тобой. Она так говорила о тебе… Я подумала тогда – вас ничто не разлучит, кроме смерти.

– Нас разлучила смерть, – сказал Ральф.

Девушка опустила голову и некоторое время сидела молча. Ральф тоже молчал. Она поднялась, чтобы подбросить немного хвороста в костёр, и повернулась при этом к Ральфу спиной. Тогда он бодрым голосом спросил её:

– Возможно, мы ещё долго будем вместе, назови мне своё имя. Тебя зовут не Дорофеей?

Девушка, улыбаясь, обернулась и сказала:

– Нет, милорд, нет, разве я не называла раньше своего имени? При крещении те, кто держал меня у купели, попросили священника назвать меня Урсулой, в честь покровительницы дев*. А как зовут тебя?

– Я Ральф из Верхних Лугов, – ответил юноша и на некоторое время замолчал, размышляя о своём сне и о том, почему девушка в нём назвала себя другим именем, ведь остальное, как считал Ральф, было правдивым.

Девушка подошла к нему и снова села рядом. Она вновь обратилась к Ральфу:

– Я уже ответила на твои вопросы, а ты так и не рассказал мне, как тебя взяли в плен.

Её голос казался ему очень нежным. Он посмотрел ей в лицо и по-доброму, как только мог, ответил:

– Это короткая история. По крайней мере, сейчас я расскажу обо всём коротко. Я выехал из Города Белой Стены с отрядом торговцев в поисках тебя и Источника на Краю Мира. У меня всё шло хорошо до тех пор, пока я не прибыл в Золотой Город, где меня предал проводник, обещавший безопасным путём проводить меня до Предела и рассказать о дороге к Источнику. Он продал меня лорду Аттерболу, а тот хотел отвезти меня в свой замок. Я сначала был не против, потому что надеялся найти тебя там, а затем… Мне стыдно говорить об этом, но его жена влюбилась в меня, и я запутался в сетях лжи. Мне сказали, и я поверил, что если приду в замок в поисках тебя, то для нас обоих это обернётся гибелью, поэтому я воспользовался случаем и сбежал, а как я это сделал, расскажу тебе позже.

Девушка, слушая его рассказ, побледнела, а когда юноша договорил, произнесла:

– Поистине, это божья милость, что ты не отправился искать меня в замок Аттербол, ведь если бы мы встретились там, то были бы уничтожены страстью этих двоих. Хорошо и то, что ты не пришёл в замок после моего бегства оттуда, ведь в таком случае ты бы погиб. Мне становится страшно от подобных мыслей, даже когда я сижу рядом с тобой.

Ральф сказал:

– Из-за того, что ты сказала, мне теперь страшно и стыдно задать тебе ещё один вопрос. Сначала ответь, правда ли, что лорд Аттербол так ужасен, как о нём говорят те, кто его боится? А боятся его так, словно считают самим сатаной.

Девушка немного помолчала, а затем ответила:

– Лорд такой злой человек, что и в самом деле можно подумать, будто он явился из ада.

По лицу Ральфа было заметно, что эти слова сильно обеспокоили его. Он спросил:

– Милый мой друг, мне тяжело говорить об этом, но скажи, что они делали с тобой в замке Аттербол? Было ли это позором для тебя?

Девушка ответила ему очень тихо:

– Нет. Не бойся. Не было мне иного позора, кроме того, что я стала невольницей, которая не может ходить, куда ей вздумается. К тому же, – тут она улыбнулась, – я сбежала раньше, чем они успели сообразить. Замок Аттербол на самом деле напоминает ад – так много в нём зла. Но мы вне его стен, мы свободны в этом лесу, так давай же забудем о замке. Мне грустно вспоминать о нём. Давай ещё раз подкинем дров в костёр, а то твоё лицо уже кажется мне сумрачным, словно ты сердишься на меня. А затем, прежде чем ляжем спать, поговорим немного о той дороге, по которой мы пойдём завтра.

В костёр подбросили ещё дров и шишек, и Ральф был рад вновь увидеть лицо Урсулы, до этого скрытое лесной тьмой. Когда же они опять сели у костра, девушка сказала:

– Мы оба ищем Источник на Краю Мира. Кто из нас сейчас знает путь лучше? Кто будет вести, а кто следовать?

Ральф ответил ей:

– Если ты знаешь не больше меня, значит, ты знаешь совсем мало. Я искал тебя, чтобы ты повела меня за собой.

Она нежно засмеялась:

– Так вот, рыцарь, какова была цель твоих поисков? Значит, ты следовал за мной не для того, чтобы меня освободить?

Юноша хмуро ответил:

– И всё же каждый мой шаг был сделан для того, чтобы освободить тебя.

Урсула сказала:

– В таком случае, поскольку я всё же освобождена, то буду считать, что это произошло благодаря тебе. Предположу также, что ты ждёшь вознаграждения за это? Оно будет. Я поведу тебя к Источнику на Краю Мира. Этого достаточно?

– Нет, – ответил Ральф.

Они с минуту сидели молча, а потом Урсула произнесла:

– Может быть, на обратном пути, когда мы испьём из Источника, ты поведёшь меня? По правде говоря, я не знаю, куда мне тогда идти. Среди мыслей об Источнике и обо всём прочем мой родной дом кажется сновидением.

Ральф смотрел на неё, но, казалось, почти не слушал. Потом он сказал:

– Да, ты поведёшь меня. С тех пор, как я выехал из Верхних Лугов, меня всё время кто-нибудь вёл.

Теперь девушка посмотрела на него с сочувствием:

– Ты не слушал сейчас, поэтому я повторю: придёт время, когда ты поведёшь меня.

Ральф снова вспомнил тот путь, что прошёл от Дубового Озера, и, борясь с собой, пробиваясь сквозь это воспоминание, со вздохом спросил:

– Ты на самом деле знаешь, куда нам идти?

Девушка кивнула в знак согласия.

– Ты слышала о Скале Бойца?

– Слышала, – ответила она.

– А о мудреце, что живёт в этом самом лесу?

– Не сомневайся, завтра вечером или следующим утром мы встретимся с ним. Я знаю, как найти путь к его жилищу, и знаю также, что теперь его зовут Мудрецом из Города Мечты. И всё же я должна предупредить тебя: эти поиски могут оказаться гибельными, ведь его жилище известно всадникам лорда Аттербола. Они могут отправиться туда за нами, но, думаю, Мудрец поможет нам.

Ральф спросил:

– Откуда же ты узнала об этом, мой друг?

Он снова выглядел обеспокоенным, но девушка ответила просто:

– Мне рассказала об этом та, что говорила со мной в лесу близ Хэмптона под Утёсом.

Девушка сделала вид, что не заметила беспокойство Ральфа, и продолжила:

– Доверься мне. Поверь, здесь, со мной, ты ближе к Источнику на Краю Мира, чем любое другое существо на земле, и даже если окажется, что Мудрец из Города Мечты умер или ушёл отсюда, я всё-таки знаю приметы, по которым найду Скалу Бойца и путь через горы, хотя он, конечно, мог кое-что прояснить нам. Вижу, тебя гнетут воспоминания. Мне кажется, тебя утомил трудный путь – ложись здесь, в глуши этого леса, и засыпай. Утро вечера мудренее.

– Хорошо бы утро уже настало, – ответил он, – тогда я смог бы лучше разглядеть тебя, но я и в самом деле устал.

Ральф принёс седло и лёг, положив его под голову. Вскоре он уснул, а девушка подбросила хвороста в костёр, села у изголовья юноши, положив рядом обнажённый меч, и наблюдала за ним до тех пор, пока лесная заря не замерцала сквозь ветви деревьев. Тогда она тоже легла и заснула.

Глава IVПуть через лес у подножия гор

Когда Ральф проснулся, уже давно наступил день, хотя в густой тени леса было сумеречно. Юноша сразу же вскочил и стал искать глазами свою попутчицу. Ему даже показалось, что она просто приснилась ему, но тут он заметил, что костёр, уже превратившийся за ночь в угли, снова раздут, а рядом с ним лежат кольчуга, шлем необычной формы и меч девушки. В тот самый момент он увидел, как она, босая, вышла из леса. Её шёлковый сюрко с зелёными рукавами свисал ниже колен, а волосы свободно развевались за плечами. Она подошла к Ральфу лёгкой походкой, на губах её играла жизнерадостная улыбка, а щёки горели румянцем. Казалось, она еле сдерживает радостные слёзы, выступившие у неё на глазах после их утренней встречи. Юноша решил, что она стала красивее, чем раньше. Он сделал движение, чтобы обнять её, но она слегка отстранилась от него, зардевшись ещё больше, а затем сказала своим нежным и звонким голосом:

– Здравствуй, спутник, вот и наступил новый день. Пора потрудиться. Там, внизу, есть чистое лесное озеро. Я уже умылась после сна. Ты тоже можешь сходить к нему, а я за это время приготовлю тебе завтрак, и тогда мы как можно быстрее отправимся в путь.

Ральф последовал её совету. Он думал о ней всё время, пока, бодрый и радостный, не пришёл обратно. Тогда он надел на коней сбрую и дал им корма, что собрал на берегу озера. Затем он вернулся к Урсуле, уже закончившей готовить, и они оба, пребывая в самом хорошем настроении, позавтракали.

После завтрака Ральф отправился седлать лошадей, а Урсула, заплетая свои длинные волосы, улыбнулась ему и сказала:

– Теперь, когда мы тронемся в путь, я снова должна стать вооружённым рыцарем. Я распустила свои волосы и ходила в свободном сюрко в знак того, что ты знаешь мой секрет. Ведь мне неприятно, друг мой, что, встретившись с тобой после долгой разлуки, я должна одеваться так непривлекательно, но необходимость заставляет меня. Мне представился случай украсть эти красивые доспехи у одного юноши из замка Аттербол, племянника лорда. Он, как и его дядя, и любил меня, и одновременно был моим тираном. Обо всём этом я расскажу тебе позже. О том, как мне тогда приходилось уклоняться от побоев и поцелуев. А теперь наденем доспехи и сядем на коней, но вначале возьми это оружие. Я не лучник, да и воин только с виду, а вот ты можешь воспользоваться им, чтобы добыть нам какой-нибудь еды. – И девушка указала на короткий турецкий лук и колчан стрел.

Путники помогли друг другу облачиться в доспехи, и когда одевался Ральф, Урсула сказала:

– Как хорошо сделана, как надёжна твоя кольчуга, моя с ней не сравнится, хоть на ней есть и золотые, и серебряные кольца, а ворот украшен жемчугом. Твои доспехи плотные, видно, что мастер постарался, а мои не более чем украшение для рук и ног.

Ральф ласково взглянул на девушку, и ему понравились её красивые руки, выглядывавшие из кольчужных рукавов. Он ответил:

– И это правильно, мой друг, ведь моя грудь – твой щит, и ей следует быть хорошо защищённой.

Урсула посмотрела на юношу, губы её задрожали, она подняла руку, словно хотела коснуться его щеки, но отдёрнула её и произнесла:

– Пойдём, пора в путь, мой милый товарищ по оружию.

Они сели на коней и поехали по сосновому лесу, землю которого покрывали опавшие иглы. Вокруг было тихо и безветренно. По пути Урсула сказала:

– Я ищу приметы, что укажут нам верный путь к Мудрецу из Города Мечты. Ты видел вчера речку?

– Да, – ответил Ральф, – я долго ехал вдоль неё, но потом свернул. Мне показалось, она слишком круто берёт к северу.

– Ты был прав, – сказала девушка. – Кроме того, что мы не встретились бы, если бы ты не свернул в сторону, река в конце концов привела бы тебя к лорду Аттерболу. Но сейчас мы должны найти другую реку. Она бежит вниз с холмов, не с Великих гор, а с возвышенности, на которой живёт Мудрец. Я не знаю, долог ли будет путь вдоль неё, но она обязательно приведёт нас к Мудрецу.

Ральф с Урсулой долго ехали через лес. Путь их был однообразным. Когда они, наконец, остановились, Урсула глубоко вздохнула, будто избавившись от тяжёлой ноши. Ральф спросил:

– Почему ты вздыхаешь, моя спутница?

– О, – ответила она, – это от счастья и от того, что мне сейчас подумалось. Ещё недавно я была невольницей, живущей в утомительном страхе. Потом я была одинокой странницей, а сейчас… Вот я и подумала, что если когда-нибудь вернусь домой, то от одного только запаха соснового леса буду чувствовать себя счастливой.

Ральф страстно посмотрел на девушку, но промолчал. Спустя некоторое время он спросил:

– Скажи мне, что, если нам встретятся разбойники? Что тогда?

– Вряд ли такое произойдёт, – ответила девушка, – все боятся этого леса, поэтому и разбойникам здесь делать нечего. Но если мы случайно и наткнёмся на кого-нибудь, то знак Аттербола на моих доспехах окажется достаточным оружием против них.

Она немного помолчала, а затем продолжила:

– Это правда, что за нами могут следовать всадники Аттербола. Хотя они и боятся леса, но боятся его не так сильно, как своего лорда. Как бы то ни было, мы серьёзно опережаем их и прибудем к Мудрецу первыми, а он, вероятно, выручит нас.

– Да, – согласился Ральф. – Но что если они догонят нас в пути? Неужели мы позволим им захватить нас живыми?

Она серьёзно посмотрела на юношу, положила руку на ожерелье на своей шее и ответила:

– Ради этого мы обязаны жить так долго, как будет возможно, что бы ни случилось, поскольку даже в самом худшем случае мы найдём какой-нибудь выход. Но мне действительно легче было бы умереть, чем вернуться в замок Аттербол!

Какое-то время они ехали молча, а когда Ральф вновь медленно заговорил, то его слова звучали мрачно и сурово:

– Возможно, было бы лучше, если бы ты рассказала мне что-нибудь об ужасах тех злых дней в замке Аттербол?

– Возможно, – согласилась она, – но я не расскажу тебе о них. Поистине, есть вещи, о которых нелегко рассказать другому, даже если этот другой – близкий тебе человек. Вспомни, – при этом она улыбнулась, – что под доспехами скрывается женщина, а некоторые вещи женщина никогда не расскажет мужчине даже после долгих объятий.

Урсула сильно покраснела, а Ральф, уже ласково, ответил:

– Мне жаль, что я задал такой вопрос, я больше не напомню тебе об этом.

Девушка по-дружески улыбнулась, и они заговорили о другом.

Но спустя некоторое время Ральф спросил:

– Тебе не тяжело будет рассказать мне о том, как ты попала в руки людей Аттербола? Мне хотелось бы узнать об этом.

Она засмеялась, глядя прямо на него, и ответила:

– Почему ты постоянно спрашиваешь меня об этом, друг мой? Тем более, ты и сам знаешь почти всю историю. Впрочем, я могу рассказать тебе её, не чувствуя боли, хотя это будет история о предательстве.

Ральф немного сконфузился и произнёс:

– Не считай только, что в моём желании узнать о тебе и о том, как ты жила всё это время, есть что-то дурное, мы же теперь идём по одному пути.

– Хорошо, – сказала она. – Это случилось вне замка Аттербол, поэтому я расскажу тебе обо всём.

После того, как я стояла на невольничьем рынке на Торговом холме и не была продана, дикарь повёл меня в сторону гор, что лежат на пути в Золотой Город. Вблизи от них он признался, что очень обрадовался, когда никто не купил меня на этом рынке. Я спросила его, почему, а он заплакал, продолжая идти рядом со мной, и сказал: «Видит Бог, лучше бы мне никогда не брать тебя в плен». Я спросила, в чём дело, уже догадываясь о том, каким будет ответ. Он сказал: «Дело в том, что хотя ты и не из того рода, из которого я могу взять жену, всё же я хотел бы, чтобы ты стала моей женой, потому что сильно полюбил тебя. Но теперь я понимаю, что ты меня уже не полюбишь». Я ответила, что он прав, но, если бы он обращался со мной по-дружески, я могла бы стать его другом. «Но это бесполезно, ведь я хочу совсем другого, и так, чтобы ты согласилась добровольно», – возразил он. Я ответила, что это невозможно, поскольку я уже люблю другого человека. «Он жив?» – спросил дикарь. «Надеюсь, что да, – ответила я. – Но если он мёртв, то я буду любить его и мёртвого».

Так мы и разговаривали, и он стал печальным и подавленным, но после этого обращался со мной не хуже, чем брат. Он даже предложил отвезти меня назад, если захочу, и в целости и сохранности вернуть на дорогу в Город Белой Стены, но, как ты знаешь, мне нужно было ехать вперёд, а не назад.

Так мы достигли гор перед Золотым Городом. Однажды утром я заметила, что он мрачнее и беспокойнее обычного. Он не находил себе места. Я спросила его, в чём дело, и он ответил: «Ко мне приближается мой конец. Я видел своего двойника, и теперь обречён. Эти горы станут моей могилой». «Ты просто видел дурной сон, – возразила я. – На такие вещи не стоит обращать внимания». Я говорила беспечно, стараясь утешить его, но он, несмотря на все мои усилия, оставался мрачным. Он сказал: «Тебе это тоже принесёт зло. Со мной в этих местах безопаснее». Я и сама так думала, к тому же мне было жаль его, поскольку он, грубый и нескладный, всё-таки не был плохим человеком. Поэтому, даже против своего желания, я пришла в такое же мрачное настроение, как и у него. Так мы и ехали дальше. Ближе к закату, завернув за очередной утёс, мы внезапно наткнулись на десяток вооружённых людей. Они разбивали лагерь под стоявшей рядом большой скалой. Четверо из них ещё не спешились, поэтому, когда Бык Носатый, а так звали моего провожатого, попытался убежать со мной, у него ничего не вышло. Всадники схватили нас и привели к какому-то человеку. Он сразу показался мне злым. Это был, как ты и сам понимаешь, известный тебе лорд Аттербол. Он не обратил никакого внимания на Быка Носатого, а вот меня внимательно осмотрел, как коня при покупке, так что я уже собиралась воткнуть в него нож, что был у меня за пазухой, но ожерелье как-то помешало мне. Кратко говоря, он попросил Быка продать меня ему, а Бык напрочь отказался. Он был решителен и непреклонен, гордо стоял и бросал на лорда сердитые взгляды. Наконец, лорд засмеялся ему в лицо и произнёс: «Пусть так и будет. Я беру её даром и благодарю тебя за то, что тысэкономил моё золото». Тогда Бык ответил: «Если ты берёшь её в невольницы, то возьми и меня, иначе я последую за тобой как свободный человек и убью тебя, когда представится такой случай. В году много дней, и в один из них ты наткнёшься на мой кинжал».

Услышав это, лорд сильно побледнел, но ничего не ответил, а только взглянул на человека, стоявшего рядом с Быком (у этого человека был в руке большой меч), а потом дважды поднял свою руку и дважды уронил её, после чего человек отступил на шаг, взмахнул мечом и ударил им Быка, расколов ему череп.

Тогда на лицо лорда вернулась краска, и он произнёс: «А теперь, вассалы, будем ужинать и веселиться, ибо мы, наконец, нашли что-то стоящее в этих горах». Так они и сделали, и ели, и пили, и угощали меня, но я не хотела есть, потому что на сердце у меня было тяжело, а на душе неспокойно – я предчувствовала грозящую мне беду. Кроме того, мне было жаль Быка Носатого, так как он не был плохим человеком и успел стать мне другом.

Так прошла ночь, а Бык остался лежать, как собака, не погребённый, в глуши, вдали от дома. Наутро же воины направились в замок Аттербол. Шли быстро, потому что груза с ними не было. Останавливались только на ночь, чтобы поесть и передохнуть. В тот самый первый вечер нашего путешествия лорд приказал привести меня к себе и разговаривал со мной наедине, заставляя делать позорные вещи. Я не соглашалась, и за это он угрожал мне страшным наказанием, а я, поскольку мы были одни, сказала, чтобы он остерёгся, иначе я убью его или себя. Тогда он опять побледнел, как бледнел перед Быком Носатым, но не послал за своими прислужниками, чтобы убить меня, а только приказал вернуть меня к моим сторожам. Так я, невредимая, прибыла в замок Аттербол.

– А в замке Аттербол, – спросил Ральф, – что случилось с тобой там?

Урсула улыбнулась ему и, погрозив пальцем, ответила:

– Это большой замок в красивом месте, окружённый милыми домиками, в один из которых, тот, что стоял посреди сада, меня и привели. Мне дали прислужниц. Они водили меня купаться, одевали в изящные одежды, давали мне еду, вино и всё, что мне было нужно. Но на этом мой рассказ закончится.

Глава VВстреча с Мудрецом из Города Мечты

Уже приближалась ночь, когда Ральф и Урсула нашли нужную речку. Сосновый лес подступал к самым её берегам, так, что в нескольких ярдах от неё деревья росли плотной стеной. Берега речки были высокие, сама речка – глубокой, а её течение – быстрым. Когда путники подошли к ней, Урсула произнесла:

– У нас не получится её перейти, но это и не важно. Завтра мы поскачем вдоль потока.

Они развели огонь на берегу реки и провели там всю ночь, по очереди охраняя сон друг друга до наступления следующего дня. Ничего, о чём стоило бы рассказать, там не произошло, за исключением лишь того, что Ральфу дважды за ночь показалось, будто он слышал львиный рёв.

После пробуждения они сразу же сели на коней и поскакали вдоль потока вверх по холму. К полудню выехали на плато, исчерченное оврагами и поросшее густыми зарослями. Впереди время от времени вставала огромная стена гор. Ральфу казалось, что с тех пор, как он увидел их из Долины Башни, горы, если и приблизились, то лишь чуть-чуть. Дорога была неровной, и так продолжалось весь день. Путники с трудом держались реки. Иногда оба её берега превращались в отвесные утёсы.

Продвигались они медленно, так что наконец Ральф даже потерял терпение и сказал, что у него осталось мало надежды найти Мудреца в этот или какой-либо другой день. Но Урсула оставалась в хорошем расположении духа. Она ласково подшучивала над ним, и на сердце у юноши опять посветлело. Девушка попросила его раздобыть что-нибудь к ужину, ведь день был уже на исходе, и она не знала, когда они дойдут до жилища Мудреца. Ральф взял турецкий лук и подстрелил пару-тройку птиц, водившихся в этой глуши, так что поужинали путники хорошо.

Зашло солнце, но молодой месяц освещал путь, а деревья стояли не так густо, чтобы превратить сумерки в кромешную тьму, поэтому Ральф с Урсулой отправились дальше. Правда, вскоре они опять почувствовали себя уставшими, и тогда остановились на ровной лужайке. С одной её стороны журчал поток, а с другой полукругом возвышался крутой склон.

В ночной тишине ветер доносил гулкий звук, похожий на отдалённый шум воды. Подойдя к реке, путники увидели плывущие по ней клочья пены. Они догадались, что вблизи находилась возвышенность, с которой падала вода, но дальше идти не захотели. Они легли на поляне, чтобы там провести вторую ночь своего совместного пути, и так устали, что плохо сторожили ночью, а под утро и вовсе оба заснули. Проснулись они поздно.

Очнувшись ото сна, Ральф сел. Урсула ещё спала. Юноша поднялся и, оглядевшись, увидел коней, щиплющих траву под холмом. Рядом с ними стоял, опершись на посох, высокий седобородый мужчина. Ральф схватил с земли меч и двинулся к незнакомцу. Солнце блеснуло на клинке – старик обернулся. Подняв посох в знак приветствия, он двинулся навстречу Ральфу. В этот момент проснулась и Урсула. Поднявшись, она сразу же заметила седобородого старика и закричала:

– Убери свой меч, друг, ведь, хвала всем святым, это Мудрец из Города Мечты!

Ральф остановился и стал ждать. Мудрец подошёл к ним и, поцеловав обоих, сказал:

– Я рад, что вы наконец-то пришли. Позже я бы уже не ждал вас. Садитесь на своих коней и направляйтесь за мной, ибо у тех, кто не испил из Источника на Краю Мира, жизнь коротка. Кроме того, если вы случайно натолкнётесь на всадников лорда Аттербола, то без меня вам придётся худо.

Ральф успел заметить, что хотя Мудрец был стар и сед, он выглядел сильным и крепким. Он смотрел на путников, высокий, красивый, с румяными щеками и алыми губами, и глаза его блестели. Ни на лице, ни на руках его не было морщин, а на шее висело точно такое же ожерелье, что подарила Ральфу крёстная.

Путники последовали совету Мудреца, и тот без лишних слов повёл их вверх по холму. Скоро они опять углубились в лес, где теперь росли, в основном, буки. Временами им встречались поляны, поросшие падубом и терновником. Путники спустились по широкому склону длинного холма и поднялись на следующий холм.

В пути прошёл час, а старик всё молчал, хотя по его глазам видно было, что ему не терпится поговорить. Ральф и Урсула тоже молчали. Надежда и страх замкнули их уста.

В очередной раз поднявшись на вершину склона, путники оказались на ровной земле. Густой лес ещё высился по обеим сторонам от них, но через некоторое время они выехали на поляну площадью около двенадцати акров. На ней стояли обнесённые забором сарайчики с козами, виднелись три возделанных участка со стогами пшеницы, грядки с капустой и другими овощами. А на дальнем конце поляны, там, где снова начинался лес, приютился небольшой крепкий деревянный домик, крытый соломой. Рядом журчал родник, и поляну пересекал вытекающий из него ручей. Над дверью домика кто-то вырезал распятие, а к его стене прислонил лук и короткое копьё.

Ральф всё внимательно оглядел и подумал, не та ли это хижина, в которой Госпожа Изобилия жила со злой ведьмой. Но старик, взглянув на юношу, сказал:

– Я знаю, о чём ты думаешь. Это не так. Тот дом далеко отсюда. Ты ещё попадёшь туда, а теперь, дети мои, добро пожаловать в дом того, кто нашёл то, что вы ищете, но отринул его дары, которые вы обретёте, и поэтому помнит то, что вы забудете!

С этими словами он провёл их внутрь в простую комнату с грубой мебелью. Мудрец пригласил путников за стол и принёс сыр, козье молоко и хлеб. За едой они беседовали о жизни в лесу, о погоде и о других подобных мелочах. Старик говорил мало, словно не привык к общению с людьми, хотя был обходителен и учтив. Когда же путники наелись, он сказал:

– Вы искали меня, потому что желаете найти Источник на Краю Мира. Вы думали, я укажу вам дорогу к нему. Но прежде я хочу услышать от вас, что вам известно.

Ральф ответил:

– Я сам почти ничего не знаю. Только о Скале Бойца и о том, что Вы можете провести к ней.

– А ты, девушка, – спросил старец, – что знаешь ты? Нужно ли мне рассказывать тебе о дороге в горах и о Стене Мира, о Зимней долине и невинном народе, о хижине близ дороги, Странном Лесе и Сухом Дереве?

– Нет, – ответила Урсула, – обо всём этом я уже слышала, хотя, скорее всего, моих знаний недостаточно.

Мудрец сказал:

– Я знал столько же, когда много лет назад жил рядом с Городом Мечты. Люди приходили ко мне в поисках знаний, и я пытался им помочь, но этого было недостаточно – никто не вернулся. Видимо, они умирали, так и не увидев Источника. Я сам, уже стариком, отправился в путь, чтобы найти его, и нашёл, поскольку был одним из тех, кто носит ожерелье ищущих, и теперь я знаю всё и могу обучить вас этому, но скажи, девушка, откуда ты узнала о дороге?

Урсула ответила:

– От одной прекрасной женщины. Она, как мне кажется, была королевой воинов Хэмптона под Утёсом, что находится недалеко от моей родной земли.

– Хорошо, – сказал Мудрец. – И что с ней случилось?… Нет, нет, не надо отвечать, я вижу по вашим лицам, что она умерла, а значит, была убита. По-другому она умереть не могла. Тогда я задам другой вопрос – вы были её друзьями?

Урсула ответила:

– Конечно, я была её другом, она спасла меня, а этот юноша был ей уж не меньше, чем друг.

Ральф опустил голову. Мудрец посмотрел на него, но ничего не сказал. Он взял его руку и руку Урсулы в свои и некоторое время молчал. Урсула ласково смотрела на Ральфа, но тот всё не мог справиться с нахлынувшей на него грустью.

Наконец, Мудрец произнёс:

– Так оно и есть, рыцарь. Кажется, теперь я понимаю, что ты за человек, и знаю о происшедшем с вами двумя. Но не стоит об этом – пусть из семени вырастет дерево. Более того, теперь я понял, что мой давний друг желал бы, чтобы я передал вам знания об Источнике на Краю Мира. И когда я сделаю это, мне ничего больше не останется, как только позволить вашей удаче вести вас, если она, конечно, у вас есть. А пока отдыхайте.

Он подошёл к ковчежцу и достал из него завёрнутую в кусок драгоценной, расшитой золотом шёлковой ткани книгу со странными изображениями на переплёте, выполненном из варёной кожи*, а затем сказал:

– Эту книгу я получил в наследство. Я тогда жил в Городе Мечты и ещё не обрёл мудрость. Книга принадлежала деду моего отца, и мой отец настаивал на том, что эта книга – самая дорогая вещь из всего нашего имущества. Он хотел, чтобы я тоже так думал, но я не понимал её ценности, пока был молодым. А вот когда мои зрелые годы наполнились усталостью и печалью, я вернулся к ней, прочитал и обрёл мудрость. Ко мне стал стекаться народ, и произошло предречённое. Теперь в книге написано и о том, что вы желаете узнать. Я прочту вам это и поясню то, о чём прочту. Но не подобает читать эту книгу под крышей жилища, пусть даже жилища простого и смиренного. Кроме того, во время чтения древней мудрости не подобает быть одетыми так, как одеты вы: ты, рыцарь, с жезлом гнева, висящем на боку, и ты, дева, в доспехах тирана, захваченных ложью и пороком.

После этих слов Мудрец подошёл к другому ковчежцу и достал два узелка. Отдав один из них Ральфу, а другой Урсуле, он сказал:

– Ты, дева, иди во внутреннюю комнату дома, сними свои земные одеяния и надень то, что завёрнуто в эту ткань, а ты, рыцарь, возьми другой узелок и иди в заросли за моим домом, переоденься и жди, пока мы не придём к тебе.

Ральф взял узелок и ушёл в заросли. Там он развязал его и вынул длинную мантию из белого льна, очень похожую на стихарь, на обшлагах, подоле и вороте которой вилась золотая и шёлковая вышивка, а также пояс из красного шёлка. Одевшись, Ральф подождал немного, удивляясь происходящему: не только тому, что случилось этим днём, но и всему, что было с ним с тех пор, как он покинул Верхние Луга.

Но вот к нему подошли Мудрец с Урсулой, одетой так же, как он сам. У старика в руке была книга. Он улыбнулся Ральфу и по-дружески кивнул. Урсула же, увидев юношу, покраснела, как роза. Она подумала, что он подобен ангелу с росписи хоров церкви Пресвятой Девы Марии Хайемской.

Глава VIРальф и Урсула обучаются знаниям у Мудреца из Города Мечты

Мудрец вёл их через лес, пока они не пришли к лужайке, поросшей травой. Посередине лужайки стоял каменный стол. Ральф вспомнил рассказ Госпожи Изобилия и подумал, что этот стол, должно быть, похож на тот, на котором колдунья принесла в жертву своим демонам козочку. Он изменился в лице, а Мудрец, взглянув на него, покачал головой и тихо сказал:

– В этих пустынных краях много подобных мест, мест поклонений земным богам в образах, что выдумывали себе древние народы. Мудрость, изложенная в книге, сохранилась с тех времён. Мы можем спокойно прочесть её здесь. Но если вы боитесь книги или тех, кто написал её, хотя они все уже давно мертвы, то у вас ещё есть время уйти и продолжить поиски Источника без моей помощи. Если же вы не боитесь, то садитесь на траву. Я положу книгу на этот древний стол и начну читать. Внимайте.

Ральф сел рядом с Урсулой и взял её за руку. Она отняла её, но всё же не могла не любоваться своим спутником. Старец серьёзно, совсем без гнева, посмотрел на них и начал читать книгу. В ней подробно, в мелочах, был описан тот путь к Источнику на Краю Мира, который в дальнейшем станет известен и нам. Чтение длилось долго. Когда же оно закончилось, Мудрец стал задавать вопросы, и если Ральф или Урсула отвечали неверно, он опять читал то место, где давался верный ответ. Так повторялось снова и снова, словно старик был школьным учителем. Наконец, юноша с девушкой уже не задумываясь отвечали на любой вопрос. Солнце к этому времени почти село. Тогда Мудрец предложил вернуться домой, поужинать и лечь спать.

– Завтра, – сказал он, – я дам вам последний урок из этой книги, и тогда вы отправитесь к Скале Бойца. Не думаю, что по пути с вами может что-нибудь приключиться. Но сегодня мне показалось, что я видел врагов из замка Аттербол, поэтому я немного провожу вас.

Возвратившись в хижину, гости устроились как нельзя лучше. Мудрец был гостеприимным хозяином, и вечер они провели в приятной и весёлой беседе.

Когда же настало утро, Ральф, Урсула и Мудрец вновь пришли к древнему алтарю, и вновь юноша и девушка слушали поучения старца до тех пор, пока не обрели мудрость в поисках Источника на Краю Мира. Мудрец говорил долго, так долго, что день сменился ночью, и эту ночь Ральф с Урсулой опять провели в хижине Мудреца из Города Мечты.

Глава VIIО том, что случилось в пути

Когда занялось утро, Ральф с Урсулой поднялись и надели свои обычные одежды. Перекусив, они начали собираться в путь. Старец положил в их седельные сумки провиант, сказав:

– Этого ненадолго хватит, но когда запасы закончатся, вы научитесь добывать пищу.

Затем все направились к лошадям. Ральф предложил старцу ехать на его лошади, тогда как сам он решил идти пешком, рядом с Урсулой. Мудрец с улыбкой согласился:

– Ты сын короля, к тому же ты очень учтив, иначе бы я отказался. Ведь в этом нет необходимости – я сильнее вас. Эту силу даровал мне Источник.

Наконец, они выступили в путь. Тогда Ральф обратил внимание на то, что Урсула молчала, стесняясь его. Это было ему неприятно, и он сказал ей:

– Друг мой, я чем-то обидел тебя? Скажи мне, чтобы я мог исправить содеянное. Ты почти не говоришь со мной, отворачиваешься, будто не хочешь меня видеть. Ты словно прекрасное весеннее утро, что вдруг превратилось в холодный пасмурный день. Что же случилось? Нам ещё предстоит проделать долгий путь вместе, где каждому понадобятся и помощь другого, и слова утешения. Не годится идти бок о бок и чуждаться друг друга.

Девушка, покраснев, засмеялась, но сразу же сникла и, печально посмотрев на Ральфа, сказала:

– Если тебя смутил мой вид, прости. Не ты ему причиной. Я задумалась о долгом пути, что нам с тобой предстоит преодолеть, и о нашем совместном возвращении, если, конечно, мы останемся в живых, когда всё закончится.

Она замолчала, словно ей было трудно раскрывать ему свою душу, но потом добавила:

– Друг, ты должен простить меня. То, что ты заметил во мне, я вижу в тебе. Ты стал стесняться меня, относиться ко мне холодно. Но теперь я знаю, что это не так, ведь ты ошибся в моих чувствах, значит, и я ошиблась в твоих.

С этими словами она, ласково глядя на него, протянула ему руку. Он взял её, поцеловал и погладил. С нежностью в сердцах, счастливые, они пошли дальше. Во время своего разговора Ральф с Урсулой почти не обращали внимания на Мудреца, а иногда и вовсе о нём забывали, несмотря на то, что он ехал по правую руку от юноши. Старик и сам молчал, делая вид, будто не слышит их.

Какое-то время путники ехали по ровной дороге. Затем лес поредел, земля пересеклась оврагами и, наконец, стала труднопроходимой из-за череды холмов и глубоких долин. В этих местах водилось множество диких зверей. Путники уже трижды слышали рычание льва. Мудрец решил провести их в обход этих холмов известными ему извилистыми тропами. Дорога в основном шла вдоль ручьёв да по горным перевалам, которые приходилось преодолевать дважды в день.

Когда начало смеркаться, путники шли по небольшой лощине. Через неё бежал ручей, берега которого поросли кустарником. Чуть дальше, на земле, покрытой сочной травой, стояли каштаны.

– А теперь, – сказал старец, – о двух опасностях, что поджидают нас в этой долине. Во-первых, львы. Хотя они и не нападут на вооружённого человека, но вполне могут наброситься на коней, если учуют их запах. А это в вашем положении станет весьма печальным событием. Во-вторых, преследователи из Аттербола. Впрочем, что касается львов, достаточно будет разжечь большой костёр. Он не даст зверям бродить по кустам вдоль ручья. Коней же привяжите поближе к костру.

– Хорошо, – кивнул Ральф. – Но если покажутся всадники лорда Аттербола? Мы, как факелом, осветим им путь костром…

Мудрец ответил:

– Если бы вы отправились в путь одни, я бы посоветовал вам – чтобы не попасться им в руки – идти только по ночам, какие бы опасности не поджидали вас ночью. Но я ваш проводник, а потому прошу вас позаботиться о костре. Разложите его вон под тем дубом и оставьте на меня всех людей лорда Аттербола. Делайте, пожалуйста, только то, о чём я прошу вас.

– Пусть так и будет, – сказал Ральф. – Я так часто невольно выдавал себя в последнее время, что должен положиться на Вас, иначе вся помощь будет напрасной. Не будем терять времени.

И они с Урсулой сложили высокую кучу хвороста, подожгли её, а затем привязали коней к дереву. Когда они закончили с этим, уже спустилась ночная тьма. На ужин путники приготовили подстреленного Ральфом по дороге зайца. Мудрец спустился к потоку и в кожаной суме принёс оттуда воды.

– Я же знаю, – объяснил он, – лесных зверей, они – меня, и между нами мир.

Затем все принялись за еду, по совету Мудреца разоружившись.

– Снимите оружие, – сказал он, – вам не придётся мериться силой со всадниками лорда Аттербола.

Поужинав в этом глухом углу, все трое пришли в хорошее расположение духа. Ральфу и Урсуле мир стал казаться лучше, и они мечтали о больших свершениях. Но всё же, как бы ни была велика их радость, они сильно устали, так как путь был трудным и долгим, поэтому легли спать ещё в самом начале ночи. Но прежде чем Ральф закрыл глаза, он заметил, что Мудрец стоит, накрыв голову полой плаща, и делает странные знаки правой рукой. Юноша решил, что он охраняет их своим колдовством, поэтому только перевернулся на траве на другой бок и сразу же заснул.

Но вскоре Ральф, вздрогнув, сел, не вполне ещё проснувшись. Ему показалось, будто кто-то прикоснулся к нему. В полусне к нему вернулись воспоминания прошедших дней, и он закричал:

– Эй, Роджер! Это ты? Что случилось?

Но тут юноша проснулся окончательно и понял, что притронулся к нему Мудрец. Урсула тоже не спала и внимательно смотрела на старца.

Огонь ещё плясал над раскалёнными углями, оставшимися от их костра (что был очень большим), взошла луна, и в безоблачном ночном небе было светло.

Мудрец тихо и быстро произнёс:

– Оба ложитесь обратно. Я накрою вас своим плащом, а вы смотрите – чтобы не шевелиться под ним! Да не произносите ни звука, что бы ни случилось, пока я не скажу вам. Всадники лорда Аттербола близко.

Юноша и девушка повиновались, но Ральф, накрывшись, мог наблюдать за происходящим. Он увидел, как Мудрец подошёл к дереву, держа по бокам от себя коней за уздечки. В этот момент со стороны ручья послышался стук копыт, и мужской голос закричал:

– Они услышат нас – пришпорьте коней! Скачите к костру и к тому большому дереву, чтобы они не сбежали.

Стук копыт по земле нарастал, и через полминуты путники уже были окружены большим отрядом всадников. Их было более двадцати. В свете луны блестели их доспехи и оружие. Выехав на поляну, всадники замолчали, а затем один из них дрожащим, словно от страха, голосом спросил:

– Оттер, Оттер, что же это? Минуту назад мы видели и костёр, и человека, и коней рядом с ним… А теперь – вот, смотри: два серых камня на траве, да человеческий скелет лежит, прислонившись к стволу дерева, а с каждой стороны от него по куче лошадиных костей… Где мы?

Затем заговорил другой, и Ральф узнал по нему Оттера:

– Не знаю, милорд, всё, кроме костра, коней и человека осталось прежним: те холмы, вот эта луна над нами. Только облачко возле луны слегка изменилось. Может, это был блуждающий огонь, а всё остальное просто привиделось нам в неверном ночном свете?

И вновь заговорил первый. Голос его дрожал ещё больше:

– Нет, нет, Оттер, это не так. Взгляни на скелет, на лошадиные кости и на серые камни. Вот здесь, минуту назад был огонь! О, Оттер, это дурное место, дурное место! Надо искать их подальше отсюда! Пойдём же, иначе и с нами случится что-то дурное! – И он спешно развернул коня, всадил в его бока шпоры и галопом поскакал назад, тем же путём, каким выехал на поляну.

Другие всадники последовали за ним, и только Оттер слегка задержался. Он огляделся, засмеялся и сказал:

– Таков племянник моего лорда! Как и сам лорд, он не очень-то смел и показывает храбрость, только если противник уже закован в цепи. Что касается меня, то пусть беглецы провалились сквозь землю или улетели в небо – их колдовство сослужило им хорошую службу, и этому я рад. Не знаю, как отнестись к тому, что кастрируют моего товарища, победившего меня на турнире. Кроме того, больно видеть, как пытают красивую женщину, хотя, по правде говоря, я и так уже насмотрелся на это. Вот и хорошо. Лучше мне было бы отправиться следом за моим товарищем, чем служить дьяволу и его племяннику.

С этими словами он повернул коня и поскакал следом за остальными. Вскоре звук копыт совершенно стих в ночи, и слышались только голоса ночных птиц. К затаившимся путникам подошёл Мудрец. Он снял свой плащ и, рассмеявшись, сказал:

– Теперь можете спать спокойно, а я подброшу хвороста в костёр. В ближайшее время вы не увидите никого из замка Аттербол. До рассвета остаётся три часа. Спите и снитесь друг другу.

Ральф и Урсула поднялись и от всего сердца поблагодарили Мудреца, воздавая хвалу его мудрости. Пока старик подбрасывал хворост в костёр, Ральф подошёл к Урсуле и, взяв её за руку, сказал:

– Добро пожаловать к жизни, мой спутник!

Он серьёзно посмотрел ей в глаза, словно хотел, чтобы она обняла его, но девушка торопливо отодвинулась, хотя во взгляде её читалась любовь, к которой примешивалась стыдливость. Ральф снова поцеловал её руку и лёг спать только после того, как убедился, что она тоже легла. Затем они оба уснули, и сладко проспали до самого утра.

Глава VIIIПутники приходят к каменному морю

Когда Ральф и Урсула проснулись, солнце уже светило высоко над головами. Мудрец готовил завтрак. Они встали, смыли ночной сон в речке и, спешно поев, ещё до полудня тронулись в путь. Маленький отряд продвигался по седловине* восточнее того места, где они ночевали. Дорога шла по пологому горному склону, по каменистой, бесплодной и безводной земле.

По дороге Урсула рассказала Ральфу про человека, что прошлой ночью испугался колдовства. Это был племянник лорда Аттербола, у него-то она и похитила доспехи с помощью лести и лживых обещаний.

– Но, – сказала она, – его любовь не была так глубока, чтобы помешать ему отомстить за мою хитрость. Если бы он схватил нас, то выместил бы свою злобу на моём теле.

Ральф покраснел и нахмурился, а Мудрец поспешил переменить тему разговора.

Они ехали так долго, что решили заночевать прямо на склоне, не доезжая до вершины, и, когда в ложбине между скалами мелькнуло небольшое озерцо, они остановились на ночь в этом безопасном, хотя и неудобном месте. С самого утра надо было вновь отправляться в путь.

На следующий день они дошли до длинного хребта и решили его пересечь. Когда же поднялись на вершину, прямо перед ними открылись Великие горы, такие огромные, что, казалось, они занимали весь мир, кроме того клочка земли, на котором стояли сами путники. День был безоблачный, воздух чистый, ветер ласковый, и оттуда, где стояли Ральф, Урсула и Мудрец, было ясно видно каждую трещину в горах, каждую укромную долину. Вперёд, словно мысы, выступали отроги, на которых, казалось, поднимались обнесённые стеной города, нерукотворные пирамиды и шпицы. Величественные утёсы походили на длинные городские улицы, где, по-видимому, жили те гиганты, что создали мир. А высоко на вершинах лежали вечные снега, словно тучи, спустившиеся на горы, что поддерживали небо, как стены поддерживают крышу.

Но хотя горы были хорошо видны, они находились очень далеко: между ними и тем хребтом, на котором стояли путники, лежала огромная равнина без единого человеческого жилья и даже без деревьев. Издалека она была серой, словно и трава на ней не росла (хотя на самом деле это было не так), похожей на огромную реку или морской залив. В древности, в те далёкие дни, когда вся земля была покрыта огнём, эта равнина была потоком расплавленного камня.

Путники смотрели на открывшийся им вид, и Мудрец произнёс:

– Взгляните, дети мои, вот стена, внешние укрепления и ров того замка, что охраняет земли вокруг Источника на Краю Мира. Начиная с завтрашнего дня, когда мы войдём в великое каменное море, разлившееся в древние огненные времена, погоня для вас будет уже не страшна. Но посреди этого моря вы погибли бы, если бы не мудрость, собранная немногими. Сами они сейчас уже мертвы и оставили после себя лишь книгу, что я читал вам. Теперь без моей просьбы не поворачивайте обратно, да я и не попрошу вас. Хотя в этом путешествии вас ожидают тяжкие труды, беды и испытания, даже если вы будете мудры, как Соломон, и могущественны, как Александр, вот что я вам скажу: если вы любите земное и мирское всем своим сердцем и стремитесь быть счастливы в нём, то все эти беды и испытания не оставят на вас следа, а минуют бесследно. Прошу вас – не стремитесь к единоличной власти, не желайте возвести города, населённые торговцами, ростовщиками, воинами и невольниками, подобно тому глупцу, что выстроил Золотой Город, ставший его могилой, или работорговцам Города Четырёх Рек, которые, возможно, уже сейчас проколоты своими слугами или завалены собственной стеной. Вместо этого я попрошу вас жить в мире и терпении без страха и ненависти, помогать обездоленным и любить тех, кто достоин любви, быть друзьями людям, так, чтобы, когда вы наконец умрёте, все сказали о вас, что вы хоть ненадолго низвели Небо на землю. Что вы скажете мне, дети мои?

Ральф ответил:

– Отец, я раскрою Вам всю правду своего сердца, хотя Вы, должно быть, сочтёте меня глупцом. Когда я завершу поиски, я вернусь домой в Верхние Луга к отцу и матери и буду защищать наши земли от истощения, а дома от пожаров, я забуду о военных подвигах, буду гулять по свободным полям и смотреть, как растут рядом со мной мои дети, пока не лягу, наконец, близ моих отцов на хорах церкви Святого Лаврентия. Мёртвых я буду почитать и помнить, а живых буду любить и заботиться о них, чтобы земля стала возлюбленным домом моих отцов, а небеса – его верхним залом.

– Это хорошо, – сказал Мудрец, – ты сможешь всего этого достичь, и никто не назовёт тебя глупцом. Это разумный ответ. А что скажешь ты, девушка?

Урсула взглянула на Ральфа и произнесла:

– Я потеряла, затем нашла, затем вновь потеряла. Возможно, я в очередной раз обрету уже потерянное. Что же до остального, то я буду, в жизни или смерти, помогать ему. Я и не придумаю ничего лучше, что ещё я могла бы сделать.

– И это хорошо, – кивнул Мудрец, – и потерянное, что было поистине твоим, ты вновь обретёшь, придёт для тебя и доброе время, и конец. У вас не будет ни позора в жизни, ни страха перед смертью, а посему дорога перед вами открыта.

Мудрец замолчал, и некоторое все просто стояли и смотрели на серую равнину и синюю стену гор, что вздымалась за ней. Наконец, Мудрец вытянул руку и произнёс:

– Посмотрите туда, дети мои, куда я указываю, и вы увидите, как из горной стены выступает как бы мыс, окончание которого похоже на укрепление на берегу лавового моря. Его стороны и вершина исчерчены красными и тёмными полосами в тех местах, где огонь лавы горел не так давно. Вы видите?

Ральф посмотрел и ответил:

– Да, отец, я вижу его, вижу и его расселины, и хребты, и трещины.

Мудрец продолжил:

– За этим мысом и находится Скала Бойца. Она отмечает Горные Врата. Я не поверну назад и не распрощаюсь с вами, пока не приведу вас к ней. Но время не ждёт, вы должны вовремя прибыть к той пещере, о которой я вам говорил, ещё до начала зимних дней, иначе вам придётся тяжело. Давайте же перекусим, а затем постараемся достичь каменного моря ещё до заката.

Так они и сделали, и Мудрец повёл их вниз с вершины, с которой они смотрели вдаль. Путь этот был труден, но не опасен, и к закату путники спустились на равнину, где нашли длинную узкую поляну, по которой между подножием хребта и краем каменного моря струился ручей. Теперь, спустившись, путники увидели, что хотя издалека каменное море и выглядело ровным непрерывным массивом, но на самом деле здесь высилось множество скал, где-то зияли провалы, а где-то, наоборот, вздымались утёсы, возможно, и на сотню футов. Застывшая лава местами набрасывалась на высокий зелёный берег, что остыл намного раньше её, а местами – отступала.

Путники отыскали такое место, где с трёх сторон поляну с ручьём ограждали высокие отвесные скалы. Там они и устроили лагерь, и ночь прошла спокойно.

Глава IXПутники покидают каменное море

На следующее утро Мудрец повёл Ральфа и Урсулу к каменному морю, хотя им вначале казалось, что дорога, которую он выбрал, оканчивается тупиком. Но в конце излучины каменная стена превратилась в длинную осыпь из чёрных камней. Там Мудрец попросил Ральфа с Урсулой сойти с коней (сам-то он шёл пешком с самого первого дня пути) и повести их на поводу вверх по осыпи. Это оказалось не так-то просто, ведь кони – не горные животные. Когда же все, наконец, взобрались на вершину осыпи, спустить коней оказалось ещё сложнее, так как спуск был более отвесным, чем подъём. Но вот они справились и с этим и оказались на маленькой, сужающейся к востоку полянке, похожей на островок. Со всех концов его обступали гладкие блестящие скалы, словно они, когда в горах утих огонь земли, внезапно застыли.

Мудрец указал на знак, начертанный на одной из скал. Об этом знаке путники узнали из книги – меч накрест с гнутым луком. В книге также было написано, что никто не сможет безопасно перейти через каменное море ни в ту, ни в обратную сторону нигде, кроме как только в том месте, где есть этот знак.

Достигнув узкого конца поляны, они нашли путь между скалами, временами расширявшийся, а временами сужавшийся. Кроме того, иногда тропу пересекали осыпи, а иногда из-под застывшей лавы вытекал ручеёк и вновь уходил под землю. Встречались также упавшие вниз валуны, среди них попадались и такие огромные, что были величиной с хижину крестьянина, – их откалывали от скал ветер и непогода. Все эти препятствия на некоторое время останавливали путников, но, преодолев их, они весело продолжали путь. Дорога сильно петляла, и вечером Мудрец сказал, что, несмотря на их старания, они прошли лишь несколько миль, коротких, как перелёт вороны.

Вокруг было много диких зверей и птиц. Они встречались и на зелёных островках, и по дороге к ним. Путники часто видели зайцев, кроликов и птиц. Временами под скалами пробегала по следу рыжая лиса. Ральф смог настрелять кроликов своим турецким луком – в расселинах, заросших кустами дрока и вереска, их было достаточно. Тем и поужинали.

Так прошёл день, а потом ещё два, но за это время ничего не изменилось. Только первой проведённой в каменном море ночью Ральф внезапно проснулся и увидел, что небо освещено странным светом, непохожим на свет луны. Юноша поднялся, кинулся к Мудрецу и стал будить, тряся за плечо.

– Мне кажется, – сказал Ральф, – небо озарено светом костра. Враг близко.

Мудрец проснулся, открыл глаза, сонно осмотрелся, приподнявшись на локте, и со смехом произнёс:

– Ничего страшного не случилось, достойный лорд, можешь ложиться спать до самого утра. И ты тоже, дева. Это огонь земли прорывается со склонов гор. Скорее всего, очень далеко отсюда. Видите, преодолеть такие горы не так-то просто. Завтра мы поднимемся куда-нибудь повыше и осмотримся, чтобы знать, что ожидает нас впереди.

Ральф с Урсулой снова легли, но юноша долго не мог заснуть. Он глядел на отсветы в небесах, которые после захода луны стали ещё ярче и алее. Наконец, он заснул, а когда проснулся, солнце стояло уже высоко.

На следующий день пути пейзаж вокруг изменился: скалы уже не были такими гладкими и блестящими, как раньше, и шли уже не так ровно. Они вздымались грудами, сросшимися друг с другом, словно шлак из гигантской печи земляных великанов, в то время, когда лава ещё не застыла. Дорога теперь не была такой понятной, как раньше. Она походила на лабиринт из неровного камня, но Мудрец вёл их всё так же уверенно, и они вновь и вновь находили тот самый выбитый в скале знак: перекрещенные меч и лук. Наступила ночь, и когда стало темно, путники снова увидели в небе отблески огня земли. После того как они отдохнули и поужинали, Мудрец сказал:

– Пойдёмте со мной. Здесь неподалёку есть место, где на вершину высокой скалы ведёт лестница. Давайте поднимемся по ней и осмотримся.

Так они и сделали. Вершина этой скалы была выше, чем основная поверхность каменного моря, так что оттуда открывался прекрасный обзор. Они посмотрели на север и увидели вдали столб огня, вздымавшийся от отрога горной цепи. Казалось, он поддерживает чёрную крышу дыма. Огромная серая стена гор светилась, а на каменном море оставался такой же отблеск, какой оставляет луна на поверхности глубокой воды. Кроме того, в воздухе можно было разобрать отдалённый гул грома. Этот же гром путники часто слышали и всё время пути.

Мудрец сказал:

– Огонь далеко, но если бы ветер не дул с нашей стороны, мы бы учуяли запах дыма, и всё небо было бы затянуто им. Отсюда недалеко до замка Аттербол, и этот огненный столб будет предзнаменованием его обитателям. Этот отрог называют Свечой Гигантов. Считается, что если над ним вспыхивает огненный столп, то с лордом, что сидит на престоле в Красном зале Аттербола, случится несчастье.

Ральф положил руку на плечо Урсулы и произнёс:

– Да сбудется то, что сказал Мудрец.

Девушка положила свою руку на его и ответила:

– Три месяца назад я лежала в своей постели в Буртоне, и тогда здесь, под голыми небесами, уже простиралась эта гигантская безлюдная пустыня, и под ней горел огонь земли, угрожая живому. А я ничего этого не знала и не видела, да и ты тоже, мой друг, а теперь это навсегда станет частью меня.

Ральф сильно обрадовался её словам, а Мудрец улыбнулся про себя, когда услышал их.

Они спустились со скалы и легли под огненными небесами. Их убаюкивал звук, что издавали лошади, жующие траву у них над головами. Он заглушал грохот огня, то и дело вздымавшегося над серым морем, посреди которого они устроились на ночлег.

Следующим утром они ещё шли по лаве, похожей на шлак, что вздымалась всё выше и выше и, наконец, ближе к закату, после очередного поворота петляющей дороги, внезапно закончилась. Теперь между путниками и могучим горным хребтом не было ничего, кроме огромной равнины, на которой вздувались покрытые травой, низкие и широкие холмы. На них росли такие же низкие деревья и кустарники. Мудрец произнёс:

– Мы остановимся здесь, и здесь же проведём весь следующий день, чтобы ваши лошади могли наесться сочной травы, растущей на этих вольных лугах, где находят корм многие животные, живущие на свободе, пусть относительной, ведь и они облагаются данью со стороны зверей помогущественнее. Дети мои, мы пересекли большую реку когда-то расплавленного камня, что текла между этими горами и западными холмами, которые мы уже преодолели. И снова я обращаюсь к вам: прислушайтесь к своим сердцам – ещё есть время вернуться назад. Обратный путь будет лёгким – я провожу вас до самого Города Мечты, если вы захотите. Но если вы всё ещё желаете испить воды из Источника на Краю Мира, я проведу вас через эту зелёную равнину, а затем вернусь в свою хижину и останусь там до тех пор, пока вы не придёте назад или пока я сам не умру.

Ральф, улыбнувшись, ответил:

– Мудрый старец, да не будет того, чтобы я возвратился домой, в Верхние Луга, с такой печальной историей: перенеся столько страданий и преодолев столько опасностей, прийти к Горным Вратам и развернуться из страха, который я и сам ещё не осознал до конца.

Урсула рассмеялась:

– Я бы решила, что ты плохой друг, если бы ты оставил меня здесь, в этой глуши, одну. Да и каким бы ты был мужчиной, если бы повернулся спиной к препятствию, которое не испугало и женщину?

Мудрец добродушно посмотрел на них:

– В таком случае, мне остаётся добавить лишь одно, и уже не будет у меня в этом мире радости большей, чем сейчас. Послушайте, есть те, кто злоупотребил бы дарами Источника, используя их для худых дел. И есть другие, кто вершил бы добрые дела. Лишь я один не дерзнул воспользоваться ими, боясь поддаться искушению, один среди слабаков и глупцов. Но если вы вернётесь, кто знает, может быть, я отрину свой страх, и воспользуюсь ими, и стану могущественным человеком. Идёмте же, приготовим ужин и разожжём большой костёр, такой, какой возможно разжечь, не затрачивая много сил. В этих местах много хищных зверей: медведей, рысей, львов. Они охотятся здесь, на краю каменного моря, на оленей, диких быков и коз, что приходят сюда за нежной травой и ключевой водой, вытекающей из-под лавы.

Путники собрали много хвороста, наломав веток растущих на скалах кустов, разожгли большой костёр, привязали неподалёку от него лошадей и легли отдохнуть. Ночью они часто слышали рёв диких зверей. Несколько раз просыпаясь, они видели в свете луны, смешанном с отсветами огней земли, очертания каких-то ужасных существ, но эти существа не подходили близко, и с путниками ничего не случилось. Так прошла ночь, и настал новый день.

Глава XПутники достигают Горных Врат

В тот день они пасли лошадей. Время от времени Мудрец задавал Ральфу с Урсулой вопросы, проверяя, насколько хорошо они помнят приметы дороги, и радовался тому, что его ученики ничего не забыли.

На ночь остались на том же месте, а ранним утром следующего дня Мудрец повёл их через равнину. Во время пути страшные горы приблизились настолько, что, казалось, нависли над самыми головами. Эта громадная тёмная масса ужасала путников больше, чем столб огня, виденный ими недавно. Но в действительности до гор надо было ещё идти и идти. Лишь на третий день после того, как путники вышли из каменного моря, они достигли подножия выжженного горного отрога, и казалось, что только орлы могут знать о землях с другой его стороны.

Горы от равнины не отделяли ни холмы, ни предгорье. Лишь груды камней, сорвавшихся со скал, создавали запутанный лабиринт на подступах к ним. Но Мудрец провёл через него своих спутников так же уверенно, как вёл до этого. Наконец, закончились и камни, и путники оказались у склона горного отрога, глядя на который, нельзя было представить, что где-то могли быть горы выше. Сам отрог невозможно было увидеть целиком. Сначала его склоны шли отвесно, а затем нависали так, что больше ничего не было видно. Путники замешкались, и в этот момент Мудрец закричал, указывая на что-то рукой. На чёрном, гладком и блестящем, словно отполированном людьми или великанами, утёсе была вырезана фигура воина с мечом в правой руке, в кольчуге и шлеме, какой носили в древности. Воин выглядел мудрым и непреклонным, и хотя с головы до пят он был около шестидесяти футов роста, изображение на твёрдой скале просматривалось целиком.

Так они и стояли, глядя на скалу в этой величественной бухте, образованной отрогом и горной стеной, от которой он отходил. Ральф с Урсулой боялись вымолвить и слово, но Мудрец повернулся к ним и произнёс:

– Здесь наши пути расходятся. Вы уже знаете всё, что я мог вам поведать, мне больше нечего добавить. Я скажу только одно: отбросьте страх и идите к своей цели. Ещё несколько часов дневной свет, что здесь, в горах, больше напоминает сумерки, будет освещать ваш путь. Не теряйте времени.

Ральф и Урсула спешились. Они растроганно поцеловали и обняли старика, но Мудрец освободился от их объятий, развернулся и пошёл прочь, не сказав больше ни слова. Вскоре он скрылся из глаз в каменном лабиринте у подножья гор, а Ральф с Урсулой снова сели на коней и молча отправились в путь, как повелел им Мудрец.

Довольно скоро тропу обступили скалы. Проход сузился, и стемнело так, что на небе стали видны звёзды. Из-за отвесных скал по сторонам путники не могли видеть саму безграничную горную пустыню, но они живо рисовали её себе своим воображением. Дорога казалась бесконечным темным коридором, и когда опустилась настоящая ночная тьма, путники только обрадовались ей.

Ральф нашёл укрытие в расселине скалы, нависавшей над дорогой. Неподалёку росло немного травы для коней. Юноша с девушкой зашли внутрь и сели на камнях рядом друг с другом. И так долго они сидели там, не произнося ни слова, что Ральфа окутал мрак. Юноша уже не знал, спит ли он или нет, жив ли он или мёртв. Но посреди этого мрака вдруг раздался нежный голос – кто-то спрашивал Ральфа о полях Верхних Лугов, о цветах на них, о рыбе в их ручьях, о богатствах королевского дома, о братьях Ральфа и о матери, что родила его. Сначала юноше показалось, что это лишь сон, пробившийся сквозь пустоту тьмы, но затем мрак, ужас и онемелость покинули его, и он понял, что это голос его подруги, которая сидит близ него. Она склонилась над ним, и юноша уже ощущал её мягкий запах. Тогда Ральф вспомнил, кто он, но от развеявшегося ужаса, от нежности Урсулы и от всего пережитого заплакал. Урсула встала, вынула из своей сумы еду, а затем, снова сев рядом с ним, начала вытирать ему слёзы, смеяться и журить за то, что он испугался тьмы, словно был ребёнком. Они поели в этом сумеречном углу диких гор, и теперь Ральф был счастлив. Ему захотелось поговорить, и он начал рассказывать своей подруге о Верхних Лугах, о своих предках, о тех, кого он любил, и о тех, с кем дружил, пока жизнь и смерть не приобрели для него тот же смысл, что и на его родине, в светлой, счастливой стране. Наконец, усталость пересилила, и путники уснули. Их сон был крепким и спокойным.

Глава XIПутники приходят в Каштановую долину

На следующее утро Ральф с Урсулой поехали дальше. Горная тропа оставалась прежней, никак не изменившись за день. Незадолго до наступления ночи путники, не найдя ничего лучше, остановились около ручья, бьющего из скалы. Ральф был в приподнятом настроении. Он очень любезно ухаживал за Урсулой: набрал из ручейка воды и постарался сделать место их отдыха как можно более приятным. После ужина и отдыха он обратился к ней с такими словами:

– Прошлой ночью ты спасла меня от уныния. Но потом, пока мы не заснули, в этой глуши раздавался всё больше мой голос. Теперь же пусть будет наоборот: я хочу спрашивать тебя и слышать твою нежную речь.

Урсула тихо и ласково засмеялась:

– На самом деле, дорогой друг, я заговорила с тобой тогда как раз для того, чтобы услышать твой голос. Он вернул меня к жизни.

Ральф немного помолчал, поражённый в самое сердце нежностью её голоса. Он охотно ответил бы ей так ласково, как только способен говорить мужчина, но неизвестный ему страх сдержал его порыв, и голос юноши остался довольно грубым:

– И всё же, мой друг, я прошу тебя рассказать мне о твоём старом доме, как прошлой ночью я рассказывал тебе о своём.

– Хорошо, – ответила Урсула, – охотно.

И она начала свой рассказ. Она вспоминала о том, как жила, когда была маленькой, о своём отце, матери, об умершей сестре и о брате, которого Ральф видел в Буртоне. Она рассказала и о парнях, что когда-то ухаживали за ней, по-доброму подшучивая над ними. И голос её был таким нежным, а говорила она так спокойно, что даже в этих суровых горах Ральф почувствовал себя так, словно был дома. В сумерках он взял Урсулу за руку и попросил:

– Друг мой, расскажи о том человеке, которого ты оплакивала, когда я впервые встретил тебя в Буртоне.

– Отвечу тебе просто, как другу. Не прошло и трёх часов с твоего отъезда, как до меня дошли вести о нём. Он не умер и не был ранен, а лошадь, что вернулась домой без седока, и седло в крови оказались лишь средством сбить нас с толку, чтобы слуги аббата не отправились на его поиски. Избавившись от погони таким простым способом, он вступил в войско Города Четырёх Рек, так как, на самом деле, устал и от меня, и от моих близких. И более того, – должна тебе признаться – я поняла теперь, что хотя и оплакивала его перед тобой, но делала это больше от злости – в сердце моём почти не было любви к нему, и я лишь старалась заставить себя врать.

– А когда же ты поняла это? – спросил Ральф.

– Друг мой, – сказала она, – возможно, позже я и отвечу тебе, но не сейчас.

Ральф радостно рассмеялся, и вскоре их разговор закончился.

Несмотря на пережитый в горах ужас и трудности глухой дороги, Ральф, засыпая на каменной постели, был счастлив. Он лишь очень осторожно решался поцеловать или приласкать девушку, считая, что она не согласится на большее, не решался он и спросить её разрешения на это. Но в то же время он знал, что когда-нибудь задаст этот вопрос.

Много дней они ехали по горному проходу. Теперь он был не таким мрачным и ужасным, как вначале. Иногда проход расширялся, и путники проезжали через маленькие долины, где росла густая трава, текли прозрачные ручьи и даже стояло несколько деревьев. Там Ральф с Урсулой задерживались, чтобы дать отдохнуть лошадям, да и себе тоже, и пополняли запасы еды – охотились, собирали дикие плоды и орехи. Это были счастливые часы.

Такие места встречались всё чаще и чаще, пока, наконец, путники не пришли в большую долину, разделённую горными хребтами на несколько частей. Кое-где она сужалась под натиском гор, но и там можно было свободно пройти. Путники радовались тому, что вышли из узкой горной темницы, и чувствовали себя так, словно вырвались на волю. То там, то тут встречались перечисленные Мудрецом признаки верного пути, и ни разу путникам не пришлось блуждать в долгих поисках.

С тех пор как они расстались с Мудрецом, прошёл уже месяц. Дни становились короче, а ночи длиннее. Наконец, с трудом преодолев очередной хребет, Ральф с Урсулой спустились в самую большую долину из тех, что встречались им на пути. Северная часть её была пересечена громадным горным кряжем, разделявшим долину надвое. Всюду зеленела трава, а впереди бежала речка с прозрачной водой. На её берегах стояли рощи высоких раскидистых каштанов и грецких орехов, чьи плоды уже созрели. Ральф с Урсулой радовались тому, что достигли этой долины. Они помнили рассказы Мудреца о ней. Здесь они отдохнут от тяжестей пути и переждут зиму. Но вначале им предстояло сделать запасы грецких орехов, дичи и хлеба из каштановой муки.

Путники перешли реку, отыскав брод, и направились к оконечности мыса, как им советовал сделать Мудрец. Там, в скале, они нашли вход в пещеру, а рядом со входом знак меча и лука. По этому знаку путники поняли, что нашли место, где проведут зиму, и сильно обрадовались. Без лишней суеты они спешились и вошли в пещеру. Вход был низким, поэтому им пришлось ползти, но вскоре они смогли подняться на ноги, потому что оказались в высоком и чистом горном зале. Воздух здесь был свежий.

Ральф с Урсулой принялись приводить в порядок своё жилище, стараясь успеть сделать как можно больше до начала зимы. На следующий день после прибытия в долину они занялись сбором созревших каштановых орехов, которые вначале сушили, а потом перемалывали в муку. Собирали они и грецкие орехи, а ещё охотились на взрослых и молодых оленей. Во время охоты Ральф, не подвергая себя опасности, убил двух огромных медведей, которых в долине было больше, чем достаточно, – они приходили туда полакомиться орехами и ягодами, – и вскоре у путников появился запас шкур для постелей и зимней одежды. Урсула принялась за шитьё – она владела этим искусством в совершенстве. И если говорить кратко, еды и одежды у них было достаточно, а может быть, даже в избытке.

Глава XIIРальф с Урсулой проводят зиму в горах

У Ральфа и Урсулы было много работы, которую надо было выполнить, поэтому время для них проходило быстро. О поиске Источника они почти не думали, потому что знали – им нужно дождаться переменчивых весенних дней. Их работа не была им в тягость. Ральф, хоть и был сыном короля, мог стать неплохим земледельцем – он владел всеми искусствами и ремёслами, распространёнными в его стране, а Урсула выросла в деревне, её отец был крестьянином, и она знала всё, что требуется знать деревенской девушке.

Кроме того, они испытывали друг к другу нежные чувства. По правде говоря, Ральф, внимательно наблюдавший за Урсулой, пришёл к мысли, что она охотно любила бы его, как жена любит мужа. В себе самом он был уверен полностью – что бы ни случилось, он не отречётся от любви к ней. И всё же глубоко в сердце он боялся, что она откажет ему, если он поцелует её или приласкает, как мужчина может приласкать девушку, поэтому он запрещал себе что-либо предпринимать, хотя страстное желание временами жестоко терзало его душу.

Теперь они редко носили свои доспехи, разве что когда ходили туда, где могли встретиться дикие звери. Урсула сшила красивый наряд, подходящий для женщины, из сюрко и оленьих шкур, которые они добыли. Что до коней, то Ральф с Урсулой седлали их редко, но зато часто впрягали в сани, сделанные из древесных стволов, чтобы перевозить добычу в свой дом в скале. Кони отъелись, кормясь травой и диким овсом, что рос на верхней террасе долины ближе к северным горам, где почва была песчаной. В целом, место это было пустынным. Ральф и Урсула не нашли в долине ни единого признака человеческого жилья. И с тех пор, как всадники Аттербола исчезли в ночи, единственным человеком, которого они видели, был Мудрец.

Осень сменилась зимой, пришли морозы и снега, а с гор задули яростные ветры. И всё же погода не мешала им выходить из пещеры, и они выходили, чтобы пополнить запасы продовольствия, почти каждый день. Эти прогулки не представляли для них никакой опасности: следовало остерегаться разве лишь сугробов.

Так вдвоём за дружескими беседами они и провели эту зиму. Жили они всё так же как друзья, а не как возлюбленные.

О цели своего путешествия они говорили редко – она казалась им слишком сложной. Они привыкли друг к другу, и Урсула уже без боязни рассказала Ральфу о своём пребывании в замке Аттербол. Теперь позор и печаль её пленения как будто принадлежали кому-то другому, настолько далёким казалось то время. Но её рассказ был таким печальным, что Ральф помрачнел и сказал:

– Клянусь Николаем Угодником, хорошо бы, если нам случится ещё раз пересечь горы, заехать к лорду Аттерболу, вытащить эту глупую свинью из его замка и убить на радость всему народу. Но ведь рядом со мной будешь ты, мой друг, как же я возьму тебя с собой на смертельную битву?

– Нет, – возразила девушка. – Когда бы ты ни поехал туда, поеду и я, и одна судьба ляжет на нас обоих. Мы подумаем об этом на обратном пути и спросим у Мудреца, как нам поступить. Кто знает, что произойдёт к тому времени. Вспомни, как горела Свеча Аттербола, когда мы пересекали каменное море, и вспомни, что она предвещает.

На время Ральф удовлетворился таким ответом.

Друзья часто вспоминали те маленькие земли, из которых они пришли, и как-то раз посреди такого разговора Урсула сказала:

– Но увы, друг мой, зачем я всё это рассказываю тебе? Ведь кроме моего брата, который любит меня, правда, несколько своеобразно, а именно: считая, что я должна делать всё, что он скажет, ведь он мужчина, – у меня там не осталось никого из родных, если не считать того, что все жители одной деревни немножечко родственники. Думаю, милый мой, у меня нет родины, и ни в одном доме не ждут меня.

Ральф же ответил:

– Все страны, любая страна, в которую ты придёшь, с радостью примут тебя, а я прослежу, чтобы это было именно так!

И он вспомнил о том, как в Верхних Лугах встречали гостей, и представил Урсулу на возвышении пиршественного зала дворца.

Так шло время до самого Сретения*. Тогда мороз ослаб, снег начал таять, и с гор заструились ручьи. Река вышла из берегов, и в долине началось половодье. Ральф с Урсулой посуху могли отойти лишь на небольшое расстояние от своей пещеры, до зелёного кургана, или холма, что возвышался у входа в неё. Но в воде плавали птицы: дикие утки, чирки и лысухи. Этих птиц Ральф с Урсулой и ловили. Иногда они ходили по мелководью, а иногда плавали на плоту, отталкиваясь шестом. Вода радовала их так же, как до этого снег. А потом началась настоящая весна: после того, как дожди смыли принесённую разливом грязь, зазеленела трава, пробился и зацвёл подснежник, появился чистотел, зацвела слива, и нарцисс жёлтым ковром застлал траву между толстыми стволами каштанов. Проливные дожди сменяло солнце, ветер дул западный, и от рассвета до вечерних сумерек без умолку пели дрозды и скворцы. Тогда Ральф решил, что даже если и не существует Источника на Краю Мира и всё, что говорил им Мудрец, – лишь сказка, которую придумали в Городе Мечты, было бы гораздо лучше, если бы Урсула стала ему женой, а не оставалась просто другом. Иногда Ральф ходил задумчивый и тихий, даже если Урсула была рядом. Она заметила это и запретила себе нежно смотреть на него и нежно с ним говорить, хотя часто кровь приливала к её щекам, когда он с обожанием глядел на неё. Она каждый раз вздыхала, замечая его желание, которое мучительно усиливало её собственную страсть, и терпеть всё это было больно и трудно.

Глава XIIIОб Урсуле и медведе

Это произошло ясным весенним утром. Ральф в одиночестве сидел на холме возле их дома в скале. Урсула же ушла на луг, чтобы развеяться и искупаться в реке. Юноша прилаживал кинжал к длинному ясеневому древку, чтобы сделать крепкое копьё. С началом весны медведи снова зачастили на луга долины. Только вчера Ральф и Урсула наткнулись в песчаном уголке близ гор на целое медвежье семейство. Это были самец с самкой и медвежатами. Звери заметили людей издалека, но так как солнце отражалось от их оружия, медведи их не тронули, хотя в этих глухих местах они были свирепыми и горячими и не терпели соседства кого-то, кто не принадлежал к их роду. После этой встречи Ральф попросил Урсулу не выходить без его меча. Меч был острым и крепким, а девушка достаточно сильной, чтобы управляться с ним. Но только Ральф подумал обо всём этом, как сразу же заметил тот самый меч – он висел на ветке рябины возле входа в пещеру. Тут в сердце юноши закрался страх, он встал, взял своё новое копьё, перепоясался мечом и спешно, широко зашагал через луг. Между ним и рекой росла каштановая роща, за которой до самой воды шёл пустой зелёный берег.

Когда Ральф вошёл в рощу, он ясно услышал пронзительный крик. Это не мог кричать никто иной, кроме Урсулы. Ральф с ответным криком бросился в ту сторону, откуда доносился звук, и не успел выбежать из-под деревьев, как увидел Урсулу. Она, нагая, убегала от огромного, как вол, медведя. Юноша вновь закричал и побежал быстрее. В тот самый момент Урсула, от того ли, что заметила его и у неё появилась надежда на скорую помощь, или от того, что устала бежать, остановилась и обернулась к зверю. Ральф разглядел в её руке небольшой топор, которым в тот же момент Урсула со всей силы замахнулась на медведя. Зверь по своей привычке встал на задние лапы, защищаясь передними, и выбил топор из её рук. Девушка вскрикнула и, уклонившись от зверя, снова кинулась бежать. Медведь тоже не медлил. Уже казалось, что он вот-вот догонит её, как подоспел Ральф. Он пронзил бок зверя своим копьём с длинным наконечником, а затем, не тратя времени на то, чтобы достать его, в мгновение ока вынул свой меч и отрубил медведю переднюю лапу, а вторым ударом вонзил клинок в его плечо так удачно, что тот достиг сердца, и медведь с глухим стуком упал замертво.

Тогда Ральф оглянулся на Урсулу, но она уже прибежала назад, к берегу реки, и теперь одевалась. Юноша подождал её возле убитого зверя. Он держал наготове меч – на тот случай, если придёт и медведица, так как убитый был самцом. Тем не менее, Ральф не заметил никакой новой опасности, пока Урсула одевалась и шла к нему быстрыми шагами. Он смотрел на неё, и когда она подошла, не сказав ни слова, обнял и страстно поцеловал. Она не воспротивилась этому и целовалась с ним так, словно сама не могла насытиться.

Наконец, они оторвались друг от друга и теперь медленно, держась за руки, шли назад, к дому в скале. По дороге Урсула рассказала Ральфу, что когда она выходила из воды на берег, то увидела медведя. Он бежал на неё со всех ног, поэтому она схватила топор и кинулась прочь.

– У меня тогда было мало надежды, милый друг, – сказала она, – я уже думала, что ты теперь останешься один в этой глуши.

С этими словами она повернулась к юноше и, снова обняв его, заплакала от радости, что оба они живы.

Так, медленно, они подошли к входу в пещеру, и Ральф сказал:

– Давай сядем здесь, на траве, и если ты не устала от бега и сражения, то я спрошу тебя кое о чём.

Девушка со вздохом облегчения легла на траву. Когда же Ральф присел возле неё, она сказала:

– Я хочу дать отдых рукам, ногам и всему телу, но сердце моё не устало, так что спрашивай, милый друг.

Вокруг пели птицы, и западный ветер разносил аромат цветов. Ральф немного помолчал, любуясь красотой своей подруги, а затем спросил:

– Я хочу спросить вот о чём. Какого рода были твои поцелуи этим утром: были ли это поцелуи друга или поцелуи возлюбленной? Назовёшь ли ты меня возлюбленным, а не другом? Возляжем ли мы вдвоём на брачное ложе этой самой ночью?

Девушка посмотрела на него пристально и с нежной, совсем не стыдливой и не глупой улыбкой ответила:

– О, милый мой друг и самый милый мой возлюбленный! Это три вопроса, а не один, но на все три я отвечу так, как велит мне сердце. Во-первых, я скажу тебе, что поцелуи мои были такими же, что и твои, и если твои не были поцелуями любви, значит, я обманулась. Затем я скажу тебе, что если ты будешь моим настоящим другом, то я не премину назвать тебя возлюбленным. Что же до третьего вопроса… Ответь, разве сейчас время для этого?

Она говорила, запинаясь, а Ральф сказал ей:

– Посмотри, любимая, как сегодня прекрасна земля! Какое время и какое место может быть лучше этого? Неужели лучше будет для нас двоих – а мы же любим друг друга – отложить исполнение того, что сделает наше счастье полным? Ведь тогда это прекрасное время будет запятнано нашим желанием!

– Ах, возлюбленный мой, – сказала девушка, стыдливо глядя на него, – как же оно может быть запятнано тем, что не запятнало нас?

– Послушай, – возразил ей Ральф, – сколько ещё мы будем наслаждаться покоем и красотой, сколько продлится наш отдых и наше спокойствие? Здесь и сейчас земля принимает нас, и ничто нам не препятствует, но завтра всё будет иначе. Подумай же, дорогая, ведь всего лишь час назад то чудовище могло погубить тебя прежде, чем мы легли бы в объятиях друг друга!

– Увы! – вздохнула она. – Если бы я и сотню раз лежала в твоих объятиях или даже сотню сотен, разве не лишился бы этот мир для меня всякого смысла, если бы ты покинул его навсегда? Но, друг мой и возлюбленный мой, с радостью исполнила бы я твоё желание, чтобы ты был бы счастливее… да и я также! И если ты прикажешь мне, я так и сделаю! Но всё же сперва я должна рассказать тебе, о чём думаю. А думаю я о том, что многие столетия, ещё с тех пор, когда наши предки были язычниками, мужчина, собиравшийся взять в жёны девушку, приглашал свидетелей, и весь народ знал об этом. Ты ведь помнишь – близится время прихода гонцов от невинного народа. Каждую весну они приходят к этой пещере, чтобы узнать, нет ли в ней кого, кому они могли бы помочь дойти до Источника на Краю Мира. Поэтому, если хочешь (только если хочешь, мой дорогой), давай подождём их, если это не растянется надолго. И тогда у нас будут свидетели нашего брака перед Господом и его созданиями, живущими в этом глухом уголке. Но пусть всё будет так, как хочешь ты.

– Конечно же, я хочу исполнить твою просьбу! – воскликнул Ральф. – Подожду прихода гонцов. Но как было бы хорошо, если бы они пришли уже сегодня! Только я попрошу тебя об одном: не сдерживай своих чувств и не запрещай мне целовать и ласкать себя так, как позволено помолвленным.

Девушка засмеялась:

– Конечно, нет! Почему я должна мучить тебя… или себя? Мы этого не вынесем!

И с этими словами она обняла Ральфа за шею и стала его целовать.

Некоторое время спустя они молча слушали песни гнездующихся птиц. Наконец, Ральф спросил:

– Скажи, любимая, после чего ты решила, что разорвалась твоя помолвка с тем, кого ты оплакивала в таверне Буртона, или делала вид, что оплакивала?

Она ответила:

– После того, как я увидела тебя. Я подумала тогда, что никогда не смогу стать твоей, и с тех пор часто горевала об этом.

Тогда Ральф сказал:

– Я молод и слаб, но послушай, я исцелю твоё горе, как если бы обладал могучей силой. Я решил сейчас же вернуться с тобой в Верхние Луга, ибо любовь сильнее всего.

– Нет, – возразила девушка. – Ты говоришь неискренне. Мы оба знаем, что, несмотря на любовь, опасности обратной дороги преодолеют нас, если мы не испьём из Источника на Краю Мира.

Влюблённые замолчали, но вскоре Урсула поднялась на ноги и сказала:

– А теперь я пойду готовить. Но сначала, – и тут она слегка улыбнулась, – ответь, почему ты не спросишь, не поранил ли меня зверь? Или в ожидании близкой свадьбы ты перестал обо мне заботиться?

Юноша ответил:

– Нет, конечно. Я же видел, что ты не ранена. На тебе не было ни капли крови, ни пятнышка.

Девушка покраснела:

– Ах, да, я и забыла, какой ты остроглазый…

Она медлила уходить, а Ральф не отрывал от неё взгляда. Наконец, он сказал:

– Радость переполняет моё сердце, и тело моё горит. Будет лучше, если я пойду и сдеру шкуру с этого тролля, что посмел так близко подойти к тебе. Обещай, что не отойдёшь от входа в наш дом, и держи под рукой меч с копьём, а также шлем с кольчугой, да так, чтобы ты могла быстро надеть их.

Девушка рассмеялась:

– Странный наряд для стряпухи, Ральф, друг мой! Но я сделаю, как ты велишь, мой господин и моя любовь.

Ральф сходил в пещеру за её доспехами, а потом, поцеловав её на прощание, отправился свежевать медведя, что лежал в двух фарлонгах от пещеры. Дойдя до этого места, Ральф сразу же принялся за работу. Это заняло у него некоторое время, так как зверь был огромным. Покончив с этим делом, Ральф повесил шкуру и тушу на дерево и спустился к реке, чтобы умыться, а затем быстро отправился домой.

Глава XIVПосланники невинного народа

Когда Ральф, возвращаясь из каштановой рощи, был уже так близко к их с Урсулой дому, что мог ясно разглядеть его, пред ним предстало нечто неожиданное. У входа в пещеру стояли люди, и среди них по блеску доспехов Ральф различил Урсулу. Рядом находились вьючные животные, притом это были быки. Ральф прибавил шаг, чтобы быстрее узнать, что происходит, и на всякий случай обнажил меч. Подойдя к скале, он увидел двух юношей и одного старца, а неподалёку – пятерых быков, троих для верховой езды и двоих гружёных. Урсула по-дружески разговаривала с этими людьми, и Ральф догадался, что это прибыли посланники невинного народа. Они были красивы: хотя и с несколько тёмной кожей, но с точёной фигурой, крепкого сложения и довольно высокие. Они улыбались и выглядели жизнерадостными. У старца была длинная седая борода, но глаза его ярко сияли, а руки были крепкие и гладкие. Одежда их была из белой шерсти, оружия они с собой не носили – только у каждого имелся топор из зелёного камня, каким-то сложным способом привязанным к рукояти, да у обоих юношей по крепкому луку и связки стрел.

Ральф поприветствовал их и попросил расположиться на холме, чтобы перекусить. Гости добродушно приняли его приветствие и сели, а Урсула принесла из пещеры всё необходимое для трапезы. Пища уже жарилась над костром, разведённом на холме, где Ральф с Урсулой обычно и готовили, поэтому вскоре Урсула разделила еду между гостями и Ральфом. Так они ели и пили вместе, и, пока еда не закончилась, никто не заводил речи о цели прихода гостей, зато с удовольствием разговаривали о ручье, о цветах, растущих в долине и горах, да о диких животных, обитающих в округе.

После трапезы посланцы поднялись на ноги, поклонились Ральфу с Урсулой, и старец взял слово:

– Вы, светлокожие люди, ответьте, есть ли у вас какое дело в этих заброшенных краях, или вы случайно пришли сюда, блуждая, и не знаете теперь, как вернуться?

– Отец, – сказал Ральф, – мы прошли долгий путь и цель наша – вопрос жизни и смерти, ибо мы ищем ИСТОЧНИК НА КРАЮ МИРА. Посмотрите, вот знак этого: ожерелья, что есть у каждого из нас, они знакомы вам.

Старец вновь поклонился Ральфу с Урсулой и сказал:

– Хорошо. В таком случае вот как мы с вами поступим: мы будем вашими провожатыми вплоть до Дома колдуньи, где вы получите иную помощь. Согласны ли вы отправиться в путь сегодня же? Через час мы будем готовы.

– Нет, – ответил Ральф, – мы не выйдем до завтрашнего утра, если это возможно, а потому я попрошу вас – сядьте и отдохните, у меня есть что сказать вам.

Посланники вновь сели, а Ральф поднялся, взяв Урсулу за руку. Они встали перед старцем, и Ральф сказал:

– Эта девушка – моя подруга в поиске, и я желаю взять её в жёны этой же ночью. Она согласна на это. Но вначале скажите, не станет ли наш брак и познание друг друга препятствием в нашем поиске? Ибо если это так, мы обуздаем наши желания и вопреки им продолжим путь.

Старик добродушно улыбнулся:

– Нет, сын мой, мы никогда не слышали, чтобы это могло препятствовать поиску. У нас сегодня великая радость – мы не только встретили тех, кто ищет Источник на Краю Мира, но и стали свидетелями любви таких прекрасных людей, как вы. Мы приходим сюда год за годом, исполняя просьбу самой красивой женщины в мире. Она завещала нам это, когда возвращалась от Источника на Краю Мира, и много-много лет прошло с тех пор, как мы в последний раз нашли здесь ищущих его. Тем более рады мы вам. Мы привезли с собой на наших вьючных животных дары для вас: одежду, яства и вино, и как вы угощали нас этим утром, так и мы угостим вас этим вечером. Если хотите, мы возведём вам в этой роще шатёр, такой, какой строится нашим народом в брачную ночь.

Ральф согласился и поблагодарил посланников. Тогда старец вскричал:

– Вставайте, сыновья мои, и покажите нашим дорогим друзьям свою сноровку!

Юноши тут же, не медля ни секунды, вскочили, стреножили быков и сняли с них всю поклажу, а затем спустились, перейдя луг, в каштановую рощу, нарубили ивовых ветвей и запаслись другой подобной древесиной, потом притащили колья и связали вместе ивовые ветви. Иногда они просили Ральфа с Урсулой помочь им, и те с радостью присоединялись к работе. Для двух странников большим счастьем было после стольких месяцев вновь видеть лица сынов человеческих и вновь беседовать с ними. А юноши невинного народа любовались Урсулой и восхищались статностью и силой Ральфа.

Постепенно приближался вечер. Уже был возведён прекрасный плетёный шалаш. Его покрыли шкурами, что хранились в пещере, увешали гирляндами, а пол усыпали цветами. Закончив работу, все вернулись на холм перед домом в скале. Старец уже распаковал груз, приготовил еду, и теперь пёк на костре пироги. Рядом с ним стояли плотно скреплённые обручами бочонки с вином и деревянные чаши, украшенные резьбой, и лежала одежда из тонкой белой шерсти, расшитая в необычной, но красивой манере яркими перьями птиц. Она предназначалась Ральфу и Урсуле.

И вот нарядили молодых, подали еду и наполнили чаши. Незадолго до заката все расселись на зелёном холме, и начался пир. Он продолжался до тех пор, пока не настала ночь и всё вокруг не осветилось светом луны. Тогда Ральф взял Урсулу за руку, встал с ней перед старцем и попросил его и юношей, пришедших с ним, быть свидетелями их брака. Затем молодые поцеловали своих гостей и, окружённые ночной прохладой, рука об руку отправились в свой брачный шалаш.

Глава XVРальф и Урсула приходят в земли невинного народа

Утром Ральф с Урсулой быстро собрались в дорогу, ведь вещей, которые они брали с собой, было совсем мало. Уходили с радостью, хотя и чувствовали, что успели немного полюбить своё зимнее жилище. Итак, когда, наконец, они тронулись в путь, день только начинался. Юноши невинного народа сильно удивлялись необычным для них коням и доспехам путников, но старик сказал, что однажды, в молодости, он отводил к Источнику человека, который ехал на коне и был одет в рыцарские доспехи.

Местность, по которой пролегал их путь, была безлюдной, но не пугающей. Они быстро, в три дня, миновали горы, которые по прошествии ещё трёх дней казались уже облачками, замершими в небе за спиной у путников. Повсюду росли деревья. Прекрасные долины сменялись низкими холмами, но людей по-прежнему не было. Отряд продвигался медленно, так как быки шли довольно неспешно. Через восемь дней после начала пути им повстречалась отара взъерошенных овец, которых пасли четверо: двое мужчин и две женщины, одетые так же, как и их провожатые, только попроще. Пастухи поприветствовали их добродушно, но скорее почтительно, чем по-дружески, и долго обсуждали между собой коней и доспехи. Отряд прошёл мимо них и на следующий день достиг широкой долины. Там не было недостатка в воде и густой траве, местами попадались рощи и везде стояли хижины. Теперь Ральф с Урсулой часто встречались с людьми – как мужчинами, так и женщинами. Вокруг паслись коровы и овцы, на огороженных участках земли росла пшеница, на склонах холмов располагались виноградники (на кустах уже появился зелёный виноград). Земля казалась такой плодородной, какой только может быть, а все люди, что им встречались, – добрыми и почтительными.

Вечером того же дня отряд прибыл в город невинного народа. Город был маленьким, совсем не огороженным на случай войны, с низкими зданиями. Но не было здесь ни грязи или болезни, ни бедности или несчастья, а все жители выглядели весёлыми и красивыми. Одевались они, как и проводники, в белую шерстяную одежду грубой выделки.

Вести о прибытии путников бежали впереди них, поэтому встречать их вышли все горожане. Теперь они стояли по обе стороны от дороги и приветствовали гостей, почтительно склонив головы.

Ральф и Урсула проехали так до ворот большого прекрасного дома, который носил три названия: Храм, Палата собраний и Гостевой дом. Перед его вратами стояли старейшины народа. Когда Ральф и Урсула натянули поводья, старейшины и наиболее почтенные горожане вышли вперёд и радостно приветствовали гостей, хотя и старались придать торжественность своим голосам:

– Добро пожаловать, трижды желанные Искатели! Пусть ваша жизнь станет долгой и счастливой, и пусть вашим уделом станет любовь доброго народа земли!

Затем старейшины собрались вокруг путников и пригласили их сойти с коней и отдохнуть. Обращаясь с гостями очень любезно, они привели их в Палату собраний, где уже ожидали красивые и статные мужчины и женщины. Мужчины взяли под руку Ральфа, а женщины – Урсулу и повели в комнаты, где их искупали и, сняв дорожные одежды, облачили в белое шерстяное убранство из очень тонкой душистой ткани. Затем гостей короновали цветами и отвели обратно в зал, где теперь собралось много людей. Их посадили на возвышение, словно они были королём и королевой или, что вернее, божествами. Когда люди невинного народа увидели их там такими прекрасными, они закричали от радости и потом всё время выкрикивали приветствия.

Затем гости пировали вместе с этим добрым народом. Когда же все наелись, несколько юношей и девушек запели очень нежные песни. Слова их были просты и бесхитростны: в них пелось о красоте земли да о счастливой любви созданий, её населяющих.

После этого, когда уже наступила глубокая ночь, гостей провели в спальню. Её не украшали пышно и богато, но начисто вымыли и устлали цветами, благодаря чему в ней стоял свежий и приятный аромат, и ночь в этой комнате любви показалась Ральфу и Урсуле нежной и сладкой.

Глава XVIРальф и Урсула приходят к Дому колдуньи

Наутро добрые люди невинного народа не задерживали гостей, хотя и опечалились их отъезду. Ещё до полудня старые провожатые собрались в путь. Старику и двум его внукам, а юноши были его внуками, простой люд оказывал почести, как провожатым небесных людей – так они назвали Ральфа с Урсулой. В путь выступили в том же порядке, как и раньше. Только вместо двух вьючных быков взяли с собой пятерых, поскольку, как объяснил старик, дорога на этот раз была не только длиннее, но и опаснее. Надо было миновать ужасное место, в котором не водилось и не росло ничего и никого: ни человека, ни животного, ни травы. Таким оно и оказалось. Уже в конце первого дня пути отряд подошёл к началу этой пустыни, а на четвёртый день углубился в самое её сердце. Пустыней оно называлось по праву: повсюду были камни, валуны и песок. Гор не было, хотя встречались холмы. Вода, изредка попадавшаяся на пути, была грязной и вонючей. Переход оказался долгим, и Ральф подумал, что и в самом деле было бы очень тяжело её пересечь, если бы не провожатые, поэтому вдоль дороги он оставлял отметки и знаки и запоминал расположение скал и холмов, чтобы пройти назад этой же дорогой.

Двенадцать дней они шли по пустыне, а на тринадцатый она начала немного изменяться: появилась трава, правда, её было совсем немного, и чистая вода, вдалеке показались холмы, сплошь поросшие лесом, но всё же путникам ещё целый день пришлось пробираться через болото и низкий кустарник, прежде чем они достигли леса. Вначале высились сосны, спустя какое-то время они пропали, и путники ехали по безлесной, но хорошо орошаемой, поросшей травой земле, где настреляли много дичи. Затем начались леса из дубов и каштанов с изредка попадавшимися буковыми зарослями.

Отряд очень долго ехал по лесу, но так как было самое начало мая, то это путешествие казалось им приятным. Недостатка в пище они теперь не испытывали, добывая то одно, то другое и так пополняя запасы. В середине июня ясным и жарким днём они, наконец, увидели Дом колдуньи. Он выглядел именно так, как Ральф представлял его себе по гобелену, что видел в Замке Изобилия: маленький домик, построенный так же, как строят дома в его собственной земле на западе. Кровля не покосилась, окна и двери не разбились, забор стоял ровно. У дома паслись козы, за оградой росла и вовсю цвела высокая пшеница, хотя Ральф ожидал увидеть пшеницу поломанной и дикой, а вместо дома – поросший травой холм или полуразвалившиеся стены.

К сердцу Ральфа снова подкралась тоска от воспоминаний о прошедших днях и сладости его кратковременной любви. Он со всех сил старался сдержать эти чувства, но Урсула всё же смотрела на него с волнением, так сильно он изменился в лице из-за своих переживаний.

Старый проводник заметил, что юноша растроган, и решил, что тот удивляется, как в глухом лесу домик остался целым. Старик сказал:

– За этим местом мы также присматриваем по просьбе удивительной и любимой нами госпожи. Мы следим за тем, чтобы дом не превратился в руины. Здесь всегда живёт кто-то из нашего народа: ежегодно примерно в это время мы посылаем двух или больше людей, чтобы они остались в доме на год, поэтому в нём всегда есть кто-нибудь, кто и содержит всё в такой чистоте. Что же до чужаков, то никогда я не видел в нём Искателя Источника. Только один раз пришёл к нам седой старик, такой же, как я, только во всём немощнее меня…

Ральф слушал старца, но почти не слышал, о чём он говорит. Словно всё горе, которое он так давно похоронил в своём сердце, теперь вырвалось наружу. Юноша повернулся к Урсуле, и их взгляды встретились. Девушка застенчиво и с волнением смотрела на возлюбленного, а он не мог долее сдерживать себя – закрыл лицо руками (они уже остановили коней возле калитки) и разразился рыданиями. Плакал он долго – он оплакивал друга, чьи ноги так часто ступали по этой дорожке и чьё сердце, хотя и не билось больше, привело их сюда для того, чтобы они могли обрести счастье. Урсула от любви и жалости к нему тоже заплакала.

Старик со своими внуками отвернулись, чтобы не видеть, как они плачут, спустились на землю и подошли к дверям дома, где уже стояли мужчина и женщина из их народа. Ральф медленно слез с коня и встал около Урсулы, которая уже была на земле. Юноша из-за охватившего его стыда боялся прикоснуться к ней, она же по-доброму взглянула на него и сказала:

– Дорогой друг, тебе нет причины стыдиться. Хоть я и молода ещё, но я знаю, как это печально, когда всплывают воспоминания о любимом, но уже умершем человеке. Прошу тебя, успокойся, люби живых и помни о мёртвых.

При этих словах Ральф снова залился слезами, ведь он был молод, и в его сердце борьба ещё не утихла. Вскоре он поднял голову, смахнул с глаз слёзы, улыбнулся Урсуле и сказал:

– Я вспомнил, как она рассказывала мне об этом месте, вспомнил нежный её голос, и не смог сдержаться.

Девушка же ответила:

– О друг мой, ты добр, и я люблю тебя!

Они взялись за руки, прошли в калитку и приблизились к дверям дома, где их уже поджидали сторожа, которые, увидев подходивших к ним гостей, быстро направились им навстречу и хотели было в знак почтения упасть пред ними на колени, но Ральф с Урсулой запретили им это. Они обняли и поцеловали их, и несколько раз поблагодарили за добрую встречу. Сторожа – и мужчина, и женщина – были крепкого телосложения и на вид казались добрыми людьми, не молодыми и не старыми.

Вместе они вошли в дом, где оказались в той самой комнате, в которой когда-то Госпожа Изобилия не могла сдвинуться с места от страха перед колдуньей, сидевшей обнажённой за своей чёрной работой.

Сильна была совместная радость гостей и встречавших! Сторожа выставили на стол разные яства и напитки, и гости в прекрасном расположении духа поели и попили. Наконец, старец, что привёл их из Каштановой долины, сказал:

– Дорогие друзья, я говорил вам, что эти двое юношей – мои внуки. Они сыновья мужчины и женщины, которых вы здесь видите. Этот мужчина – мой сын. Так повелось, что заботу о поиске Источника на Краю Мира исстари доверяли нашему роду, передавая от отца к сыну. Поэтому я часто бывал у этого дома и узнал об этом месте всё, что только может быть узнано. Мой отец приводил меня сюда ещё мальчиком. Именно тогда я и видел человека, о котором, последнем до вас, мы знаем наверняка, что он испил воды из Источника. Это был (я говорил о нём) тот седовласый старик, похожий на меня, только немощнее. Правда, на обратном пути он стал сильным и крепким и выглядел гораздо лучше, чем я сейчас. Я слышал, как он назвал своё имя моему отцу. Его звали Мудрецом из Города Мечты.

Ральф взглянул на Урсулу и произнёс:

– Да, отец, именно благодаря ему мы и узнали всё о пути сюда. Именно он посоветовал нам прийти к дому в скале посреди Каштановой долины.

– Значит, он всё ещё жив, – сказал старец.

Ральф ответил ему:

– Жив, и он красивый и сильный старик.

– Верно, верно, – отозвался старец, – эти пятьдесят лет словно были вычеркнуты из его жизни.

Тогда Ральф спросил:

– Скажи мне, отец, искал ли Источник на Краю Мира кто-нибудь из вашего народа?

– Нет, никто.

Ральф удивился:

– Это-то мне и непонятно, ведь вы живёте так близко от него и так много знаете об отдельных участках пути к нему.

– Сын мой, – ответил старец, – ты говоришь правду, вода Источника даст испившему счастье: он переживёт многие поколения, сохранит красивую внешность, и возможно даже – его будут чтить. Но она не может дать человеку полного бессмертия. Боги на то и даровали нам смерть, чтобы жизнь не была нам в тягость. Сейчас наш народ процветает: у нас нет таких болезней и мора, которые, как я слышал, есть в других землях. Так говорил Мудрец из Города Мечты, и я удивлялся его словам. Мы ничего не знаем о борьбе и войне, мы не желаем ничего, чего нельзя было бы легко достичь, поэтому-то мы и живём долго и боимся, что если мы захотим жить ещё дольше, то боги нашлют на нас войны, болезни, чрезмерные желания и усталость от жизни. Более того, вряд ли все захотят отправиться на поиски Источника на Краю Мира, и тогда те немногие, что найдут его и испьют его воды, станут сильнее и мудрее прочих, и захотят стать земными богами или, возможно, будут терзать нас и сделают наши жизни невыносимыми. Обо всём этом до нас дошли предания, в которых рассказывается, что давным-давно так оно и было в далёких землях. Для нас настали бы тяжелые времена, если бы с нами случилось то же самое.

Ральф потупил взгляд и промолчал. Казалось, неспешные слова старика убивали его радость от поиска Источника. Но старик улыбнулся юноше и продолжил:

– Но что касается вас, гости, это другое дело. Вы из мира за горами, вы сильнее, чем мы, и скорее похожи на богов, так вас все описывают. Вы проводите свои жизни, желая то, что с трудом можете сами достать, вы нацеливаете свои сердца на высокое и стремитесь подчинить своей воле самих богов. Поэтому вы изведали болезни и горе и часто умираете прежде, чем приходит срок, а потому вы уходите, оставляя недоделанным то, для чего, по вашему мнению, вы родились, а это печально для любого человека. Поэтому-то вы и желаете исцеления и успеха, не разбирая, к добру ли это приведёт или ко злу. Так что правы вы, что выбрали путь к Источнику на Краю Мира, чтобы сделать совершённым то, что следует, и чтобы вы могли послужить своим товарищам и освободить их из неволи, в которой они томятся у тех, кто силён, но неумён и недобр. Мы слышали об этом странные рассказы.

Ральф покраснел, когда услышал эти слова, Урсула с волнением посмотрела на него, но тут разговор перешёл на более простые и знакомые вещи.

Затем Ральф, Урсула, их проводники и сторожа домика гуляли по лесу. Старец привёл их к древнему лесному алтарю, на котором колдунья принесла в жертву козу, показал низину, где леди нашла в снегу мёртвую женщину с ожерельем, и место близ дома, где колдунья изводила свою невольницу, ставшую позже Госпожой Изобилия. Затем они прошли ещё дальше, в Долину Знаний и туда, где леди встретила королевского сына. Все эти места были теперь почти святынями для невинного народа, да и для Ральфа они значили не меньше. В домике стоял красивый ковчежец – в нём хранились вещи, принадлежавшие леди: туфли и платье. Они, вместе с пахучими травами, были завёрнуты в прекрасную ткань. Этим вещам поклонялись, как поклоняются мощам святых. В другом ковчежце лежала книга, где были записаны знания об Источнике и о пути к нему. Но Мудрец предупреждал Ральфа об этой книге – читать её следовало только на древнем лесном алтаре, только вдвоём, без посторонних, притом одеться полагалось так же, как они одевались, слушая чтение Мудреца. Ральф с Урсулой выполнили всё в точности, найдя полагающиеся одеяния в ковчежце вместе с книгой. Каждый день рано утром они носили книгу к алтарю и читали из неё, пока не обрели полагающиеся знания.

Так они провели восемь дней, а на девятый вновь отдыхали и веселились вместе с хозяевами этой земли. На десятый же день гости оседлали коней и, распрощавшись со всеми, отправились в путь, который они теперь очень хорошо знали по книге. С собой в дорогу они взяли хлеба и прочей еды, столько, сколько могли унести, а также мехи, которые хотели наполнить чистой водой прежде, чем войдут в безводную пустыню.

Глава XVIIПуть через лес к Иссохшей пустоши

Итак, Ральф и Урсула отправились в путь. Вначале они почти не разговаривали друг с другом, но когда Дом колдуньи остался далеко позади, Ральф протянул руку и остановил Урсулу. Они спешились у раскидистого дуба, сняли доспехи и нежно любили друг друга, радостно плача от своей печали и любви. Затем Ральф, прислонившись к толстому стволу рядом с Урсулой, сказал:

– И вот мы опять одни где-то за тридевять земель от людей. Возможно, Источник на Краю Мира уже близко, и я подумал, что если мы обретём то, что ищем, и вернёмся живыми к нашему народу, то ведь может настать день, когда мы состаримся. Тогда, какими бы молодыми мы ни казались на вид, мы будем так же одиноки, как и в этот час. Люди будут значить для нас ничуть не больше, чем эти деревья и дикие звери, что живут среди них.

Урсула взглянула на него и засмеялась, как смеются только очень счастливые люди. Она сказала:

– Ты слишком торопишься встретить беду, любимый мой! Всё будет хорошо. Мне бы только полюбить твой народ так, как я люблю сейчас вот эти деревья и диких зверей, для которых этот лес – родной дом.

Девушка встала и, обняв ствол дуба, поцеловала его морщинистую кору так же, как Ральф несколько минут назад целовал её гладкие ножки. На ветке рядом с ней появилась малиновка. Птичка прыгала, совершенно не боясь людей, ведь животные этого леса, не зная человека, были почти ручными и больше боялись коней, чем всадников. Урсула опустилась на колени, обняв одной рукой Ральфа, а другую протянув к малиновке. Птичка порхнула на её запястье и уселась так, как сидит охотничий сокол, которому на голову надели капюшон, чтобы он был смирным. Малиновка высвистывала весёлые напевы, словно разговаривая с чужаками. Урсула наградила певицу остатками прерванного обеда, птичка вспорхнула и села ей на плечо, устроившись поближе к щеке. Девушка счастливо засмеялась:

– Посмотри, любимый, разве дикие твари не услышали мои слова и не послали этого прекрасного гонца, чтобы он предрёк нам светлое будущее?

– Хорошо бы, – засмеялся Ральф, – но дуб так и не заговорил, несмотря на все твои поцелуи, да и подруга твоя, малиновка, – посмотри! – уже упорхнула, увидев, что у тебя не осталось для неё еды.

– Она полетела к Источнику на Краю Мира, – ответила девушка, – и советует нам, чтобы и мы собирались в путь. Не будем задерживаться и сядем на коней. Если хочешь знать правду о том, что у меня на сердце, то признаюсь тебе – я боюсь, как бы какой-нибудь случай не отнял тебя у меня прежде, чем мы испьём воды из Источника.

– Да, – ответил Ральф, – а в глубине моего сердца затаился другой страх – вдруг нет Источника, а если и есть, то в нём нет исцеления? Тогда смерть и обратный путь могут разлучить нас. Это самое плохое из того, что лежит у меня на сердце, – мой трусливый страх.

Девушка обняла его, приласкала, поцеловала и воскликнула:

– Тогда наше путешествие прекрасно, и прекрасен этот час у зелёного дуба, и смелое, верное у тебя сердце – оно привело тебя так далеко и помогло добиться моей любви!

Они вновь надели доспехи, сели на коней и поехали вперёд. Два дня с ними ничего не происходило, но на третий день пути лес начал редеть и постепенно перешёл в каменистую пустошь, похожую на ту, через которую они проходили, прежде чем добрались до Дома колдуньи, но в отличие от той пустоши, эту, как волны огромного моря, пересекали каменные гряды. Путники старались преодолевать их в самых высоких местах, чтобы не заблудиться в лабиринте маленьких холмов и тупиковых долин.

Перед тем, как войти в этот лабиринт, путники наполнили из чистого ручья мехи. Этому ручью они сильно обрадовались, ведь вся пустошь была покрыта соляным налётом. Там ничего не росло – только редкие маленькие кустики полыни.

На второй день их пути по этой уродливой пустоши, когда они забрались на вершину одного из каменных хребтов, Ральф, видевший очень далеко, вдруг остановился и закричал:

– Стой! Там человек с оружием!

– Где он? – спросила Урсула. – Что он делает?

– Он вон на том холме следующего хребта. Кажется, он спит, прислонившись спиной к скале.

Юноша надел тетиву на свой турецкий лук, вытащил стрелу, и они осторожно продолжили путь. Спустившись к подножию хребта, Ральф поприветствовал человека громким окриком, но не получил ответа, и они стали подниматься. Наконец, Ральф сказал:

– Теперь я вижу его лицо под шлемом, и оно темно, а глаза его пусты. Я сойду с коня и подойду к нему пешим, а ты, возлюбленная, оставайся в седле.

Когда же он подошёл ближе, то обернулся и крикнул девушке:

– Он мёртв, иди сюда!

Она поднялась на гряду, спешилась, и вот они уже вместе стоят над этим человеком, прислонившимся к большому камню, словно для отдыха. Сколько он так лежал, Бог знает, ведь в солёном сухом воздухе пустыни плоть засохла на его костях, а не сгнила, и выглядела теперь, как упругая кожа. Он всё ещё был в доспехах странного древнего вида, на поясе у него висел меч, но не было похоже, что его кто-то ранил. Под утёсом рядом с ним нашли коня, мёртвого и сухого, как и его хозяин, а когда оглядели другой склон гряды, то увидели ещё одного коня в таком же состоянии. Рядом с рыцарем лежала и женщина, чьи волосы и одежда ещё не успели истлеть полностью. На её плечах были золотые кольца, туфли тоже украшало золото, а рука всё ещё сжимала рукоять ножа, торчавшего из её груди, – было похоже, что она сама лишила себя жизни.

Ральф и Урсула похоронили этих двоих под грудой камней и отправились дальше, но спустя две мили они нашли ещё одного мёртвого воина, а рядом с ним безоружного старика, которых тоже похоронили под грудой камней.

За этим занятием их застала ночь. Стемнело, поэтому они устроились на ночь, утешая друг друга, и проспали два-три часа, поднявшись при первых проблесках зари. Они сразу же сели на коней и поехали дальше, чтобы как можно скорее пересечь эту беспощадную пустошь. Страх сжимал их сердца.

В этот день они так часто встречали мертвецов, что уже перестали останавливаться, чтобы похоронить их, боясь самим остаться рядом с ними непохороненными. Они ехали до наступления ночи и ещё несколько часов при свете звёзд, ярко горевших в ясном холодном небе. Наконец, они так сильно устали, что легли среди мертвецов и крепко уснули.

На следующее утро, проснувшись (а спать путники легли на вершине одной из каменных волн) и решив, что Урсула ещё мирно спит, Ральф оглядел ужасную пустыню, оглядел мертвецов и не увидел этому ужасу конца и края. Тогда он тихо заговорил сам с собой:

– Будет ли конец этой пустоши? Все люди, лежащие здесь, наверняка были такими же Искателями Источника, как и мы. А если бы они повернули обратно в какой-то момент своего пути, могли бы они избежать смерти в пустыне? Не повернуть ли нам сейчас? Может быть, действительно вернуться? Наверняка отсюда мы ещё сможем дойти до того приятного леса, что лежит перед пустошью.

Ральф говорил так сам с собой, но Урсула, которая совсем не спала, села и ответила ему:

– Если бы опасностей в этой пустыне не было неимоверно много, и их не было бы чрезвычайно сложно встретить открытой грудью, то разве тогда предупреждали бы нас Мудрец и его книги о самых ужасных из них?

Ральф возразил:

– Здесь лежат все эти мертвецы, а нас не предупреждали о них. Правда, вчера на скалах мы часто видели знак того, что мы ещё на верной дороге. Без него я решил бы, что всё это лишь западня и предательство.

Девушка покачала головой и, немного помолчав, сказала:

– Ральф, мой милый, видел ли ты это (она указала на ожерелье на своей шее) на ком-либо из мертвецов, что встретились нам вчера?

– Нет, – ответил Ральф, – не видел, хотя, по правде говоря, я искал его.

– Я тоже смотрела, – сказала она, – ибо вечером меня охватили дурные предчувствия. Но сейчас я скажу тебе: давай доверимся этому знаку, доверимся доброте Мудреца и любви невинного народа. И твоей удаче, юноша с далёких зелёных полей, которая привела тебя невредимым на край земли, далекий от Верхних Лугов.

Путники сели верхом и отправились дальше. Они снова и снова встречали мёртвых и каждый раз смотрели, есть ли на них ожерелье, и ни разу не нашли. Тогда Урсула сказала:

– К чему Мудрецу и книгам рассказывать нам об этих мёртвых телах? Они всего лишь убранство пустыни, словно цветы, что верующие кидают перед носилками с мощами святого во время праздничной процессии, чтобы по ним ступали ноги прихожан и приходских священников. Конечно, если бы они были живы и могли бы ударить своими мечами и, схватив нас, утащить в плен, то это было бы другое дело, но сейчас они меня не пугают.

Ральф вздохнул:

– Хорошо, но даже если мы не умрём в этой пустоши, всё равно их вид достоин сострадания: так много жизней было погублено, так много разбито надежд.

– Верно, – отозвалась девушка, – но разве в оставленном нами мире люди не умирают? В замке Аттербол я видела сцены и похуже. Более того, замечу, что это войско мертвецов появилось не за один день, и не за один год, но в течение долгого-долгого времени. Они умирали по одному, по двое, по трое. Ты же видел, что их одежда и доспехи принадлежат разным эпохам. Некоторые из них истлели больше, чем другие. Сколько может протянуть мертвец в этой сухой пустоши? Послушай, люди умирают и в оставленном нами мире, но здесь мы видим всех мертвецов сразу. Они лежат тут очень долго.

Юноша ответил:

– Я не боюсь ни пустоши, ни мертвецов, если и ты их не боишься, возлюбленная моя. Но я буду оплакивать их бедные души.

– И я буду, – согласилась Урсула, – а теперь давай отправимся дальше в путь, чтобы потом мы смогли вернуться к тем, чьё горе мы в силах исцелить.

Глава XVIIIПутники приходят к Сухому Дереву

Некоторое время спустя путники подъехали к самой высокой гряде из тех, что, как волны, преграждали путь через Иссохшую пустошь. Спешившись и ведя коней на поводу, медленно взбирались они наверх, но не успели достичь вершины, как в просвете между валунами увидели что-то похожее на огромные рога, поднимавшиеся над землёй. Ральф и Урсула, удивившись, обнажили мечи и остановились на несколько секунд, гадая, не могло ли это быть какое-нибудь ужасное чудовище, что обитает в пустоши. Но так как рога не шевелились, путники собрались с духом и тронулись дальше.

Взобравшись на самый верх, они осмотрели долину. Она была со всех сторон закрыта каменистой грядой, только с дальнего края оставившей узкий проход, так что напоминала один из древних римских амфитеатров, которые ещё можно кое-где увидеть. Скамьи этого амфитеатра не пустовали: со всех сторон на склонах долины сидели или лежали люди. Там встречались и женщины, но по большей части мужчины, многие из которых были вооружены, а некоторые держали в руках мечи. Казалось даже, что они двигались, когда кружащий по долине ветер шевелил лохмотья, оставшиеся от их одежд, да играл волосами женщин. Посередине этого безрадостного амфитеатра высилось огромное ужасное дерево, чьи верхние ветви и были теми рогами, которые Ральф с Урсулой заметили, поднимаясь к вершине каменного гребня. Дерево было безлиственным и без тонких гибких веток, зато из его ствола выходило около пятидесяти больших сучьев. Глядя на него, можно было засомневаться, не является ли оно произведением рук человеческих, а не земли. Корни дерева окружал пруд с чистой водой, где отражались долина и яркое небо, да так чётко, словно в зеркале из хорошо шлифованной стали. Сучья дерева были сплошь увешаны щитами с гербами, рыцарскими шлемами, мечами, копьями, топорами и кольчугами. Вышина же его была около сотни футов, если считать от ложа долины.

Какое-то время Ральф и Урсула молча смотрели на это чудо, а затем с их губ сорвался один и тот же крик:

– СУХОЕ ДЕРЕВО!

Тогда Ральф вложил меч обратно в ножны и сказал:

– Думаю, мне следует спуститься туда. Ничто не причинит нам вреда, ведь все эти люди мертвы, как и те, которых мы видели раньше.

Урсула повернулась к нему с горящими щеками и сверкающими глазами и пылко произнесла:

– Да, да, конечно, давай спустимся, чтобы не пропустить чего-нибудь нужного!

С этими словами девушка тоже вложила меч в ножны, и они вдвоём начали спускаться по склону долины, в котором будто были выбиты ступени, так что они не испытывали трудностей при спуске. Им приходилось часто отворачиваться, когда путь проходил мимо мертвецов, но они заметили, что их высохшие лица были искажены, словно все они умерли в мучениях. В то же время, казалось, перед смертью что-то очаровало их, и лица были так схожи, будто вышли из одной мастерской.

Наконец, Ральф с Урсулой спустились к подножию дерева. Они взглянули на его ветви, на воду у его корней и решили, что дерево это выросло само. Они видели его корни, выходящие из холма, который поднимался островком в середине пруда. Корни опутывали холм целиком и, казалось, даже колыхались вокруг. Путники обошли дерево со всех сторон, рассмотрели щиты, висящие на его ветвях, но не узнали ни одного герба, хотя их там было очень много. И доспехи, и оружие тоже были самые разные.

Когда они уже решили возвращаться к тому месту, где оставили коней, Ральф сказал:

– Я хочу пить, да и, наверное, ты тоже. Здесь хорошая, чистая вода, давай попьём отсюда и наполним наши мехи, ведь путь через пустыню, похоже, предстоит ещё долгий.

С этими словами он встал на колени, чтобы набрать пригоршню воды, но Урсула оттащила его назад и в ужасе закричала:

– О, Ральф, не делай этого! Разве ты не заметил? Да, эта вода прозрачна и чиста так, что видно даже гальку на дне, но когда ветер кружит около нас и поднимает подол наших одежд, на поверхности воды не остаётся ряби, ведь ясно, что она тяжела от яда. И следов вокруг нет, как у других водопоев, о, остерегись, Ральф!

Ральф поднялся и отстранился назад, но Урсуле показалось, что он отходил от воды медленно и неохотно. Они немного постояли, разглядывая все эти странности вокруг, и тут заметили ворона, кружившего над долиной мёртвых. Он прокаркал над Сухим Деревом и спустился к кромке воды, где немного походил, как это обычно делают птицы, а потом, опустив клюв в воду, попил. Сделав это, ворон снова взлетел, но прежде чем успел высоко подняться, издал жалобное карканье, перевернулся в воздухе и упал к ногам Ральфа и Урсулы. Ральф вскричал, но не вымолвил ни слова, ничем не объяснив свой крик, а Урсула сказала:

– Верно, мы спасены от неминуемой смерти. – Она взглянула в лицо Ральфа, побледнела и быстро произнесла: – О, мой друг, что с тобой? – И, не дожидаясь ответа, она повернулась к склону, по которому они только что спустились, и закричала громко и пронзительно: – О, Ральф, Ральф, посмотри туда, на гряду скал, на которой мы оставили наших коней! Смотри, смотри, там блестит и поднимается копьё, а за ним показывается шлем! Не медли, надо спасать коней!

Ральф громко закричал, бегом помчался к склону и стал поспешно взбираться, не оглядываясь на Урсулу. Девушка следовала за юношей по пятам, цепляясь за склон ногой, рукой, коленом, пока не остановилась рядом с ним на вершине холма. Ральф, дико озираясь вокруг, кричал:

– Где, где они?!

– Нигде, – сказала девушка. – Я просто придумала это, чтобы спасти тебя от смерти, но – хвала святым! – ты вышел живым из проклятой долины!

Ральф, казалось, не слушал. Он развернулся и начал молотить руками воздух, а потом рухнул на спину. Урсула с громким стоном упала на него – ей показалось, что он умер, но спустя некоторое время она достала мехи и обрызгала его лицо водой, затем нашла в своей походной сумке фляжку с живительной настойкой, приложила её к губам Ральфа и заставила его сделать глоток. Через несколько минут он открыл глаза и улыбнулся ей, а она взяла его голову в руки и поцеловала в щёку. Он сел и спросил слабым голосом:

– Может быть, мы спустимся в долину? Там, кажется, нет никакой опасности для нас.

– Мы там уже были, – ответила ему Урсула, – и хорошо, что мы сейчас оба лежим здесь.

Тогда Ральф поднялся, потянулся и зевнул, как будто только что пробудился после долгого сна. Урсула сказала ему:

– Давай сядем на коней и уедем отсюда. Рано спать тем, кто ищет Источник на Краю Мира.

Ральф снова улыбнулся ей и взял за руку, а девушка подвела его к коню и помогла сесть в седло. Затем она сама легко вскочила на своего коня, и они как можно быстрее отправились прочь от этого злого места. Вскоре Ральф полностью пришёл в себя и вспомнил, что произошло с ним до того, как он упал на вершине холма. Вспомнив же, он стал благодарить Урсулу за её мудрость и смелость и благодарил до тех пор, пока она сама, утомившись, не попросила его остановиться. И всё же она подъехала ближе к Ральфу и нежно поцеловала его.

Глава XIXРальф и Урсула выезжают из Иссохшей пустоши

Миновав долину Сухого Дерева, Ральф с Урсулой уже редко видели мертвецов, а вскоре те и вовсе исчезли. И хотя пустыня была такая же бесплодная, как прежде, и так же, как прежде, вздымалась каменными волнами, всё же слой соли становился тоньше и тоньше, и в один из вечеров путники заметили, что его и вовсе не стало. На следующий день каменные гряды стали ниже, а ещё день спустя перед ними простиралась уже обычная холмистая равнина. То тут, то там встречались участки, поросшие карликовой ивой и жёсткой и скудной травой, которую могли жевать кони. Это было очень кстати, так как их корм закончился. И кони, и люди сильно хотели пить, потому что, хотя они и расходовали воду экономно, её осталось крайне мало, и эту, оставшуюся, пили только после полного изнеможения.

В тот день они шли долго, и так как на ночное небо поднялась луна, они не легли до тех пор, пока она не зашла. Остановились около низких кустов, а спали на грубой траве, перемешанной с кипреем, который натолкнул Ральфа на мысль, что вода уже близко, и, прежде чем уснуть, они вместе с лошадьми опустошили меха с водой. Ночью они слышали рёв каких-то зверей, но слишком устали, чтобы сторожить, а костёр развести не могли.

Проснувшись утром, Ральф закричал, потому что увидел невдалеке лес. Урсула проснулась от этого крика и посмотрела в ту сторону, куда указывал юноша. Там, на возвышенности, милях в двух от них, действительно росли деревья, а за лесом, как казалось, совсем недалеко, виднелись вершины больших тёмных гор. Кроме того, по обе стороны от путников, справа ближе, а слева дальше, тянулись горные хребты, так что путь словно ограждали две стены. Эти хребты совсем не были похожи на те, через которые они переходили несколькими днями раньше. Эти были чёрными, напоминали большие горы возле Скалы Бойца и будто бы становились выше к востоку.

Ральф с Урсулой сразу же сели на коней и поехали. Кони шли охотно и, насколько могли, быстро; похоже, они чуяли близость воды. Пройдя около трёх миль, путники увидели маленькую, сильно петлявшую речку. Она текла на восток, так что Ральф с Урсулой с лёгким сердцем пришпорили коней и вскоре оказались на её берегу. Вода в реке была кристально чистой, а песок чёрным. По берегам обильно рос кипрей с розовыми цветками, а у воды стояла чёрная скала ростом с человека. На ней был начертан знак, постоянно встречавшийся им на пути, и Ральф с Урсулой решили, что вода безвредна, а потому пили и не могли напиться, и обильно напоили лошадей. На противоположном берегу было много сочной травы, и когда они напились, то, чтобы получить удовольствие от прохладной воды, босиком перешли реку вброд. Урсуле вода была чуть выше колен. На том берегу они с радостью легли на мягкую траву и поели. Кони паслись рядом. Когда все наелись, то решили немного отдохнуть и, прежде чем отправиться дальше, разделись и по очереди искупались в заводи, чтобы смыть с себя грязь пустоши, потом снова отдохнули, пустив лошадей пощипать траву. Уехали они из этого приятного места только в два часа после полудня. Во время отдыха Ральф заметил, что слышит громкий рёв, похожий на звук многих вод, только очень далеко, но Урсула решила, что это просто ветер качает ветви деревьев в лесу.

Глава XXПутники приходят к морю-океану

Итак, Ральф и Урсула, войдя в лес, прошли в тот день совсем немного, решив отдохнуть после перехода через пустошь. Они пообедали зайцем, которого подстрелил Ральф, и разложили большой костёр, чтобы отогнать хищных зверей. Впрочем, их в тот раз не было, хотя, когда наступила ночная тишина, стали слышны какие-то странные звуки. Проснулись путники поздним утром следующего дня и, отдохнувшие, на свежих конях скакали весь день. Лес был не очень большим, и ещё до заката они вышли на его окраину и оказались перед горами, совсем не похожими на ту огромную стену, через которую лежал их путь к Каштановой долине. Это были скорее не горы, а большие холмы, покрытые травой и поросшие деревьями у подножия. Казалось, будет несложно преодолеть их.

На следующий день они достигли этих гор, проехали через ущелье, отмеченное знаком пути, и выбрались на петлявшую горную дорогу. Ехали они по ней до тех пор, пока не оказались на склоне самого большого из всех холма. Там, в красивой маленькой лощине, они и остановились на ночь. В ночной тиши и Урсула, и Ральф слышали рёв большой воды и решили, что это, должно быть, голос моря. Они обрадовались этому, так как знали от Мудреца и из его книг, что им нужно прийти к морю-океану, что опоясывает землю. Проснувшись ранним утром, они стали взбираться в гору, по большей части пешком. Шли они долго, хотя подъём и не был крутым. Через пять часов они достигли вершины горы. Миновав её, путники увидели под собой красивый зелёный склон, поросший деревьями, а за этим склоном, примерно в трёх-четырёх милях от него, – синее бескрайнее море. Оно плескалось не только впереди, но и справа, и слева – путники оказались почти на самом конце большого мыса, за которым не было ничего, так что если они прошли мимо Источника, то им ничего не оставалось, как возвращаться тем же путём.

Увидев это, Ральф с Урсулой сильно разволновались. Взглянув друг на друга, они заметили, что оба были бледны, а глаза их блестели. Вот и конец пути, и теперь они узнают, существует ли на этой земле Источник на Краю Мира, или же они гонялись за красивым облаком. Если Источник и в самом деле существует, то их поиски завершатся, и тогда перед ними раскроется весь мир, и они будут счастливы и могущественны и окружены большим почётом со стороны всех людей…

Не задерживаясь больше, юноша с девушкой пошли вниз по крутому склону. Они всё спускались и спускались, пока не оставили горы позади и не дошли до конца земли, где не было ни горной стены, ни чудесной страны, а были только трава, деревья, ручьи и океан, простиравшийся, не изменяясь, может быть, в бесконечность. В море земля обрывалась утёсом высотой менее ста футов, на самом верху которого был низенький зелёный холм с квадратным камнем на вершине. Когда путники подошли к нему ближе, то увидели на каждой стороне этого камня выбитый знак пути.

Они прошлись вдоль края утёса по миле в каждую сторону от холма и, не найдя там больше ничего примечательного, кроме травы и моря, снова вернулись к знаку и сели на траву.

Был вечер, за их спинами садилось солнце, и вдруг они заметили что-то вроде лестницы, высеченной в стене утёса. На первой ступени этой лестницы был выбит тот же знак, и они поняли, что это приглашение спуститься вниз. Правда, им показалось, что лестница никуда не ведёт, разве что прямиком в море, и Ральф даже несколько раз успел подумать, вдруг это была всего лишь насмешка, как если бы несчастным искателям предложили сброситься с утёса и покончить со всем навсегда. Но в любом случае они не могли испытывать удачу, спускаясь по этой лестнице при меркнущем свете перед наступлением долгой ночи, поэтому, стреножив лошадей и отпустив их пастись на сочной луговой траве, они легли рядом и, уставшие, быстро заснули на самом дальнем Краю Мира.

Глава XXIРальф и Урсула пьют из Источника на Краю Мира

Ральф пробудился от какого-то глупого сна о Верхних Лугах. Было утро. Вначале он не понимал, где находится, и чей знакомый голос называет его по имени. Приподнявшись на локте, он увидел, что рядом стоит Урсула. Лицо её пылало, глаза сверкали, она звала Ральфа и глядела в море. Юноша вскочил на ноги, переборов сон, который ещё владел им, и, когда окончательно пробудился, взглянул вниз. Он увидел, что море, вчера омывавшее утёс, теперь откатилось далеко назад, оставив около полмили чёрного песка, из которого кое-где поднимались скалы такого же цвета. Прямо под тем местом, где стояли путники, у самой стены утёса, человеческими руками было построено заграждение. Стена огороженного пруда насчитывала около семи футов в высоту, сам же пруд внутри был по сорок футов в длину и ширину. Этот пруд наполнялся водой из источника, что пробивался, как им показалось, из утёса, правда, им не было видно этого. Из пруда вода выходила в море, тоже каким-то непонятным им способом. Она бежала широким потоком по чёрному песку побережья, но так как пруд наполнялся быстрее, чем опустошался, то вода переливалась через стенки со всех сторон, создавая тонкую занавесь над огромными известняковыми камнями ограды. День был ярким и солнечным, сильного ветра не было, только с запада дул лёгкий ветерок, и всё блестело и сверкало на солнце.

Ральф какое-то время стоял неподвижно, а затем протянул руки и с громким стоном обнял свою возлюбленную. Он прижимал её к своей груди, повторяя:

– ИСТОЧНИК НА КРАЮ МИРА!

А она плакала от радости, ластилась к нему и хлопала его руками по спине.

Немного придя в себя от бурного восторга, они подготовились к спуску по скальной лестнице. Сначала сняли доспехи и одежду, а когда обнажились, надели освящённые одеяния, что взяли из ковчежца в Доме колдуньи. Одевшись так, они спустились по лестнице, выбитой в скале. Ральф шёл первым на случай, если какая-нибудь ступенька скололась, но чёрные крепкие ступени были в полном порядке, и путешественники спокойно достигли ровного места, откуда им была видна поверхность утёса и то, как воды Источника извергались из трещины в скале большой плотной струёй, прозрачной, как стекло. Солнце блестело на воде, а по краям виднелась радуга. Над тем местом, где вырывалась струя, поверхность чёрной скалы была сглажена рукой человека, и на ней были высечены меч и ветвь, а ещё выше следующие слова:

«ВЫ, ЧТО ПРОШЛИ ДОЛГИЙ ПУТЬ КО МНЕ, ПЕЙТЕ ИЗ МЕНЯ, ЕСЛИ СЧИТАЕТЕ, ЧТО ДОСТАТОЧНО СИЛЬНО В ВАС ЖЕЛАНИЕ ВЫНЕСТИ ДОЛГОТУ ДНЕЙ, ЕСЛИ ЖЕ НЕТ, НЕ ПЕЙТЕ, НО РАССКАЖИТЕ СВОИМ ДРУЗЬЯМ И РОДСТВЕННИКАМ НА ЗЕМЛЕ О ТОМ, КАК ВЫ УВИДЕЛИ ВЕЛИКОЕ ЧУДО».

Ральф с Урсулой долго смотрели на надпись и удивлялись ей. Урсула спросила:

– Как ты считаешь, друг мой, неужели были те, кто прошёл такое расстояние и не стал пить?

Ральф ответил:

– Конечно, даже Мудрец вспомнит горечь своего опыта, стоя здесь.

Затем он посмотрел на неё, лицо его просветлело, и он закричал:

– О, любовь, любовь моя, чего же мы ждём? Я уже боюсь, как бы мы не опоздали! Вдруг ты умрёшь здесь, прежде чем выпьешь из Источника?

– Верно, – ответила она. – Я тоже боюсь за тебя, хотя лицо твоё горит, а глаза сверкают, и ты сейчас так же красив, как какой-нибудь военачальник из войска великого лорда.

Она засмеялась мелодичным, как серебряные колокольчики, смехом, а затем спросила:

– Где же нам взять чашу, чтобы пить из неё?

Ральф посмотрел на стену утёса и примерно на высоте своей руки увидел квадратную впадину, похожую на нишу. Посередине квадрата была латунная шишечка, позеленевшая от погоды и соляных брызг. Он взялся за неё рукой, сильно потянул и увидел, что это была дверь из квадратного камня, висящая на медных петлях и легко открывшаяся. Внутри оказалась чаша ювелирной работы. На ней были изображены меч и ветвь, а вокруг чаши шла надпись: «СИЛЬНЫЙ ДУХОМ ИСПЬЁТ ИЗ МЕНЯ». Ральф взял чашу и поднял над головой, так что чистый металл засверкал на солнце. Он сказал:

– Это для тебя, дорогая.

– И для тебя, – ответила она.

До Источника можно было дойти по ровному склону. Ральф так и сделал, взяв Урсулу за руку и ведя за собой. Подойдя к Источнику, он встал посреди радуги, похожий на одного из ангелов на хорах церкви Святого Лаврентия в Верхних Лугах, протянул вперёд свою руку и, крепко держа чашу, подставил её под мощную струю воды. Вода Источника обрызгала его с ног до головы, замочив также лицо и грудь Урсулы. Ральф почувствовал, что вода была совершенно пресной. Он повернулся к Урсуле, протянул ей полную чашу воды и сказал:

– Дорогая, произнеси тост.

Девушка взяла чашу:

– Твоё здоровье, любимый, – и выпила. Потом посмотрела на чашу, как ребёнок, когда он попьёт, протянула её Ральфу обратно и сказала: – Пей, не медли. Вдруг ты умрёшь, а я останусь жить.

Ральф снова подставил чашу под воду, а потом, держа её над головой, вскричал:

– За землю и мир, населённый людьми! – После этого он выпил.

С минуту они обнимали друг друга посреди радуги у Источника, затем Урсула взяла Ральфа за руку, и они спустились вниз, где Ральф поставил чашу на место и закрыл нишу. После этого они сели на большой камень в тени скалы, поскольку солнце в тот день припекало. Сладкая истома распространилась по их телам, но они ещё поговорили немного. Ральф спросил:

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

– О, хорошо, – ответила девушка.

Он спросил:

– А как тебе вода из Источника?

Медленно и сонно она ответила:

– Она была такой вкусной, словно в ней растворилась твоя любовь.

Урсула улыбнулась, глядя на Ральфа, а он сказал:

– Вот что мне интересно, откуда нам знать, правильно ли мы пили? Ведь если бы мы были бы больны, стары, слабы или некрасивы, и теперь исцелились бы от всего этого, став сильными и красивыми, тогда мы поняли бы наверняка, а сейчас я смотрю на тебя и вижу, что ты прекраснейшая из женщин и на твоём лице нет признаков страданий или усталости от долгого пути. И даже сердечные муки одиночества, пленения и позора, нанесённого лордом Аттерболом, не оставили на тебе следа. Но при всём этом, разве ты не была всегда очаровательна в моих глазах, притом так очаровательна, как это только возможно? И что теперь?

Но тут Ральф прервался. Он глядел на девушку, а она улыбалась, читая любовь в его глазах. Голова юноши склонилась, и он, со спокойной улыбкой на лице, заснул. Урсула наклонилась, чтобы поцеловать его, но в тот момент её собственные глаза закрылись, она положила голову ему на грудь и заснула так же мирно, как и он.

Глава XXIIО том, как радовались Ральф и Урсула, испив воды из Источника

Они спали долго. С запада уже начали падать тени, и море стало быстро прибывать, хотя между ним и береговым утёсом ещё оставалось довольно большое пространство чёрного песка. Тогда Урсула, проснувшись, ответила Ральфу, будто он только что спросил её. Она сказала:

– Да, дорогой мой, я думаю о том же. Ты мил мне сейчас, но ты всегда был мне мил. Вспомни, не было ли у тебя какого-нибудь шрама или раны на теле? Ведь если теперь его не окажется, то это и будет знаком обновления твоей жизни. Но если он и остался на прежнем месте, то может быть и другой знак обновления.

Ральф встал, и девушка воскликнула:

– О, как же ты красив и могуч! Кто же осмелится противиться тебе? Кто не будет томиться по тебе?

Юноша ответил:

– Взгляни, любовь моя! Море прибывает по песку, словно хитрый лесной змей ползёт! Пойдём ли мы прочь, повернувшись спиной к морю-океану, так и не омыв наших тел в его водах?

– Нет, – сказала она.

Юноша с девушкой спустились на песок и пошли вдоль потока, текущего из Источника. Ральф сказал:

– Возлюбленная, я отвечу на твой вопрос. Когда я был юношей шестнадцати лет от роду, разбойники совершили набег на Верхние Луга. Николас Длинноногий, опытный воин, собрал силы и выступил против врага. Я же ехал рядом с ним. Мы одолели разбойников и заставили их бежать, но в свалке меня ранили – меч противника срезал у меня с плеча немного кожи. Думаю, ты видела этот отвратительный шрам.

– Совсем он не отвратительный, – возразила девушка, – не отвратительный для юноши, уже ставшего храбрым воином, не отвратительный и для взрослого мужчины, который будет помнить о том, как смерть впервые прошла близ него. Да, я заметила этот шрам, но позволь мне взглянуть на него сейчас, я хочу посмотреть, что с ним случилось.

Разговаривая, они дошли до солёной бухточки в скалах, быстро наполнявшейся приливом. Ральф сказал:

– Вот где можно искупаться в водах моря-океана.

Они быстро разделись и зашли в воду, но Урсула удержала Ральфа за руку и, осмотрев его плечо, воскликнула:

– О, мой милый с холодного края, где же знак твоей славы? На твоём плече не осталось ни следа от вражеского оружия.

– Нет? Совсем? – спросил Ральф.

– Нет! Совсем! – повторила она. – Ты же всю правду рассказал мне о ранении в той битве?

– Да, всё, как было, – подтвердил Ральф.

Девушка нежно и весело засмеялась, казалось, что ликующие звуки флейты всё выше и выше поднимаются над зыбью бухты. Урсула опустила глаза и посмотрела на свой блестящий от воды бок. Она коснулась его рукой и снова рассмеялась. Ральф спросил:

– Что случилось, возлюбленная? Чему ты так радуешься?

Девушка ответила:

– О, воин, на чьей коже нет отметин, о, Лилия и Роза сражений! Здесь, сбоку, ещё вчера был след от рогов оленя, боднувшего меня пять лет назад, когда я была ещё молоденькой девушкой. Взгляни же теперь на него и пожалей ту, что бездвижно лежала пять лет назад на лесной траве (даже проходящий мимо лесоруб решил, что она мертва).

Ральф наклонился, когда вода отхлынула от неё, посмотрел и сказал:

– По правде говоря, здесь нет ни отметины, ни пятнышка. Я вижу лишь первозданный труд Господа, словно ты – первая женщина, только что сотворённая Им из ребра древнего праотца на полях Дамаска. Но взгляни, любовь моя, как быстро прибывает вода. Я желаю увидеть твои ноги на зелёной траве и боюсь, что море похитит радость наших сердец – мы не сможем убежать от волн.

Они вышли из воды и надели освящённые одежды, благоухающие ароматом неизвестных трав, а потом, радостные, пошли по песку к утёсу и лестнице в нём. Шли они быстро, так что скоро вода уже едва касалась их босых ног. По дороге они отметили, что вода выходит из пруда со стороны моря через три отверстия в форме арок, сделанных в чёрной ограде. Ральф с Урсулой разглядывали их, восхищаясь работой каменщика. Арки словно были вырезаны в самой скале, так плотно мастер подогнал камни, и стена ограды, казалось, может устоять против любого шторма, который случится на берегу моря-океана.

Путники поднялись по лестнице и сели на зелёную траву, наблюдая за океаном, что полз по песку и камням. Ральф сказал:

– Признаюсь тебе, дорогая, что я горю желанием отправиться в путь. Хотя, конечно, там, внизу, среди зыби морских волн, я хотел только быть с тобой, правда, ты и без того была рядом, а твои радостные слова, словно огонь, согревали моё сердце любовью. Но теперь, на зелёной траве твёрдой земли, я вспомнил сон, что приснился мне, когда мы заснули, испив воды из Источника. Мне снилось, будто я стою у крыльца пиршественного зала в Верхних Лугах, держа тебя за руку, а старый дом говорит человеческим голосом, приветствуя нас с тобой и восхваляя твою красоту и смелость. Нет сомнения, что этот сон призывал меня к великим свершениям. Тогда было ещё утро, и так как сейчас уже близится вечер, давай быстрее сядем на коней и отправимся в путь.

– Конечно, – ответила девушка, – ты испил из Источника, и страх перед тобой уже вошёл в сердца твоих врагов далеко отсюда подобно тому, как любовь охватила меня, когда я лежала рядом с тобой. Но так как сейчас вечер, и приближается закат, проведём этот вечер спокойно, а делами займёмся утром. Останемся пока пилигримами, поужинаем, как пилигримы, накормим коней, а завтра пустимся в путь по этой милой дикой стране и её зелёным лугам, где никто не пугал диких зверей. И грядущая ночь принесёт нам отдых и сон, который заставляет забыть все беды.

Так они и сделали. На утёсе над морем был преломлён хлеб, затем путники позаботились о конях, а затем Ральф и Урсула рука об руку гуляли по очаровательным зелёным склонам между морем и дикими горами. Это был самый безоблачный и самый ласковый летний вечер. Олени в тех местах, большие и маленькие, не боялись людей. Олень и косуля подходили к руке Урсулы, дрозды садились ей на плечи, а зайцы скакали под ногами путников, и им казалось, что они ходят по райскому саду. Они забыли о долгом пути через пустыню, о горах, которые им вскоре вновь предстояло преодолеть. Они не вспоминали о борьбе с врагами и о расставании с близкими, что ожидало их в родных землях, но думали только о любви и наслаждались счастьем одного мгновения. Так нежно провели они последние минуты уходящего дня, и когда стемнело, насколько могло стемнеть летом, они легли у зелёного холма на окраине земли, и журчание Источника на Краю Мира баюкало их всю ночь.

Книга четвёртая