специально обученные люди. А нам тут скучать не приходилось — эпопея с порченым Друидом, вы все в курсе…
— Пожалуй, добавлю пару слов на этот счёт. — заговорил «варяжский гость». — РИИЛ принимал некоторое участие в этих событиях — извините, Виктор Андреевич, надеюсь, вы на нас не в обиде за то, что мы вас, так сказать… привлекли?
— Нет. — отозвался Виктор. — Я ведь сам, добровольно согласился сотрудничать с РИИЛ — хотя на тот момент и не знал, что они стоят за этой операцией. Но здесь, в Лесу, по любому лучше, чем в колонии строгого режима, а я, к тому же, разыскал свою дочь. Так что мне вас ещё благодарить надо…
И он постучал по столешнице новой деревянной рукой. Сидевшие рядом егеря, Дядя Вова и Савва из Пойминского Городища, понимающе переглянулись. Трагическая история друида-отступника, засевшего в Грачёвке, на северо-западе Леса, до сих пор была у всех на слуху — как и роль, которую сыграл в ней Виктор.[59]
— Я, с вашего позволения, продолжу. — заговорил «варяжский гость». — Дело в том, что наше вмешательство было вызвано сведениями об интересе, проявленном к Московскому Лесу одним из преступных кланов, обосновавшихся на Манхэттене. И есть все основания полагать, что именно они стояли за этим вашим Порченым.
На этот раз руку подняла Уочиви-танцовщица, третья из егерей, приглашённых Бичом. Высокая, скорее худощавая, чем стройная, очень смуглая, с профилем, словно вырубленным топором из древесины дуба и иссиня-чёрными длинными волосами, она была одним из редких обитателей Пау-Вау, кто мог похвастать происхождением от настоящих североамериканских индейцев.
— Вы это наверняка знаете?
— Наверняка.
Сказано было таким тоном, что всем стало ясно: подробностей не будет. Уочиви пожала плечами, но продолжать не стала.
— Ну а дальше… — Бич откашлялся, — Дальше случилась вылазка в МИДовскую высотку, о которой наш друг уже упомянул.
Лёгкий кивок «варяжскому гостю», на который тот ответил приветливой улыбкой.
— Добытые там документы были преданы огласке на недавней встрече в Соколиной Обители. Они позволяют сделать однозначный вывод: тогда, накануне Зелёного Прилива, отнюдь не все в коридорах власти пребывали в неведении касательно экспериментов профессора Новогородцева. Кое-кто очень даже был в курсе и строил на этом политический расчёт.
«Варяжский гость» при этих словах развёл руками — «да, мол, прозевали коллеги, не проявили должной бдительности…»
— Впрочем, и эти люди не могли, конечно, предвидеть, чем всё в итоге обернётся. Единственное, что представляет для нас интерес в этих документах — это соображения Новогородцева, что в результате его экспериментов может возникнуть не одна, а множество «червоточин», ведущих… а вот тут профессор переходит в область догадок и предположений, не подкреплённых, по сути, ничем. Я, однако, к тому моменту уже имел возможность познакомиться с «червоточинами» поближе и даже проник в одну из них во время рейда в Щукинскую Чересполосицу. То, что мы увидели, вроде бы подтверждало прогнозы Новогородцева — «червоточины» ведут в места, крайне удалённые от нашей планеты. Настолько удалённые, что одно из них было использовано в качестве места для ссылки сообщников Порченого друида[60]. Но нам и в голову не могло прийти, что одна из возникших вместе с Зелёным Приливом «червоточин» — а может и не одна, как знать? — соединяет наш Лес с другими Лесами. И одна из таких «червоточин», ведущая, как и предупреждал наш гость, прямиком в Лес Манхэттена, находится буквально в двух шагах от нас. Вон там.
И указал на Башню Федерации.
В наступившей ледяной тишине громко охнула Франа.
— Значит, Умара и Патрика увели на Манхэттен? И теперь придётся их оттуда вызволять?
— Вряд ли… — егерь пожал плечами. — Я бы поставил на то, что они в Древобашне. Но исключать, конечно, ничего нельзя.
— Погодите… — нахмурился Виктор. — Но тут же, вроде, говорили, что эта «червоточина» или как там её, только ещё будет открыта? Пусть скоро, пусть вот-вот — но сейчас-то её ещё нет? Или я чего-то недопонял?
— Вы всё поняли правильно. — сказал егерь. — Просто наш гость не всё знает. Например, ему и невдомёк, что дьявольские ритуалы выходцев из Древобашни с обращением людей в так называемых «чёрных зомби», как раз и направлены на открытие такой вот «червоточины».
— А это не так?
— К сожалению, так. Они действительно стремятся овладеть этой… хм… методой. Но я говорю о «червоточине», возникшей вместе с Зелёным Приливом, более тридцати лет назад, вместе с теми, которых сейчас полно в той же Щукинской Чересполосице.
— У меня вопрос. — заговорил Рудобой. — Как вообще стало известно о целях этих, из Древобашни? Ну, обращают они людей в «чёрных зомби» — мерзость, конечно, но ведь не одни они это делают! Друиды, по слухам, используют Прорывы для расправы с особо неугодными, не говоря уж о психах, которые лезут туда по доброй воле…
— В самом деле, я тоже не понимаю. — поддержал сетуньца дядя Вова. — Ну, собрались они наштамповать себе пехоту из «чёрных зомби» и даже попытались пустить её в ход во время неудавшегося вторжения в ГЗ — но чего вы взяли, что так можно открыть «червоточины» в Манхэттен? Кстати, на ВДНХ, во время похищения, засветились тоже чёрные?
— Нет, это какая-то другая мерзость. — ответил Бич. — Скорее, их вожаки и командиры. Поначалу мы полагали, что ЦВЛ таким образом готовит нечувствительных к боли, идеально управляемых бойцов — после того, как провалился проект с Порченым и его грибными зомби. Однако, друиды из Петровской обители во главе с моим добрым приятелем Треном расследовали эту тему своими методами. И, представьте себе: друиды уверены, что ЦВЛ таким образом пытается открыть новый канал между Манхэттеном и Московским Лесом.
— Для чего? — немедленно спросил сетунец, и Ева заметила, что пальцы его нервно тискают рукоятку ножа.
— Ну, например, чтобы вторгнуться через него к нам. В ГЗ-то они полезли, верно? Правда, Трен уверяет, что если ЦВЛ-овцы добьются своего, то новая «червоточина» откроется, скорее всего, на Соколиной Горе.
— А что с той, что у нас, в Офисе? — спросил молчавший до сих пор Чекист. — Почему они не используют для вторжения её?
Слушатели закивали. О таинственном «объекте» в заложенной кирпичом кабинете бывшего предводителя офисных сидельцев, где-то на шестидесятых этажах Башни Федерации знали все.[61]
Ну, или почти все.
Бич пожал плечами.
— Тут нам остаётся только гадать. Если верить Пиндо… простите, Патрику, то на Манхэттене об этой «червоточине» знают, но до сих пор ни разу её не использовали. Но что мешает нам попробовать пройти на Манхэттен этим путём? Нас там не ждут, уж в этом-то я уверен…
Бич снова даже покачался на двух ножках — так, что Ева на миг испугалась, что он опрокинется на пол.
— Скажу сразу: можно только гадать, сумеем ли мы таким образом выручить наших похищенных друзей… извините, синьора Монтанари, говорю, как есть. А вот узнать что-то о планах врага мы, пожалуй, имеем шанс.
На этот раз молчание затянулось минуты на полторы. Гости переваривали полученную информацию.
— Леса, конечно, хватит на всех… — медленно произнесла Ева, выдержав пристальный взгляд егеря. — Но я согласна с Бичом: этой мерзости у нас не место. И если есть возможность ударить по ним первыми, мы просто не имеем права её упустить. Ну и Умара с Патриком вытащим, если получится.
— Это если они в Манхэттене. — сказал Бич. — А у меня на этот счёт большие сомнения.
— Можно будет взять пленных, заложников, и позже обменять на наших ребят. — предложил Виктор. — Правозащитников и репортёров тут нет, изгадить малину некому. Мы, лесовики, своих не бросаем, верно?
— Значит, решено. — егерь хлопнул ладонью по столешнице. — Начинаем готовиться к вылазке. Времени терять нельзя, пойдём завтра утром. Все согласны?
И дождался, пока каждый из гостей кивнул в ответ.
III
Московский Лес.
Селение Медицинский Сад
— А стену рукой пробить можете? — спросил Егор. Они с Бичом и Виктором сидели на скамейке рядом с крыльцом трактира.
— Могу. — Виктор чуть заметно усмехнулся. — Могу даже одним пальцем.
Он огляделся по сторонам, подошёл к железной бочке с дождевой водой, стоящей возле входной двери, и коротко ткнул в её бок жёстким и тёмным, как старый можжевеловый корень, пальцем. Из образовавшегося отверстия полилась струйка воды.
— Круто! — выдохнул Егор. На «протез» собеседника он смотрел с откровенной завистью.
— Зря стараешься. — лениво заметил Сергей, наблюдавший за происходящим из-под полузакрытых век. — Молодые старых фильмов не знают.[62] Они и в моё-то время их не смотрели, не то, что теперь.
О том, что в год Зелёного Прилива он и сам относился к категории «молодых», егерь упоминать не стал.
— Это вам круто… — ворчливо заявила Ева. Она устроилась рядом — сын владельца заведения вытащил специально для неё на улицу дубовый стул с высокой резной спинкой. — А мне — прикиньте, каково на такой вот руке спать? Прошлой ночью всю щёку исцарапала, занозила даже!
— Так я ж специально подушку на руку положил! — возмутился Виктор.
— А она сползла. И вообще, не спорь, мне виднее!
Хранитель Норы осознал безнадёжность затеянной дискуссии и умолк.
— А вообще — полезная штука. — Виктор кивнул на «протез». — Как ты с бутылкой, а? У сетуньцев аж глаза на лоб повылазили!
Когда совещание закончилось, Виктора осадили с требованиями продемонстрировать возможности обновки. Он Виктора попросили продемонстрировать возможности «обновки». Он не стал чиниться — снял с полки пустую бутылку из-под шампанского и сжал в деревянной узловатой руке. Звонкий хруст, осколки незадачливой ёмкости рассыпались по полу. Зрители кинулись рассматривать ладонь; Виктор отшучивался в ответ на комментарии и вытаскивал из твёрдой древесины кусочки зелёного стекла.