Я сложила письмо, чувствуя смешанные эмоции. С одной стороны, приглашение было лестным и потенциально полезным для бизнеса. С другой – я не могла избавиться от подозрения, что оно как-то связано с Тобиасом и его настойчивым желанием вернуться в мою жизнь.
Но была и третья сторона – простое человеческое тщеславие. Я, простая рыботорговка (пусть и с душой шестидесятилетней женщины из другого мира), приглашена на ужин с городской элитой и столичными гостями! Это был успех, которого я даже не смела представить несколько недель назад.
«Что бы ты сказала, Валентина Семёновна, если бы знала, что будешь обедать с аристократами в ином мире?» – с улыбкой подумала я, вспоминая свою прежнюю жизнь скромной владелицы рыбного магазина в приморском городке.
Но прежде чем думать о званых ужинах и светских знакомствах, нужно было сосредоточиться на более насущном деле – создании кооператива. Это было ближе моему сердцу и важнее для будущего, чем любые аристократические связи.
Вернувшись к своим записям, я с новой энергией принялась формулировать принципы будущего объединения. Честность, взаимопомощь, справедливое распределение обязанностей и прибыли – вот на чём должно было строиться наше сотрудничество.
Будущее виделось мне ярким и полным возможностей. Кооператив, ресторан, новые рецепты, новые связи в гильдии… И, возможно, новые отношения, которые уже зарождались между мной и Марком – отношения, основанные на взаимном уважении, доверии и искреннем восхищении друг другом.
Сидя у тёплого камина, с пером в руке и мечтами в голове, я чувствовала удивительное умиротворение. Кем бы я ни была – Валентиной или Лессой, или кем-то новым, родившимся из слияния двух душ, – жизнь открывала передо мной удивительные горизонты. И я была полна решимости воспользоваться каждой возможностью, которую она предлагала.
С этими мыслями я завершила свои записи и отправилась спать, готовясь к новому, важному дню в моей новой жизни.
Глава 11
Встреча в пекарне Освальда превзошла все мои ожидания. К восьми вечера, когда последние покупатели покинули заведение, просторное помещение заполнилось людьми – не меньше двадцати мелких торговцев пришли обсудить идею кооператива. Булочники, мясники, огородники, молочники, изготовители сыра, виноделы – казалось, все, кого притесняли монополисты вроде Родерика, были здесь.
– Не ожидал такого наплыва, – шепнул мне Марк, когда мы расставляли на столах угощение – маринованного осетра, свежий хлеб от Освальда и сыры, принесённые местными сыроделами. – Кажется, идея задела за живое многих горожан.
Я кивнула, чувствуя волнение и ответственность. Все эти люди пришли в надежде на перемены, на улучшение своей жизни. И почему-то считали, что я могу им в этом помочь.
Марк взял на себя роль ведущего встречи. Он коротко обрисовал суть идеи: объединение мелких производителей и торговцев в кооператив, где каждый вносит, что может – деньгами, товарами или услугами, а взамен получает поддержку всего сообщества и долю в общем предприятии.
– Мы предлагаем сделать первым таким общим делом расширение рыбной лавки Хенли, – объяснил Марк. – Не просто лавки, а настоящего ресторана, где будут подаваться блюда из продуктов всех членов кооператива. Место, куда жители Мареля смогут прийти поесть вкусно и недорого, а знать города – оценить изысканную кухню без необходимости нанимать личного повара.
Я внимательно наблюдала за реакцией собравшихся. Некоторые кивали с интересом, другие выглядели скептически, третьи переговаривались между собой, обсуждая услышанное.
– А что нам это даст? – спросил пожилой мясник Гарет. – Мы вложим деньги, товары, а прибыль когда увидим?
– Это не только о прямой прибыли, – ответила я, решив, что пришло время высказаться. – Это о создании системы, где мы все помогаем друг другу. Представьте: вместо того, чтобы каждый в одиночку боролся с Родериком и олдерменом, мы выступаем единым фронтом. Вместо того чтобы конкурировать друг с другом за скудный рынок, мы расширяем его, создавая новые возможности для всех.
– Красивые слова, госпожа Хенли, – сказал Гарет, но уже менее скептично. – Но конкретнее?
– Конкретно? – я взглянула на него прямо. – Вы поставляете мясо для ресторана по честной цене. Взамен получаете стабильный сбыт и долю от прибыли предприятия. Кроме того, вы можете закупать рыбу у наших рыбаков, минуя Родерика, получая свежайший товар напрямую от производителя.
– А если покупатели перестанут ходить в наши лавки, предпочтя ваш ресторан? – спросила полная женщина, которую я знала как владелицу сырной лавки.
– Они не перестанут, – уверенно ответила я. – Наоборот, попробовав ваши сыры в наших блюдах, многие захотят купить их для дома. Ресторан станет своего рода… витриной для всех ваших товаров.
Обсуждение продолжалось почти два часа. Многие выражали опасения, задавали вопросы, предлагали поправки к первоначальной идее. Но постепенно я видела, как загораются глаза у всё большего числа собравшихся. Идея кооператива находила отклик, особенно когда люди начали понимать, что речь идёт не только о ресторане, но и о целой системе взаимопомощи.
– Если я правильно понимаю, – медленно произнёс Освальд, наш хозяин, – речь идёт о создании своего рода… гильдии внутри города. Только не для богатых торговцев, а для таких, как мы – кто трудится своими руками и хочет честной платы за свой труд.
– Именно так, – подтвердил Марк. – Но без огромных вступительных взносов и бюрократии. Простое человеческое соглашение помогать друг другу.
К концу вечера пятнадцать человек из двадцати согласились участвовать в кооперативе. Каждый обязался внести небольшую сумму – кто флорин, кто два, в зависимости от своих возможностей – и обеспечивать стабильные поставки своих товаров для будущего ресторана.
Мы договорились встретиться через три дня у Крокса для оформления всех бумаг и начать работы по расширению лавки уже в следующую неделю. Ресторан планировали открыть к весеннему фестивалю – грандиозному празднику, который отмечали в Мареле в начале мая.
Когда все разошлись, мы с Марком и Эммой остались помочь Освальду с уборкой.
– Это было… впечатляюще, – сказал Марк, складывая стулья. – Вы умеете убеждать людей, Лесса. Когда вы говорили, даже старый Гарет слушал с открытым ртом, а уж его никто никогда не мог ни в чём убедить.
– Всё дело в том, что я верю в эту идею, – искренне ответила я. – Кооператив – это не просто бизнес, это… изменение правил игры. Шанс для обычных людей получить то, что раньше было доступно только богатым и влиятельным.
Марк внимательно посмотрел на меня:
– Иногда мне кажется, что вы… не отсюда, Лесса. Вы говорите о вещах, о которых большинство из нас даже не задумывалось. И способами, которые… необычны для Мареля.
Я застыла, ощутив холодок по спине. Конечно, он не мог знать правду, но его интуиция была пугающе точной.
– Может быть, я просто много читала, – попыталась отшутиться я. – Или… изменилась после того случая на берегу.
Марк кивнул, хотя в его глазах всё ещё читался вопрос:
– В любом случае благодаря вам у всех нас появилась надежда на лучшую жизнь. И за это я вам бесконечно благодарен.
Его слова наполнили меня теплом, но и тревогой одновременно. Что, если он догадается о моей тайне? Поверит ли? Или решит, что я сошла с ума?
Этот вопрос беспокоил меня всю дорогу домой. Мы шли втроём – я, Марк и Эмма – по тихим ночным улицам Мареля, и я не могла не думать о том, насколько чужой была в этом мире. И в то же время – как быстро он стал мне родным.
– О чём задумались, госпожа? – спросила Эмма, заметив мою рассеянность.
– О прошлом, – честно ответила я. – О том, как быстро всё меняется.
– К лучшему, – заверил Марк. – Определённо к лучшему.
Я улыбнулась ему, чувствуя благодарность за эту слепую веру в меня, которой я, возможно, не вполне заслуживала.
Когда мы дошли до лавки, Марк попрощался, пообещав зайти утром с новым уловом. Мы с Эммой поднялись наверх, в жилые комнаты, уставшие, но полные планов на будущее.
– Нужно разобрать кладовку на втором этаже, – сказала Эмма, ставя чайник на плиту. – Если будем расширяться, понадобится каждый дюйм. А там столько старых вещей хозяина…
– Завтра этим займусь, – кивнула я. – Давно хотела расчистить все эти заваленные углы.
На следующее утро, оставив Эмму и Мирту управляться с утренними покупателями, я поднялась на чердак – просторное помещение под скатной крышей, куда при жизни отца Лессы складывали всё, что не нужно, но жалко выбросить.
Здесь царил лёгкий хаос – сундуки со старой одеждой, рыболовные снасти, поломанная мебель, стопки книг и бумаг. Я решила начать с разбора документов – возможно, среди них найдутся счета или договоры, которые стоит сохранить.
Опустившись на колени перед большим сундуком, я начала перебирать бумаги. Большинство оказались старыми счетами, накладными, перепиской с поставщиками. Ничего особенно интересного, хотя я отложила несколько документов, которые могли бы пригодиться для лучшего понимания бизнеса Харлона.
В самом низу сундука, под слоем пожелтевших бумаг, я обнаружила небольшую книжку в потёртом кожаном переплёте. Открыв её, я с удивлением поняла, что держу в руках дневник. На первой странице аккуратным девичьим почерком было выведено: «Дневник Лессы Хенли, начат 15 апреля года 1097-го по имперскому летоисчислению».
Сердце моё ускорило бег. Дневник настоящей Лессы! Это был уникальный шанс лучше понять девушку, чьё тело я занимала, узнать её мысли, чувства, историю.
Я знала, что, возможно, вторгаюсь в чужую приватность, но не могла устоять. К тому же, разве эта жизнь теперь не была моей? Разве я не имела права знать всё о ней?
Устроившись поудобнее на старом кресле у чердачного окна, я начала читать.
Первые записи были довольно детскими – Лесса начала вести дневник в тринадцать лет. Она писала о школьных занятиях, о подругах, о книгах, которые читала. Много страниц было посвящено отцу – Харлону, которого она явно обожала, несмотря на его строгость и частые отлучки по делам.